Вернувшис
ь на рабочее место, она вскрыла его длинным ногтем указательного пальца.
Там лежало послание, имевшее вид официального делового письма, написанн
ого на одном стандартного размера листе дорогой бумаги светло-серого цв
ета. В верхней части были проставлены имя и род занятий отправителя:

«Рэндольф Стюарт, частный ди
лер по продаже предметов искусства».

Жаклин прочитала:

«Только что вернулся из Пари
жа… Поездка оказалась очень удачной… Проблем с таможней не имел… Продол
жайте продажи, как было запланировано ранее…»

Приняв информацию к сведению, Жаклин включила машинку для уничтожения б
умаг и скормила ей полученное письмо.
Она надела пальто и прошла в офис Ишервуда. Тот сидел за столом, склонивши
сь над своим гроссбухом и, покусывая кончик карандаша, сосредоточенно пр
осматривал записи. Когда Жаклин вошла в комнату, он поднял на нее глаза, сл
або улыбнулся и сказал:
Ц Уже уходите, моя прелесть? Так рано?
Ц Боюсь, это необходимо.
Ц Буду считать часы в ожидании новой встречи с вами.
Ц Аналогично.
Выходя из хозяйского офиса, она неожиданно поймала себя на мысли, что, ког
да все закончится, ей будет здорово недоставать Ишервуда. Он был человек
приличный, и она никак не могла взять в толк, как его жизненные пути могли
пересечься с кривыми дорожками таких людей, как Ари Шамрон и Габриель Ал
лон. Спустившись вниз, она под проливным дождем пересекла Мейсонс-Ярд, вы
шла на Дьюк-стрит и зашагала в сторону Пиккадилли, размышляя о полученно
м ею послании. Содержание письма привело ее в уныние. Ей не составило труд
а представить себе окончание вечера. Она встретится с Юсефом у него на кв
артире. Потом они пойдут обедать, после этого вернутся и будут заниматьс
я любовью. Потом состоится двухчасовая лекция по истории Среднего Восто
ка, где особое внимание будет уделяться описанию бед и несчастий, обруши
вшихся на беззащитных палестинцев. Затем лектор станет перечислять пре
ступления евреев и завершит свое выступление суровой критикой договор
а, разделившего палестинские земли на два государства. Жаклин становило
сь все труднее и труднее делать вид, что такого рода экскурсы в недавнее п
рошлое Среднего Востока вызывают у нее повышенный интерес.
Габриель обещал ей, что это задание не отнимет у нее много времени. Она дол
жна была соблазнить Юсефа, попасть к нему на квартиру, снять оттиски с клю
чей, запомнить, как выглядел его телефон, и убраться оттуда навсегда. На до
лговременный роман она, что называется, не подписывалась. Поэтому необхо
димость снова и снова вступать в интимные отношения с Юсефом вызывала у
нее резкое отторжение, если не сказать отвращение. Но это еще не все. Она с
огласилась поехать в Лондон, поскольку надеялась, что совместная работа
сблизит их с Габриелем и будет способствовать развитию взаимного роман
тического чувства. На деле же все вышло по-другому: они все больше друг от
друга отдалялись. Она редко с ним виделась Ц он предпочитал пересылать
ей инструкции по почте, Ц когда же они все-таки оказывались наедине, он д
ержался холодно и отстраненно. Она здорово сглупила, рассчитывая на то, ч
то их отношения снова станут такими же, как в Тунисе.
Жаклин вошла на станцию метро «Пиккадилли-серкус» и спустилась к платфо
рмам. Глядя на ожидавшую поезда толпу, она вспоминала свою виллу и поездк
и на велосипеде по освещенным солнцем холмам Вальбона. На мгновение ей п
редставилось, что рядом с ней едет Габриель, вращая педали работающими к
ак шатуны ногами. В следующее мгновение она рассердилась на себя за то, чт
о снова дала волю своим глупым фантазиям. Когда толпа внесла Жаклин в ваг
он и притиснула к хромированным поручням сиденья, она решила, что с нее до
вольно. Сегодня, так уж и быть, она проведет вечер с Юсефом. Но завтра она об
язательно встретится с Габриелем и поставит его в известность о том, что
хочет выйти из дела.

* * *

Габриель расхаживал по квартире, превращенной в пост наблюдения и просл
ушивания, подбрасывая ногой лимонно-желтый теннисный мячик. Время прибл
ижалась к полуночи. Жаклин и Юсеф только что закончили заниматься любовь
ю, и он слышал их обоюдные заверения в достижении сексуального наслажден
ия. Потом он услышал, как Юсеф отправился в туалет, а Жаклин прошла на кухн
ю, чтобы раздобыть какую-нибудь выпивку. Потом она спросила, не знает ли Ю
сеф, куда подевались ее сигареты.
Габриель прилег на диван и, подкидывая к потолку теннисный мячик, стал жд
ать, когда Юсеф начнет проводить один из своих регулярных вечерних семин
аров. Интересно, задался он вопросом, какую тему Юсеф затронет сегодня. Чт
о там было у него вчера? Ах да! Разоблачение мифа о том, что евреи заставили
цвести пустыню. Нет, это было не вчера, а позавчера. Вчера Юсеф повествовал
о предательской политике, которую проводят страны арабского мира по отн
ошению к палестинцам. Габриель выключил свет и продолжал подкидывать и л
овить мячик.
В динамике послышался дверной хлопок, потом мрачный голос Юсефа.
Ц Нам необходимо серьезно поговорить. Кое в чем я тебе солгал, но теперь
хочу сказать правду.
Габриель поймал мячик и с силой сдавил его. Он вспомнил вечер, когда Лия те
ми же примерно словами сообщила ему, что в отместку за его измену в Тунисе
тоже вступила в связь на стороне.
Жаклин, беспечно хмыкнув, произнесла:
Ц Звучит довольно зловеще.
Габриель одним неуловимым движением кисти швырнул мячик в темноту.
Ц Это имеет отношение к шраму у меня на спине.
Габриель поднялся с дивана, включил лампу и еще раз проверил магнитофонн
ые деки, чтобы убедиться, что запись осуществляется по всем правилам и пр
облем с аппаратурой не будет.

* * *

Ц Что, собственно, ты хочешь сказать о своем шраме? Ц спросила Жаклин.
Ц Я хочу тебе рассказать, как он у меня появился.
Юсеф присел на край постели.
Ц Я солгал тебе о том, как его получил. Но сейчас хочу рассказать об этом в
сю правду.
Он с шумом втянул воздух, потом медленно выдохнул и негромко заговорил, д
елая короткие паузы после каждого слова.
Ц Наша семья осталась в Шатиле после того, как бойцы Фронта освобождени
я Палестины ушли из Ливана. Быть может, ты помнишь тот день? Об этом писали
во всех газетах. Тогда Арафат и его солдаты строем промаршировали по Бей
руту, а на набережной стояли израильтяне и американцы и махали им на прощ
ание. После того, как бойцы ФОП покинули территорию Ливана, обитатели лаг
ерей беженцев остались без всякой защиты. Сам же Ливан лежал тогда в руин
ах. Христиане, сунниты, шииты и друзы стреляли друг в друга, и палестинцы о
казались в самом центре этой заварушки. Мы жили в постоянном страхе, что с
нами может произойти нечто ужасное. Так ты слышала что-нибудь об этих соб
ытиях или нет?
Ц Тогда я была еще маленькая, но позже что-то об этом слышала.
Ц Короче, ситуация тогда была чрезвычайно напряженная, и достаточно бы
ло одной-единственной искры, чтобы вспыхнул гигантский пожар. И такой ис
крой оказалось убийство Башира Гемаэля Ц лидера ливанских христиан-ма
ронитов и председателя временного правительства. Его разнесло на куски
при взрыве автомобиля, когда он находился в квартале, который контролиро
вали боевики из партии «Христианская фаланга».
В ту ночь половина Бейрута взывала к отмщению, тогда как вторая половина
в страхе затаилась или искала убежище за пределами города. Никто не знал
в точности, сторонники какой партии или группировки подложили бомбу в ав
томобиль Башира. Это мог сделать любой, но фалангисты были убеждены, что э
то дело рук палестинцев. Они нас ненавидели. Христианам никогда не нрави
лось, что мы обосновались в Ливане. И теперь, когда бойцы ФОП из Ливана ушл
и, они решили разобраться с палестинской проблемой раз и навсегда. До тог
о, как Башира Гемаэля убили, он ясно дал понять, кого считает виновником вс
ех бед Ливана. «Здесь обитает народ, без которого эта страна вполне может
обойтись, Ц говорил он. Ц И этот народ Ц палестинцы».
После убийства Башира израильтяне вошли в западный Бейрут и заняли пози
ции неподалеку от лагерей Сабра и Шатила. Они хотели зачистить лагеря от
скрывавшихся на их территории бойцов ФОП, но, чтобы избежать потерь, реши
ли пропустить через свои позиции отряды вооруженной милиции фалангист
ов, которые должны были выполнить за них грязную работу. Мы знали, что прои
зойдет, если милиция фалангистов ворвется на территорию лагерей. Гемаэл
ь погиб, а мы оказались теми козлами отпущения, которые должны были запла
тить за его кровь. Готовилась кровавая баня. Израильтяне знали об этом, но
ничего не сделали, чтобы предотвратить кровопролитие. Более того, в силу
вышеизложенных причин, они этому способствовали.
На закате израильские войска пропустили через свои позиции у Шатилы отр
яд фалангисгской милиции численностью сто пятьдесят человек. Разумеет
ся, у них были винтовки, но большинство из них были вооружены ножами и топо
рами. Резня продолжалась сорок восемь часов. Тем, кого застрелили, здоров
о повезло. Остальные умерли ужасной смертью. Фалангисты рубили людей на
куски. Некоторым они отрубали руки и ноги, оставляя эти живые обрубки уми
рать от болевого шока и кровотечения. У других они заживо сдирали кожу. Он
и вырывали у палестинцев глаза, потом, ослепленных, привязывали к грузов
икам и возили по улицам, пока те не умирали.
Они не пощадили даже детей. Дети, по мнению фалангистов, могли в будущем ст
ать террористами, ну а коли так, то пощады тоже не заслуживали. И они переб
или всех детей в лагере. Женщин они тоже перебили. Ведь они давали жизнь бу
дущим террористам. Фалангисты развлекались тем, что отрезали у палестин
ок груди. Как же иначе? Ведь эти груди вскармливали будущих террористов. В
сю ночь фалангисты расхаживали по улицам, врывались в дома и убивали все
х их обитателей. Когда сгустилась ночная тьма, израильтяне стали пускать
осветительные ракеты, чтобы помочь фалангистам делать их кровавую рабо
ту.
Жаклин в ужасе прижала пальцы ко рту, а Юсеф продолжал:
Ц Израильтяне отлично знали, что происходит в лагере. Их позиции находи
лись в каких-нибудь двухстах ярдах от Шатилы. С крыш окружающих домов они
прекрасно видели, как разворачивались события. Они перехватывали перег
оворы фалангистов по радио. Но они и пальцем не пошевелили, чтобы останов
ить бойню. Почему, спрашивается, они оставались на своих позициях и ничег
о не делали? Да потому, что все шло в точности так, как им хотелось.
Мне тогда было семь лет. Мой отец умер. Его убило осколком в то лето, когда и
зраильтяне обстреливали из артиллерийских орудий и ракетами лагеря бе
женцев во время так называемой «Битвы за Бейрут». Я жил в Шатиле с матерью
и сестрой. Ей тогда было лишь полтора года от роду. Мы прятались под кроват
ью, вслушиваясь с замирающим сердцем в отчаянные вопли погибающих и винт
овочную стрельбу. На стенах нашего домика плясали багровые отблески раз
горавшегося в лагере большого пожара. Мы молили Бога о том, чтобы фаланги
сты прошли мимо нашего жилища. Время от времени до нас сквозь окно доноси
лись их голоса. Они смеялись. Страшное дело: они убивали всех, кто встречал
ся им на пути, но при этом позволяли себе смеяться. Всякий раз, когда фалан
гисты оказывались в непосредственной близости от нашего дома, мать зажи
мала нам с сестрой ладонями рты, чтобы мы не выдали себя испуганными крик
ами. При этом она едва не придушила мою сестру.
Но вот фалангисты вломились и в наш дом. Я вырвался из объятий матери и пош
ел им навстречу. Я объяснил им, что все мои родственники убиты и из всей се
мьи остался в живых только я один. Они засмеялись и сказали, что я присоеди
нюсь к своим родственникам в самое ближайшее время. Один из фалангистов
схватил меня за волосы и вытащил из дома. Потом он сорвал с меня рубашку, в
ынул нож и срезал у меня со спины большой кусок кожи. После этого он привяз
ал меня к грузовику, сел в кабину и, включив мотор, поволок по лагерю. В скор
ом времени у меня начало мутиться в голове, но прежде чем лишиться сознан
ия, я увидел, как один из фалангистов вскинул винтовку и выстрелил в меня.
Потом выстрелил другой. Я понял, что они использовали меня в качестве уче
бной мишени.
Не знаю как, но я выжил. Возможно, они решили, что я умер, и швырнули меня на о
бочину. Когда я пришел в себя, лодыжки у меня все еще были связаны Ц той са
мой веревкой, которой меня привязывали к грузовику. Я заполз под кучу мус
ора и затаился. Я скрывался там полтора дня. Когда резня закончилась и фал
ангисты ушли из лагеря, я выбрался из убежища и побрел к своему дому. Труп
матери лежал в нашей семейной постели. Она была нагая, и видно было, что фа
лангисты ее изнасиловали. А потом они отрезали ей груди и убили ее. Осозна
в все это, я стал разыскивать сестру. И нашел на кухне. Она лежала на столе. Ф
алангисты изрубили ее на куски, разложили окровавленные сегменты плоти
по кругу, а в центре водрузили голову.
Жаклин сорвалась с места и бросилась в ванную, где ее вырвало. Юсеф пошел з
а ней следом и, пока ее рвало, поддерживал над раковиной ее содрогавшееся
от спазмов тело.
Когда из ее организма уже ничего, кроме желчи, не выделялось, Юсеф сказал:

Ц Ты спрашивала меня, почему я так ненавижу евреев. Ответ прост: я ненави
жу их потому, что они послали фалангистов нас убивать. Потому что они стоя
ли на своих позициях и ничего не делали, пока христиане, их лучшие друзья в
Ливане, насиловали и убивали мою мать, а потом рубили на куски мою сестру.
Теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему я выступаю против так называемого м
ирного процесса на Ближнем Востоке? Разве мы, палестинцы, можем доверять
этим людям?
Ц Я тебя понимаю…
Ц Ты действительно меня понимаешь, Доминик? Это возможно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57