По его мне
нию, он был похож на израильтянина. Юсеф также полагает, что этот человек у
становил у него на квартире «жучки».
Кемаль заметил, что Тарик уже начал перебирать в уме различные варианты
дальнейшего развития событий.
Ц Как думаешь, этому твоему агенту можно доверить серьезное задание?
Ц Это хорошо образованный и умный молодой человек. И преданный нашему д
елу. Я знавал его отца. Израильтяне убили его в восемьдесят втором году.
Ц Ему удалось найти «жучки»?
Ц Я сказал ему, чтобы он этого не делал.
Ц Вот и хорошо, Ц сказал Тарик. Ц Пусть «жучки» останутся. Мы можем восп
ользоваться этим в своих целях. Теперь поговорим о девушке. Она все еще в д
еле?
Ц Я попросил Юсефа, чтобы он продолжал поддерживать с ней знакомство.
Ц Что она собой представляет?
Ц Судя по всему, это очень привлекательная особа.
Ц У тебя есть в Лондоне люди, которые могли бы за ней последить?
Ц Найдутся.
Ц Ну так пусть последят. И раздобудь мне ее фотографию.
Ц У тебя что, появился какой-нибудь план?
Они миновали маленькую площадь и стали подниматься по крутому склону. К
тому времени, как они взобрались на вершину холма, Тарик в общих чертах по
ведал Кемалю о задуманной им операции.
Ц Великолепный план, Ц сказал Кемаль. Ц Есть, правда, одно «но».
Ц Что ты хочешь этим сказать?
Ц Я хочу сказать, что тебе из этой переделки живым не выйти.
Тарик печально улыбнулся и произнес:
Ц Это лучшая новость, какую мне доводилось слышать за долгое время.
Тарик повернулся и пошел прочь. Через минуту он уже скрылся в пелене тума
на. Кемаль зябко повел плечами, поднял воротник пальто и зашагал в сторон
у Байрру-Альту Ц слушать музыку в стиле фадо.

Глава 27

Бейсуотер. Лондон
Разработанная Габриелем операция вступила в чрезвычайно спокойную, ес
ли не сказать унылую, фазу. После установки «жучков» Габриелю ничего не о
ставалось, как сидеть дома и следить за подслушивающей и звукозаписываю
щей аппаратурой. Изо дня в день он узнавал все новые и новые детали из жизн
и Юсефа, и временами ему казалось, что он слушает какую-то бесконечную рад
иопостановку с одним-единственным главным действующим лицом. Юсеф болт
ает по телефону. Юсеф под сигареты и турецкий кофе обсуждает положение н
а Ближнем Востоке со своими палестинскими приятелями. Юсеф сообщает влю
бленной в него девушке, что между ними все кончено, так как он серьезно увл
ечен другой. Скоро Габриель почувствовал, что его жизненные ритмы полнос
тью уподобились жизненным ритмам Юсефа. Он ел тогда, когда ел Юсеф, спал, к
огда Юсеф ложился спать, а когда Юсеф занимался любовью с Жаклин, он тоже м
ысленно занимался с ней любовью.
Шел десятый день прослушивания, но Габриелю так и не удалось узнать с пом
ощью установленных «жучков» ничего существенного. Причин для этого мог
ло быть несколько. Может статься, Шамрон допустил ошибку и Юсеф вовсе не а
гент Тарика, а самый обыкновенный левацкого настроя студент, работающий
в свободное время официантом. Возможно также, он был агентом, но к активны
м действиям в силу тех или иных причин не привлекался. Или, что более вероя
тно, Юсеф был действующим агентом и выходил на связь со своим руководств
ом, но не напрямую, а через посредников, а кроме того, старался при этом не п
рибегать к техническим средствам коммуникации. Чтобы прояснить этот во
прос, Габриелю потребовалось бы установить за Юсефом круглосуточное на
блюдение, которое включало бы не только прослушивание, но и персональную
слежку, для чего было необходимо иметь сильную команду из дюжины офицер
ов и значительные ресурсы Ц конспиративные квартиры, автомобили, радио
передатчики… Но операцию такого масштаба было бы трудно скрыть от брита
нской секретной службы МИ-5.
Но наибольшую озабоченность вызывал у Габриеля еще один вариант развит
ия событий Ц Юсеф что-то пронюхал и сделал определенные выводы. А именно
: к нему проявляют повышенный интерес со стороны, а телефонные разговоры,
вполне вероятно, прослушиваются. Хуже того, он мог заподозрить Жаклин, чт
о она не та, за кого себя выдает, и является не секретаршей владельца худож
ественной галереи, а агентом иностранной разведки.
Габриель решил, что настало время договориться с Шамроном о новой личной
встрече в Париже.

* * *

Он встретил Шамрона на следующее утро в парижской чайной на рю Моффет. Ша
мрон оплатил чек, после чего они медленным шагом двинулись по улице, мину
я рынки, магазинчики и лавочки мелких торговцев.
Ц Я хочу вывести Жаклин из дела, Ц сказал Габриель.
Шамрон остановился у прилавка с фруктами, взял апельсин, со всех сторон е
го осмотрел и, аккуратно положив на место, сказал:
Ц И ты вытащил меня в Париж только для того, чтобы сообщить эту глупость?

Ц Я кожей чувствую: что-то пошло не так. Вот и хочу вывести ее из дела, пока
не стало слишком поздно.
Ц Нет никаких признаков того, что она раскрыта, поэтому мой ответ Ц «нет
». Ц Шамрон внимательно посмотрел на Габриеля и добавил: Ц Почему у тебя
такая мрачная физиономия, Габриель? Ты что, слушаешь эти пленки, прежде че
м переслать их мне?
Ц Конечно, слушаю.
Ц А если слушаешь, неужели не понимаешь, что происходит? Что, по-твоему, мо
гут означать эти бесконечные лекции о страданиях палестинцев и жестоко
сти израильтян? А экскурсы в историю палестинской поэзии? Весь этот цити
руемый им чертов фольклор, повествующий о том, сколь прекрасна была жизн
ь в Палестине до прихода евреев?
Ц Ну а ты что по этому поводу думаешь?
Ц Я думаю, что этот парень или влюблен в нее, или у него на уме что-то еще.
Ц Меня это самое «что-то еще» больше всего беспокоит.
Ц А тебе не приходило в голову, что Юсеф думает о ней не просто как о краси
вой женщине? Что он считает ее сильной, яркой личностью, которая могла бы п
ринести большую пользу Тарику и его организации?
Ц Я думал об этом, но считаю, что Жаклин к такого рода специальной операц
ии не готова Ц да и мы, честно говоря, тоже.
Ц Значит, ты хочешь прикрыть лавочку и предложить всем разъезжаться по
домам?
Ц Нет, я только хочу снять Жаклин с операции.
Ц И что, по-твоему, произойдет потом? А вот что: Юсеф разнервничается, начн
ет подозревать ее во всех тяжких и даже, возможно, зачистит после ее ухода
свою квартиру. Если он парень методичный и дисциплинированный, то он выб
росит к чертовой матери всю свою домашнюю электронику, а вместе с ней и тв
ои «жучки».
Ц Если мы выведем ее из дела по-умному, Юсеф ничего не заподозрит. Кроме т
ого, когда я договаривался с Жаклин о работе, я пообещал ей, что эта операц
ия много времени у нее не отнимет. Как ты знаешь, у нее есть и другие заботы.

Ц Нет у нее никаких забот важнее, чем эта! В конце концов, заплати ей по мак
симуму, выдай сверхурочные… Короче говоря, она останется, Габриель. И зак
ончим на этом дискуссию.
Ц Если она останется, то уйду я.
Ц Ну и проваливай! Ц гаркнул Шамрон. Ц Отправляйся в свой Корнуолл и во
ди кисточкой по картине Вичеллио. А сюда я пришлю какого-нибудь стоящего
парня, который возьмет это дело в свои руки.
Ц Я эту женщину в твоих лапах не оставлю.
Шамрон решил, что пора идти на мировую.
Ц Ты, мальчик, слишком долго работал без выходных и неважно выглядишь. Не
думай, я не забыл, как это бывает. Выброси ты этого Юсефа из головы хотя бы н
а несколько часов. Никуда он не денется. Съезди куда-нибудь, развейся. Про
чисти мозги. Мне нужно, чтобы ты был в форме.

* * *

На обратном пути в Лондон Габриель зашел в поезде в туалет, заперся на зам
ок и некоторое время стоял перед зеркалом, рассматривая свое лицо. Карти
на была удручающая. Под глазами у него залегли черные тени, скулы заостри
лись, а в уголках рта появились горькие складки.
«Я не забыл, как это бывает». Так, кажется, сказал Шамрон?
Он тоже об этом не забыл. После завершения операции по уничтожению боеви
ков из организации «Черный сентябрь» у всех агентов было изрядно подорв
ано здоровье. Кое у кого возникли проблемы с сердцем, практически у всех п
однялось кровяное давление, многие страдали от нервной экземы и хрониче
ских простуд. Больше всех досталось киллерам. После акции в Риме у Габрие
ля началась бессонница. Стоило ему только прилечь, как в ушах у него ожива
ли звуки выстрелов, разрывавших плоть и крошивших кости, а перед мысленн
ым взором представало вытекавшее из разбитой бутылки вино, смешивавшее
ся на мраморном полу с кровью. Шамрон нашел для него в Париже врача Ц одно
го из своих сайаним, добровольных помощников, Ц который прописал ему си
льные транквилизаторы. Не прошло и недели, как Габриель основательно на
них подсел.
Из-за этих пилюль, а также из-за снедавшего его стресса Габриель стал выг
лядеть много старше своих лет. Кожа потеряла былую эластичность и стала
сухой и жесткой, уголки рта опустились, а глаза словно подернулись пепло
м. Черные прежде волосы поседели на висках, и хотя ему исполнилось всего д
вадцать два, ему можно было дать сорок. Когда он вернулся домой, Лия едва е
го узнала. После того, как они кончили заниматься любовью, она сказала, что
у нее было ощущение, будто она спала с другим человеком Ц не с его, Габрие
ля, постаревшей копией, но с совершенным незнакомцем.
Он плеснул себе на лицо холодной воды, тщательно вытерся бумажным полоте
нцем и еще раз взглянул на свое отражение. В его чертах отпечатались вехи
того жизненного пути, который привел его в конце концов в туалетную комн
ату следовавшего в Лондон поезда. Если бы не Гитлер и не холокост, его роди
тели вряд ли согласились бы переехать из Европы в пыльный сельскохозяйс
твенный поселок в Израильской долине. До Второй мировой войны его отец, э
ссеист и историк, жил в Мюнхене, мать же была родом из Праги, где писала кар
тины и считалась многообещающей художницей. Ни мать, ни отец так до конца
и не восприняли сионистских идей коллективизма и необходимости физиче
ского труда. К Габриелю родители относились скорее как к взрослому, неже
ли ребенку. Считалось, что и заботиться о себе, и развлекаться он должен по
возможности сам. Его первые детские воспоминания были связаны с их мале
нькой двухкомнатной квартиркой в кибуце, где отец сидел в кресле и читал,
мать стояла у мольберта с кистью, а он, Габриель, ползал между ними по полу,
возводя игрушечные строения из деревянных кубиков и блоков.
Его родители не любили иврит, поэтому, оставаясь одни, говорили на европе
йских языках: немецком, французском, чешском, русском и идише. Постепенно
Габриель все эти языки освоил. Позже он освоил иврит и арабский. От отца он
унаследовал безупречную память, а от матери Ц стоическое терпение и вн
имание к деталям. Неприятие родителями всех форм коллективизма взрасти
ли в нем высокомерие и стремление к обособленности, а их светский агност
ицизм приучил его относиться с равнодушием к таким нравственным катего
риям, как традиционная еврейская мораль и этика. Он предпочитал одинокие
прогулки футболу, а чтение Ц сельскохозяйственным работам. У него был п
очти патологический страх замарать руки. А еще у него было множество тай
н и секретов. Один из его учителей характеризовал его как «холодного бес
чувственного эгоиста с блестящими способностями». Когда Ари Шамрон, нач
инавший свою тайную войну с арабскими террористами, отправился в поездк
у по израильским городам и весям на розыски подходящих для такого дела р
екрутов, он встретил в деревенской школе в Израильской долине мальчика,
который, подобно своему небесному патрону архангелу Гавриилу, в чью чест
ь он был назван, обладал почти сверхъестественными способностями к язык
ам. Кроме того, у мальчика было терпение царя Соломона, но особенно ценной
представлялась Шамрону его эмоциональная холодность прирожденного уб
ийцы.
Габриель вышел из туалета и вернулся на свое место в купе. За окном уже вид
нелись постройки восточного Лондона Ц стоявшие рядами пакгаузы из пот
емневшего раскрошившегося кирпича, с битыми стеклами. Габриель вытянул
перед собой ноги и прикрыл глаза. Была еще одна болезнь, от которой все они
страдали во время операции по уничтожению боевиков организации «Черны
й сентябрь», Ц страх. Чем дольше они работали «в поле», тем больше станов
ился риск разоблачения. И разоблачить их могли не только европейские спе
цслужбы, но и сами террористы. И такой случай имел место, причем в самый ра
згар операции. Тогда боевики из «Черного сентября» застрелили в Мадриде
одного агента-нелегала. Когда это случилось, парни из особой группы неож
иданно осознали, что они тоже уязвимы. Габриель извлек из этой ситуации с
амый ценный за всю свою карьеру тайного агента урок: когда операции пров
одятся далеко от дома и на враждебной территории, охотник может с легкос
тью превратиться в дичь.
Поезд втянулся в ажурный тоннель вокзала Ватерлоо и остановился. Габрие
ль сошел на перрон и, раздвигая плечом толпу, двинулся к выходу. Свою машин
у он оставил в подземном гараже неподалеку. Уронив, как всегда, ключи, он п
роизвел осмотр нижней части автомобиля, после чего забрался в салон и по
ехал в Суррей.

* * *

На воротах не было ни таблички, ни вывески. Габриелю всегда хотелось найт
и абсолютно анонимное, никак не маркированное убежище. За стеной начинал
ась ухоженная лужайка, вокруг которой росли аккуратно подстриженные де
ревца. В конце подъездной дорожки стоял сложенный из красного кирпича бо
льшой викторианский дом. Опустив стекло машины, Габриель протянул руку и
нажал на кнопку интеркома. Камера слежения повернулась в его сторону и у
ставилась на него своим стеклянным глазом циклопа. Габриель инстинктив
но отвернулся от объектива и сделал вид, что роется в бардачке.
Ц Чем могу помочь? Ц послышался в интеркоме женский голос, произносивш
ий английские слова со среднеевропейским акцентом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57