roca сантехника
Знал, что это будет для меня хуже смерти. Ц Габриель повер
нулся и посмотрел ей в глаза. Ц Как профессионал профессионалу скажу, чт
о тогда он сработал виртуозно.
Ц А сейчас ты собираешься в отместку убить его?
Он отвел взгляд и ничего не ответил.
Ц Я всегда винила себя за то, что произошло в Вене, Ц сказала Жаклин. Ц Е
сли бы мы не…
Ц Ты ни в чем не виновата, Ц бросил Габриель, обрывая ее. Ц Это была моя в
ина, не твоя. Мне следовало проявить больше сдержанности, а я повел себя гл
упо. Впрочем, как бы то ни было, все уже кончилось.
Прозвучавшая в его голосе холодность пронзила ее сердце, как острый нож.
Она долго давила в пепельнице сигарету, не решаясь снова поднять на него
глаза.
Ц Зачем ты рассказал о нас Лии?
Секунду он стоял у окна, храня молчание. Жаклин испугалась, что зашла слиш
ком далеко. Она пыталась придумать хоть что-нибудь, что помогло бы разряд
ить ситуацию или сменить тему, но так и не сумела. Кроме того, ей безумно хо
телось узнать, что он скажет в ответ. Если бы он не исповедался жене в свое
м прегрешении, Лия и Дэни никогда бы не отправились вместе с ним в Вену.
Ц Я рассказал об этом, потому что не хотел ей лгать. Если разобраться, вся
моя жизнь Ц одна большая ложь. Шамрон убедил меня в том, что я суперагент,
но я таким не был. Впервые в жизни я повел себя как человек, не лишенный обы
кновенных человеческих слабостей. Полагаю, мне нужно было с ней этим под
елиться. Думаю, я хотел, чтобы меня простили.
Он снял с вешалки свое пальто. Левая щека у него слегка подергивалась. Вид
но было, что он злится, но не на нее, а на себя.
Ц Завтра тебе предстоит длинный утомительный день. Ц На этот раз его го
лос звучал отстраненно и деловито. Ц Так что разбирай вещи, обживайся, а
главное, попытайся хоть немного отдохнуть. Джулиан ждет тебя завтра в де
вять часов утра.
С этими словами он вышел из квартиры.
* * *
После ухода Габриеля она стала разбирать вещи. Этот процесс некоторое вр
емя целиком занимал ее внимание и не позволял печальным мыслям угнездит
ься в сознании, но потом душевная боль, подобно прибою, захлестнула ее с го
ловой, она бросилась на диван и дала волю слезам. Выплакавшись, она закури
ла сигарету и еще раз окинула взглядом свое неуютное тесное жилище. «И ка
кого дьявола я здесь сижу?» Ц невольно задалась она вопросом. Она соглас
илась принять участие в операции Ц но только потому, что надеялась верн
уть любовь Габриеля. Но он сразу же отмел ее попытки воскресить прошлое, з
аявив, что их интрижка в Тунисе была не чем иным, как проявлением слабости
с его стороны. Но что бы она по этому поводу ни думала, ей не давал покоя еще
один вопрос. Почему все-таки он решил после стольких лет вернуться на слу
жбу и убить Тарика? Неужели это самая обыкновенная месть? Так сказать, око
за око? Но нет, подумала она, мотивы Габриеля наверняка куда сложнее и глуб
же, нежели месть в ее первозданном виде. Например, ему необходимо убить Та
рика, чтобы простить себя за то, что случилось с Лией, и попытаться наладит
ь свою жизнь. Очевидно, ему это и удастся, но сумеет ли он когда-нибудь прос
тить ее? Ц подумала она. Возможно, она заслужит его прощение тем, что помо
жет убить Тарика? С другой стороны, она поможет ему только в том случае, ес
ли затащит в свою постель другого мужчину. Она прикрыла глаза и стала дум
ать о Юсефе эль-Тауфики.
* * *
Габриель остановил свою машину на Эшуорт-роуд. Выйдя из салона, он демонс
тративно уронил ключи и, присев на корточки, сделал вид, будто их разыскив
ает. На самом деле он осматривал низ автомобиля в поисках какого-нибудь п
редмета, которого там не должно было быть Ц торчащего проводка, прикреп
ленной к днищу коробочки и тому подобных вещей. Ничего не обнаружив, он уд
овлетворенно вздохнул, сел в машину, завел мотор, после чего около получа
са ездил кругами по кварталам Мейда-Вейл и Ноттинг-Хилл, проверяя, нет ли
за ним слежки.
Он был недоволен собой. Его учили Ц сначала отец, потом Шамрон, Ц что муж
чина, который не умеет хранить тайны, слабак и никчемный человек. Его отец
ухитрился выйти живым из Аушвица, но до конца своих дней отказывался об э
том говорить. За всю свою жизнь он ударил сына один раз Ц когда тот потреб
овал, чтобы отец рассказал ему о том, что происходило в лагере. Если бы не ц
ифры, вытатуированные на его правом предплечье, Габриель, возможно, так б
ы никогда и не узнал, что его отец прошел через ад.
Если разобраться, в Израиле обитало множество людей с так или иначе трав
мированной психикой Ц матерей, потерявших на войне сыновей; юношей и де
вушек, у которых террористы убили родителей или родственников. После Вен
ы Габриель жил, опираясь на моральные принципы, сформулированные его отц
ом. Так, отец говорил: «Иногда люди умирают слишком рано. Скорби по ним все
й душой, но никогда не выставляй свою скорбь напоказ, как это делают арабы
. Когда же закончишь скорбеть, сотри слезы с глаз, распрямись, обустрой сво
ю жизнь и живи дальше».
Последнее пожелание отца, призывавшее обустроить жизнь и как ни в чем не
бывало жить дальше, выполнить было труднее всего. Габриель винил себя за
то, что произошло в Вене, не только по той причине, что у него была интрижка
с Жаклин, но еще и потому, что он, убивая брата Тарика, повел себя недостойн
о. Он разбудил Махмуда перед тем, как убить, потому что хотел, чтобы тот зна
л, что умирает. В свое время он испытывал немалое удовлетворение при мысл
и о том, что перед смертью Махмуд видел ствол нацеленной на него «беретты
» и вспышку выстрела, который разнес ему мозги. Шамрон учил его «террориз
ировать террористов» Ц думать так, как они, действовать так, как они. Но п
осле Вены Габриель пришел к выводу, что судьба наказала его за попытку уп
одобиться своим врагам.
Он тоже себя наказал. Одну за другой он закрывал перед собой двери, которы
е вели к нормальным человеческим радостям и удовольствиям. Он дрейфовал
сквозь пространство и время, как если бы был бесплотным духом: смотрел, ка
к другие предаются радостям жизни, но сам не пошевелил даже пальцем, чтоб
ы их вкусить. Он все замечал, все видел, но сам никаких ощущений не испытыв
ал. Красоту он воспринимал только на картинах Ц когда созерцал их в выст
авочном зале или реставрировал, врачуя нанесенные им безжалостным врем
енем и человеческой безалаберностью раны. Шамрон сделал из него разруши
теля. Габриель же огромным усилием воли трансформировал себя в целителя
. К сожалению, исцелить самого себя он был не в состоянии.
Так стоило ли после всего этого рассказывать о своих тайнах Жаклин? Како
го черта он взялся отвечать на ее вопросы? Ответ лежал на поверхности Ц е
му этого хотелось. Ему было приятно с ней разговаривать Ц он почувствов
ал это, как только перекинулся с ней несколькими словами, когда приехал н
а ее виллу в Вальбоне. Это можно было рассматривать как прозаическое жел
ание поделиться с коллегой по ремеслу кое-какими профессиональными сек
ретами из прошлой жизни и поведать ему о боли и разочарованиях. Но за этим
могло скрываться и нечто большее: общаясь с ней, ему, по крайней мере, не ну
жно было притворяться или оправдываться. Он вспомнил о своих глупых фант
азиях, касавшихся матери Пиила, а также о том, как все у них закончилось, ко
гда он попытался рассказать ей о себе правду. В этом сценарии находили от
ражение глубоко запрятанные комплексы Габриеля Ц в частности ужас пер
ед тем, что ему когда-нибудь придется рассказать некоей женщине о своей п
рофессии киллера. Но к Жаклин это не относилось. Она уже все о нем знала.
Быть может, Жаклин права, подумал он, и ему следовало попросить Шамрона за
действовать в операции другую девушку. Ведь теперь Жаклин стала его «бат
левейха», и завтра ему придется давать ей наставления относительно того
, как и при каких условиях она должна заманить в свои объятия другого мужч
ину.
Припарковав машину за углом своего дома, он быстро прошел к входу. Остано
вившись у двери, он бросил взгляд на свои окна и пробормотал: «Добрый вече
р, мистер Карп». По его представлению, Карп, не отрываясь от своего парабол
ического микрофона, должен был сказать что-нибудь вроде: «Добро пожалов
ать домой, Гейб. Давно уже не получал от тебя никаких известий».
Глава 22
Мейда-Вейл. Лондон
На следующее утро Жаклин, шагая по Элджин-авеню в сторону станции метро «
Мейда-Вейл», испытала неожиданный подъем духа. До этого дня она вела жизн
ь, где всего было слишком Ц слишком много мужчин, слишком много денег и сл
ишком мало моральных установок и правил. В том, что она оказалась перед ли
цом некоторых ограничений, привычных для простого народа, а именно: необ
ходимости обитать в тесной квартире и ездить в метро на работу, пусть даж
е это была работа для прикрытия, Ц для нее заключалось нечто пикантное и
даже волнующее.
Купив в газетном киоске свежий номер «Таймс», она вошла в вестибюль стан
ции и направилась к билетным кассам и турникету. Вчера вечером она на сон
грядущий изучала по карте лондонские улицы и линии метрополитена. Некот
орые станции имели забавные названия: к примеру, «Юбилейная», «Круговая»
, «Районная» или «Викторианская». Чтобы добраться до галереи в районе Се
нт-Джеймс, ей предстояло от «Мейда-Вейл» ехать по линии Бейкерлоу до стан
ции «Пиккадилли-серкус». Купив билет в кассе-автомате, она миновала турн
икет и по эскалатору спустилась к платформам. Оглядевшись, она решила, чт
о из толпы спешащих на работу лондонских девушек в общем не выделяется, и
это открытие, как ни странно, ее порадовало.
Ее намерение немного расслабиться, пролистывая в вагоне газету, испарил
ось, как только к станции подошел поезд. Вагоны были забиты людьми до тако
й степени, что оставалось только удивляться, как пассажиры не выдавливал
и стекла. Жаклин, которая всегда уважала личное пространство, решила был
о дождаться следующего поезда Ц вдруг там будет посвободнее? Ц но, взгл
янув на часы, поняла, что для этого у нее нет времени. Когда раздвинулись д
вери, из поезда вышли всего несколько человек. Казалось, для нее в вагоне с
овершенно не осталось места. «Интересно, что сделал бы на моем месте прир
ожденный лондонец? Ц спросила она себя, и сама же на этот вопрос ответила
: Ц Стал бы протискиваться внутрь Ц вот что!» Выставив перед собой сумоч
ку, Жаклин ринулась на абордаж.
Вздрогнув, поезд отошел от станции. Мужчина, стоявший рядом с Жаклин, дыша
л ей в лицо пивным перегаром. Она вытянулась во весь свой немалый рост, зап
рокинула голову и прикрыла глаза. Неожиданно на нее повеяло свежим возду
хом Ц из щелки неплотно закрывшейся двери дуло, Ц и ей сразу стало легче
.
Через несколько минут поезд подкатил к станции «Пиккадилли-серкус», и Ж
аклин выбралась наружу. На улице утренний туман сменился надоедливым ме
лким дождем. Жаклин вынула из сумочки складной зонтик и быстрым шагом по
шла по тротуару, стараясь по возможности держать дистанцию по отношению
к двигавшимся вокруг нее в толпе многочисленным офисным служащим и собл
юдать непривычные правила при переходе улицы.
Сворачивая на Дьюк-стрит, она бросила взгляд через плечо. У нее за спиной
на расстоянии нескольких футов шел Габриель, облаченный в черные джинсы
и кожаную куртку. Жаклин, никак не обозначив тот факт, что она его заметила
, продолжала идти по Дьюк-стрит в южном направлении и остановилась лишь у
прохода в тупичок Мейсонс-Ярд.
Габриель, проходя мимо, коснулся ее локтя и бросил:
Ц Все чисто. Передай от меня привет Джулиану.
* * *
Галерея оказалась точно такой, как ее описывал Габриель и делила помещен
ие с пароходной компанией и пабом. Рядом с дверью на стене находилась пан
ель с двумя кнопками и двумя надписями: "Туристическое агентство «Локус»
и «Ишервуд файн артс». Жаклин нажала на кнопку под нужной ей надписью, нем
ного подождала, взглянула на часы, после чего нажала на кнопку во второй р
аз. Никакого результата.
Жаклин пересекла Мейсонс-Ярд и вернулась на Дьюк-стрит. Там она нашла мал
енькое кафе, где можно было подождать хозяина галереи. Заказав чашку коф
е и присев за столик у окна, она развернула газету. Пятнадцатью минутами п
озже, в девять часов двадцать минут, Жаклин заметила стильно одетого сед
ого человека, который шагал по Дьюк-стрит с такой стремительностью, что м
ожно было подумать, будто он опасался опоздать на собственные похороны.
Нырнув в проход, он скрылся в тупичке Мейсонс-Ярд. Ишервуд, подумала Жакли
н. По крайней мере, похож.
Она положила газету в сумку и, выскользнув из кафе, последовала за седово
лосым. Нагнав его, она, выдерживая определенную дистанцию, шла за ним всю д
орогу, пока он пересекал Мейсонс-Ярд и подходил к двери на цокольном этаж
е. Когда он отпирал дверь, она приблизилась к нему и воскликнула:
Ц Это вы, мистер Ишервуд? Я уже четверть часа вас дожидаюсь!
Ишервуд повернулся на голос и, увидев Жаклин, слегка приоткрыл рот.
Ц Я Доминик Бонар. Полагаю, вас поставили в известность о моем приходе?
Ишервуд несколько раз быстро кашлянул, прочищая горло. Потом у него неож
иданно возникла проблема с ключами: он никак не мог вспомнить, какой имен
но подходит к двери на цокольном этаже.
Ц Очень… Очень рад вас видеть, Ц произнес он запинаясь. Ц Дико извиняю
сь за опоздание. Это все проклятая подземка.
Ц Позвольте я подержу ваш портфель, Ц предложила Жаклин. Ц Возможно, б
ез него вам будет легче разобраться с ключами.
Ц Итак, вы француженка, Ц произнес Ишервуд, как если бы открывал ей неку
ю важную тайну. Ц Я в совершенстве владею итальянским, но мой французски
й, боюсь, вашего слуха не усладит.
Ц Ничего страшного. Я хорошо говорю по-английски.
Ц Действительно…
Наконец ему удалось отпереть дверь. Распахнув ее во всю ширь, он галантны
м жестом предложил Жаклин войти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
нулся и посмотрел ей в глаза. Ц Как профессионал профессионалу скажу, чт
о тогда он сработал виртуозно.
Ц А сейчас ты собираешься в отместку убить его?
Он отвел взгляд и ничего не ответил.
Ц Я всегда винила себя за то, что произошло в Вене, Ц сказала Жаклин. Ц Е
сли бы мы не…
Ц Ты ни в чем не виновата, Ц бросил Габриель, обрывая ее. Ц Это была моя в
ина, не твоя. Мне следовало проявить больше сдержанности, а я повел себя гл
упо. Впрочем, как бы то ни было, все уже кончилось.
Прозвучавшая в его голосе холодность пронзила ее сердце, как острый нож.
Она долго давила в пепельнице сигарету, не решаясь снова поднять на него
глаза.
Ц Зачем ты рассказал о нас Лии?
Секунду он стоял у окна, храня молчание. Жаклин испугалась, что зашла слиш
ком далеко. Она пыталась придумать хоть что-нибудь, что помогло бы разряд
ить ситуацию или сменить тему, но так и не сумела. Кроме того, ей безумно хо
телось узнать, что он скажет в ответ. Если бы он не исповедался жене в свое
м прегрешении, Лия и Дэни никогда бы не отправились вместе с ним в Вену.
Ц Я рассказал об этом, потому что не хотел ей лгать. Если разобраться, вся
моя жизнь Ц одна большая ложь. Шамрон убедил меня в том, что я суперагент,
но я таким не был. Впервые в жизни я повел себя как человек, не лишенный обы
кновенных человеческих слабостей. Полагаю, мне нужно было с ней этим под
елиться. Думаю, я хотел, чтобы меня простили.
Он снял с вешалки свое пальто. Левая щека у него слегка подергивалась. Вид
но было, что он злится, но не на нее, а на себя.
Ц Завтра тебе предстоит длинный утомительный день. Ц На этот раз его го
лос звучал отстраненно и деловито. Ц Так что разбирай вещи, обживайся, а
главное, попытайся хоть немного отдохнуть. Джулиан ждет тебя завтра в де
вять часов утра.
С этими словами он вышел из квартиры.
* * *
После ухода Габриеля она стала разбирать вещи. Этот процесс некоторое вр
емя целиком занимал ее внимание и не позволял печальным мыслям угнездит
ься в сознании, но потом душевная боль, подобно прибою, захлестнула ее с го
ловой, она бросилась на диван и дала волю слезам. Выплакавшись, она закури
ла сигарету и еще раз окинула взглядом свое неуютное тесное жилище. «И ка
кого дьявола я здесь сижу?» Ц невольно задалась она вопросом. Она соглас
илась принять участие в операции Ц но только потому, что надеялась верн
уть любовь Габриеля. Но он сразу же отмел ее попытки воскресить прошлое, з
аявив, что их интрижка в Тунисе была не чем иным, как проявлением слабости
с его стороны. Но что бы она по этому поводу ни думала, ей не давал покоя еще
один вопрос. Почему все-таки он решил после стольких лет вернуться на слу
жбу и убить Тарика? Неужели это самая обыкновенная месть? Так сказать, око
за око? Но нет, подумала она, мотивы Габриеля наверняка куда сложнее и глуб
же, нежели месть в ее первозданном виде. Например, ему необходимо убить Та
рика, чтобы простить себя за то, что случилось с Лией, и попытаться наладит
ь свою жизнь. Очевидно, ему это и удастся, но сумеет ли он когда-нибудь прос
тить ее? Ц подумала она. Возможно, она заслужит его прощение тем, что помо
жет убить Тарика? С другой стороны, она поможет ему только в том случае, ес
ли затащит в свою постель другого мужчину. Она прикрыла глаза и стала дум
ать о Юсефе эль-Тауфики.
* * *
Габриель остановил свою машину на Эшуорт-роуд. Выйдя из салона, он демонс
тративно уронил ключи и, присев на корточки, сделал вид, будто их разыскив
ает. На самом деле он осматривал низ автомобиля в поисках какого-нибудь п
редмета, которого там не должно было быть Ц торчащего проводка, прикреп
ленной к днищу коробочки и тому подобных вещей. Ничего не обнаружив, он уд
овлетворенно вздохнул, сел в машину, завел мотор, после чего около получа
са ездил кругами по кварталам Мейда-Вейл и Ноттинг-Хилл, проверяя, нет ли
за ним слежки.
Он был недоволен собой. Его учили Ц сначала отец, потом Шамрон, Ц что муж
чина, который не умеет хранить тайны, слабак и никчемный человек. Его отец
ухитрился выйти живым из Аушвица, но до конца своих дней отказывался об э
том говорить. За всю свою жизнь он ударил сына один раз Ц когда тот потреб
овал, чтобы отец рассказал ему о том, что происходило в лагере. Если бы не ц
ифры, вытатуированные на его правом предплечье, Габриель, возможно, так б
ы никогда и не узнал, что его отец прошел через ад.
Если разобраться, в Израиле обитало множество людей с так или иначе трав
мированной психикой Ц матерей, потерявших на войне сыновей; юношей и де
вушек, у которых террористы убили родителей или родственников. После Вен
ы Габриель жил, опираясь на моральные принципы, сформулированные его отц
ом. Так, отец говорил: «Иногда люди умирают слишком рано. Скорби по ним все
й душой, но никогда не выставляй свою скорбь напоказ, как это делают арабы
. Когда же закончишь скорбеть, сотри слезы с глаз, распрямись, обустрой сво
ю жизнь и живи дальше».
Последнее пожелание отца, призывавшее обустроить жизнь и как ни в чем не
бывало жить дальше, выполнить было труднее всего. Габриель винил себя за
то, что произошло в Вене, не только по той причине, что у него была интрижка
с Жаклин, но еще и потому, что он, убивая брата Тарика, повел себя недостойн
о. Он разбудил Махмуда перед тем, как убить, потому что хотел, чтобы тот зна
л, что умирает. В свое время он испытывал немалое удовлетворение при мысл
и о том, что перед смертью Махмуд видел ствол нацеленной на него «беретты
» и вспышку выстрела, который разнес ему мозги. Шамрон учил его «террориз
ировать террористов» Ц думать так, как они, действовать так, как они. Но п
осле Вены Габриель пришел к выводу, что судьба наказала его за попытку уп
одобиться своим врагам.
Он тоже себя наказал. Одну за другой он закрывал перед собой двери, которы
е вели к нормальным человеческим радостям и удовольствиям. Он дрейфовал
сквозь пространство и время, как если бы был бесплотным духом: смотрел, ка
к другие предаются радостям жизни, но сам не пошевелил даже пальцем, чтоб
ы их вкусить. Он все замечал, все видел, но сам никаких ощущений не испытыв
ал. Красоту он воспринимал только на картинах Ц когда созерцал их в выст
авочном зале или реставрировал, врачуя нанесенные им безжалостным врем
енем и человеческой безалаберностью раны. Шамрон сделал из него разруши
теля. Габриель же огромным усилием воли трансформировал себя в целителя
. К сожалению, исцелить самого себя он был не в состоянии.
Так стоило ли после всего этого рассказывать о своих тайнах Жаклин? Како
го черта он взялся отвечать на ее вопросы? Ответ лежал на поверхности Ц е
му этого хотелось. Ему было приятно с ней разговаривать Ц он почувствов
ал это, как только перекинулся с ней несколькими словами, когда приехал н
а ее виллу в Вальбоне. Это можно было рассматривать как прозаическое жел
ание поделиться с коллегой по ремеслу кое-какими профессиональными сек
ретами из прошлой жизни и поведать ему о боли и разочарованиях. Но за этим
могло скрываться и нечто большее: общаясь с ней, ему, по крайней мере, не ну
жно было притворяться или оправдываться. Он вспомнил о своих глупых фант
азиях, касавшихся матери Пиила, а также о том, как все у них закончилось, ко
гда он попытался рассказать ей о себе правду. В этом сценарии находили от
ражение глубоко запрятанные комплексы Габриеля Ц в частности ужас пер
ед тем, что ему когда-нибудь придется рассказать некоей женщине о своей п
рофессии киллера. Но к Жаклин это не относилось. Она уже все о нем знала.
Быть может, Жаклин права, подумал он, и ему следовало попросить Шамрона за
действовать в операции другую девушку. Ведь теперь Жаклин стала его «бат
левейха», и завтра ему придется давать ей наставления относительно того
, как и при каких условиях она должна заманить в свои объятия другого мужч
ину.
Припарковав машину за углом своего дома, он быстро прошел к входу. Остано
вившись у двери, он бросил взгляд на свои окна и пробормотал: «Добрый вече
р, мистер Карп». По его представлению, Карп, не отрываясь от своего парабол
ического микрофона, должен был сказать что-нибудь вроде: «Добро пожалов
ать домой, Гейб. Давно уже не получал от тебя никаких известий».
Глава 22
Мейда-Вейл. Лондон
На следующее утро Жаклин, шагая по Элджин-авеню в сторону станции метро «
Мейда-Вейл», испытала неожиданный подъем духа. До этого дня она вела жизн
ь, где всего было слишком Ц слишком много мужчин, слишком много денег и сл
ишком мало моральных установок и правил. В том, что она оказалась перед ли
цом некоторых ограничений, привычных для простого народа, а именно: необ
ходимости обитать в тесной квартире и ездить в метро на работу, пусть даж
е это была работа для прикрытия, Ц для нее заключалось нечто пикантное и
даже волнующее.
Купив в газетном киоске свежий номер «Таймс», она вошла в вестибюль стан
ции и направилась к билетным кассам и турникету. Вчера вечером она на сон
грядущий изучала по карте лондонские улицы и линии метрополитена. Некот
орые станции имели забавные названия: к примеру, «Юбилейная», «Круговая»
, «Районная» или «Викторианская». Чтобы добраться до галереи в районе Се
нт-Джеймс, ей предстояло от «Мейда-Вейл» ехать по линии Бейкерлоу до стан
ции «Пиккадилли-серкус». Купив билет в кассе-автомате, она миновала турн
икет и по эскалатору спустилась к платформам. Оглядевшись, она решила, чт
о из толпы спешащих на работу лондонских девушек в общем не выделяется, и
это открытие, как ни странно, ее порадовало.
Ее намерение немного расслабиться, пролистывая в вагоне газету, испарил
ось, как только к станции подошел поезд. Вагоны были забиты людьми до тако
й степени, что оставалось только удивляться, как пассажиры не выдавливал
и стекла. Жаклин, которая всегда уважала личное пространство, решила был
о дождаться следующего поезда Ц вдруг там будет посвободнее? Ц но, взгл
янув на часы, поняла, что для этого у нее нет времени. Когда раздвинулись д
вери, из поезда вышли всего несколько человек. Казалось, для нее в вагоне с
овершенно не осталось места. «Интересно, что сделал бы на моем месте прир
ожденный лондонец? Ц спросила она себя, и сама же на этот вопрос ответила
: Ц Стал бы протискиваться внутрь Ц вот что!» Выставив перед собой сумоч
ку, Жаклин ринулась на абордаж.
Вздрогнув, поезд отошел от станции. Мужчина, стоявший рядом с Жаклин, дыша
л ей в лицо пивным перегаром. Она вытянулась во весь свой немалый рост, зап
рокинула голову и прикрыла глаза. Неожиданно на нее повеяло свежим возду
хом Ц из щелки неплотно закрывшейся двери дуло, Ц и ей сразу стало легче
.
Через несколько минут поезд подкатил к станции «Пиккадилли-серкус», и Ж
аклин выбралась наружу. На улице утренний туман сменился надоедливым ме
лким дождем. Жаклин вынула из сумочки складной зонтик и быстрым шагом по
шла по тротуару, стараясь по возможности держать дистанцию по отношению
к двигавшимся вокруг нее в толпе многочисленным офисным служащим и собл
юдать непривычные правила при переходе улицы.
Сворачивая на Дьюк-стрит, она бросила взгляд через плечо. У нее за спиной
на расстоянии нескольких футов шел Габриель, облаченный в черные джинсы
и кожаную куртку. Жаклин, никак не обозначив тот факт, что она его заметила
, продолжала идти по Дьюк-стрит в южном направлении и остановилась лишь у
прохода в тупичок Мейсонс-Ярд.
Габриель, проходя мимо, коснулся ее локтя и бросил:
Ц Все чисто. Передай от меня привет Джулиану.
* * *
Галерея оказалась точно такой, как ее описывал Габриель и делила помещен
ие с пароходной компанией и пабом. Рядом с дверью на стене находилась пан
ель с двумя кнопками и двумя надписями: "Туристическое агентство «Локус»
и «Ишервуд файн артс». Жаклин нажала на кнопку под нужной ей надписью, нем
ного подождала, взглянула на часы, после чего нажала на кнопку во второй р
аз. Никакого результата.
Жаклин пересекла Мейсонс-Ярд и вернулась на Дьюк-стрит. Там она нашла мал
енькое кафе, где можно было подождать хозяина галереи. Заказав чашку коф
е и присев за столик у окна, она развернула газету. Пятнадцатью минутами п
озже, в девять часов двадцать минут, Жаклин заметила стильно одетого сед
ого человека, который шагал по Дьюк-стрит с такой стремительностью, что м
ожно было подумать, будто он опасался опоздать на собственные похороны.
Нырнув в проход, он скрылся в тупичке Мейсонс-Ярд. Ишервуд, подумала Жакли
н. По крайней мере, похож.
Она положила газету в сумку и, выскользнув из кафе, последовала за седово
лосым. Нагнав его, она, выдерживая определенную дистанцию, шла за ним всю д
орогу, пока он пересекал Мейсонс-Ярд и подходил к двери на цокольном этаж
е. Когда он отпирал дверь, она приблизилась к нему и воскликнула:
Ц Это вы, мистер Ишервуд? Я уже четверть часа вас дожидаюсь!
Ишервуд повернулся на голос и, увидев Жаклин, слегка приоткрыл рот.
Ц Я Доминик Бонар. Полагаю, вас поставили в известность о моем приходе?
Ишервуд несколько раз быстро кашлянул, прочищая горло. Потом у него неож
иданно возникла проблема с ключами: он никак не мог вспомнить, какой имен
но подходит к двери на цокольном этаже.
Ц Очень… Очень рад вас видеть, Ц произнес он запинаясь. Ц Дико извиняю
сь за опоздание. Это все проклятая подземка.
Ц Позвольте я подержу ваш портфель, Ц предложила Жаклин. Ц Возможно, б
ез него вам будет легче разобраться с ключами.
Ц Итак, вы француженка, Ц произнес Ишервуд, как если бы открывал ей неку
ю важную тайну. Ц Я в совершенстве владею итальянским, но мой французски
й, боюсь, вашего слуха не усладит.
Ц Ничего страшного. Я хорошо говорю по-английски.
Ц Действительно…
Наконец ему удалось отпереть дверь. Распахнув ее во всю ширь, он галантны
м жестом предложил Жаклин войти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57