- Ах ты... дерзкая дрянь... безмозглый ребенок...
На Торговой площади возникло какое-то движение. Не договорив, Элистэ
повернулась в ту сторону. Казалось, толпа, собравшаяся вокруг оратора,
бушует от ярости. Люди гневно выкрикивали что-то и трясли в воздухе
сжатыми кулаками.
- Это еще что?
- Очередная свара, кому это интересно в наши дни? Кузина, моя любовь
к Байелю - чрезвычайно важное событие, а ты просто несносна...
- Шш... подожди минутку.
Аврелия удивленно замолчала. Все остальные посетители кофейни тоже
застыли в тревожном напряжении. Толпа на площади продолжала
неистовствовать. Взметнулись пики, полетели камни, скорее всего, наугад.
По-видимому, народному гневу не хватало объекта, но эта нехватка была
возмещена появлением большой и богато изукрашенной кареты, запряженной
шестеркой гнедых, которая направлялась к Новым Аркадам Когда карета
въехала на Торговую площадь, толпа пришла в движение - что уже случалось
довольно часто. Раздался рев, такой жуткий, что Элистэ, услышав его,
вздрогнула. Одновременный вопль множества глоток выражал нечто большее,
чем гнев, - в нем слышалась подлинная ненависть. Через секунду толпа
набросилась на карету с палками, камнями, ножами и прочими, заменяющими
оружие, предметами. Громоздкая карета задрожала под ударами, испуганные
лошади прянули назад. Не менее напуганные лакеи спрыгнули с запяток, а
кучер вынул пистолет, что было явной ошибкой.
Лакеям, хотя и получившим свою долю ударов и оскорблений, все же
позволили убежать. Вместе с ними место действия покинула и горстка
напуганных горожан. Кучера же, еще до того, как он успел выстрелить,
стащили с козел, и он исчез в мешанине мелькающих Кулаков и ног. Дверца
кареты была сорвана с петель. Жадно протянувшиеся руки выволокли наружу
двух женщин - красивую, богато одетую даму, темноволосую и пышнотелую, и
ее горничную, которая тут же исчезла в человеческом водовороте. Дама
сначала пыталась сопротивляться, цепляясь за карету, но жадные руки
впились в ее волосы и одежду. Плащ, капюшон и кружевная накидка были
моментально сорваны и отброшены в сторону. Платье, разодранное от пояса до
шеи, выставило на всеобщее обозрение ее тело. Прижав руки к груди, дама
отшатнулась, глаза ее вылезли из орбит, рот округлился. Чья-то пика попала
ей в висок, и она упала. Затем бурлящая человеческая масса внезапно
сжалась, и толпа скрыла распростертое тело.
В безмолвном ужасе Возвышенные смотрели с террасы на происходящее.
- Кто это? - наконец прозвучал хриплый, сдавленный голос кого-то из
Возвышенных.
- Гербы на карете принадлежат Феронту, - ответил ему испуганный
шепот. - Это герцогиня.
- Нет. - Элистэ с трудом узнала собственный слабый голос. Она
чувствовала себя до странности отрешенной и далекой. Ее вернуло в мир
ощущение легкой боли - Аврелия сильно стиснула ее руку. - Это не ее
высочество. Думаю, это... это мадам во Бельсандр, фаворитка герцога.
Должно быть, он просто одолжил ей свою карету в качестве услуги. Услуги...
- Голос ее пресекся.
- Животные, - произнес кто-то из Возвышенных. - Звери.
Там, на площади, толпа методично разносила вдребезги карету. Лошади
были уже выпряжены и уведены новыми владельцами. На булыжной мостовой
лежало три неподвижных тела. Несколько горожан в ужасе бежали к Новым
Аркадам. Когда первый из них добежал до кофейни, сидевшие там сразу
обступили его, отчаянно желая как можно скорее узнать что-нибудь.
- Герцог Феронтский сбежал из Вонара. - Говоривший - опрятно одетый
буржуа в очках с почтенной наружностью, предполагавшей в нем владельца
небольшой лавки, задыхался и ловил ртом воздух. - Прошлой ночью ему
удалось ускользнуть из Бевиэра, говорят, к утру он добрался до границы, а
сейчас этот экспр вещал, что Феронт собирается поднять против них
иностранную армию, восстановить абсолютизм, перерезать всех членов
Конгресса, наложить контрибуцию на Шеррин и так далее. Он хорошенько
разогрел страсти толпы, и тут как раз едет карета с гербами герцога - ну,
остальное вы видели. - Лицо человека посерело, словно он был болен.
Его слушатели встретили это известие молчанием. Элистэ, не в силах
поверить в то, что произошло, расширенными глазами смотрела на
растерзанное тело мадам во Бельсандр - безобидное существо, тщеславное, но
никому не причинившее вреда, убитое по единственной причине - нетерпимости
народа ко всему, что связано с Возвышенными. Элистэ почувствовала, как
внутри ее шевельнулся холодный ужас и ощутила мрачную безысходность,
которой она не испытывала даже во время штурма Бевиэра. Только теперь она
впервые осознала, что ненависть властвовала повсюду, обступала со всех
сторон, захлестывала страну. Она и другие Возвышенные просто утонут в ней.
Ярость убийц еще не излилась полностью, и теперь гнев их обратился на
новую мишень - элегантный, сохранившийся в первозданном виде западный
фасад Новых Аркад. Аркады, с их дорогими лавками и богатыми клиентами
являлись своего рода "оскорблением" демократии и сами напрашивались на
народное мщение. Толпа на той стороне Торговой площади взревела и
двинулась к кофейне на террасе. На краткий, но длящийся бесконечно миг
Возвышенные застыли, глядя на приближающихся разъяренных людей, а потом
все разом рассыпались в стороны. Самые проворные перескочили через кованую
ограду и разбежались по боковым аллеям, большинство же, не сознавая, что
делают, стали искать иллюзорной защиты под крытым портиком Аркад. Элистэ
пребывала в страхе и растерянности - жизнь еще не научила ее, что делать в
минуты всеобщего безумия. Возвышенные, отталкивая друг друга, кинулись к
выходу, не обращая на девушку никакого внимания. Правила этикета
предписывали благородным кавалерам прежде всего позаботиться о ее
безопасности, и даже, если потребуют обстоятельства, пожертвовать жизнью
ради нее. Несколько секунд Элистэ стояла в надежде, что ей предложат
помощь. Но никто ничего не предлагал, и она с недоумением озиралась
вокруг, пока не поняла, что дешевая коричневая накидка, призванная скрыть
ее статус Возвышенной, слишком хорошо служит этой цели. Кавалеры не
увидели в ней Возвышенную, которая имеет право рассчитывать на их помощь и
уважение. Они приняли ее за простолюдинку и убегали, оставляя защищаться в
одиночку. Она была сама по себе - невероятно, но факт.
Видимо, то же самое поняла и Аврелия, быстро сообразив, что надо
делать. Через секунду она уже сбросила накидку и обнажила голубые разводы
на волосах и дорогие украшения. Теперь, когда в ней можно было узнать
Возвышенную, она стремительно метнулась через кишевшую людьми террасу и
повисла на руке вздрогнувшего от неожиданности Байеля во Клариво. Элистэ
последовала за ней, подоспев вовремя, чтобы услышать, как Аврелия говорит:
- Мы ваши соседки, родственницы графини во Рувиньяк, мы нуждаемся в
вашей защите, Возвышенный кавалер. Ах, вот и моя кузина, чья ненасытная
склонность к приключениям привела нас в это гибельное место!
Возмущенный протест Элистэ утонул в криках ужаса и боли - на террасу
обрушился град камней. Они летели с пугающим свистом, ударяясь о стены и
столики, предупреждая о скором приближении нападавших. Элистэ инстинктивно
подняла руки, чтобы прикрыть лицо, Аврелия отпрянула со слабым вскриком и
прижалась к Байелю во Клариво. Юноша, испуганный и встревоженный, все же
не потерял присутствия духа. Схватив маленький опрокинутый столик, он
использовал его как импровизированный щит для себя и двух девушек. Они
поспешно отступали под этим прикрытием. Камни продолжали биться о
столешницу, пока Байель не вывел девушек с террасы за угол главного
здания, и они поспешили вдоль стены к главному входу в Новые Аркады, где
обычно ожидали фиакры.
Там царил хаос. Переполошившиеся владельцы лавок и хозяева питейных
заведений, мастеровые и посетители - все кинулись сюда в надежде обрести
средства передвижения. Все фиакры были моментально разобраны. Вновь
прибывшие экипажи осаждали переругивающиеся, дерущиеся между собой люди,
жаждущие уехать и заполнившие проезжую часть. Слышались приказы, мольбы,
упреки, проклятия, конское ржание, скрип колес и осей карет, неистовое
щелканье кнутов - но все перекрывалось глухим грозным гулом голосов на
Торговой площади.
У Байеля хватило соображения не задерживаться в этой толпе. Он повел
двух своих подопечных от Новых Аркад к улице Виомента, по которой фиакры
обычно возили пассажиров между магазинами и театром. Там им повезло. Забыв
о своем недавнем презрении к общественным экипажам, Элистэ с
благодарностью забралась в обшарпанную коляску и опустилась на драное
сиденье с подавленным вздохом облегчения. Она вся дрожала, волосы
растрепались, болело запястье в том месте, куда попал камень. Напротив
сели Байель и Аврелия, крепко вцепившаяся ему в руку. Байель дал
распоряжение кучеру, и фиакр двинулся в сторону Парабо.
Улица Виомента была заполнена встревоженными людьми, собравшимися в
группы; они чувствовали, что что-то происходит, но не знали еще, в чем
суть дела. Несмотря на смятение на улицах, фиакр беспрепятственно
продвигался вперед, от улицы Виомента до Кривого проулка, мимо
Королевского театра, оттуда к улице Черного Братца, где пока еще царило
спокойствие. В мире снова возобладал здравый смысл, и Элистэ, глубоко
вздохнув, откинулась назад и закрыла глаза. Но это не принесло ей
облегчения - сквозь прикрытые веки она вновь в мельчайших подробностях и с
ужасающей ясностью увидела толпу, смыкающуюся над беспомощной мадам во
Бельсандр. Ей никак не удавалось отогнать жуткое видение и справиться со
страхом. Мир был вовсе не таким, каким она представляла его себе.
Безопасность, принимавшаяся ею как должное, покоилась на чересчур зыбком
фундаменте, а вокруг рыскали хищники, жаждущие ее крови, хотя Элистэ
никогда сознательно не причиняла им никаких обид. Истоки ненависти этих
негодяев виделись ей в их порочной природе. О возможных оправданиях их
действий она имела весьма смутное представление и лишь, как никогда
прежде, чувствовала подавленность, страх, угнетение.
Интересно, что испытывает Аврелия? Элистэ открыла глаза и увидела,
что кузина, согнувшись, раскачивается на своем месте из стороны в сторону.
На секунду она поверила в искренность ее чувств, затем, заметив блеск глаз
и здоровый румянец девушки, распознала притворство.
"Ее легкомыслие неисправимо".
Аврелия вздохнула и, лишившись чувств, припала к плечу Байеля во
Клариво. Глаза ее были закрыты, тело неподвижно, щеки предательски горели.
Однако Байель был ненаблюдателен или неопытен, или и то, и другое вместе.
Встревожившись, он начал растирать ей руки и хлопать по щекам. Девушка не
пошевелилась, и он взволнованно и неуверенно взглянул на ее спутницу.
- Она скоро очнется, - сухо заверила его Элистэ. - Не беспокойтесь,
Возвышенный кавалер.
Он кивнул, явно озадаченный ее хладнокровием, и снова принялся тереть
запястья Аврелии. Та задвигалась и пробормотала что-то. Байель нагнулся,
чтобы расслышать ее слова. Далее, на протяжении всего путешествия, он
больше ни разу не обратился к Элистэ.
Через полчаса фиакр остановился у городского дома Рувиньяков, и
Аврелия наконец решила полностью прийти в себя. Подрагивая ресницами, она
открыла глаза и заметила слабым голосом:
- Мы приехали. Вы спасли нас, кавалер, благодаря вашему мужеству, и
теперь мы перед вами в вечном долгу.
- О нет, Возвышенная дева, любой другой поступил бы так же. -
Несмотря на это опровержение, юноша был доволен и польщен, его открытое
искреннее лицо вспыхнуло румянцем.
- Отнюдь не любой. Такого истинно благородного рыцаря, как вы, нынче
редко встретишь. И я, взывая к вашему рыцарству, обращаюсь к вам с
просьбой - нет, с мольбой! - держать нашу встречу в абсолютной тайне.
- В тайне? - Байель был явно заинтригован. - Но почему, Возвышенная
дева?
- Из страха перед моей двоюродной бабушкой Цераленн, она сейчас моя
опекунша, - сообщила Аврелия. - Это женщина с крутым, тяжелым, неумолимым
и деспотичным характером. Я целиком завишу от милости этого тирана, и она,
несомненно, подвергнет меня самому суровому наказанию, если обнаружит, что
я отправилась куда-то без ее разрешения - даже если я сделала это ради
моей дорогой упрямой кузины.
- Вашей кузине следовало бы взять несколько уроков сдержанности. -
Байель метнул неодобрительный взгляд на Элистэ. - Она подвергает вас
множеству неприятностей.
Элистэ, не зная, смеяться ей или возмутиться, подавила в себе желание
ответить.
- О, не упрекайте ее, Возвышенный кавалер. Она порывиста, может, даже
безрассудна, но у нее добрые намерения. И, как бы там ни было, она моя
родственница, и, значит, я должна была ей помочь.
- У вас благородное сердце и чуткая совесть, Возвышенная дева, -
заметил Байель.
Элистэ прилежно смотрела в окно.
- Кавалер, вы заставляете меня краснеть. - Аврелия подняла на него
умоляющий взгляд. - Но вы обещаете мне хранить тайну? Мои несчастные
обстоятельства требуют полной анонимности. Положение мое таит в себе
угрозу, и я надеюсь на ваше благородство не менее, чем на вашу рыцарскую
доблесть. - Ее рано развившаяся пышная грудь бурно вздымалась и опадала. -
Вы ведь сохраните мою тайну?
- Безусловно, Возвышенная дева, если вы этого хотите. Можете
положиться на мою честь.
- Я полагаюсь, Возвышенный кавалер, воистину полагаюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115