Есть сведения, что икону «Архангел Гавриил» Иов завещал церковному приходу в Торжке.
Святой Иов противился приглашению в Россию иноземных вероучителей, при нем совершилось массовое крещение народов Сибири, были прославлены, в частности, Иосиф Волоцкий и Василий Блаженный, явлена икона Казанской Божьей Матери. Каждый год его правления ознаменовывался постройкой в Москве нового храма, был учрежден Донской монастырь. Иов также создал институт поповских старост (благочинных)». 'I Под объявлением стояла подпись: «Церковный староста В. Матохин».
Перечитав его дважды, я понял, что меня в нем заинтересовало. С одной стороны, информация об иконе, переданной святым одной из церквей Тверской гу бернии. Церковь эта могла находиться именно в деревне Берестово, существовавшей в ту пору. С другой стороны, я вспомнил, что до сих пор не виделся с местным церковным старостой, хотя желал этого, — он словно скрывался от меня...
У нищего на церковной паперти я узнал, где находится дом Матохина, и уверенно зашагал в указанном направлении.
Старосте принадлежал в этой деревне, пожалуй, самый дорогой и красивый дом. И по внешнему виду, и по внутреннему убранству его нетрудно было догадаться, что семейство Матохиных не бедствует. Однако встретили меня в этом богатом доме невесело.
— Папа очень болен, — сказала мне пухлая миловидная девушка.
— И что произошло? — стал я допытываться, почувствовав, что болезнь у ее отца не совсем обычная.
— Папа куда-то уходил вчера, не ночевал дома, а сегодня поутру его привезли на машине грибники. Они сказали, что нашли его в соседнем районе... Он ничего не понимает, трясется весь и только повторяет: «Свят, свят, свят!..» Мы уже и врача вызывали из нашего фельдшерско-акушерского пункта...
— И что же сказал фельдшер из этого пункта? — со снисходительной улыбкой поинтересовался я у наивной девушки.
— Он сказал, что «папа окончательно спятил на почве личного знакомства с нечистой силой»... И еще он сказал, что папе необходим покой и постельный режим.
— Понятно. Сразу видно, что вас посетил бо-оль-шой специалист...
— Мама сказала, что когда доктор не пьян, то лечить умеет. Но пьян он, по-моему, постоянно...
— Проводи-ка меня, милая, к твоему отцу.
— Я должна спросить позволения у мамы. Девушка побежала в соседнюю комнату, и вскоре
на террасу вышла-выплыла белой павой высокая дородная женщина средних лет. Оглядев меня с ног доголовы оценивающим взглядом, она позволила себе
мило улыбнуться. Потом сказала приятным грудным
голосом:
— Вы к Виктору Васильевичу? Но он болен и не сможет никого принять...
— Я врач из Москвы. Приехал сюда по поводу болезни местного священника. А тут прослышал, что с ваш супруг совсем плох, и решил осмотреть его. Вы не возражаете? и
— Как можно? Буду очень рада любой помощи. Наш фельдшер так меня напугал!..
Матохин оказался человеком маленького роста, щуплым и вообще на фоне своей пышущей здоровьем благоверной откровенно проигрывал. На огромной супружеской кровати церковный староста просто терялся...
Прежде всего я постарался успокоить дрожавшего всем телом пациента. И на какое-то время мне это удалось. Но что-нибудь нормально объяснить Матохин все-таки был не в состоянии. И тогда я усыпил его и подключился к его сознанию...
...Густой лес, знакомый егерский кордон на опушке, где когда-то развлекался покойный Семиречный, и какие-то люди, вооруженные автоматами и пулеметами...
Я услышал об исчезновении депутата Семиречного по областному радио и очень обеспокоился его судьбой. С Никодимом Евграфовичем мы неоднократно встречались за одним столом, он даже как-то приглашал меня к себе на «дачу» — так он называл бывший егерский кордон, расположенный неподалеку от нашей деревни. Там мы чудно провели время. Семиречный познакомил меня с хорошенькой девушкой... Но не буду об этом распространяться, а то еще, чего доброго, моя супружница узнает, последние мои волосенки повыдергивает...
Я подумал, что Никодим Евграфович, вполне возможно, спокойно обретается на своей «даче», а его уже средства нашей электронной прессы во все «поминальники» записали. И решил я утереть нос этим «радиоголосам» и добыть Семиречного живым и невредимым.
До егерского кордона я добрался, когда уже начинало темнеть. Гляжу, что за притча: стоят во дворе за деревянной оградой всамделишные демоны в балахонах. Морды черные, страшные... И все как на подбор с автоматическим оружием... Куда же это я угодил, Господи, спаси и помилуй! В самый что ни на есть Армагеддон...
Слышу, перед черным воинством речь держит их предводитель:
— Сейчас, — говорит, — вы покажете все, на что способны. Сюда привезут новых кандидатов — все они амнистированные, у многих по несколько «ходок». Я хочу, чтобы вы испытали их в обстановке, приближенной к боевой. Готовы?
— Всегда готовы! — ответил за всех громовым голосом правофланговый верзила.
Вскоре к ограде подкатила бортовая машина, и из кузова, как горох, посыпались молодые парни, черные от загара. Я их насчитал человек пятнадцать. Кстати, одного из них я даже признал. Это был Игнашка Воронов. Правда, по моим подсчетам, он еще должен был обретаться в местах не столь отдаленных.
Не успели парни оклематься, как на них, ничего не подозревавших, неожиданно набросились черные выродки в балахонах. Что тут началось, просто уму непостижимо! Стрельба, мат-перемат, стоны...
Игнашка, я заметил, вырубив правофлангового одним ударом, схватил его автомат и, действуя прикладом как дубинкой, уложил еще несколько нападавших. Вот тебе, думаю, и младшенький!
Драка была в самом разгаре, когда до меня наконец дошло, что необходимо удирать. В такой заварушке Семиречного мне все равно не отыскать, а вот меня самого сыщут и растерзают на месте...
Уйдя от кордона достаточно далеко, я выбрался на тропку и пошел по ней, чтобы не ломиться, как медведь-шатун, через чащу по бурелому. Это и было моей ошибкой.
Откуда-то сверху на меня свалились сразу два демона. В мгновение ока они скрутили мне руки и потащили в свое логово. Но Бог не оставил меня в беде, спас, придал неистовые силы. Я рванулся, скинул с себя проклятых демонов и помчался как на крыльях к шоссе. Тут-то под моими ногами и разверзлась земля! Потом, помню, был страшный грохот, после чего столб огня вознес меня ввысь...
* * *
Похоже, бедняга подорвался на взрывпакете, причем его здорово контузило.
Когда Матохин «выговорился», я осмотрел его с
ног до головы и не нашел сколько-нибудь серьезных
повреждений. Церковный староста отделался только
испугом, правда, сильным. Мне уже приходилось излечивать таких пациентов. Во главу угла при этом я брал высказывание одного средневекового лекаря:
«Подобное эффективнее всего излечивается подобным». Вот и Матохину следовало прописать еще одну стрессовую ситуацию...
Собрав все многочисленное семейство старосты в одной комнате, я объяснил им ситуацию и предложил И исцелить отца родного совместными усилиями. Честно говоря, чада и домочадцы не очень-то уверовали в мою теорию, но послушно забегали по дому, истошно вопя: «Пожар! Горим!» Это-то мне и было нужно. Взяв на кухне спички, я поджег бумажный жгут из старой газеты и начал размахивать им перед носом у крепко спавшего Матохина. Он не сразу понял, что происходит, но когда дыма и гари в спальне набралось предостаточно, пришел в себя, округлил глаза от страха и, вскочив с постели, одним махом выпрыгнул в открытое окно.
— Держи его, лови! — ерничал я вдогонку. — Не давай уйти в лес стервецу!..
Отыскали старосту только через полчаса. Он забрался в колодец соседа и сидел там по горло в холодной воде, держась за железную цепь, к которой было привязано ведро.
Когда его извлекли из колодца, то ни в какой посторонней помощи он уже не нуждался. О случившемся на лесном кордоне он забыл начисто.
История, происшедшая с церковным старостой, может, кому-нибудь и покажется комичной, но только не мне. Зная, на что способен Режиссер, я не удивился размаху его «коммерческой деятельности». Похоже, он организовал на территории бывшего егерского кордона военно-учебный лагерь, через который проходили будущие наемники. Интересно, сколько получал Режиссер за вербовку каждого боевика?
И все же я не до конца доверял полученным сведениям. Вполне респектабельный бизнесмен, имевший и без того множество источников дохода, занимался столь опасным делом — логично ли это?
Возвращаясь от дома Матохина, я остановился у раскидистого, одиноко стоявшего дуба. Напрягся и представил себе лицо Режиссера, которое видел наяву у дьяка Игнатия Северьяновнча. Затем подключил к «информационен сети»свой вопрос: «Чем ты занимаешься, Пазлышсв?» Ответ не заставил себя ждать...
...«Солдат удачи» ценится на мировом рынке только тогда, когда он хорошо подготовлен и отлично вооружен. На каком-то этапе труднее всего было раздобыть вооружение. Я даже помню, как чуть не погорел за организацию кражи автоматов Калашникова.
История вышла прелюбопытная и послужила мне уроком, из которого я вынес для себя следующую премудрость: скупой платит дважды.
Того солдата-дезертира мои ребята изловили в лесу, когда занимались своей плановой боевой подготовкой. Он сбежал из расположения войсковой части, охранявшей различные склады, в том числе и оружейные.
Солдат боялся преследования со стороны военной прокуратуры. Я обещал ему помочь, если он назовет мне имена сослуживцев, с которыми можно будет договориться о вывозе части оружия со склада. Он согласился и назвал ефрейтора Котельникова и рядового Чмурова. Я тут же послал к ним своего доверенного человека. Встреча прошла «на высшем уровне», прямо на КПП, «высокие договаривающиеся стороны» пришли к обоюдному соглашению.
Операцию проворачивали, когда Котельников и Чмуров заступили в наряд. Грузовую машину на объект пропустил дежурный по КПП ефрейтор, а замок с оружейного склада помог сбить рядовой...
После того как машина была загружена ящиками с оружием, мои ребята связали «доблестных» воинов, чтобы отвести от них подозрение в соучастии. Обычная, в общем-то, практика...
Конечно, узнав о пропаже оружия, военные вместе с местной милицией начали расследование обстоятельств дела. О его ходе мне предоставил полную информацию мой человек в правоохранительных органах. Ему же удалось опровергнуть одну из следственных версий, после разборки которой сыскари могли выйти на мою фирму. В результате виновными оказались члены конкурентной группировки, состоявшей сплошь из кавказцев. Их брали по всем правилам борьбы с террористами. Общежитие Педагогического университета окружили со всех сторон ночью. Ровно в 24.00 командированное из Москвы подразделение группы «Альфа», используя тросы и веревки, достигло пятого этажа, вышибло стекла в окнах и ворвалось сразу в несколько комнат, где проживали у своих землячек на нелегальном положении бравые кавказцы. Было много стрельбы, а еще больше женского визга.
При задержании троих кавказцев ранили. Было изъято семь автоматов Калашникова, а остальное оружие, как выяснилось позже, уже «воевало в Чечне».
Теперь, наученный опытом, я покупаю оружие, боеприпасы и амуницию только у командных чинов. Они продают все, что мне надо, практически за бесценок, да и риска гораздо меньше. На внешний рынок товар я поставляю только отличного качества. Покупателей навалом...
«Информационное поле» часто задает мне разные загадки. Ни с того ни с сего в мое сознание начинают поступать сообщения, которые я называю «непрограммными». Вот и сейчас неизвестные силы перенесли меня в горную местность. Я совершенно отчетливо ощущал всамделишность происходящего, чувствовал даже порывы холодного ветра со стороны перевала. При этом я абсолютно твердо знал, что нахожусь совершенно в конкретной географической точке — во французской Швейцарии, неподалеку от городка Нев-шатель. Но почему? Как и по какой причине я оказался там, где никогда раньше не бывал?
«Ты в гостях у Фридриха Дюрренматта», — услышал я.
«Зачем?»
«Чтобы узнать ответ на вопрос...»
И гений драматургии оказался рядом со мной. Мы сидели в его большом кабинете, заставленном до самого потолка полками с книгами.
— Правда ли то, что пишут о вас некоторые критики и литературоведы? К примеру, Армии Арнольд в своей книге утверждал, что «в основе своей Дюрренматт убежден в абсурдности человеческого существования» и что человечество «со своей безумной верой в технический прогресс движется к собственной могиле»...
Дюрренматт отмахнулся, как от назойливой мухи:
— Я не читаю этого!
— А что вы скажете о другой мысли, приписываемой вам: «У человека и человечества общее только одно — смерть. В этом смысле я, разумеется, против гибели. В строгом смысле слова существует только апокалипсическое искусство...» Это уже из книги американца Тьюсанена.
— Высказывания, которые мне приписывают, — это какое-то недбразумение. Я не мог сказать ничего подобного. А если кто-то хочет представить меня горьким пессимистом, то это не соответствует истине...
Вскоре просторный кабинет исчез. Не стало рядом со мной и человека невысокого роста, узкоплечего, с а непомерно большой головой и седыми редкими волосами, зачесанными назад...
Я вновь оказался под ветвями столетнего дуба, и только ветер, шелестя листвой, вел со мной нескончаемый разговор... В Странно, но почему-то именно под сенью старых деревьев мне удаются потрясающие контакты с великими людьми. И с теми, кто жив, и с теми, кто умер...
Правда, чуть позже я вспомнил, что перед самой поездкой в Берестово читал переведенные на русский язык пьесы Дюрренматта «Соученик» и «Срок». Они тогда произвели на меня очень сильное впечатление. Видимо, я, сам того не замечая, не переставал думать об этом авторе, сумевшем талант драматического писателя дополнить тонкой философской мыслью. Недаром Дюрренматта считают знатоком всего сущего в этом мире.
...Я видел сон, где мы с Николаем убивали Дауна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55