Эта игра в бирюльки беси
ла Платона, но таковы правила. Не нравится Ч копай на другой планете. И по
тому ему пришлось купить небольшой табун покрытых густой шерстью низко
рослых механизмов с печальными лошадиными глазами.
Итак, Платон шел по следам Шеффера, немецкого ученого, который самоотвер
женно трудился на благо Третьего Рейха. Оберштурмфюрер СС в тридцатых го
дах двадцатого века организовал две экспедиции на Тибет, где искал леген
дарную Шамбалу. И археолог намеревался пройти по обоим маршрутам Шеффер
а, исследовав каждый камень, каждую тропочку, каждую пещеру и откос.
Тысячи микроскопических киберищеек перетряхивали грунт и просвечивал
и любую встреченную ими песчинку. Били микрошурфы в каждом подозрительн
ом месте. Миллионы шурфов диаметром в пару молекул. Киберищейки, словно н
астоящие служебные собаки, понюхали «вещицу», которая принадлежала исч
езнувшему человеку, беззвучно тявкнули и взяли след. Эти неутомимые «псы
» искали ДНК человека по имени Эрнст Шеффер. Ведь чудо из чудес свершилос
ь: блистательный черный архивист Олдувай нашел многократно перекопиро
ванные записи о его смерти и захоронении.
Платону удалось раздобыть окаменелый кусочек мертвого тела и снять ген
етический слепок. Но сначала под видом ремонта дренажной системы ему при
шлось тайком вести раскопки на старинном немецком кладбище. Древние зах
оронения давно ушли под землю Ч сверху лежал слой гробов, накопившихся
за следующие пять веков. Гробов, в которые по тогдашней удивительной мод
е клали не умершего человека, а его специально выращенного для похорон к
лона. Мертвецов, если позволяли средства, погружали в консервирующий рас
твор и хранили веками Ч в надежде, что потомки захотят и сумеют их оживит
ь. Но кому нужны изъеденные болезнями и пороками предки, когда и своих заб
от полон рот?
«Бредовая идея, Ч сказали бы ученые „золотого века“ о затее Рассольник
ова. Ч Слишком много времени прошло, все истлело вчистую». Но в мире ничт
о не исчезает бесследно. Умершие живут, писал классик. Планета Земля Ч ог
ромная помойка, куда сотни поколений сваливали отходы своей жизнедеяте
льности, включая собственные тела. Слой нарастал за слоем. Стоит только п
оискать как следует… Достаточно нескольких молекул, чтобы получить ген
етический слепок любого существа, когда-то жившего на свете. Современна
я техника может все. Или почти все…
В ту угольно-черную ночь Рассольников чувствовал себя средневековым хи
рургом, который разрывает свежую могилу, чтобы добыть труп для исследова
ний. В любую минуту тебя могут застукать, и тогда в прямая дорога в инквизи
цию, а далее Ч на костер. Археолога, конечно, не сожгли бы, но зато оштрафов
али на полную катушку.
В гранитном склепе ничего не было: ни гроба, ни тем более трупа. Экспресс-а
нализатор показал окаменевшие натеки органического вещества на гранит
ном полу. Там имелось человеческое ДНК с подходящей датировкой. Платон с
делал соскоб.
Теперь надо было закрыть склеп, осторожно загрузить наверх ветхие гробы
, перемежая их тонкими слоями земли, и тщательно уничтожить свои следы. А д
ренажные работы будут продолжаться до завтрашнего вечера. Ведь андроид
ы-землекопы действительно принадлежат муниципалитету и занимаются св
оей обычной работой. Просто археолог с помощью Колобка их незаметно пере
программировал.
Часть следов Шеффера наверняка была уничтожена при прокладке автомоби
льной магистрали «Катманду-Лхаса» и других транстибетских шоссе еще ты
сячу лет назад. Тут уж ничего не попишешь. По счастью, эти старинные дороги
на многих участках разрушены неумолимым временем и с каждым годом все б
ольше напоминают горные тропы. Обломки старинного асфальта на обочинах
выглядят столь же экзотично, как вырубленные из песчаника блоки или глин
яные кирпичи.
Караван Рассольникова вряд ли шел намного быстрее, чем караван Шеффера.
«Спешка хороша только при ловле блох», Ч любили повторять древние. Их му
дрость поражает. Но зачастую считанные минуты и даже секунды спасали Пла
тону жизнь. «Поспешай не торопясь» Ч еще одно послание из глубины веков.
Рассольникову эта идея нравилась больше. И сейчас он старался не суетить
ся, не делать лишних движений, не возвращаться назад для перепроверок, но
и ни в коем разе не пропустить ничего важного, да и просто интересного.
На пути каравана встретился дзонг Ч буддийский монастырь Ч под многоз
начительным названием «Всепоглощающий свет». Когда-то здесь побывал Ше
ффер, и Платон был обязан проверить, не устраивал ли обер-штурмфюрер в дзо
нге тайник. К тому же небо затянули густые сизые тучи Ч ночью может повал
ить снег или разразиться гроза.
Внешним видом монастырь слегка напоминал Красный дворец в Потале Ч рез
иденции далай-ламы. Никаких архитектурных излишеств: толстые каменные и
ли глинобитные стены с окнами-бойницами. Все свои ценности монахи прячу
т внутри. Так что снаружи любоваться нечем Ч это вам не золоченые ступы Р
ангуна или многоэтажные китайские пагоды с разлапистыми черепичными к
рышами.
Археолог попал как раз на церемонию приношения жертвы вселенной. Кроме б
ритоголовых монахов у входа в приземистый храм толпились многочисленн
ые туристы и паломники со всех концов Старой Земли. Щелкали зеркальные к
амеры давно исчезнувших фирм «Никон» и «Пентакс», стрекотали миниатюрн
ые видеокамеры покойной корпорации «Сони», хрустели на зубах чипсы и лоп
ались пузыри жевательных резинок Ч «золотой» век повторялся снова и сн
ова. Взрослые и дети неустанно воспроизводили его своими поступками, оде
ждой и техникой Ч на людях и в гордом одиночестве, с пользой для дела и бе
з малейшего смысла.
Платон не смог удержаться и остался посмотреть действо, хотя надо было п
озаботиться о ночлеге. Шустрый его помощник, шерп Гальперин обещал все о
рганизовать в лучшем виде и умчался, сверкая зеркальными подошвами крос
совок.
Народу было столько, что в храм Рассольникову удалось пробраться с больш
им трудом. Верховный лама Ч правитель дзонга Ч колдовал перед алтарем,
под внимательными взглядами золоченых будд осыпая зерном украшенную б
ирюзой и кораллами пирамиду, которая состояла из древних дисков для спор
тивной штанги. Каждый ярус пирамиды соответствовал одной из оболочек ил
люзорного мира.
Вопреки ритуалу, лама был закутан в красный войлочный плащ, катанный, кон
ечно же, вручную. «Мерзнут старые косточки, Ч с сочувствием подумал архе
олог. Ч Святость не спасает от ревматизма». Лысо-бритая голова ламы была
покрыта коричневыми склеротическими пятнами и напоминала шкуру жираф
а.
Рядовые монахи в алых праздничных одеждах, блестя идеально выбритыми го
ловами, хором читали священные тексты. Получалось странное рокочущее жу
рчание. Словно что-то творилось в тугом пузе добродушного бритоголового
толстяка Матрейи Ч грядущего Будды. Верно, переел и перепил, бедняга, и т
еперь мается, а сбежать с церемонии не может. Такой его внешности гораздо
больше соответствовало тибетское имя Чампа.
Статуя Матрейи была самой большой в храме. Она стояла на высоком, расписа
нном красным лаком алтаре. Рядом с ней горели, плавая в растопленном стеа
рине, фитильки и курились палочки, вырезанные из сандалового дерева. Как
и остальные статуи, это была всего лишь качественно сделанная голограмм
а. Настоящие давным-давно разбиты или украдены.
С помощью микрочипа Платон быстро глянул в один из файлов Ван Сяо-линя Ч
захотелось узнать, что писал о Майтрее истинный ариец.
«Еще не пришло его время новым Буддой сойти с небес на грешную землю, и он
с грустной улыбкой взирал на происходящее сквозь благовонный дым, сжима
я в руке дорожный узелок. Придет срок, и с победным громом расколется скры
вающая его гора, и он уже в облике принца пойдет по тибетским тропам, возве
щая наступление эры счастья и справедливости», Ч гласил дневник Эрнста
Шеффера.
«Тайный знак Ч колесо и кувшинчик с амритой, напитком бессмертия, Ч отм
ечает горные перевалы, чтобы не сбился с пути долгожданный Майтрея. Фарф
оровый белоснежный цветок чампы напоит его горьковатым и чистым горным
дыханием в минуту краткого отдыха. Утренняя заря одарит венцом всепогло
щающего сияния…»
«Умели же предки живописно выражаться», Ч с завистью вздохнул Рассольн
иков.
Голое пузо Матрейи журчало под аккомпанемент оркестра монастырской са
модеятельности. Нет слов: оркестр был хорош. Глухо отбивал ритм барабан, н
асвистывали флейты, наверняка вырезанные из козьих, а не из человечьих к
остей, хрустально звенели тарелки и золотые колокольчики. Оркестр играл
какие-то нечеловеческие, на взгляд Платона, мелодии, и туристы были в вост
орге.
Но вот смолк монастырский хор. Десять гонгов зазвонили, возвещая о том, чт
о наступает главный момент службы Ч вынос мандалы. Старейшие монахи взя
лись за руки, словно впали в детство и собирались водить хоровод. Затем он
и пробормотали заклинания и, водрузив диск на роскошное банное полотенц
е, засеменили на улицу. Платон знал: этот диск олицетворяет только что исп
еченный и еще горячий хлебец-вселенную.
Толпа зевак раздалась, пришедшие в экстаз паломники повалились наземь и
поползли следом за ламами, которые несли возрожденную вселенную. Паломн
ики целовали следы монахов и подбирали с земли упавшие зернышки. Как вид
но, они искренне верили, что этот ячмень и просо могут вылечить сто восемь
страшных болезней, включая изменку.
Служба закончилась, и гомонящая толпа туристов под предводительством г
розного гида-сикха в зеленом тюрбане отправилась на вертолетную площад
ку. Гальперина все еще не было, и Рассольников, прислонившись к стене храм
а, снова обратился к дневнику Шеффера.
«… минувшей ночью в Синем ущелье вспыхнула кровопролитная война, и возле
самой гомпы осталась гора трупов. Из уст в уста передавались жуткие подр
обности бойни… Оживший мертвец, заряженный недоброй силой, в настоящий м
омент продвигался по направлению к дзонгу. Добравшись до мира живых люде
й, он мог принести неисчислимые беды.
Суеверные горцы шептали охранительные заклинания и что есть мочи верте
ли молитвенные барабаны, отгоняя беду от себя и от своего дома: «Ом мани па
дме хум» («Будь благословен, рожденный из лотоса»).
Ч Поистине наступают новые времена, Ч пророчествовали монахи. Ч Близ
ится конец эры страшных иллюзий. Проникнемся же мужеством перенести пос
ледние испытания. И тогда нам будет дано услышать гром рухнувшей горы, на
которую выйдет Возлюбленный король с бутоном лотоса.
Ч А что же будет с Дьяволом, который идет к нам, учитель? Ч спрашивали мал
ьчики, живущие в монастыре. Ч Он разрушит дома и предаст нас всех мучител
ьной смерти. Как уберечься? Куда бежать?
Ч Оставайтесь на месте, Ч успокаивал лама, обучавший их несравненному
искусству письма. Ч Бесстрашие духа Ч величайшая из заслуг. Смерть Ч н
е конец, а только новое начало. Путнику, избравшему благую цель, она дарует
высокое рождение в облике счастливого принца, а самым достойным Ч в руб
ище аскета, далеко продвинувшегося на дороге спасения.
Ч Так-так, что ни слово, то жемчужина, Ч подталкивали к ламе маленьких по
слушников их отцы и матери. Ч Но неужели нет никакого средства защитить
ся от мертвеца, одержимого адской машиной?»
Оборвав воспроизведение, археолог перевел вживленный в черепушку микр
очип в режим ожидания. На Старой Земле считалось правилом хорошего тона
носить в себе такого подсказчика. И по совету профессора Биттнера, скреп
я сердце, Рассольников подчинился дурацкой моде, ведь он не хотел лишить
ся клиентуры.
Место вживления время от времени чесалось, как будто в голове завелась п
арша. Колобок сказал, что это нервная реакция отторжения и надо перетерп
еть. Терпеть же Платон с детства страсть как не любил.
«Век сменяется веком, а в мире ничто не меняется, Ч придя в философское р
асположение духа, размышлял он. Ч Вокруг свирепствует изменка, в любой м
омент ты можешь превратиться в уродца или чудовище. Но еще не известно, чт
о хуже: болезнь или ее лекарство. Гораздо проще выжечь заразу вместе с гор
одом и даже планетой, чем возиться с каждым больным, рискуя заразиться са
мому… А завтра, глядишь, на Землю обрушится новая напасть. Человек по-преж
нему беспомощен перед всевластием и злой волей высших сил».
Наконец в конце узкой улочки возник вечно спешащий и постоянно опаздыва
ющий Гальперин. Он семенил короткими ножками, на бегу утирая с бледного л
ба пот. Затормозил в трех шагах, вытянулся как капрал перед генералом и за
тараторил радостно:
Ч Все в порядке, господин Платон. Настоятель Данон Фрутис очень добр к на
м. Мы остановимся в дзонге. Можно идти.
Ч Молодец, Ч потрепал его по плечу Рассольников. Ч С меня причитается.

Ч Не забудьте это при расчете, господин, Ч низко поклонился шерп.
Главу экспедиции в монастыре встретили с почетом и поселили в малюсеньк
ой холодной келье, где стояла алюминиевая раскладушка с подогревом и дет
садовский столик с инвентарным номером на овальной бляхе. Что ни вещица,
то музейная редкость. Археолог даже сам начал чувствовать себя восковым
экспонатом в интерьере.
В ожидании парадной трапезы гость спасал свою замерзающую душу горячим
чаем. На закуску послушники принесли земелах и соленый арахис. Печенье и
орехи красиво разложили на расписных тарелках из тончайшей китайской п
ластмассы, которые были наштампованы еще при жизни блистательного рефо
рматора Дэн Сяо-пина. Во времена герра Шеффера угощение было побогаче: по
лагалось еще подать целебный лук, сорванный на горных склонах, и какой-ни
будь редкостный деликатес, чтобы не столько накормить, сколько удивить г
остя. Увы, верховный лама не читал дневников оберштурмфюрера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47