Но до меня не доходили произносимые им тирады, в данный момент я усиленно наблюдал за поведением Телегина, одновременно прислушиваясь к тому, о чем повествовал его голос, будто отделившийся от своего хозяина и живший теперь самостоятельной жизнью только в моем сознании.
...Эти золотые штуковины мне переслали контрабандой из Парижа. Вообще-то, все пятнадцать статуэток я должен был вручить большому человеку из правительства Москвы, который в свое время помог мне наладить антикварный бизнес в России, взяв на себя хлопоты по созданию сети малых предприятий для работы с надомниками. Они-то, эти самые надомники, и приносили нашей головной фирме основной доход, ведь за сувенирную продукцию, которую они производили, мы потом получали хорошую валютную выручку.
С Алексеем Федоровичем мы встречались раз в месяц в тех местах, где он сам назначал. Обычно наши встречи происходили по пятнадцатым числам каждого месяца. И если два месяца подряд я передавал ему толстые конверты с долларовой наличкой, то на каждый третий месяц должен был доставлять дорогостоящие экзотические сувениры.
Вот и ранним утром пятнадцатого марта наши пути
с Хозяином вновь пересеклись в районе Поварской улицы. Его черный «БМВ» стоял у здания Театра киноактера, и я, свернув с Кудринской площади, носив
шей долгое время название площадь Восстания, сразу я увидел его через ветровое стекло.
Припарковав свою «девятку» рядом с машиной о Алексея Федоровича, я невольно подумал: вот кого Пашка-Мозоль мог бы звать-величать Хозяином! По сути дела, именно Алексей Федорович заправлял всем в наших делах. И даже мне отводились, что называется, только вторые роли.
— Приветствую вас, — поклонился я Хозяину. — Привез специально для вас уникальные игрушки...
— Садитесь, Иван Николаевич, в мою колымагу. Когда я оказался в салоне машины, он продолжил:
— Последний раз, помнится, вы вручили мне какую-то срундовину на цепочках...
— Это уникальные изделия из кости исчезнувших пород рыб. Они были изготовлены еще до нашей эры... Им же цены нет!
— Об этом вы расскажете своей бабушке! Или тем придуркам иностранцам, которые готовы платить вам за любую хреновину валютой... Мы с вами уговорились, подарки должны быть очень и очень дорогими, только тогда я гарантирую вашему бизнесу полную безопасность, как со стороны правоохранных органов, так и со стороны криминального элемента. Прошу считать это серьезным предупреждением! Ладно, ладно, не обижайтесь! Скажу вам по секрету, я познакомился с одной очень приятной молодой особой. Сами понимаете, я не могу подарить ей ваши костяные крючки и наконечники для острог, хотя бы даже и на цепочках! Надо что-нибудь эдакое... Понимаете меня? Эта девушка со вкусом и из очень высокопоставленной семьи!..
— Вот посмотрите, что я привез на этот раз, — сказал я с некоторой дрожью в голосе, подумав: если уж это ему не понравится, тогда точно лавочку надо закрывать...
Поначалу я хотел отдать Алексею Федоровичу сразу все пятнадцать статуэток, но в последний момент передумал и отдал только девять.
Хозяин долго их разглядывал, чуть ли не пробуя на зуб, а потом не выдержал и, поцокав языком, восхищенно проговорил:
— Это да! То, что надо! Видите, можете работать, если захотите...
Он живо убрал статуэтки в «бардачок» и, повернувшись в мою сторону, добавил:
— Вот теперь и я хочу сделать свой взнос в наш маленький бизнес... Запомните! Михалев Никита Серафимович. Это специалист, я бы даже сказал — знаток старой Москвы. Он руководит бригадой «альтсрнзтивных археологов», которые практически живут в московских подземельях... Вот вам его телефон. У него ваш тоже есть. Работайте!.. Дальше. На меня вышел Ш руководитель из Липецкой губернии. Его зовут...
Впрочем, это неважно! Он рассказал о деятельности группы ребят из так называемого «Военно-исторического клуба». Пошлите эксперта в Елец. Пусть он там отыщет Игоря Костомарова. Он этим клубом руководит. Я думаю, ребят надо попользовать, направить их молодую неуемную энергию в нужное нам русло.,, ну, вы меня понимаете!
— Безусловно, Алексей Федорович! — ответил я.
— Да, чуть не забыл, — стукнул себя по лбу Хозяин. — Старайтесь сообщать мне о том, куда вам нужно послать людей в командировки за месяц. Это касается зарубежных поездок. Сейчас стало сложнее с визами.
— Я вам говорил, что необходима командировка в Ирак...
— Помню, помню, — нахмурился Хозяин. — Не очень-то там сейчас жалуют европейцев и американцев, после операции «Буря в пустыне». Не то, что было раньше! Какие там раскопки вели наши археолога, приятно вспомнить! Ладно, оформим через Институт археологии... Это не проблема! Куда еще?
— В перспективе — Бразилия! Но это ближе к осени...
— Будет вам и Бразилия. Надо расширять дело! Обрастать связями со специалистами в разных странах... Да! Не забудьте предупредить вашего эксперта, который поедет в Бразилию, что для получения визы ему будет необходимо сделать прививку от желтой лихорадки. Иначе не пустят.
— Это я учту. Скажите, Алексей Федорович, как вы смотрите на то, что мы попытаемся сделать нашу фирму совместным предприятием? — спросил я. — Ну, скажем, российско-французским или российско-американским... Как вы считаете? Стоит овчинка выделки?
— Это, вообще-то, неплохая мысль. Лучше, конечно, чтобы предприятие было российско-американское. Тогда многие проблемы решатся сами собой... Хорошо! Подготовьте ваши соображения на этот счет к нашей следующей встрече. Я думаю, что дело выгорит...
Что же, на этот раз я неплохо прокрутился, нахвали вал я сам себя, сидя дома и с чувством глубокого удовлетворения разглядывая шесть золотых статуэток, оставшихся у меня. Не все же отдавать Хозяину? Он сглотнет и не подавится, а мне малая часть — большое
подспорье.
Первым делом после встречи с Алексеем Федоровичем я решил срочно наладить контакты с очередной бригадой московских «гробокопателей». Под моей дланью их и так было немало. Все знали, что найденные под землей сокровища надо тут же, не мешкая, тащить дяде Ване, то бишь мне. Дядя Ваня за них хорошую цену отвалит, даже авансирует новые раскопки. Дядя Ваня вообще человек добрый и отзывчивый. Ну, а если какая-нибудь сволочь поведет с дядей Ваней двойную игру или не захочет играть вообще в мои игры, с теми разберутся крутые молодцы, состоявшие в личной охране Хозяина. От них пощады не будет.
Посмотрим, что это за Михалев такой. Пощупаем его на предмет сотрудничества.
...Однако что-то у меня с Михалевым не заладилось поначалу. То ли я дурак, то ли он чересчур умный — одно из двух!.. Во всяком случае, первая встреча с Михалевым чуть-чуть не стала последней...
Мы договаривались о встрече возле музея «Коломенское», напротив действующей церкви. Туда я и пришел ровно в 11.00 в субботу. Михалев заявился чуть позже, держа на поводке здоровенного королевского дога мраморного окраса. Насколько я знал, щенок этой породы стоит на Птичьем рынке бешеные деньги. Говорят, с такими псами индийские махараджи охотились на львов и леопардов...
С первой же тирады Никиты Серафимовича, произнесенной в районе «Домика Петра Великого», я почувствовал, что чего-то не понимаю...
— Хочу сразу заметить, чтобы между нами не возникло недомолвок, что я с ума схожу от теории исторического круговорота итальянца Джанбаттисты Вино, жившего в прошлом столетии, — начал говорить белобрысый человек лет тридцати пяти с бородкой -шки-перкой и стрижкой под ежик. — Каждый народ, по его вящему убеждению, проходит в развитии три этапа, или, точнее, эпохи — божественную, героическую и человеческую. Это как периоды человеческой жизни — детство, юность и зрелость. Так вот, уважаемый Иван Николаевич, все государства появляются только в героическую эпоху и представляют господство аристократов духа. В человеческую же эпоху на смену ему приходит демократическое государство, в котором должны торжествовать свобода и так называемая «естественная справедливость».
— И что же дальше? — удивленный таким началом нашей беседы, пожал я плечами.
— Это все! Это вершина развития человечества, его зрелость, после чего обязательно следует упадок. Общество возвращается к своему первоначальному состоянию... Фу, Султан! Сидеть! Он неравнодушен к молоденьким девушкам в мини-юбках... Да! Так вот. Все повторяется вновь — опять наступает божественная эпоха, и так без конца, по заведенному кругу. По-моему, итальянец Вино гениален в своих выводах!
— Мне кажется, что до зрелости общества нам еще далеко...
— Кто знает, кто знает...
Мне бы сразу же перевести разговор на более знакомые темы, а меня черт дернул лезть в дебри философии, в которой я не особенно-то и разбирался.
— И все же ваш итальяшка, на мой взгляд, авантюрист и волюнтарист...
— Не надо так облыжно! Вы напоминаете мне персонажа Юрия Никулина по кличке Балбес из кинокомедии «Кавказская пленница». Он тоже употреблял слово «волюнтаризм», не зная толком его значения... Волюнтаризмом называют целое направление в идеалистической философи, для которого воля — первооснова, первопричина всего сущего. Причем существуют два вида волюнтаризма: первый — как форма объективного идеализма, — тут сразу вспоминаются труды Шопенгауэра и Гартмана, второй — как форма субъективного идеализма, — тут хорошо потрудились Штирнир и Ницше. Шопенгауэр проповедовал буддистскую доктрину отречения от индивидуальной воли к жизни и растворения индивидуального в космической мировой воле. А вот у Ницше первопричиной, движущей силой выступает свободная индивидуальная воля — «я». В результате, если в том или ином царстве-государстве преобладает политический волюнтаризм, то мы имеем на выходе самые сногсшибательные формы анархистского авантюризма или фашистской диктатуры. Ни то, ни другое к добру не приведет. Так что остается только изучать «немецкую идеологию» Маркса и Энгельса, где волюнтаризму дается решительный и бескомпромиссный бой... О! Опять! Фу, Султан! Кому сказано! Лежать!
Не знаю, сколько бы еще Михалев продолжал свое философское просвещение, если бы его громадный пес, видимо, как и я, озверевший от заумных речей, не вырвал поводок из руки Михалева и не помчался к стайке молоденьких девчушек у «Братского острога». Представляете себе сцену из «Собаки Баскервилей» я Здоровенный пес молча несется на девчонок!.. Визгу было столько, что проходивший мимо милиционер выхватил табельное оружие и, толком не разобравшись, что к чему, сделал предупредительный выстрел 14 вверх. Однако королевский дог умел держать себя в дамском обществе и заигрывал с девушками в пределах допустимых правил приличия. В конце концов девчонки перестали его бояться и даже позволили себе некоторую вольность, погладив пса.
Короче говоря, Михалев полностью переключился на женский пол, которым он, похоже, увлекался не меньше своего Султана, и мне так и не удалось обсудить с ним деловые вопросы.
Михалев позвонил мне вечером того же дня и, спросив: «Куда это вы запропали в Коломенском?», не дожидаясь ответа, предложил: «Хотите посмотреть на Москву подземную?.. Тогда завтра в четыре утра подгребайте на Остоженку в район Зачатьевских переулков. Ориентируетесь? Мы вас будем ждать. Да, форма одежды рабочая»...
...Этот полуразрушенный двухэтажный дом, подготовленный к капитальному ремонту и реконструкции, находился неподалеку от Зачатьевского монастыря. И вообще весь этот район старой Москвы напоминал город после вторжения Мамая. Дома стояли нежилыми, брошенными, в некогда уютных теплых квартирах гулял теперь ветер да ютились бомжи.
Бригада Михалева состояла из пяти человек. Все это были люди серьезные, хорошо знавшие дело, которым занимались. Их имена Михалев не назвал, сказав, что привык обращаться к друзьям по кличкам.
— Вот этот — кандидат исторических наук, которого мы зовем Оглобля. Тот, что натягивает на себя резиновый костюм и запасается противогазом, — кандидат физико-математических наук, которого мы называем. Молекула. А вот те двое — братья-близнецы, они же являются кандидатами филологических наук и, как ни странно, женаты на сестрах-близняшках, потому мы и зовем их Близнецами в Квадрате. Видите, они выбирают кирки и лопаты?
Подобное представление своих коллег по «гробокопательству» Михалев проводил, как я уже заметил выше, в подвале полуразрушенного дома. Одновременно он облачался в «доспехи» исследователя подземелий.
— Как видите, Иван Николаевич, все мы тут люди грамотные и прекрасно понимаем, что наш бизнес — дело малоуважаемое, — проговорил Никита Серафи-
а мович, который, как я узнал позже, был кандидатом философии. — И все же мы каждое воскресенье, а иногда будни и праздники встречаем за работой в под-° земельях и выуживаем из этих клоак весьма ценные находки. Да вы надевайте вот этот прорезиненный плащ, сапога и каску с фонарем... Без нее нельзя! Техпика безопасности. А что делать? На наши официальные заработки семью не прокормишь. А тут, пожалуйста, три-четыре дня в месяц поползаешь по ходам-переходам, покопаешь земельку — и наберешь кое-что на продажу...
— Кстати, я хотел бы посмотреть на «товар», — сказал я, влезая в старательские доспехи.
— Посмотрите, — пообещал Михалев. — Внизу у нас тайничок имеется. Кое-какие ценности там припрятаны. Так что, вы готовы? Тогда пошли!
По подвалу мы дошли до самого дальнего помещения, забитого всевозможным хламом. Никита Серафимович отодвинул пустые пластмассовые ящики из-под пива и, вооружившись гвоздодером, поддел крышку люка, почти невидимую глазом. По деревянной лестнице один за другим мы спустились в подземный ход, где пахло сыростью, а стены, выложенные кирпичом из обожженной глины, стали хорошим грунтом для прижившихся здесь бесчисленных колоний плесневого грибка.
— Сегодня, друзья, покопаетесь без меня в районе Коробейникова и Молочного переулков, — распорядился Михалев. — А мы с Иваном Николаевичем подскочим на базу...
Четверка «гробокопателей» двинулась вперед, и вскоре лучи от их фонарей исчезли за поворотом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55