Часть 1
Глава 1
За завтраком отец молчал. Было видно, что он очень устал. Всю ночь он расхаживал по своему кабинету из угла в угол, как тигр запертый в клетке. Лежа в постели, я прислушивался к его тяжелым шагам и сам не сомкнул глаз до рассвета.
Этим утром он был одет не в свою обычную кирасу из темно-красной тисненой кожи, а в стальной панцирь с золотой чеканкой.
Мама встала и не спеша подошла к нему. Ее ловкие пальцы быстро пробежались по ремням доспеха проверяя все ли правильно застегнуто.
— Тебя вызвали во дворец? — спросила она.
— Плохие новости… — вздохнул отец. — Нутром это чую.
Я сжал свою чашку стараясь скрыть дрожь в руках. Похоже, что день обещал быть насыщенным.
Вошел оруженосец, перепоясанный коротким мечом, в руках он нес боевой топор отца и щит с гербом рода Гримм — белой совой на красном фоне. Кольчуга на оруженосце тихонько позвякивала, когда он двигался.
— Вы куда-то спешите, Корн? — остановила его мама. — Подождите в приемной, не тащите сюда все это железо.
Оруженосец коротко кивнул и быстрыми шагами вышел из столовой.
Отец укоризненно посмотрел на маму.
— Не злись, Эра, — он поймал ее за руку. — Он лишь выполняет свои обязанности…
— Случилось что-то серьезное? — спросил я.
Отец глядел мимо меня на портрет брата, висящий на стене. Моего старшего брата Эрана.
— Пока нет точных сведений, — спокойно произнес он. — Нам сообщили, что корпус Дракона попал в западню и полностью разбит. Об Эране никаких известий, но вполне возможно, что ему удалось уцелеть…
Я затаил дыхание. Как такое было возможно? Корпус Дракона разбит! Элитное подразделение, в котором служили отпрыски знатнейших родов, не могло быть так запросто разгромлено!
— Это произошло двенадцать дней назад и только вчера, отряд из уцелевших оруженосцев добрался до Лие, — отец вздохнул. — Короли скорей всего отзовут войска от западных границ в столицу — так что мы не останемся без защиты…
— Но кто защитит нас, пока войска будут в пути? — спросила мама. — Неужели нет никого кроме твоей дворцовой гвардии?
Отец посмотрел на нее и улыбнулся.
— Лучшей защиты нам не сыскать! — его кулак бережно сжал ее ладонь. — Я сам тренировал этих парней!
— Ты и Эрана тренировал, — мама вырвала свою руку из его кулака. — Да только это его не спасло!
Отец рывком встал, его лицо побагровело. Оправив перевязь, он быстрыми шагами направился к двери. Остановившись на пороге, он обернулся.
— Еще не все потеряно, есть еще время. Эран вернется, вот увидишь!
Дверь хлопнула, и отец исчез, было слышно, как он спускается по лестнице, как его золотые шпоры звякают по мрамору пола.
Мама тяжело опустилась в кресло. Ее руки безвольно лежали на коленях. Старый слуга тихонько взял чашу со стола, наполнил ее водой и осторожно подал хозяйке. Дворецкий выглядел встревоженным, ведь его младший сын служил оруженосцем у моего брата. Так что тревога у нас всех была общей.
День тянулся как патока. Сначала я спустился в конюшню и несколько часов провозился там, потом поднялся в оружейную и принялся полировать панцири и начищать песком щиты.
Доспехи отца и брата стояли рядами, словно темные безмолвные фигуры.
Латы для турниров, боевые панцири, парадные облачения. Красные, черные, серебряные. Запах кожи, металла, воска. Эта работа никогда не была мне не в тягость.
Я любовался искусным плетением кольчуг, изящной чеканкой покрывавшей парадные доспехи, стройными рядами турнирных копий увитых черно-красными лентами, рядами мечей стоящих на стеллажах.
Доспехи предков были более скромными, в основном из коричневой кожи, покрытой рядами заклепок и нашитыми стальными пластинами. В те времена мастера-оружейники были не столь искусны как сейчас, да и воины, зачастую, шли в бой, покрыв свои тела лишь боевой раскраской.
Большой двуручный меч, принадлежавший еще моему прадеду, суровым крестом чернел на стене рядом с фамильными реликвиями.
Великанов способных сражаться старинным мечом больше не было в нашем королевстве. Настолько большим и тяжелым он был.
Мне вспомнилось, как брат собирался в поход. Как Мерри, его оруженосец, снимал доспехи с полок, проверяя прочность ремней и застежек. Эран стоял рядом и, как я сейчас, глядел на свое отражение в полированной стали.
— Хотел бы я быть таким как наш прадед! — подмигнул он мне. — Маркус был великим воином!
Я глядел на могучий торс брата, на его широкую спину покрытую шрамами и улыбался. Эран был больше похож на отца чем я. Такой же высокий и могучий. А я, больше походил на маму, как статью, так и характером.
Почему в честь предка назвали меня, а не брата, для всех осталось загадкой.
— Вот же великаном был наш прадед, — Эран накинул на голые плечи старинный шитый жемчугом и бисером плащ. Его тяжелые складки заструились по полу. — Отец говорит, что ему этот плащ был до колен!
Осторожно вернув реликвию на место, он повернулся ко мне, выпятив могучую грудь.
— Ты еще подрастешь! — утешил его я.
— Это ты подрастешь, — засмеялся брат. — А мне, боюсь, осталось расти только в толщину.
— Еще чего, — возмутился Мерри, который и сам был богатырем. — Где я на тебя тогда доспехов напасусь!
Воины были могучие и красивые, я всегда любовался ими, когда они собирались в поход.
Тяжеленные щиты из дуба в три пальца толщиной, окованные железом, стояли у стены. Мне приходилось напрягать все силы, чтобы сдвинуть их с места.
Мерри ловко управился с последними застежками и Эран смеясь, забросил щит на спину, тот глухо лязгнул по броне. Массивную шипастую палицу он подвесил к поясу, а свой боевой топор пристроил на плечо.
— Каждому свое, малыш, — он ласково потрепал меня по щеке. — Ты же знаешь, мы всего лишь мясо и сталь. Мы щит в вашей руке. Мы те, кто идет на смерть. А вы — те, кто несет победу! Надеюсь, что скоро ты станешь великим волшебником!
Слова брата все еще звучали у меня в ушах, но оружейная оставалась пустой.
Слезы ручьями брызнули из моих глаз. Я не хотел, чтобы Эран шел на смерть, чтобы он превратился в груду мяса в чужой проклятой земле…
Поцеловав медальон, висящий у меня на груди, я с удвоенной энергией принялся за работу, стараясь не думать о том, что же готовит нам сегодняшний день.
Дом заполнился музыкой, я отложил книгу и вышел в гостиную. Мама сидела на балконе и смотрела на городские стены далеко внизу. Людской муравейник кипел жизнью. Казалось, ничто и никогда не сможет изменить привычного хода вещей.
«Паруса вдали «Хорста, как давно я не слышал этой вещи! Я тихонько подошел к окну. Печальный звук скрипок струился в вечернем воздухе. Комната была наполнена тенями, в одной из них я заметил верного Мелвина, готового явиться на первый зов хозяйки. Неслышно я подошел к патефону. Игла грациозно парила над вращающимся диском, который, как я помнил, подарил маме Эран.
Наш дом стоял высоко на скале, поэтому весь город был передо мной как на ладони. Солнце уже спустилось к самому горизонту и улицы далеко внизу уже погрузились во тьму. Тут и там постепенно зажигались огни и вскоре, город стал похож на затухающий костер разворошенный палкой лесника. Россыпи сияющих искр формировали привычные глазу созвездия. Вот улица Менял, вот проспект Королей, вот площадь Сената.
Длинные флаги, развивающиеся на сторожевых башнях стали багровыми в лучах заходящего солнца.
Осторожно я подошел сзади к маме и положил руку ей на плечо.
— Маркус… — она обернулась. — Что со всеми нами будет?
— Папа нас защитит, — тихонько сказал я. — Наши короли — самые могучие волшебники. Когда они вместе, нас никто не победит!
Мама прижала мою руку к своей щеке.
— И великаны пали, и героев больше нет… — процитировала она первые строки «Конца времен «.
— Как раз героев у нас предостаточно! — воскликнул я озадаченный. Мама всегда была сильной и стойкой женщиной. Война уже длилась триста лет, и она знала о ней не понаслышке.
— Вот о наших героях я как раз и скорблю, — в ее глазах застыли слезы. — Я вижу много горя…
Я знал о пророческих способностях своей матери и у меня мурашки побежали по спине.
Как раз в этот момент далеко внизу, в городе, во тьме улиц раздался страшный вой.
Я бежал что было сил. До городских ворот по прямой было не больше мили, но если следовать всем причудливым изгибам улочек и переулков, то дорога могла занять втрое больше времени. Чтобы сократить путь я решил бежать через дворы. Перебираясь через заборы, распугивая курей и собак, ныряя во тьму и рискуя сломать себе шею в чернильной темноте щелей меж домами, я кубарем скатился к самому подножью Зимней скалы. В Нижнем городе, где я очутился, никого не смущал мой потрепанный вид: сбитые башмаки, пыльная куртка и разодранные на коленях штаны.
Старые убогие домишки плотно лепились друг к другу, громоздясь кое-где по шесть-семь этажей в высоту. Улицы были освещены газовыми фонарями, но стояли они так редко что меж ними образовывались черные провалы тьмы.
Сегодня в городе было не протолкнуться. Казалось, что все обитатели Нижнего города высыпали на улицы. Лица у всех были встревоженные, но судя по разговорам, никто точно не знал, что послужило причиной всеобщего беспокойства.
Совсем рядом слышался женский плач. Толпа качнулась, словно волна, в направлении шума, и понесла меня с собой. Я отчаянно отбивался и, ухватившись за фонарный столб, смог, наконец-то шмыгнуть в узкую щель между аптекой и прачечной.
Извиваясь всем, телом я протиснулся глубже во тьму. Нашаривая путь руками, я шаг за шагом продвигался вперед. Вскоре кирпичная стена аптеки сменилась холодными камнями конюшни. Запахло сеном и конским навозом. Я услышал беспокойное ржание коней и приглушенный гул голосов. Впереди показалась полоска света — выход на улицу Горшечников.
Оттолкнувшись в последний раз от стены, я выбрался на открытое место. Прямо передо мной, закрывая выход, стояла телега нагруженная бочками. Недолго думая я встал на четвереньки и заполз под нее. Выбраться наружу я не посмел, так как прямо передо мной, загораживая весь обзор, стояли ноги в кавалерийских сапогах с железными грязными шпорами.
— Никого не пускать! — грозно рявкнул хозяин сапог. — Гоните женщин отсюда!
Голос мне не был знаком, возможно, кто-то из сержантов городской стражи. Мимо пробежало еще несколько человек. Сержант круто развернулся на пятках и решительным шагом направился за ними следом. Передо мной наконец-то открылся обзор.
Улица Горшечников шла вдоль крепостной стены. Лет сто назад здесь были торговые кварталы, а теперь, располагались казармы городской стражи, конюшни, оружейные и всякие другие вспомогательные службы.
Мимо меня пробегали встревоженные солдаты с факелами и в полном боевом снаряжении. Отовсюду слышались резкие команды, по брусчатке грохотали телеги груженые ящиками и тюками. Группа солдат стояла у распахнутых городских ворот. Копейщики с большими квадратными щитами выстроились в три шеренги, перегораживая улицу от крепостной стены до стен домов. К ним подбегали все новые и новые солдаты и пристраиваясь, усиливая фалангу сдерживающую напор толпы. Офицер на черном боевом коне замахал флажком.
— Соблюдайте порядок! — его мощный властный голос раскатился над морем голов, перекрывая крики. — Я требую немедленно разойтись!
Толпа за стеной из щитов никак не отреагировала на приказ офицера. Люди кричали, пытаясь пробиться поближе к воротам. Я же никак не мог разглядеть, куда это все так рвутся, но и вылезать не спешил.
Фаланга копейщиков уже достигла восьми рядов в глубину. Офицер оглядел свое воинство и удовлетворенно кивнул.
— Толкай помаленьку! Очистить улицу и закрыть малые ворота!
— Слушаюсь! — сержант круто развернулся и завопил. — Слушай команду! Приставным шагом, вперед, марш!
Стена копейщиков заколыхалась.
— Правой толкай! — закричал сержант. — Правой! Правой! Правой!
Копейщики уперлись своими огромными щитами и медленно, шаг за шагом начали теснить толпу. Двигались они слаженно, как один человек. Напирая обеими руками на свои щиты, они делали маленькие шажки, отталкиваясь правой ногой. Копий я не заметил, очевидно, все оружие осталось в казармах. Командиры всячески старались избежать беспорядков и кровопролития.
Внезапно, строй солдат прогнулся в центре, ноги копейщиков заскользили по гладкой брусчатке.
— Ровняй строй! — заголосил сержант. — Усилить середину!
Солдаты, стоявшие вдоль стены и не принимавшие участия в борьбе с толпой, слаженно влились в фалангу и выровняли ее. По толпе прокатился негодующий вой. Вдруг на головы копейщиков посыпались камни. Они по большей части отскакивали от шлемов, но несколько солдат все же упало с окровавленными лицами.
— Вашу мать! — рассвирепел сержант. — Метатели вперед!
Из-за казармы высыпало несколько десятков пращников, они что-то брали с телеги стоящей неподалеку и выстраивались рядами позади фаланги. Им все время приходилось уворачиваться от летящих камней, ведь кроме кожаных курток на них не было никакой защиты.
Один камень, брошенный из толпы, подпрыгивая на мостовой, долетел даже до меня. С глухим треском он врезался в спицу колеса, почти перебив ее пополам. Похоже, что в толпе кто-то воспользовался пращей. Ситуация накалялась.
— Бросай! — приказал сержант.
Черные снаряды посыпались градом на напирающую толпу. Я зажмурился, ожидая отвратительного стука камней по незащищенным телам и треска ломающихся костей. Однако вместо криков боли и предсмертных хрипов послышались негодующие вопли. Толпа резко подалась назад, и фаланга копейщиков почти бегом ринулась вперед. Пращники выпустили еще залп, и толпа обратилась в бегство.
— Молодцы! — сержант похлопал командира стрелков по спине. — Задали вы им перца!
— Перца нам не жалко, — кивнул пращник. — Но ведь там могли оказаться и мои родные… Хорошо не пришлось применять боевые снаряды!
Как только я понял, что толпу обстреляли снарядами из соли и перца, у меня словно камень упал с души.
Копейщики, теснящие оставшихся горожан, исчезли за поворотом, вся мостовая была усыпана драной одеждой, домашней утварью, мусором, солью и клубящимися черными облачками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66