—...Учебным планом занятий с нами, слушателями ' первого курса командного факультета, было предусмотрено выездное показное занятие на базе вашей танковой Кантемировской дивизии. Занятие должно было проводиться методом показа оборудования танкового парка, учебно-методической базы соединсния... Нам и показали все, ничего не утаили — танковый парк, учебный корпус части, склад боеприпасов... Но это были, как у вас там говорится, только цветы, а ягоды потом. В учебном центре дивизии, на полигоне, я увидел, как водят танки настоящие асы своего дела. Машины с изображением скрещенных дубовых листьев на башнях летали, будто птички. Говорят, что немецкие фашисты, видя на танках эмблему кантеми-ровцев, бежали от них со всех ног... Когда же я сам сел за рычаги управления танка «Т-72», то сперва не мог даже сдвинуть боевую машину с места. Разве такое забывается?
Тарик немного успокоился, пристально посмотрел на меня и извинился:
— Вам все это, конечно, не интересно... А для меня — это лучшее, что я видел в жизни...
Больше он ничего не говорил весь вечер. Молчал как рыба. Видно, обиделся, что я прохладно отнесся к его ностальгическим излияниям. Но что делать, мне было на самом деле наплевать на его прошлое. Я жил сегодняшним днем и не собирался крутить башкой и восхищенно причитать: «Как это здорово!» Никогда ни под кого не подделывался и теперь не буду. Так я решил, укладываясь спать прямо на полу — кроватей у этого иракца, любившего все европейское, почему-то не нашлось...
Проснулся я среди ночи оттого, что кто-то настойчиво тряс меня за плечо. Открыв глаза, я чуть не вскрикнул от неожиданности. Надо мной склонился человек, с головы до ног закутанный в белое, чем-то напоминающее покойницкий саван. Вообще-то я не из пугливых, но тут пожалел, что не помню ни одной подходящей молитвы.
— Не бойся, русский! — тихо проговорил мужской голос. — Тебе нужно бежать...
— Это еще зачем? — спросил я, вскакивая с ковра, служившего мне постелью.
— Некогда объяснять! Опасность! Омар Тарик — агент спецслужб Ирака. Я должен спасти вас...
Не понимаю, почему я поверил незнакомцу,
каким-то чудом сумевшему проникнуть в чужой, хоро
шо охраняемый дом, но, быстро одевшись, последовал
за человеком в белом.
Сначала он провел меня через гостиную, где мы совсем недавно славно поужинали, затем вывел в коридор и направился в противоположную от входной двери сторону. Коридор оказался довольно длинным и извилистым. Вскоре мы подошли к маленькой дверце,
распахнутой настежь.
— Черный ход, — прошептал незнакомец и первым шагнул за порог.
Я последовал за ним и оказался в небольшом дворике, огороженном высоким забором. Незнакомец собрался было уже перемахнуть через него, но я придержал его за локоть.
— Я не один. Со мной женщина... Незнакомец покачал головой:
— Женщину не спасти. Она на женской половине, и ее охраняют...
— Ну и что из этого? Я ее выручу!
— Женщина — приманка! Головорезы будут пытать ее на ваших глазах, и вы все расскажете!
— Не верю! — пробормотал я.
— Тогда можете остаться и проверить. Но на мою помощь не рассчитывайте...
В доме уже спохватились. Раздались выстрелы, послышались чьи-то возбужденные голоса. И я перестал сомневаться. Тем более что незнакомец произнес пароль, переданный мне проводником поезда Брюссель — Москва при нашей последней встрече: «Пти-Андрэ желает тебе счастья»...
— С этого нужно было и начинать, — пробормотал я и быстро перелез через забор.
Я хорошо запомнил, что Омар, когда нас встречал, пароля так и не произнес...
— Называй меня просто шургатец, — сказал человек в белом, когда мы оказались в кабине джипа. — Для начала мы должны выбраться из города.
— На север? — спросил я, когда машина тронулась с места.
— Нет, на юг. Мы поедем туда, где работает группа моих родственников. У нас есть для вас интересные
находки...
— Послушай, шургатец, откуда ты знаешь русский язык и кто тебя прислал мне на выручку? — спросил я.
— Долгий разговор, — произнес он, беспокойно оглядываясь по сторонам. — Разговаривать будем позже, а сейчас... Вот они!
Я увидел, что наперерез нашей машине сразу с двух сторон несутся две легковушки, выкрашенные в защитный цвет. Это произошло на самом перекрестке. И если а бы шургатец не прибавил газу, нас взяли бы в клещи» Обернувшись, я заметил, что машины преследователей, визжа тормозами, повернули следом за нашим джипом. Но они уже поотстали.
Шургатец так крутанул руль, что меня сильно мотнулю, я здорово саданулся виском о ветровое стекло, чуть было не выбив его. От удара я на какое-то время потерял сознание и пришел в себя только на городской окраине.
— Мы оторвались от ищеек Саддама, — сказал шургатец, заметив, что я открыл глаза. — Слава Аллаху, обошлось без стрельбы! Я отвезу тебя в древний город Ур. Оттуда недалеко до границы с Кувейтом. Устрою встречу с родственниками, а потом помогу переправиться через границу. Если, конечно, нас раньше не убьют...
Нет, такая перспектива меня совсем не устраивала!
— Расскажите же, наконец, что тут у вас происходит?! — воскликнул я.
— Кто-то сообщил армейским спецслужбам о приезде в Багдад резидента крупной банды контрабандистов, промышляющих вывозом древностей из страны. У нас за это положен расстрел на месте... Мои родственники издавна занимаются раскопками. Все мы из поселка Шургат и всегда зарабатывали свой хлеб только добыванием древних сокровищ, скрытых в подземных глубинах. Но во время войны к нам перестали пускать археологические экспедиции из других стран, и для нас теперь нет работы. Мы голодаем... Я учился в России. Окончил исторический факультет МГУ. Там же познакомился с Омаром Тариком, заканчивавшим бронетанковую академию. После войны с Ираном он стал офицером в свите самого Саддама. Большой человек! Но шургатцам он не помогает. Нам вообще никто не помогает, и поэтому мы вынуждены рассчитывать только на себя. С французами я познакомился совсем недавно, побывав в Париже. Они меня и попросили встретить вас в аэропорту, но это оказалось невозможным. Вас уже ждали полковник Тарик и его люди. Кстати, один из его телохранителей — шургатец. Он и помог мне проникнуть в дом, где вас держали...
Выслушав сбивчивый рассказ шургатца, я задал вопрос, волновавший меня больше всего:
— Что будет с девушкой?
— Повторяю, она будет приманкой. Ее используют, чтобы попытаться захватить вас с поличным и сорвать наши планы. Женщина здесь — вещь, как кинжал, ковер, автомат. Дорогая вещь, и только. И зачем вам было ее сюда тащить?..
Я лишь почесал затылок и виновато пробубнил:
— Без нее отсюда не уеду.
— Ладно, мы что-нибудь придумаем.
До Вавилона мы доехали без происшествий. Затем, миновав город, помчались по прямой, как стрела, автомобильной трассе, ведущей строго на юг.
— По-моему, Омар Тарик и его люди играют с нами в поддавки, — задумчиво проговорил шургатец, которого, как оказалось, звали Камиль. — У Вавилона нас могли спокойно остановить...
— А может, наш общий друг решил проследить за нами и взять при встрече с вашими родственниками? — предположил я.
— И это не исключено. Мы сможем это проверить очень скоро, когда будем ехать через города Эд-Дива-ния и Эс-Самава. Там созданы крупные соединения частей самообороны. Если нас пропустят через них, то сомнений не останется.
Нашу машину так никто и не остановил. В результате к концу дня мы оказались в некогда прекрасном, а ныне полностью разрушенном городе Ур, показавшемся мне в свете закатного солнца бесконечной цепочкой холмов.
Насколько я помнил историю этих мест, жизнь здесь зародилась и развивалась весьма бурно на рубеже IV и III тысячелетий до нашей эры. Было построено целое созвездие городов-государств, которые ученые знают под общим названием Шумер. Жизнь здесь процветала вдоль рек и каналов. Так что «колыбель цивилизации», как любят называть эти места историки, представляла собой длинную и узкую полосу земли, протянувшуюся до гнилых болот, «украшавших» берега Персидского залива. Всю эту территорию делили между собой около пятнадцати городов-государств, среди которых находились Умм, Лагаш, Урук, Киш, Ур... Последний из названных являлся крупным и богатым центром в этих местах.
Новые сведения об Уре мне предоставил Камиль. — Город этот был потерян на многие века. Еще в середине девятнадцатого столетия о нем знали только по нескольким весьма туманным цитатам из Библии. Его отыскал английский консул в Басре Тейлор в 1854 году. Сначала он обнаружил скопления древних руин, которые мои земляки называли Тел л ь-атьМуккаи нр, что значит Смоляной холм. А чуть позже найденные глиняные таблички с клинописными текстами подтвердили, что это и есть древний Ур. Но раскопки начались только в двадцатых годах нашего столетия. Тогда-то и появились из-под земли некогда пышные дворцовые ансамбли, башни храмовых сооружений и, наконец, прекрасные царские захоронения. Основная °? часть сделанных здесь находок хранится в Багдаде, в специальном Шумерском зале, но в последние годы В официальные раскопки здесь прекращены. Не до того
нашим руководителям, воевать надо! Однако мои родственники копают потихоньку...
Разговор наш происходил на вершине крутого глинистого откоса за петлявшим невдалеке руслом Евфрата. Отсюда открывался прекрасный вид на древние руины.
— Я представлял себе остатки древнего города более внушительными, — сказал я разочарованно. — А мы видим только холмы, впадины да ямы. Где же городские укрепления? Где купола царских гробниц, раскопанных знаменитым Леонардом Вулли?
— Со времени раскопок минуло без малого шестьдесят лет... — пояснил Камиль и тяжело вздохнул, но тут же воспрянул духом и с улыбкой добавил: — И все же тут остался еще превосходный памятник городу и его жителям. Это знаменитый зиккурат Ур-Намму, постамент для главного городского храма, воздвигнутого в незапамятные времена в честь бога луны Наина. Он отреставрирован в начале нашего века и все еще в хорошем состоянии...
Машину мы оставили у откоса и больше к ней не возвращались. Камиль повел меня по некогда цветущему городу, а теперь пустыне, ископанной шургатцами вдоль и поперек.
Стемнело. Приходилось передвигаться с особой осторожностью, чтобы не переломать ноги. Камиль же и в темноте видел, как кошка, двигался куда ловчее меня и вскоре ушел вперед настолько, что я мог лишь различать белый силуэт его одежд.
— Сюда! — позвал он. — Мы пришли.
Вслед за прытким провожатым я взобрался на ближайший холм и от неожиданности замер на месте, заметив у своих ног в самый последний момент огромную яму, в которую чуть было не сорвался.
— Спускайтесь вниз! — Голос Камиля звал меня прямо из этой ямы.
Приглядевшись, я обнаружил каменные ступеньки, круто сбегающие вниз, и, больше не раздумывая, стал спускаться. Насчитав двадцать ступенек, я оказался в мрачном подземелье, освещавшемся только несколькими фонариками в руках людей, одетых как и КаМИЛЬ.
— Это мои родственники, — сказал мой провожатый. — Еще несколько человек охраняют нас наверху.
Затем Камиль заговорил по-арабски. Ему ответил самый пожилой из шургатцев, человек с перебитым носом и натруженными лопатообразными ладонями рук.
— Это мой отец, — гордо сказал Камиль. — Он хочет знать, какие древности вас интересуют?
— Мы купим все, что вы сможете нам продать, — быстро сказал я. — Торговаться не будем. Просто вы называете свою цену, а мы сразу платим. Точнее, платят мои французские коллеги, с которыми нам нужно будет встретиться в пограничном городке Фао.
— Отец доверяет вашему слову. У нас есть много статуэток богов и богинь, каменные орудия труда, драгоценные украшения. У нас есть древняя керамика. У нас есть глиняные таблички с письменами, а также «пули» для пращи, древние печати, грузила для рыбной ловли, литейные формы. У нас есть... У нас много чего есть! Вы возьмете все или только часть?
— Мы возьмем все, — заверил я Камиля, и тот, удовлетворенно кивнув, перевел мои слова отцу.
— Отец доволен нашей беседой и хотел бы показать вам наши находки, но на это нет времени. Наши родственники заметили приближающихся военных. Это люди Омара Тарика!
Сразу же за этими словами я услышал наверху пальбу из автоматов и пулеметов. Тут же у окружавших нас шургатцев появилось в руках оружие, и все они побежали по лестнице вверх, где уже разгорался нешуточный бой.
— Надо уходить, — сказал мне Камиль. — Отец проводит нас по подземному ходу... Подождите! Кажется, выстрелы стихли...
Действительно, на какое-то время наверху воцарилась тишина, а затем до нас донесся голос Омара, усиленный мегафоном:
— Русский Прохоров, слушай меня! Это я, Омар Тарик! Я люблю русских, но не люблю тех, кто пытается обкрадывать мою страну! Русский Прохоров, пока не поздно, сдавайся! У меня твоя женщина. Я отпущу ее к тебе с ультиматумом. Советую сделать так, как она скажет, а иначе я не могу гарантировать жизнь вам обоим! Женщина уже пошла!
— Не стреляйте, — сказал я Камилю. — Пропустите женщину и проводите ее сюда.
Камиль нехотя проговорил что-то по-арабски и, 'I услышав согласие отца, приказал совсем еще юному гонцу передать шургатцам, чтобы они пропустили женщину. Потом он что-то добавил к прежде сказанному и только после этого выпустил руку мальчика из своей руки. Тот умчался, как мотылек, поднятый порывом ветра с цветка.
Инну привели минут через десять. Она была в полуобморочном состоянии, но тем не менее старалась держаться и даже улыбнулась мне.
— Я должна вам передать, чтобы вы прекратили бессмысленное сопротивление. Армейские части окружили весь Ур, отсюда не ускользнет даже мышь. Если вы не сдадитесь, утром вас всех уничтожат... А если вы согласны сдаться, то сложите оружие и выходите на вершину холма с поднятыми вверх руками...
— Где они нас расстреляют без суда и следствия, — добавил Камиль. — Не бойтесь! Отец выведет нас из ловушки Омара.
— Но... — попыталась что-то возразить Инна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55