Он-то и поведал одураченному
семейству Малышевых, что целый год уже гоняется по городам и весям необъятной России за мошенником по кличке Лихо, который вместе с иностранными центами московских вузов периодически обирает доверчивых граждан, имеющих ценные коллекции.
Под личиной переводчика выступал Николай Феоктистов. Милиция так и не смогла задержать мошенника. Его «задержал» я и предложил провернуть интересное дельце. Полученные от этой операции деньги стали основой всего моего нынешнего капитала и послужили началом для большого бизнеса. Надеюсь, вы догадываетесь, что и деньги были большие...
* * *
Сон сморил меня на закате солнца. Тело отдыхало, но сознание по-прежнему воспринимало поступавшую извне информацию. Я грезил старой Русью.
Сначала оказался на гребне холма, откуда чужими настороженными глазами наблюдал за клубящейся вдалеке пылью. Меня мучил вопрос: «Кто это там скачет? Разведчики из княжей дружины, что понеслись на порубежье со степью еще в полдень, или легкая конница татар, идущих на Русь?» То были татары, и я быстро запалил дымный костер, извещая побратимов из сторожи о приближающемся враге. При этом я твердо знал, что мой сигнал передадут по цепочке и с последнего поста в княжий город помчится вестник за подмогой...
Но вот померк белый свет, и я очутился в просторной полутемной келье. Я жадно впитывал все, что происходило в этом жилище монахов. А картина была поистине потрясающей. Два монаха в оборванных дорожных одеяниях разложили перед игуменом и всей братией, населявшей монастырь, святые лики, писанные с помощью клея из рыбьих костей — левкаса — да растительных красок на дубовых досках.
Братия завороженно молчала, но тут самый древний монах провозгласил: «Святые угодники! Вечная память!» — и все монахи перекрестились.
— Оставайтесь в монастыре, — сказал игумен, обращаясь к пришлым чернецам. — Мы поможем вам, чем сможем, для увековечивания среди смертных божьих угодников, просиявших на святой Руси...
Я видел глазами иконописца, который трудился над «Архангелом Гавриилом». Вчерне эта работа была завершена. В голове мастера зрели новые замыслы. «Как сделать тему Благовещения более доступной для восприятия простых неграмотных людей? Изобразить херувимов над святым семейством? Все православные ' ведают, что херувим — самый высший ангельский чин I в религии. Или еще раз заглянуть в первоисточники — жизнеописания святых, и постараться воспроизвести одно из душеспасительных деяний?» За стенами монастыря громыхнуло, но прежде огненная стрела вспорола брюхо черной тучи и осветила
келью-мастерскую до самых потаенных уголков. Иконописец радостно перекрестился, уловив во всем этом знак божий и подсказку в своей многотрудной работе...
* * *
Я очнулся от необыкновенной свежести, хотя воздух июльскими вечерами бывает чаще душным и тяжелым. Надвигалась гроза. Я поднялся с земли и покинул это благодатное место, где под сенью могучего дерева отдыхал не менее двух часов.
Первые капли дождя настигли меня у церковной ограды. Проскочив через дырку в ней, я побежал к склепу и укрылся там от всемирного потопа...
Сторожа в склепе не оказалось, видимо, помогал закрывать церковь на ночь. Я подошел к его книгам и подумал: «Вот характерный пример того, как у нас относятся власти предержащие к защитникам Отечества. Никому не нужным живет здесь инвалид войны. Он никого ни о чем не просит, напротив, сам стремится по мере возможности помогать другим. И что же он получил за свою верность Родине Звание «психбольного»... Кому нынче дело до сирых и убогих? Разве что меценату и спонсору Павлышеву по кличке Режиссер, который готов в целях рекламы своей фирмы снабдить сиротский приют игрушками...»
Мой внутренний обличительный пафос иссяк, чего никак нельзя было сказать о разбушевавшейся за гранитными плитами дворянской усыпальницы непогоде. Надо было ее переждать.
На глаза попала та самая зажигалка, которую я оставил на могиле Дмитрия Воронова. Видимо, Кузьмич нашел ее и принес в свое жилище.
Для того чтобы установить контакт с психофизической сущностью покойного Дмитрия, мне уже не нужны были вещи-проводники. Однажды «законтак-тировав» с той или иной сущностью, я мог без провод-инка вызывать ее вновь и вновь.
И опять в моей голове зазвучал знакомый голос —
голос Воронова-старшего...
...До самой отправки я не знал, куда меня откомандируют. И только увидев в аэропорту «Шереметьево-2»
«прелестную девушку с карими глазами, завоевавшую в
он курсе красавиц титул Мисс Мира-92, я начал коего понимать.
Нас было шестеро молодых мужчин, и все мы числись в личной охране Юлии Воробьяниновой. Она отправлялась в Южно-Африканскую Республику, где на курорте Сан-Сити (Город Солнца) должен был состояться очередной конкурс красоты.
Самолет рейсом до Йоханнесбурга должен был приземлиться сначала в Лиссабоне, а затем уже лететь без дозаправок к месту назначения. В Лиссабоне к нашей команде должен был присоединиться Федор Штурм. Он и сообщит нам детали будущей операции.
Режиссер перед выездом в «Шереметьево» предупредил, чтобы мы не попадали в объективы фотокорреспондентов, которые будут крутиться возле русской королевы красоты.
Пройдя необходимые формальности, мы оказались в двухъярусном салоне «боинга» и заняли свои места.
Рядом со мной сидел молодой человек приятной наружности и с изысканными манерами.
— Я представитель фирмы-спонсора, вкладывающей деньги в конкурсы красоты, — представился он. — Фамилия моя Рожнов... Между прочим, попасть в Лост-Сити простым смертным чертовски трудно. Приходится бронировать номера за четыре месяца до конкурсных состязаний. А покои для нашей любимицы обходятся фирме в десять тысяч долларов в сутки. Прямо королевские покои, не правда ли? — И он засмеялся, обнажив безупречно белые зубы голливудской звезды.
— Говорят, очень интересно наблюдать за подготовкой конкурсанток в неформальной обстановке, за кулисами...
— И не надейтесь! Встретиться с конкурсантками в неформальной обстановке просто невозможно! Во время и перед конкурсами девушки ведут монашеский образ жизни, даже шампанского не употребляют, чтобы не заработать штрафные очки... Живут они в отеле «Каскады», занимают целый этаж, куда лишены доступа даже их близкие друзья и родственники. Был, правда, один прецедент, когда к ним умудрился проникнуть турист-скандинав и получил прекрасный сувенир — на его футболке расписались вес восемьдесят семь конкурсанток. Зато охране не поздоровилось: она вся была, уволена и заменена новой...
Признаться, мне начинало нравиться мое путешествие. Я блаженно потянулся и продолжал беседу с соседом:
— Интересно, что дают лавры королевы красоты их обладательнице?
У Рожнова заблестели глаза, и он вдохновенно при нялся загибать пальцы:
— В главный приз входят бриллианты и золото от ювелирной фирмы, возглавляемой Тиа Мариа; потом сорок тысяч фунтов стерлингов; далее автомобиль марки «мазда»; еще президентская карточка европейской туристической сети, которая обеспечивает королевский прием в любом из двенадцати тысяч лучших пятизвездочных отелей... Ничего не упустил? Ах да! Путешествие на Багамские острова. Ну и, конечно, всякая мелочь: косметика от «Джастин», обувь от Кардена, наряды от Кристиана Лакруа и так далее...
За разговорами я не заметил, как гигантский лайнер взмыл в небо. На американских самолетах все неприятные ощущения от «вхтета-посадки» сведены до минимума. И вообще летать на них одно удовольствие!..
Потом я заснул и очнулся, только когда «боинг» пошел на посадку.
Хоккеист Штурм прибыл на борт перед самым отлетом лайнера.
«Боинг» вновь набрал высоту и лег курсом на ЮАР. Мы прошли в кинозал, что располагался в верхнем ярусе самолета, и сели за один длинный стол.
— Слушайте меня внимательно, — сказал Штурм, оглядев каждого из нашей шестерки, сидящих вместе. — С мисс Воробьяниновой мы не расстанемся до самого Лост-Сити. Лост-Сити — это милое местечко на курорте Сан-Сити. Туда мы попадем на специальном автобусе фирмы «Мерседес», который заберет нас прямо из аэропорта. Оружие получите непосредственно перед операцией. Скорее всего, она будет проведена в один из конкурсных дней — обычно в это время в прибрежных пещерах Долины Волн не так много народа, а нам это на руку. Мы пока не знаем точно, где «цюрихский гном» хранит свою мошну. Но у меня есть осведомитель среди его ближайшего окружения...
Мы мало что поняли из этого сумбурного «инструктажа», однако никто из нас даже вида не подал: ведь нам уже открыли счета в одном из крупных коммерческих банков Москвы. За каждый день нашей
«командировки» на этот счет должны были отдать не малые деньги в валюте.
Как и обещал Штурм, в аэропорту Йоханнесбурга нас поджидал туристический автобус. Мы уселись в мягкие кресла, и он тронулся в путь.
Рядом со мной опять оказался разговорный Рож
нов. Завладев микрофоном, молодой бизнесмен выполнил роль гада, причем сделал это отменно.
— Мы едем по саванне, — увлекал он нас певучим голосом. — Жаль, конечно, что не побывали в Претории. Очень интересный город в архитектурном отношении! Там перемешались все эпохи. Черты викторианского стиля соседствуют с современными ажурными конструкциями из стекла и бетона. Некоторые районы Претории напоминают и Лондон, и Берлин, и Париж... Йоханнесбург же, откуда мы недавно выехали, старый шахтерский город, ставший ныне большим современным мегаполисом. Конечно, здесь невозможно уловить собственно африканскую жизнь. Для этого надо посетить какую-нибудь провинцию, например, районы Гремстон или Квазулнатале, где живут исконные хозяева этих земель. Большинство африканцев трудятся в шахтах, добывая магний, никель, платину, алмазы... Богатства здесь сказочные! А в общем — типичные проблемы третьего мира...
Голос гида-самозванца убаюкивал меня, и я отключился.
Снился мне престранный сон. Я находился один-одинешенек посреди огромного поля и не знал, куда идти. Вдруг откуда-то сверху раздался голос: «Всякий раз, когда твой охотник взойдет в эту долину и вложит в лунку круглый камень с палкой для охоты на орлов, один орел вернется в долину!» Я послушно выкопал ножом лунку в земле, отыскал круглый камень и бросил его в лунку. И тут с неба раздался могучий клекот. Я поднял голову и увидел огромную стаю хищных птиц. Орлы стали пикировать на меня, от них не было спасения! И тут я проснулся...
— ...Мы остановимся в отеле «Палас», — продолжал упражняться в красноречии неугомонный Рожнов. — Эта гостиница встроена в дворец, где проживала династия царственных монархов, правивших местными африканцами с незапамятных времен...
Дорога здорово утомила нас, и потому, раздевшись в номерах, мы тут же улеглись отдыхать, наплевав на местную экзотику. Меня, например, не тронуло даже то обстоятельство, что отель наш находился в горловине давным-давно потухшего вулкана...
А на следующее утро я повстречал девушку с красивым русским именем Лида. Я приметил ее вечером, когда мы, усталые и разбитые после дальней дороги, только-только вошли в вестибюль гостиницы и Рожнов раздавал нам ключи от номеров. Шикарно одетая длинноногая блондинка о чем-то спросила портье и, взмахнув пару раз красивыми ресницами, уставилась, как мне показалось, прямо на меня. Этот взгляд, полный огня, обладал какой-то магнетической силой, притягивал к себе, будоражил кровь. Нет, это не была «жрица любви» (нам говорили, что Сан-Сити — табу для проституток). Так кто же она?..
Утром незнакомка сама подошла ко мне. Это случилось в пещерном городе, куда мы отправились на прогулку. Девушка на чистом русском языке спросила:
— Правда, что вы из России?
— Конечно, правда! — ответил я.
— А меня зовут Лида, — представилась она. — Я никогда не видела русских в живом виде...
— Как это вам удалось? — попытался неуклюже пошутить я. — Мы в области балета, да и в вопросах космоса, впереди планеты всей...
— А у меня мама была русская. Ее звали Лида, как и меня. Только я ее совсем не помню. Она умерла, когда мне еще и года не было. А что вы здесь делаете?
— Приехали на конкурс красоты поглазеть... Мы сопровождаем Юлию Воробьянинову. Слышали о такой?
— Мисс Мира-92? — удивленно вскинула брови Лида. — Вот здорово! Я давно хотела с ней познакомиться, только вот к ней не пробьешься. Я, знаете ли, собираю автографы у разных знаменитостей...
— Будет у вас автограф королевы красоты, прямо на фотографии! — пообещал я. — Для такой девушки, как вы, могу и луну с неба достать...
— А где Воробьянинова находится сейчас? — мило улыбнулась Лида.
— Отправилась посмотреть на сафари... А нам разрешили побродить по Сан-Сити.
— Хотите, погуляем вместе? Заодно я и потренируюсь...
— Не понял?
— Ну, поупражняюсь... в разговоре по-русски! — пояснила Лида. — А вы о чем подумали?
— Да так...
— Ваша «королева», должно быть, очень богатая девушка, если может позволить себе участие в сафари. Заказать на весь день джип, егеря и оружие с боеприпасами — стоит пятьсот долларов. Дальше! За отстрел каждого животного положена отдельная плата. Застрелил зебру — заплати семьсот долларов, леопарда — четыре тысячи, буйвола — пять тысяч, а носорога — двадцать пять тысяч... Я однажды настреляла на двести тысяч долларов! Мой отец чуть не повесился... Больше он меня на охоту не пускает. А жаль! Это так увлекательно! Берешь винтовку с оптическим прицелом, целишься, нажимаешь курок и...
— Ваш отец, наверное, богатый человек? — как бы между прочим поинтересовался я, продолжая разглядывать ротонду Ройал Энтрас Чамбер, на каменных колоннах которой резвились резные зебры, гепарды, львы.
— Как вам сказать?.. Конечно, двести тысяч его не разорят, но он у меня страшный скряга и не любит попусту сорить деньгами... Вы уже позавтракали? Не хотите ли составить мне компанию?
— Буду рад, черт возьми! — ответил я и тут же подумал: «Откуда брались у меня слова для беседы с молодой леди?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55