Возможно это воля богов.
— Воля богов! — я ухватился за эту идею. — Может ты и прав!
— Чушь! — Аш продолжал на меня давить. — Мы с Машем один раз присутствовали при Приготовлении Фарша. Хоть и были мертвецки пьяны, у меня до сих пор поджилки трясутся, как вспомню.
Давай-ка, братец, ложись спать, а утром отправимся с караваном в Исмаргу!
— Она будет меня искать! — возразил я, принимая решение. — Если ей и суждено сегодня умереть, пусть все будет так, как она хотела.
— Ты совершаешь ошибку, — устало произнес Маш и отвернулся. — Я с тобой не пойду.
— Ну и правильно! — я попытался себя взбодрить, очень мне не нравилось поведение скаутов. Возможно, это они были правы, а я поступал как эгоистичный мальчишка!
— Ты знаешь, почему мы назвали церемонию Приготовлением Фарша? — не унимался Аш. — Да потому, что они потом из мяса своих дочек делают пирог для Мистар!
Мне стало не по себе. Такого я даже представить не мог, а смотреть на это, да еще добровольно… Но я же дал обещание! Как я мог его нарушить?
— Я пойду, — сказал я. — Ждите меня здесь!
— Как знаешь! — рявкнул Аш. — Мы тебя предупредили!
Я выбежал с постоялого двора как ошпаренный. Еще чуть-чуть и я бы не выдержал, нарушил бы обещание. Двигался я как в полусне, следуя за нарядными веселыми лесовиками.
— Черта с два мы тебя отпустим одного! — скауты догнали меня и, подхватив под руки, оттащили в сторону.
— Выпей это, — Маш протянул мне горсть пилюль. — Ты будешь в сознании, но твои чувства на время полностью отключатся. Плохо станет, когда действие снадобий закончится, но у нас есть еще небольшой запас.
— Давай-давай, — поторопил меня Аш. — Мы тоже выпьем. А потом еще Черной Браги хлебнем. Все будет в порядке!
Я знал, что ничего в порядке не будет, однако летел как мотылек на пламя свечи, и ничего с собой не мог поделать.
Лесовиков оказалось даже больше, чем я ожидал. На праздник пускали только мужчин, а их набралось пять-шесть сотен. В центре площади установили два огромных замшелых камня и грубую деревянную статую Митраа. Бог лесовиков как две капли воды походил на проклятого брата Орвада, покровителя туманов и иллюзий.
— Это, несомненно, Мистар! — прошептал я и незаметно сплюнул на землю.
Статуя сжимала, в поднятой над головой руке, пучок змей. Другой рукой она прижимала к груди человеческий череп. Истукан был очень древним, как и замшелые камни. Очевидно, лесовики поклонялись им не один десяток поколений.
Из толпы веселых лесовиков вышли два волынщика и три скрипача, усевшись перед истуканом, он заиграли, отдаленно знакомую, разудалую мелодию. Ноги сами пошли в пляс, дровосеки начали притопывать и прихлопывать. По кругу пошли ковши с черной маслянистой жидкостью.
Лесовики, смеясь, прикладывались к ковшам и делали несколько глотков, потом передавали посудину дальше. Их рты и зубы окрасились в черный цвет, а белые бороды покрылись бурыми пятнами.
— Прими кровь Митраа, — веселый бородач подал мне ковш с отвратительно пахнущей черной жижей.
— Пей, брат, — подбодрил меня Аш. — Хуже не будет!
Я сделал не большой глоток. Напиток был до приторности сладок. С трудом проглотив мерзкую жидкость, я передал ковш скаутам.
Они с решимостью приговоренных к смерти надолго приложились к посудине.
Постепенно все тело охватила сладкая истома, мир наполнился яркими красками и сладостными звуками. Музыканты источали мед, их музыка проникала в каждую пору, заставляя дрожать от наслаждения.
— Здорово, правда? — Аш склонился надо мной. На его лице сияла широченная улыбка. — Дальше будет еще лучше!
Все закружилось вокруг меня как цветовая метель! Лица, смех, запахи, прикосновения, все смешалось в удивительной симфонии. Это было поразительно!
Мое тело переполняла лучистая энергия, которая искала выход и выплескивалась из кончиков пальцев, приводя меня в неописуемый восторг.
С удивлением я увидел, что скауты зажали меня с обеих сторон, это было так смешно, что я не смог сдержаться и засмеялся. Скауты смеялись мне в ответ.
Лесовики начали соревноваться. Они метали топоры, поднимали огромные деревянные колоды, прыгали в длину и высоту. Все это сопровождалось смехом и шутками.
Вскоре по кругу пошли новые ковши с молочно белой жидкостью. Аш перехватил ковш у меня из-под носа и, подмигнув, сделал вид что пьет. Это меня страшно рассмешило. Маш тоже покатывался от хохота, но пить, тоже не стал.
Настроение лесовиков изменилось. Они посбрасывали свои рубахи наземь, взялись за руки, образуя кольца, и закружились в хороводе. В центре было самое маленькое кольцо, потом все больше и больше. В нашем кольце было уже не меньше ста человек!
Скауты крепко держали меня под руки не давая упасть, так как ноги меня уже почти не держали.
Скрипачи грянули новую мелодию, волынщики подхватили. На этот раз лесовики запели. Это была странная заунывная песня без слов. Больше похожая на вой дикого животного. Толпа отхлынула назад, освобождая центр. Тут же прикатили огромные деревянные круги, которые уложили на землю с небольшими промежутками. Между ними расставили пышущие жаром жаровни.
— Ну, смотри, — Аш поднял мою голову, ухватив за волосы на затылке. — Ты сам хотел это видеть!
Цепочкой вышли обнаженные девушки. Они стыдливо прикрывали груди руками, а на их щеках горел лихорадочный румянец. Я сразу же увидел Илаа и улыбнулся ей. Она осматривала толпу пытаясь найти меня, и не находила. Ее лицо выглядело расстроенным, казалось, что она вот-вот заплачет.
— Илаа! — закричал я и замахал руками. Девушка встретилась со мной взглядом, и она улыбнулась! Ее руки опустились, обнажая маленькие острые груди. Она хотела, чтобы я ее видел!
В этот момент, я уже не понимал, почему и для чего я здесь, что делают здесь скауты и лесовики! Весь мир свернулся передо мной в подобие туннеля, в конце которого была Илаа. Я видел только ее, только ее улыбку, только ее стройное обнаженное тело.
Я рванулся к ней, но друзья меня удержали. Аш крепко вцепился мне в пояс, а Маш держал за руки. Все это было так забавно, что я не удержался от смеха.
Илаа тоже засмеялась, она поднялась в центр деревянного круга, не спуская с меня глаз.
— Какой замечательный праздник! — воскликнул я. — Давайте подойдем поближе!
Девушки заняли свои места в деревянных кругах, молчаливые лесовики с топорами на плечах вышли вперед. Каждый круг окружило по восемь лесорубов. Их голые торсы бугрящиеся мускулами блестели от пота, а на топорах играли кровавые отблески пламени.
Внезапно я словно протрезвел. Вся картина приобрела ужасающую четкость. Оглянувшись, я увидел скаутов, глядящих на меня без всяких эмоций.
Я вновь посмотрел на Илаа и сразу понял, что она тоже одурманена зельем. Она глядела на меня, не отрывая глаз, ее губы были приоткрыты, а слюна стекала по подбородку и падала прямо на грудь.
Все это, почему-то, не вызывало у меня никаких эмоций. Мой мозг только фиксировал детали, обрабатывал их и делал выводы.
Одного взгляда, на потемневший занозистый круг под ногами девушки было достаточно, чтобы понять, что она стоит на разделочной доске!
Я сразу же вспомнил, что Аш назвал все это церемонией Приготовления Фарша. Сразу же стало понятным назначение жаровен и чанов с кипящим маслом.
Лесовики разом подняли топоры. Музыка смолкла. Я поймал последний взгляд Илаа и рухнул на землю. Аш ударил меня в основание шеи ребром ладони, но я не потерял сознание сразу, вероятно, действие пилюль сделало меня не только невосприимчивым к восприятию эмоций, но и к боли.
Лежа на земле, я мог видеть только лес ног перед собой и слышать ритмичный перестук топоров и треск костей.
Очнулся я в постели от собственного крика. Аш насильно уложил меня назад. Он бросил в чарку с водой какой-то порошок, помешал его пальцем и поднес к моим губам.
— Выпей все до дна! — его лицо ничего не выражало. — Это от Черной Браги тебя мутит.
Меня не мутило, ужас сковал меня по рукам и ногам. Воспоминания вихрем промчались в моем мозгу, выжигая все на своем пути.
Торопливо я проглотил горькую настойку, словно она могла затушить пожар, вспыхнувший у меня внутри.
Страх, гнев, отчаянье, все перемешалось в жуткий коктейль, от которого у меня опять помутилось сознание.
Очнулся я через несколько часов, теперь уже Маш подал мне чашку с настойкой.
— Яды практически вышли из твоего организма, — пояснил он. — Через пару часов ты будешь как огурчик!
— А как же караван? — спросил я. — Мы его не пропустим?
— Ни за что на свете! — Маш склонился надо мной. — Я больше ни одного дня не задержусь в этой проклятой дыре.
Хлопнула дверь, вошел Аш. Бросив на меня короткий взгляд, он рухнул на скамью.
— Ну что, скажи мне, — он смотрел на свои сапоги. — Стоило оно того?
— Я должен был, — ответил я устало.
— Ты должен понять одну вещь, — вздохнул Маш. — Не давай обещаний, которых не можешь сдержать!
— Или научись их нарушать, если сделал такую глупость! — Аш выглядел сердитым. — Из-за твоего дурацкого обещания, мы со стариком опять будем мучиться от кошмаров! Твое счастье, что ты ничего не видел!
— Спасибо тебе, — я сумел сесть в постели и потер шею. — И простите меня!
— Чего уж там, — буркнул Маш. — Все мы когда-то были молодыми и глупыми.
Лекарство быстро поставило меня на ноги, и я принялся проверять снаряжение, готовясь к походу.
Очевидно, скауты подмешали в мое питье что-то успокаивающее, так как я хоть и сознавал все происходящее, но вместе с тем будто наблюдал все со стороны.
Вошел Аш, придирчиво осмотрел меня с ног до головы и удовлетворенно кивнул.
— Отлично, — он держал в руках какой-то сверток. — Пока ты еще не совсем пришел в себя, давай закончим со всей этой историей.
Он положил сверток передо мной на стол.
— Что это? — я развернул сверток, но так ничего и не понял. — Пирог?
— Да, — Маш оглянулся на дверь. — Я украл его у статуи Мистар. Он из мяса твоей подружки!
— А мне он зачем? — мое сознание было затуманено, но я понимал, что должен был бы отреагировать по-другому. — Извини, что с ним делать?
— Мы его похороним, — Аш сел рядом и положил руку мне на плечо. — Я знаю, что сейчас ты не понимаешь зачем, но потом, когда ты придешь в себя, ты будешь рад, что мы это сделали.
Мы выехали из города верхом, и я сразу же направил коня по знакомой тропинке. Аш молча следовал за мной.
— Этот город окружен проклятиями, — скаут сплюнул, увидев поляну с черепами, висящими на мертвых ветвях. — Тот, кто спалит его, вместе со всеми обитателями, сделает богоугодное дело!
Я спрыгнул с коня, выхватил саблю и в одно мгновение посбивал черепа на землю. Потом опустился на колени перед деревом и, выкопав с помощью сабли в земле яму, положил в нее сверток.
— Ты можешь что-нибудь сказать над могилой? — попросил я.
— Покойся с миром, невинная душа, — сказал Аш. — А мы, уж постараемся, чтобы следующего праздника Поклонения Предкам не состоялось!
— Клянусь Орваду! — сказал я, поднимая саблю вверх.
— Ну что за мальчишка, — улыбнулся Аш. — Что я тебе говорил на счет клятв!
— Я не шучу! — я тоже улыбнулся, в голове у меня созрел дерзкий план. — Мы выкрадем их идолов!
Машу мой план не понравился, он считал, что нужно больше времени на подготовку, а у нас его не было.
— Другого шанса не будет, — Аш пожал плечами. — Очень уж охота этим собакам Мистар прищемить хвосты!
— Попробуем, — Маш усмехнулся. — На кону всего лишь наши жизни!
Аш отправился на рынок покупать телегу, а мы с Машем направились на ближайшую лесопилку покупать доски.
Лавка принадлежала улыбчивой лесовичке, которая посетовала, что мужа нет дома, и некому будет помочь с погрузкой. Мы договорились, что сами заедем за досками, и сами все погрузим.
У нас оставалось не так много времени на приготовление, так как караван выступал через несколько часов.
Вскоре появился Аш на телеге, влекомой парой крепких лошадок. Пользуясь тем, что город был практически пуст, мы незамеченными добрались до самого капища, в котором были установлены идолы.
Святилище лесовиков ничем не отличалось от обычного склада. Ворота в него не были заперты, так как брать в нем кроме идолов было нечего.
Я открыл ворота и проскользнул вовнутрь. Изваяние Митраа стояло на каменном постаменте, перемазанном кровью и заваленном раздавленными пирогами. В воздухе стояла одуряющая вонь. Пахло прямо как на скотобойне.
— Отсюда я и стянул пирог, — пояснил мне Аш. — Пока лесовики топтали их ногами.
Маш деловито осматривал систему блоков, свисавшую с потолочных балок.
— Думаю, что втроем мы сумеем погрузить истуканов на телегу. Наше счастье, что все это еще не убрали, — сказал он, дергая за веревку.
Некоторое время нам пришлось повозиться, соображая каким образом, лесовики приводили в движение систему блоков. Но вскоре скауты совсем разобрались и, опутав веревками статую стали медленно вытаскивать ее из постамента.
— Скажу я вам, мастерски тут все оборудовано, — присвистнул Маш. — Лесовики настоящие спецы в поднятии тяжестей. Даже ребенок смог бы тут справиться в одиночку!
Мы загнали телегу в капище и аккуратно опустили на нее идола. Накрыли его ветошью и соломой, так чтобы скрыть его очертания.
Не прошло и десяти минут, а мы уже поднимали первый замшелый камень.
— Что это вы тут делаете? — раздался у нас за спиной женский голос.
Мы обернулись и застыли. В открытых дверях стояла юная лесовичка в белом платье и с ведерком в руках.
Не успели мы глазом моргнуть, как нож Маша мелькнул в воздухе и вонзился девушке в грудь. Она некоторое время стояла, недоуменно глядя на его костяную рукоятку, потом ее ноги подогнулись, и она безмолвно рухнула на пол.
— Ты что сделал? — накинулся я на скаута. — Как ты мог!
Маш молча выдернул нож, вытер его о плечо мертвой девушки и плюнул на нее.
— Служительница Мистар не заслуживает лучшего!
Аш только хмыкнул и продолжил работу, как ни в чем не бывало. Скауты были на взводе. Дай им волю, они бы всех перерезали в Лемнарке, а сам город спалили бы дотла.
— Лес рубят — щепки летят! — ухмыльнулся Аш. — Надеюсь, что она была женой их главного служителя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66