На общем фоне два выступления выделялись серьезностью и дружественным, спокойным тоном.
— Я представляю тут министерство металлургии. Кожа у металлургов задублена в жару пылающих печей, и на ухо мы туговаты из-за грохота, поэтому не привыкли говорить много. Сколько миллионов тонн чугуна и стали мы должны дать, вы знаете, сколько проката — тоже. Необходимость строительства карусельных станков для обработки деталей шестнадцатиметрового диаметра известна всем. Но для каждого такого станка необходим десяток специальных моторов. Кроме того, нам нужны моторы для технологических линий, для прокатных станов. Мы не просим ввозить их из-за рубежа, сделайте их сами! Но пора, товарищи, браться за дело со всей серьезностью.
Богатыря с багровым лицом и большими руками сменил представитель Генерального управления канала Дунай — Черное море. Еще довольно молодой человек, он безостановочно листал свой блокнот, ни разу не заглянув в него, хотя и сыпал цифрами, датами, сравнениями. Вывод его звучал категорично:
— Мы тоже не настаиваем на импортных закупках. Но возьмите же на себя ответственность за выпуск отечественных моторов и дайте их нам вовремя. Предлагаю подписать контракт прямо сегодня.
Последовало тягостное молчание. Потом раздался голос Оанчи:
— Я вижу немало заявок, в которых точно указывается, из какой страны можно импортировать, называется даже фирма и завод, которые производят и продают соответствующие моторы. Но я очень сомневаюсь, что вы, товарищи, достаточно хорошо изучили ассортимент нашей отечественной продукции. А ведь есть у нас и такие моторы, которые при определенном усовершенствовании могли бы с успехом служить выполнению интересующих вас задач.
— А можно хотя бы один-единственный пример? — с иронией спросил представитель транспортников.
—~ А как же! — улыбнулся Оанча. — Мы в своем главке голословия не любим. Вот, к примеру, здесь толкуют о преобразователях. А знаете ли вы, что на «Энергии» спроектирована новая модель по конструкции инженера Испаса? Мы с вами накануне рождения уже третьего поколения преобразователей мощностью от 50 до 300 киловатт. А вот вам совсем свежая новость: за изобретательность и смелость концепции, по которой преобразователь рассчитывается не традиционно по горизонтали, а по вертикали, этот наш первенец получил на ярмарке в Вене золотую медаль. Ну как? А я вот вижу здесь двенадцать заявок на импорт преобразователей из Франции. Еще нужны примеры?
Заместитель министра счел необходимым вмешаться:
— Теперь, по-моему, самое время послушать, что скажет «Энергия». Слово имеет товарищ генеральный директор Павел Косма.
Косма встал. Сава не смотрел не него — боялся долгого и путаного доклада, но он ошибся. Косма заявил о своем абсолютном согласии с теми, кто считает, что необходимо свести импорт до минимума. Для «Энергии», однако, это предполагает наличие двух основных условий. Первое: полное обновление материальной базы, прежде всего в токарном и намоточном цехах, оснащение их оборудованием на уровне мировой техники. Второе: серьезное укрепление кадрами коллектива конструкторов и проектировщиков. Другой возможности решить проблему он, как специалист и руководитель завода, не видит.
В этот момент дверь в глубине зала приоткрылась, и вошли два человека, на которых никто из присутствующих даже не обратил внимания. Но Ион Сава замер. Это были Виктор Догару и Штефан Попэ. Они скромно уселись с краю. «Вот она, помощь, которую обещал Овидиу Наста! — пронеслось у него в голове. — Теперь другое дело, будем драться не на жизнь, а на смерть». Но не успел он поднять руку, как Оанча своим неизменно спокойным голосом сказал:
— Знаешь, товарищ Косма, мы сейчас проверяли обоснованность заявок на импортное оборудование многих ваших заказчиков. Давайте теперь рассмотрим и вашу. Заявка на импорт оборудования и материалов основательна, аргу-ментированна и подкреплена документацией производящих фирм с указанием цен и в долларах, и в инвалютных леях. Но я хотел бы узнать: внимательно ли вы у себя на заводе изучили то, что производится в стране, не слишком ли поспешно просите фондов на импорт? Косма ответил невозмутимо:
— Подобного оборудования у нас либо вообще не существует, либо оно низкого качества. А изоляционные пластмассы? А медь? Да что там говорить... Вот все наши расчеты, можете их посмотреть.
Сава вскипел от возмущения. Он вскочил и с нескрываемой запальчивостью выразил свой протест:
— Я не могу согласиться с товарищем Космой. Считаю, что представлять так проблему не совсем... честно. Да, я не боюсь этого слова, именно нечестно. — Он увидел, что его слушают с явным интересом, и сразу остыл. Извинился, что не представился и не попросил, как положено, слова.— Я инженер Ион Сава, начальник токарного цеха на «Энергии». Но меня уполномочили коллеги из намоточного, инструментального и особенно из отдела проектировщиков высказаться и от их имени. По меньшей мере четыре пятых всего необходимого оборудования мы можем изготовлять на нашем заводе и с помощью других предприятий страны. Из отечественного сырья. В специально созданном цехе самооснащения. И, если нам позволят, мы это докажем. Часть оборудования уже спроектирована на «Энергии», и выпуск его займет меньше времени, чем заключение контрактов за рубежом и доставка.
Заместитель министра посмотрел на него с недоверием, жестом попросил сесть и сказал:
— Очень хорошо. Очень смело. Но кто гарантирует, что все это не порывы юности, за которые стране потом придется дорого расплачиваться?
Со своего места поднялся Виктор Догару. Твердым шагом подошел к столу и сказал, чеканя каждое слово:
— Я являюсь первым секретарем уездного комитета партии и заявляю во всеуслышание, что мы, уездный комитет, даем эту гарантию. Что касается проблемы конкретно, то вот перед вами наш новый секретарь по экономике инженер товарищ Штефан Попэ. Для начала он задаст несколько вопросов генеральному директору Павлу Косме.
Сава был готов расцеловать их обоих. Он вслушивался в спокойный голос, которым Штефан Попэ спрашивал Коему:
— Почему вы требуете партию станков из ФРГ, когда подобные производятся у нас в стране?
— Потому, что у них качество выше.
— Ошибаетесь. Существуют многочисленные подтверждения из-за рубежа, что качество арадских станков — на уровне мировых стандартов. Это относится и к строгальным станкам, которые выпускаются в Бая-Маре. Вы просите наборы инструментов из Швейцарии, а у нас точно такие же начали делать в Рышнове. Не стоит продолжать. Вношу предложение: дирекция «Энергии» должна забрать свои заявки, провести строгую проверку их целесообразности, соотнесясь с возможностями отечественной индустрии. И только то, что нам пока не под силу, я подчеркиваю — пока, мы попросим включить в импорт.
Сава заметил, как резко побледнел Косма. Казалось, он вот-вот потеряет сознание. Собрав все силы, он повернулся к Панаиту и что-то шепнул ему. Замминистра кивнул и поднялся, чтобы подвести итог.
...Теперь, перебирая в памяти все перипетии совещания, все выступления и замечания, при всей неприязни, которую вызывал у него замминистра, Сава не мог не согласиться, сколь хорошо аргументированы и обоснованы были выводы Дезидериу Панаита. Строго и веско прозвучало его замечание о недопустимости верхоглядства при составлении импортных заявок, что любая безответственность в этом деле будет строго наказываться. Он резко критиковал недостаточную информированность руководства «Энергии» и высказался за то, чтобы вернуть ей импортные заявки для более глубокого изучения.
— Но мы уже заказали кое-какое оборудование. Оно в пути! — воскликнул Косма.
— Ошибаетесь,— остановил его Оанча. — Мы аннулировали, причем со значительными потерями, тот кабальный контракт, который вы заключили в прошлом году.
Косма схватил бутылку с водой, поднес ее к стакану, и в наступившей тишине было слышно, как стекло зазвенело о стеклб. Генеральный директор завода «Энергия» не мог больше совладать с нервами.
То, что произошло потом в кабинете первого заместителя министра, куда он пригласил гостей с «Энергии», было похоже на дурной сон. Панаит взял Коему за локоть, усадил в самое удобное кресло, достал из холодильника бутылку минеральной и, протягивая ему стакан, сказал:
— Дорогой мой Косма, я помню другие времена, когда ты приезжал в Бухарест и мы с тобою подолгу беседовали. Я всегда питал к тебе симпатию и уважение. Ты пользуешься огромным авторитетом. Но у товарищей скопилось столько замечаний, что это нас встревожило. Хорошо бы сейчас здесь, между нами, все обсудить и выяснить до конца. Надеюсь, ты понимаешь, о чем идет речь?
Косма прикусил почерневшие губы, враждебно ответил:
— Ив мыслях не допускаю. Знаю я, как легко облить человека грязью и свести к нулю всю его работу.
Медленно подошел Догару, сел в кресло напротив Космы.
— А это тоже ложь, что вот уже больше года ты снабжаешь уездный комитет и министерство фальшивой информацией?
— Очередная гнусность, чего только мне не приписывают! Хорошо, что здесь присутствует главный бухгалтер со всей документацией.
Догару и Попэ переглянулись. Сава замер. Василе Думитреску сначала побледнел как полотно, потом покраснел, вопросительно глядя на Панаита. Замминистра сказал скучным голосом:
— Ну давай, милый, показывай свои бумаженции, надо быстрее покончить с этой историей, которая уже всем порядком надоела.
Догару внимательно взглянул на него. По-прежнему спокойным, но не обещавшим ничего хорошего голосом сказал:
— Не будем торопиться, товарищ Панаит. Несколько минут назад вы призывали всех к серьезному и глубокому анализу. Так давайте займемся таким анализом. — И он сделал знак Думитреску подойти поближе.
Саве показалось, что этот робкий, безликий человек вырос прямо на глазах. Поставив тяжелый портфель на стол, Василе открыл его и твердо сказал:
— Товарищ министр, у меня здесь два досье. Первое включает в себя информацию, которую мы ежемесячно посылаем в уездный комитет и в министерство. Второе я составлял лично для товарища Космы. Он запирал его в своем домашнем сейфе и не догадывался, что существуют копии. Одну я привез сюда, другую передал товарищу Штефану Попэ.
Косма молчал. Все взгляды были прикованы к его мертвенно-бледному лицу. Наконец он закрыл глаза, словно не мог больше видеть этот страшный стол и людей, собравшихся вокруг. Догару положил руку ему на колено:
— Нет, товарищ Косма, нас учили держать ответ до конца.
— Вы требуете от меня невозможного. Я хотел спасти людей, завод, план.
— Ложью? Вводя нас в заблуждение? Заставляя подчиненных топтать свое человеческое достоинство?
В этот момент Панаит набросился на Василе Думит-реску:
— А почему же ты, знаток законов, не обратил внимание генерального директора на то, что он нарушает установленные нормы, что совершает серьезную ошибку? Или хотел кому-нибудь отомстить? Или... Скажи, с каких пор ты стал вести второе досье?
Василе качнулся, как от удара. Если бы стоявший рядом Штефан Попэ не поддержал его, он бы не устоял. Ответил, заикаясь:
— С каких пор? С того дня, когда дядюшка Пэкурару покончил с собой... — Василе повернулся к Косме и вдруг срывающимся от рыданий голосом закричал: — Посмотри на свои руки, изверг! Ты не видишь, что они все в крови?
Панаит с изумлением глянул на Оанчу, стоявшего безучастно и отрешенно, на Догару, не сводившего с Космы глаз, на Штефана Попэ и на Иона Саву. Потом воскликнул:
— Это еще что за театр? Прямо трагедия какая-то! У нас столько дел, а мы тут занимаемся какими-то нелепыми обвинениями. Если уж мы дойдем до того, что будем обвинять в убийстве генеральных директоров...
Догару тяжело поднялся со стула.
— Ив самом деле, нет смысла больше задерживаться здесь. Проблемы импорта и новой специализации завода в общих чертах мы сегодня обсудили, они больше не выйдут из-под нашего контроля, теперь их будут рассматривать в главке и министерстве. А что касается того, о чем с такой болью говорил сейчас Василе Думитреску, то уж позвольте на эту тему высказаться нам, уездному комитету партии. И коллективу «Энергии».
Один за другим они покинули кабинет. Только Косма остался. Панаит, не глядя на него, раздраженно шагал из угла в угол.
Когда все спустились по лестнице в холл, Оанча взял под локоть Догару, и Сава услышал, как он сказал:
— А ты знаешь, я ведь ее нашел.
По тому, как просветлело лицо первого секретаря, Сава понял, что весть хорошая. После неприятной сцены в кабинете замминистра искренняя радость Догару казалась чем-то невероятным.
— Ну что, товарищи,— повернулся Догару к Саве и Думитреску,— возвращайтесь-ка вы в гостиницу, отдохните хорошенько от сегодняшней нервотрепки... А тебе, товарищ Попэ, пора в уездный комитет. Иордаке уже должны были сообщить о решении бюро. Пусть передает дела, но никуда не уезжает. Он еще понадобится. До моего возвращения ничем другим, кроме завода, не занимайся.
— А Косма?
— Он тоже возвращается. На следующем заседании решим вопрос и о нем. А я останусь здесь еще на день-два. Понадоблюсь — ищите меня у товарища Оанчи. Вот номер его телефона. Надеюсь, вы поставите меня в известность, чем кончились испытания.
Сава вздрогнул, соскочил с постели, подбежал к телефону.
— Муниципия? Соедините меня, пожалуйста, с заводом «Энергия». Да, да. Главного инженера Овидиу Насту. — Положил трубку на место и только тогда вспомнил, что еще ночь. Посмотрел на циферблат — без четверти пять. «Вот дубина! — ругнул он себя. — Человек давно дома отдыхает, а ты...»
Но телефон тут же затрезвонил, и послышался бодрый голос:
— Инженер Наста у телефона.
— Ради бога, как прошли испытания? Что-нибудь полетело?
Наста рассмеялся:
— Нет, дружочек. Мы вот тут все собрались и отмечаем праздник горячим кофе. Полная победа, Ион!
ГЛАВА 13
Он велел шоферу возвращаться — отвезти Иона Саву, которого срочно ждали на заводе, а сам, сославшись на дела, остался в Бухаресте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50