Качество удивило, отличная цена
Н
еужели Тарик хотел, чтобы все так именно и было? Неужели спланировал все э
то заранее?
Он слышал, как дробно стучали каблуки сбегавшего вниз по лестнице Тарика
, а потом увидел лицо склонившейся над ним Жаклин. Потом ее образ потускне
л, растаял, а на его месте возникло лицо женщины с записанного другой рабо
той утраченного портрета Ван Дейка. А потом Габриеля окутала тьма.
* * *
Когда Габриель провалился в беспамятство, Жаклин закричала:
Ц "Скорую" сюда! Вызовите «Скорую помощь»! Ц Она поднялась с колен и побе
жала вниз по лестнице.
Она слышала, как один из агентов безопасности крикнул ей вслед: «Стой!» Ц
но и не подумала остановиться.
Снизу доносились звуки шагов Тарика, эхом отдававшиеся в тесном простра
нстве лестничного колодца. Жаклин сунула руку в карман пальто и вытащила
пистолет, который забрала из квартиры в Бруклине.
«Сегодня я дважды это сделала, Ц подумала она. Ц Сделаю и в третий раз».
Жаклин бежала что было сил, но лестница все никак не кончалась. Она попыта
лась вспомнить, на каком этаже находились апартаменты. Кажется, на семна
дцатом? Точно, на семнадцатом. Теперь она была в этом уверена. На одной из д
верей, мимо которой она только что промчалась, висела табличка «Восьмой
этаж».
«Беги, Жаклин, беги, Ц говорила она себе. Ц Не останавливайся. Тарик боле
н, Тарик умирает, ты можешь еще его догнать. Главное, не останавливайся…»
Жаклин подумала о Габриеле Ц о том, что он лежит на лестничной площадке с
емнадцатого этажа и что жизнь медленно уходит из него вместе с вытекающе
й из его ран кровью. Она сделала над собой усилие и помчалась еще быстрее.
Временами ей казалось, что ее торс опережает ее же собственные ноги. Жакл
ин загадала, что если догонит Тарика и убьет его, то тем самым спасет Габри
елю жизнь.
Жаклин вспомнила, как в тот день, когда приехал Габриель, она гоняла на вел
осипеде по холмам и долинам вокруг Вальбона. Тогда у нее бедра словно огн
ем горели Ц так она старалась установить новый рекорд.
«Значит, ты можешь, можешь! Сделай же это снова!»
Она добралась до конца лестничного колодца. Перед ней находилась металл
ическая пожарная дверь, которая медленно закрывалась.
Тарик был прямо перед ней, за этой дверью!
Она рванула дверь на себя и нырнула в дверной проем. Ее взгляду открылся к
оридор протяженностью примерно футов в пятьдесят. В его противоположно
м конце виднелась еще одна дверь. Посреди коридора, на полпути к выходу, он
а увидела Тарика.
Тарик находился на пределе: очень устал и вымотался. Он едва переставлял
ноги и, точно пьяный, раскачивался из стороны в сторону. Он повернул голов
у и глянул на нее через плечо. Его лицо было искажено от боли и напоминало
античную маску, олицетворявшую страдание. Без сомнения, гонка по лестниц
е окончательно его доконала. Жаклин вскинула пистолет и, торопливо нажим
ая на спуск, два раза подряд выстрелила. Первая пуля просвистела у Тарика
над головой, не причинив ему никакого вреда, но вторая поразила в левое пл
ечо и сбила с ног. Когда он упал, «Макаров» выскользнул из его руки, проеха
л по полу и с металлическим лязгом ударился о дверь. Жаклин сделала шаг вп
еред и снова нажала на спуск, а потом стреляла снова и снова, пока в магази
не не закончились патроны, а она окончательно не убедилась, что Тарик эль-
Хоурани мертв.
Дверь в противоположном конце коридора распахнулась. Жаклин подняла ру
ку и навела пустой уже пистолет на человека, который возник в дверном про
еме, но это оказался Ари Шамрон. Всего-навсего.
Он подошел к ней, разжал ей пальцы, вынул пистолет из руки и сунул себе в ка
рман.
Ц Где Габриель?
Ц Наверху.
Ц Как он? Плох?
Ц Похоже на то.
Ц Отведи меня к нему.
Жаклин посмотрела на лежавший в коридоре труп Тарика.
Ц А как быть с ним?
Ц Пусть валяется здесь, Ц сказал Шамрон. Ц И пусть бродячие собаки лиж
ут его кровь. Веди же меня, Жаклин. Я хочу видеть Габриеля.
Глава 46
Иерусалим. Март
Габриель проснулся и посмотрел на светящийся циферблат часов: пятнадца
ть минут шестого. Он снова закрыл глаза и попытался определить, сколько ч
асов Ц или, быть может, минут? Ц ему в общей сложности удалось проспать. Е
му хотелось знать, когда он поднялся с дивана, перебрался в спальню, лег в
постель и сколько времени после этого находился в бессознательном сост
оянии, именуемом сном. Да и спал ли он вообще? В его сознании реальность до
такой степени переплеталась с обрывками сходных с реальностью сновиде
ний, что можно было подумать, будто он не спал вовсе.
Он лежал без движения с закрытыми глазами в ожидании, что сон завладеет и
м снова, но этого не случилось. Потом в его сознание стали проникать звуки
: крики муэдзина, дрейфовавшие над долиной Хинном-Вэли из Силвана. Колоко
льный звон церкви в Армянском квартале. Благоверные и истинно верующие в
оспрянули ото сна. Неверующим, страдающим от бессонницы и просто психиче
ски нестабильным людям ничего не оставалось, как к ним присоединиться.
Кончиками пальцев Габриель осторожно исследовал на ощупь грудь Ц не бо
лит ли? Если и болит, то не так сильно, как вчера. Теперь каждый день приноси
л пусть и небольшое, но улучшение. Он перекатился по постели, спустил ноги
на пол и отправился на кухню. Сварил кофе, поджарил несколько тостов. В нек
отором смысле он был пленником, заключенным, и, как всякий заключенный, об
ретал спокойствие и душевный комфорт, занимаясь привычными рутинными д
елами.
Его камера была никакая не камера, а комфортабельная конспиративная ква
ртира службы с видом на Сионские Врата. В этой квартире были прохладные к
афельные полы, застеленные белыми коврами, и белая, стерильная на вид меб
ель. Квартира напоминала Габриелю госпитальную палату, каковой до опред
еленной степени и являлась. Он натянул серый хлопковый пуловер с широкой
горловиной, установил кофейник и тарелку с тостами на поднос, после чего,
распахнув французские двери, прошел на балкон и поставил поднос с завтра
ком на маленький столик.
В ожидании, когда взойдет солнце, он вдыхал разнообразные запахи, которы
е, смешиваясь, составляли неповторимый аромат Иерусалима. Пахло шалфеем
и жасмином, медом и кофе, кожей и табаком, кипарисом и эвкалиптом. Потом на
д городом стало подниматься солнце. Из-за отсутствия реставрационной ра
боты единственным произведением искусства, доступным Габриелю, стала к
артина восхода солнца над Иерусалимом. В это время в небе таяли последни
е запоздалые звезды и солнце проглядывало из-за края гор, отделявших Иер
усалим от пустыни Восточного берега. Первые солнечные лучи озаряли мело
вые склоны Оливковой горы, а сразу вслед за тем начинала пылать золотом в
ершина горы Соборной. Потом солнечные лучи падали на церковь Успения, от
чего ее восточная сторона окрашивалась в алое, а западный, южный и северн
ый приделы на короткое время скрывались в густой тени.
Габриель закончил завтрак, отнес посуду на кухню, старательно вымыл ее н
ад раковиной и поставил в сушилку. Что дальше? Утро он обычно проводил в кв
артире за чтением. Позже шел на прогулку, всякий раз проходя большее расс
тояние, нежели в предыдущий день. Вчера, к примеру, он одолел склон горы Ск
опус. Такие уединенные прогулки, как он считал, помогали ему размышлять, с
осредоточившись на событиях своего последнего дела.
Он принял душ, оделся и спустился в холл. Когда он выходил из дома, до него д
онеслись звуки, которые он привычно выделял из прочих уличных шумов и об
ъединял в особую группу: громкий, почти театральный шепот, хлопок автомо
бильной дверцы, рокот пробуждавшегося к жизни мотора. Это были проявлени
я скрытой деятельности людей Шамрона. Габриель, проигнорировав безошиб
очные признаки слежки, застегнул на куртке «молнию», чтобы не позволить
утреннему холоду забраться под одежду, и зашагал по улице.
Он прошел по Кхативат Иерушалаим, вошел в Старый город через Яффские вор
ота и побрел вдоль многочисленных прилавков и лавочек старинной торгов
ой площади Эль-Базаар. Здесь лежали на огромных подносах горы турецкого
гороха и чечевицы, высились пирамиды мешков с пряностями, специями и жар
еными кофейными зернами, красовались стопки лепешек из пресного и слоен
ого теста; в мастерских по металлу торговали коваными кофейниками, а так
же браслетами и всевозможными недорогими украшениями из меди и серебра.
Арабский мальчишка всунул Габриелю в руку вырезанное из оливкового дер
ева распятие и загнул немыслимую цену. Габриель одарил маленького торго
вца пронзительным взглядом своих карих глаз, вернул ему распятие и на бе
зупречном арабском языке заметил, что эта грубая поделка таких больших д
енег не стоит.
Миновав шумную рыночную площадь, Габриель углубился в хитросплетение т
ихих улочек и аллей Старого города, держа курс в восточном направлении
Ц к Храмовой горе. Воздух постепенно прогревался: давала о себе знать на
чинающаяся весна. Небо над головой было чистое, безупречного лазурного ц
вета, однако солнце все еще висело низко и его лучи в лабиринты Старого го
рода почти не проникали. Габриель шествовал среди теней Ц скептик в тол
пе верующих в том месте, где сталкивались, причудливо переплетаясь, пред
анность и ненависть. Но и здесь люди, подобно Габриелю, задавались жизнен
но важными вопросами и стремились получить на них ответы. И как бы ни разн
ились эти вопросы, никто не хотел, чтобы они остались без ответа.
Так, размышляя, бродил Габриель по Старому городу. Он шел по темным закоул
кам, следуя всем их причудливым изгибам, натыкаясь временами на запертые
ворота или на непреодолимую каменную стену, возведенную еще в годы прав
ления царя Ирода. Иногда он оказывался в огороженном со всех сторон двор
ике, залитом теплым солнечным светом, и возможно, именно по этой причине м
ногие вещи представлялись ему простыми и ясными. Но позже, когда он свора
чивал в темный переулок и над ним снова сгущались тени, он понимал, что нис
колько не приблизился к постижению истины.
Он вышел к аллее, которая вела к виа Долороса. Впереди, в нескольких футах
от него, на дорогу упал яркий луч солнца. В этот освещенный круг, двигаясь
навстречу друг другу, чуть ли не одновременно вступили хасид в черном об
лачении и араб в летевшей по воздуху белой каффии. Пересекшись в этом осв
ещенном солнцем пространстве, они пошли дальше Ц каждый по своим делам,
Ц не обменявшись друг с другом ни кивком, ни даже взглядом. Габриель добр
ел до Бейт-ха-Бад и вышел из Старого города через Дамасские ворота.
* * *
В тот вечер Шамрон пригласил Габриеля на ужин в Тибериас. Они ели на терра
се, где по такому случаю были установлены два газовых обогревателя. Габр
иель не хотел туда ехать, но отправился, и разыгрывал благодарного гостя:
слушал рассказы шефа о добрых старых временах и даже рассказал нескольк
о собственных историй.
Ц Сегодня Лев подал прошение об отставке. Мотивировал тем, что не может с
лужить в организации, где начальника оперативного отдела держат в невед
ении относительно главной операции, которую эта организация проводит.
Ц В логике ему не откажешь. Ну и как? Ты принял его отставку?
Ц У меня не было выбора. Ц Шамрон улыбнулся. Ц Бедный маленький Лев и вп
рямь оказался в двусмысленном положении. Мы с тобой раздавили гадину, об
езглавили организацию Тарика и прижали к ногтю ее рядовых бойцов. Лев же
не ведал об этом ни сном ни духом. Я попытался вызвать его на доверительны
й разговор, объяснить, почему я избрал именно такой способ действий. Сказ
ал, что моей первейшей задачей было обеспечить железное алиби премьер-м
инистру и что ради этого мне даже пришлось пойти на обман своего собстве
нного заместителя, хотя мне этого и не хотелось. Но Лев был неумолим.
Ц А как поживают твои остальные проблемные детки?
Ц Они тоже скоро уйдут. Ц Шамрон положил вилку и посмотрел на Габриеля.
Ц В ближайшее время освободятся несколько офисов на верхнем этаже здан
ия на бульваре Царя Саула. Как ты смотришь на то, чтобы возглавить операти
вный отдел службы?
Ц Никак не смотрю. Меня это не интересует. Кроме того, штабист из меня ник
удышный.
Ц Я догадывался, какой будет ответ. Но никогда не простил бы себе, если бы
даже не попытался тебя уговорить.
Ц Лучше расскажи мне об американцах. Тебе удалось восстановить с ними д
обрые отношения?
Ц Наши отношения медленно, но верно входят в привычную колею. Похоже, они
поверили в байку о том, что нам удалось внедрить в организацию Тарика сво
его агента, которого потом раскрыли, и нам пришлось предпринять соответс
твующие шаги для его защиты. Но они до сих пор злятся, что мы не рассказали
им об этом с самого начата.
Ц Их можно понять, учитывая, как все закончилось. Что еще ты им сказал?
Ц Я сказал, что мы не имели понятия о том, что Тарик в Нью-Йорке, пока Жакли
н не освободилась и не поставила нас об этом в известность.
Ц И они в это поверили?
Ц Даже я сейчас в это верю.
Ц Мое имя всплывало?
Ц Несколько раз. Недавно Адриан Картер изъявил желание вторично с тобо
й побеседовать.
Ц О Господи!
Ц Не беспокойся. Я не дам ему больше тебя мучить.
Прежде чем Габриелю позволили покинуть Соединенные Штаты, он был вынужд
ен на протяжении восьми часов отвечать на вопросы, которые ему задавали
представители ЦРУ, ФБР и Нью-йоркского департамента полиции. Рядом с ним
сидел Шамрон, который исполнял обязанности его адвоката Ц протестовал,
отводил вопросы, как несущественные, всячески мешал проведению допроса,
устраивал обструкции. В конце концов его стараниями следственное мероп
риятие превратилось в своего рода конкурс из серии «кто кого перекричит
». Полный отчет о деле Тарика, якобы основанный на достоверной информаци
и из анонимных «Западных и ближневосточных разведывательных источнико
в» появился в газете «Нью-Йорк таймс» двумя днями позже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
еужели Тарик хотел, чтобы все так именно и было? Неужели спланировал все э
то заранее?
Он слышал, как дробно стучали каблуки сбегавшего вниз по лестнице Тарика
, а потом увидел лицо склонившейся над ним Жаклин. Потом ее образ потускне
л, растаял, а на его месте возникло лицо женщины с записанного другой рабо
той утраченного портрета Ван Дейка. А потом Габриеля окутала тьма.
* * *
Когда Габриель провалился в беспамятство, Жаклин закричала:
Ц "Скорую" сюда! Вызовите «Скорую помощь»! Ц Она поднялась с колен и побе
жала вниз по лестнице.
Она слышала, как один из агентов безопасности крикнул ей вслед: «Стой!» Ц
но и не подумала остановиться.
Снизу доносились звуки шагов Тарика, эхом отдававшиеся в тесном простра
нстве лестничного колодца. Жаклин сунула руку в карман пальто и вытащила
пистолет, который забрала из квартиры в Бруклине.
«Сегодня я дважды это сделала, Ц подумала она. Ц Сделаю и в третий раз».
Жаклин бежала что было сил, но лестница все никак не кончалась. Она попыта
лась вспомнить, на каком этаже находились апартаменты. Кажется, на семна
дцатом? Точно, на семнадцатом. Теперь она была в этом уверена. На одной из д
верей, мимо которой она только что промчалась, висела табличка «Восьмой
этаж».
«Беги, Жаклин, беги, Ц говорила она себе. Ц Не останавливайся. Тарик боле
н, Тарик умирает, ты можешь еще его догнать. Главное, не останавливайся…»
Жаклин подумала о Габриеле Ц о том, что он лежит на лестничной площадке с
емнадцатого этажа и что жизнь медленно уходит из него вместе с вытекающе
й из его ран кровью. Она сделала над собой усилие и помчалась еще быстрее.
Временами ей казалось, что ее торс опережает ее же собственные ноги. Жакл
ин загадала, что если догонит Тарика и убьет его, то тем самым спасет Габри
елю жизнь.
Жаклин вспомнила, как в тот день, когда приехал Габриель, она гоняла на вел
осипеде по холмам и долинам вокруг Вальбона. Тогда у нее бедра словно огн
ем горели Ц так она старалась установить новый рекорд.
«Значит, ты можешь, можешь! Сделай же это снова!»
Она добралась до конца лестничного колодца. Перед ней находилась металл
ическая пожарная дверь, которая медленно закрывалась.
Тарик был прямо перед ней, за этой дверью!
Она рванула дверь на себя и нырнула в дверной проем. Ее взгляду открылся к
оридор протяженностью примерно футов в пятьдесят. В его противоположно
м конце виднелась еще одна дверь. Посреди коридора, на полпути к выходу, он
а увидела Тарика.
Тарик находился на пределе: очень устал и вымотался. Он едва переставлял
ноги и, точно пьяный, раскачивался из стороны в сторону. Он повернул голов
у и глянул на нее через плечо. Его лицо было искажено от боли и напоминало
античную маску, олицетворявшую страдание. Без сомнения, гонка по лестниц
е окончательно его доконала. Жаклин вскинула пистолет и, торопливо нажим
ая на спуск, два раза подряд выстрелила. Первая пуля просвистела у Тарика
над головой, не причинив ему никакого вреда, но вторая поразила в левое пл
ечо и сбила с ног. Когда он упал, «Макаров» выскользнул из его руки, проеха
л по полу и с металлическим лязгом ударился о дверь. Жаклин сделала шаг вп
еред и снова нажала на спуск, а потом стреляла снова и снова, пока в магази
не не закончились патроны, а она окончательно не убедилась, что Тарик эль-
Хоурани мертв.
Дверь в противоположном конце коридора распахнулась. Жаклин подняла ру
ку и навела пустой уже пистолет на человека, который возник в дверном про
еме, но это оказался Ари Шамрон. Всего-навсего.
Он подошел к ней, разжал ей пальцы, вынул пистолет из руки и сунул себе в ка
рман.
Ц Где Габриель?
Ц Наверху.
Ц Как он? Плох?
Ц Похоже на то.
Ц Отведи меня к нему.
Жаклин посмотрела на лежавший в коридоре труп Тарика.
Ц А как быть с ним?
Ц Пусть валяется здесь, Ц сказал Шамрон. Ц И пусть бродячие собаки лиж
ут его кровь. Веди же меня, Жаклин. Я хочу видеть Габриеля.
Глава 46
Иерусалим. Март
Габриель проснулся и посмотрел на светящийся циферблат часов: пятнадца
ть минут шестого. Он снова закрыл глаза и попытался определить, сколько ч
асов Ц или, быть может, минут? Ц ему в общей сложности удалось проспать. Е
му хотелось знать, когда он поднялся с дивана, перебрался в спальню, лег в
постель и сколько времени после этого находился в бессознательном сост
оянии, именуемом сном. Да и спал ли он вообще? В его сознании реальность до
такой степени переплеталась с обрывками сходных с реальностью сновиде
ний, что можно было подумать, будто он не спал вовсе.
Он лежал без движения с закрытыми глазами в ожидании, что сон завладеет и
м снова, но этого не случилось. Потом в его сознание стали проникать звуки
: крики муэдзина, дрейфовавшие над долиной Хинном-Вэли из Силвана. Колоко
льный звон церкви в Армянском квартале. Благоверные и истинно верующие в
оспрянули ото сна. Неверующим, страдающим от бессонницы и просто психиче
ски нестабильным людям ничего не оставалось, как к ним присоединиться.
Кончиками пальцев Габриель осторожно исследовал на ощупь грудь Ц не бо
лит ли? Если и болит, то не так сильно, как вчера. Теперь каждый день приноси
л пусть и небольшое, но улучшение. Он перекатился по постели, спустил ноги
на пол и отправился на кухню. Сварил кофе, поджарил несколько тостов. В нек
отором смысле он был пленником, заключенным, и, как всякий заключенный, об
ретал спокойствие и душевный комфорт, занимаясь привычными рутинными д
елами.
Его камера была никакая не камера, а комфортабельная конспиративная ква
ртира службы с видом на Сионские Врата. В этой квартире были прохладные к
афельные полы, застеленные белыми коврами, и белая, стерильная на вид меб
ель. Квартира напоминала Габриелю госпитальную палату, каковой до опред
еленной степени и являлась. Он натянул серый хлопковый пуловер с широкой
горловиной, установил кофейник и тарелку с тостами на поднос, после чего,
распахнув французские двери, прошел на балкон и поставил поднос с завтра
ком на маленький столик.
В ожидании, когда взойдет солнце, он вдыхал разнообразные запахи, которы
е, смешиваясь, составляли неповторимый аромат Иерусалима. Пахло шалфеем
и жасмином, медом и кофе, кожей и табаком, кипарисом и эвкалиптом. Потом на
д городом стало подниматься солнце. Из-за отсутствия реставрационной ра
боты единственным произведением искусства, доступным Габриелю, стала к
артина восхода солнца над Иерусалимом. В это время в небе таяли последни
е запоздалые звезды и солнце проглядывало из-за края гор, отделявших Иер
усалим от пустыни Восточного берега. Первые солнечные лучи озаряли мело
вые склоны Оливковой горы, а сразу вслед за тем начинала пылать золотом в
ершина горы Соборной. Потом солнечные лучи падали на церковь Успения, от
чего ее восточная сторона окрашивалась в алое, а западный, южный и северн
ый приделы на короткое время скрывались в густой тени.
Габриель закончил завтрак, отнес посуду на кухню, старательно вымыл ее н
ад раковиной и поставил в сушилку. Что дальше? Утро он обычно проводил в кв
артире за чтением. Позже шел на прогулку, всякий раз проходя большее расс
тояние, нежели в предыдущий день. Вчера, к примеру, он одолел склон горы Ск
опус. Такие уединенные прогулки, как он считал, помогали ему размышлять, с
осредоточившись на событиях своего последнего дела.
Он принял душ, оделся и спустился в холл. Когда он выходил из дома, до него д
онеслись звуки, которые он привычно выделял из прочих уличных шумов и об
ъединял в особую группу: громкий, почти театральный шепот, хлопок автомо
бильной дверцы, рокот пробуждавшегося к жизни мотора. Это были проявлени
я скрытой деятельности людей Шамрона. Габриель, проигнорировав безошиб
очные признаки слежки, застегнул на куртке «молнию», чтобы не позволить
утреннему холоду забраться под одежду, и зашагал по улице.
Он прошел по Кхативат Иерушалаим, вошел в Старый город через Яффские вор
ота и побрел вдоль многочисленных прилавков и лавочек старинной торгов
ой площади Эль-Базаар. Здесь лежали на огромных подносах горы турецкого
гороха и чечевицы, высились пирамиды мешков с пряностями, специями и жар
еными кофейными зернами, красовались стопки лепешек из пресного и слоен
ого теста; в мастерских по металлу торговали коваными кофейниками, а так
же браслетами и всевозможными недорогими украшениями из меди и серебра.
Арабский мальчишка всунул Габриелю в руку вырезанное из оливкового дер
ева распятие и загнул немыслимую цену. Габриель одарил маленького торго
вца пронзительным взглядом своих карих глаз, вернул ему распятие и на бе
зупречном арабском языке заметил, что эта грубая поделка таких больших д
енег не стоит.
Миновав шумную рыночную площадь, Габриель углубился в хитросплетение т
ихих улочек и аллей Старого города, держа курс в восточном направлении
Ц к Храмовой горе. Воздух постепенно прогревался: давала о себе знать на
чинающаяся весна. Небо над головой было чистое, безупречного лазурного ц
вета, однако солнце все еще висело низко и его лучи в лабиринты Старого го
рода почти не проникали. Габриель шествовал среди теней Ц скептик в тол
пе верующих в том месте, где сталкивались, причудливо переплетаясь, пред
анность и ненависть. Но и здесь люди, подобно Габриелю, задавались жизнен
но важными вопросами и стремились получить на них ответы. И как бы ни разн
ились эти вопросы, никто не хотел, чтобы они остались без ответа.
Так, размышляя, бродил Габриель по Старому городу. Он шел по темным закоул
кам, следуя всем их причудливым изгибам, натыкаясь временами на запертые
ворота или на непреодолимую каменную стену, возведенную еще в годы прав
ления царя Ирода. Иногда он оказывался в огороженном со всех сторон двор
ике, залитом теплым солнечным светом, и возможно, именно по этой причине м
ногие вещи представлялись ему простыми и ясными. Но позже, когда он свора
чивал в темный переулок и над ним снова сгущались тени, он понимал, что нис
колько не приблизился к постижению истины.
Он вышел к аллее, которая вела к виа Долороса. Впереди, в нескольких футах
от него, на дорогу упал яркий луч солнца. В этот освещенный круг, двигаясь
навстречу друг другу, чуть ли не одновременно вступили хасид в черном об
лачении и араб в летевшей по воздуху белой каффии. Пересекшись в этом осв
ещенном солнцем пространстве, они пошли дальше Ц каждый по своим делам,
Ц не обменявшись друг с другом ни кивком, ни даже взглядом. Габриель добр
ел до Бейт-ха-Бад и вышел из Старого города через Дамасские ворота.
* * *
В тот вечер Шамрон пригласил Габриеля на ужин в Тибериас. Они ели на терра
се, где по такому случаю были установлены два газовых обогревателя. Габр
иель не хотел туда ехать, но отправился, и разыгрывал благодарного гостя:
слушал рассказы шефа о добрых старых временах и даже рассказал нескольк
о собственных историй.
Ц Сегодня Лев подал прошение об отставке. Мотивировал тем, что не может с
лужить в организации, где начальника оперативного отдела держат в невед
ении относительно главной операции, которую эта организация проводит.
Ц В логике ему не откажешь. Ну и как? Ты принял его отставку?
Ц У меня не было выбора. Ц Шамрон улыбнулся. Ц Бедный маленький Лев и вп
рямь оказался в двусмысленном положении. Мы с тобой раздавили гадину, об
езглавили организацию Тарика и прижали к ногтю ее рядовых бойцов. Лев же
не ведал об этом ни сном ни духом. Я попытался вызвать его на доверительны
й разговор, объяснить, почему я избрал именно такой способ действий. Сказ
ал, что моей первейшей задачей было обеспечить железное алиби премьер-м
инистру и что ради этого мне даже пришлось пойти на обман своего собстве
нного заместителя, хотя мне этого и не хотелось. Но Лев был неумолим.
Ц А как поживают твои остальные проблемные детки?
Ц Они тоже скоро уйдут. Ц Шамрон положил вилку и посмотрел на Габриеля.
Ц В ближайшее время освободятся несколько офисов на верхнем этаже здан
ия на бульваре Царя Саула. Как ты смотришь на то, чтобы возглавить операти
вный отдел службы?
Ц Никак не смотрю. Меня это не интересует. Кроме того, штабист из меня ник
удышный.
Ц Я догадывался, какой будет ответ. Но никогда не простил бы себе, если бы
даже не попытался тебя уговорить.
Ц Лучше расскажи мне об американцах. Тебе удалось восстановить с ними д
обрые отношения?
Ц Наши отношения медленно, но верно входят в привычную колею. Похоже, они
поверили в байку о том, что нам удалось внедрить в организацию Тарика сво
его агента, которого потом раскрыли, и нам пришлось предпринять соответс
твующие шаги для его защиты. Но они до сих пор злятся, что мы не рассказали
им об этом с самого начата.
Ц Их можно понять, учитывая, как все закончилось. Что еще ты им сказал?
Ц Я сказал, что мы не имели понятия о том, что Тарик в Нью-Йорке, пока Жакли
н не освободилась и не поставила нас об этом в известность.
Ц И они в это поверили?
Ц Даже я сейчас в это верю.
Ц Мое имя всплывало?
Ц Несколько раз. Недавно Адриан Картер изъявил желание вторично с тобо
й побеседовать.
Ц О Господи!
Ц Не беспокойся. Я не дам ему больше тебя мучить.
Прежде чем Габриелю позволили покинуть Соединенные Штаты, он был вынужд
ен на протяжении восьми часов отвечать на вопросы, которые ему задавали
представители ЦРУ, ФБР и Нью-йоркского департамента полиции. Рядом с ним
сидел Шамрон, который исполнял обязанности его адвоката Ц протестовал,
отводил вопросы, как несущественные, всячески мешал проведению допроса,
устраивал обструкции. В конце концов его стараниями следственное мероп
риятие превратилось в своего рода конкурс из серии «кто кого перекричит
». Полный отчет о деле Тарика, якобы основанный на достоверной информаци
и из анонимных «Западных и ближневосточных разведывательных источнико
в» появился в газете «Нью-Йорк таймс» двумя днями позже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57