Правда, рана пустяшная...
— Все равно вы должны будете написать об этом О
факте официальную заяву в милицию, на основании о
которой мы сможем возбудить уголовное дело, а вы
пойдете как «терпило»...
— Как кто я пойду?
— Извините! Как потерпевший...
— Эх, Сергей, Сергей! — тяжело вздохнув, сказал я. — Ты действительно сильно изменился, и не в лучшую сторону, к сожалению. Стал чиновником, задубел, превратился в зануду. А я тебя запомнил совсем другим — живым, веселым хлопчиком, склонным иногда на необдуманные поступки и действия, за которые тебе и доставалось от отца...
— Мой отец умер! Недавно похоронили... — Мне показалось, что за заскорузлой маской на минуту появилось настоящее лицо человека, которого я знал, но мне это только показалось. — Да, были времена, уважаемый Владимир Степанович, да все вышли. Сейчас не та ситуация. Работы до черта! Как следует выспаться не удается... Так все-таки, при каких обстоятельствах на вас было совершено нападение? Почему именно на вас?
Еще раз безнадежно взглянув на Казакова и поняв, что по-человечески с ним говорить стало невозможно, коротко пересказал все события дня, предшествовавшие злосчастному эпизоду нападения.
— Как выглядел нападавший?
— Высокий детина, лет двадцати трех, с золотыми коронками на двух верхних передних зубах. По-моему, кличка у него Фуфло... По крайней мере, так его окликнули.
— Вот это все и опишите в заяве, а я завтра с утречка к вам сюда забегу и заберу ее для подшивки к делу. Договорились? Вот и ладно! А сейчас очень спешу... До завтра!
Вот такие ученики пошли нынче, невесело подумал я, проводив Казакова взглядом до порога палаты. Но стоило только двери за ним захлопнуться, как она тут же опять открылась. В палату опять заглянул Казаков и как бы между прочим заметил:
— Совсем забыл сказать. У нас в отделении уже лежат три заяви от потерпевших. Все они оказались зверски избитыми одним и тем же хулиганом. Между прочим, описание внешности нападавшего напоминает одного известного в прошлом боксера...
— Сергей, но я же тебе все честно рассказал только
ЧТО!...
— Да, да, конечно! Такая версия событий могла
быть... Так вы пишите, пишите: Всего доброго! Нет, господин сыщик! Свое дознание я проведу
сам, так оно будет надежнее. И вообще, разве можно
доверять собственную судьбу и судьбы дорогих мне
людей подобному чину? Нельзя! И когда же ты успел стать таким, Казаков?..
После обеда ко мне наведался другой посетитель — Андрон Турин, с которым я так и не успел толком переговорить в тот день, когда на меня напали.
— Что, Андрон? Не ставят тебя твои дружки ни во что? — встретил я старого знакомого подковыркой.
— Времена меняются, — почти теми же словами, что и капитан милиции, сказал Турин. — Что этому оборзевшему молодняку задрипанный авторитет по кличке Козырь? Был да весь вышел. Зато живу теперь тихо, спокойно. Я никого не трогаю, и меня никто не трогает. Но ради вас, Владимир Степанович, готов изменить на время самому себе. Кое-что мне удалось разузнать о тех, кто на вас замахнулся. Плохие люди! Лучше бы вам от них подальше держаться, ну да что об этом говорить, когда осиное гнездо разворошено...
— Ты можешь не ходить вокруг да около?! — прикрикнул я на Андрона. — Давай начистоту!
— Вами очень интересуется некая фигура по кличке Маэстро.
— Это я и без тебя знаю! Лучше скажи, кто он такой?
— Сигаев Алексей Алексеевич. Около сорока лет с хвостиком. Пятнадцать из них провел в местах не столь отдаленных за разбойные нападения. Потом стал мудрее, почувствовал, что здоровье пошаливает, и поменял климат на более благодатный, чем северная столица, а заодно и сменил воровскую специальность на шулерство. В настоящее время обладает несколькими престижными особняками в разных курортных местах, яхтой, рестораном с казино.
— Кто действует с ним заодно? — быстро спросил я, чувствуя, что медлительность Андрона начи* меня раздражать.
— С ним Гранд и Фоска. Гранд — из молодых да ранний. Ему двадцать два года, но он успел многое. Был моряком торгового флота, ходил в загранку. Мотал срок за контрабанду. В зоне и познакомился с Маэстро. Какое-то время назад шестерил у небезызвестного дельца Веретенникова, был у него в телохра нителях. Потом ушел и прибился к Маэстро. Тот его взял в компаньоны, научил шулерским хитростям и j пакостям. В общем, за сына держит, за наследника, о так сказать, своих капиталов. Сейчас он правая рука Маэстро.
— Это я понял. Что знаешь про Фоску?
— Этот бывший легавый служил в местной автоинспекции. Попался на поборах с водителей, кое-как сумел выкрутиться, но с работы его все равно вышибли...
— И правильно сделали!
— Не знаю! У Маэстро он является кем-то вроде руководителя личной охраны. Набрал всяких местных и заезжих недоумков и устроил для них бесплатное проживание на турбазе «Скалолазка», что недалеко от города, в горах.
— Знаю я эту «Скалолазку». Злачное место! Вечно там парочки всякие легкомысленные обжимались... А теперь, значит, притон превратили в «малину»?
— «Притон», «малина» — слова-то какие напридумали! — пробурчал Андрон. — Когда-то я заведовал той турбазой... Какие времена были! Приятно вспомнить...
— О, старый развратник! — усмехнулся я. — Вспомнил! Тебя же туда сразу после отсидки устроили. Интересно, кто этому посодействовал?
— Добрые люди, Владимир Степанович, никогда не переведутся. Только теперь их стало гораздо меньше, — деланно потупил взгляд Турин. — Проклятая приватизация помешала!
— Чем же? — удивился я.
— Трудовой коллектив прибрал мою турбазу в свои руки. Меня, конечно, тут же уволили. Сказали, что я слишком многого хочу... Избрали выдвиженца, бывшего завхоза Сутеева. А он быстренько снюхался с Маэстро и компанией. И когда я попробовал устроить разборку, мне таких наваляли, до сих пор опомниться не могу. Даже сотрясение головного мозга получил...
— Никогда не поверю, что ты, гроза местной уголовной шушеры, смог простить обидчикам такое оскорбление своего достоинства... — начал я подзуживать, надеясь пробудить в Андроне праведный гнев против его и моих врагов.
— А я и не простил, — покосился на меня Турин. — Козырь никогда и никому обид не прощает и прощать не будет, так и знай! Главное, дождаться удобного случая...
— Ну да, пока ты дождешься у моря погоды, беспредельщики весь курорт между собой поделят, и
тогда к ним вообще ни с какой стороны не подъедешь. ? — Конкретно, что ты предлагаешь? — поставил во прос ребром Андрон.
— Собрать всех достойных людей, обиженных новоявленными беспределыциками, и дать им надлежащий отпор!
— Круто заворачиваете, Владимир Степанович! — вскричал Турин. — А не учитываете того, что мы тогда окажемся между двух огней: с одной стороны мафия, с другой — наша уважаемая милиция. Вы что же думаете, милиция нас поддержит?
— Милиция поддержит... — начал я, но договорить мне бывший урка не дал.
— ...тех, кто больше отстегнет! — закончил начатую мной фразу Андрон.
— Нет, тут я не согласен! Не все же продались мафии, есть и честные сотрудники. Я сам знаю многих работников правоохранительных органов, которые честно выполняют свой долг, несмотря на то что им трудно вдвойне
— Ладно, ладно! Об этом вы расскажете на своей творческой встрече с милиционерами, когда вас пригласят поделиться воспоминаниями на тему «Борьба с мафией без помощи МВД»...
— Язва ты, Андрон! Сколько я тебя помню, ты никогда не уважал милицию...
— А за что их уважать? Я, понимаешь, вор-универсал, любой замок без ключа открою, а они меня посадили за распространение порнографии... Представляешь, каково мне было на зоне? Пока корешам мозги вправил, полсрока у параши кучковался... Такое не забывается!
— Оказывается, ты действительно злопамятный!... Ладно, пора перейти к делу. Попробуй разузнать о тех, кто пострадал от Маэстро и его банды. Надо будет где-то вместе собраться и наметить план, как мы сможем их крупно пощипать. Задача понятна?
— Эх, Степаныч! Да кто нам поможет-то? Каждый сейчас только о своей шкуре и печется, а ты — объединяться... «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Был такой лозунг, и к чему он привел? К полному и катастрофическому разъединению...
— А что ты предлагаешь? — разозлился я не на шутку.
— Я предлагаю сделать все так, чтобы комар носа не подточил. Тихой сапой. Для начала мы попробуем поссорить между собой Лебедя, Рака и Щуку...
— Не понял! — признался я.
— То есть Маэстро должен перегрызться с Гран дом и Фоской. А поможет нам в этом сам господин Веретенников.
— С какой это радости?
— Да потому что эти шулера для него прямые коно курен ты и сидят у него в печенках. Знать бы только, где его отыскать?
— Это-то как раз я знаю, — сказал я. — Он сейчас в санатории «Кубань» отдыхает, а это в двух шагах от моего дома в Ольгинке.
— Отлично! Туда мы и поедем завтра поутру. Придется вас выкрасть из больницы, уважаемый Владимир Степанович.
— Валяй, выкрадывай! — разрешил я Андрону.
На том мы и порешили. Турин еще затемно подгонит к ограде больницы свой «запорожец», а я, в свою очередь, услышав шум работающего мотора, должен буду вылезти через окно в больничный двор и через пролом в ограде пробраться к машине.
— Захвати с собой цивильную одежду, — попросил я Андрона. — А то в больничной амуниции неудобно будет предстать пред очи самого Веретенникова...
— Заметано!
Эту ночь я провел без сна. Как только забрезжил рассвет, я услышал за окном звук работавшего мотора. Тихо поднявшись, чтобы не разбудить новых соседей по палате, которых положили вечером, я, прихватив свою тетрадь с мемуарами, осторожно влез на подоконник и тяжело спрыгнул вниз, прямо на мягкую цветочную клумбу. И хотя прыгал я с высоты каких-то двух метров, боль в раненой спине дала о себе знать; стиснув зубы, я зашагал к ограде.
— Эй, ты кто? — окликнул меня знакомый голос Турина.
— Это я, Шорин! Подгони машину поближе... Когда машина оказалась рядом, я не поверил
своим глазам. Это был вовсе не «запорожец», а новенькая с иголочки «нива». Не давая мне опомниться, из нее выскочили трое парней и со словами: «Ты-то нам и нужен!» мгновенно набросили на меня мешок из крепкой холстины, который превратился в подобие смирительной рубашки.
— Грузите его в машину! — услышал я все тот же знакомый голос. ;
Теперь я мог поклясться, что это был голос Андрона Турина, чему никак не хотелось верить. «Кажется, он раньше меня определился в рыночной экономике», — невесело подумал я. Совершенно бесспорно: а предательство нынче гораздо выгоднее, чем честность ? и порядочность. А впрочем, о чем это я? Какой такой честности можно ожидать от потомственного уголовника на?..
Гак это та завалил в первом же раунде самого Орлова? —• недоверчиво оглядывая меня, спросил кандидат в олимпийскую сборную страны по боксу Дмитрий Манохин. — Просто невероятно... Но со мной у тебя этот номер не пройдет, даже не надейся...
Манохин выступал за команду Ленинграда, а я за команду Москвы. Такие дружеские встречи по разным видам спорта в пятидесятые годы практиковались довольно часто. Мне выпал жребий биться с самим Манохиным, считавшим эти соревнования тренировочными и потому не стоившими серьезной подготовки.
В первом же раунде Манохин обрушил на меня не столько выверенную тактику, сколько необузданный напор. Он добивался простой задачи — сбить мне дыхание, лишить подвижности, а потом добить точным ударом. И ему на первых порах это вполне удавалось, но недолго. Выбрав момент, я перешел в контратаку и резко ударил снизу в голову. Второй мой удар, гораздо более сильный, буквально отбросил Дмитрия спиной на канаты. До конца боя Манохин так и не смог оправиться от пропущенных ударов. Он только вяло защищался, не пытаясь перейти в атаку. Этот бой я выиграл по очкам...
...Мы ехали около часа. В самом конце пути колеса «нивы» несколько раз подпрыгнули на бревенчатом настиле, подбрасывая седоков в салоне, и остановились.
— Приехали! Вытаскивайте его на свежий воздух! — распоряжался голос Турина.
С меня стащили мешок, но руки, связанные сзади, так и не освободили.
Обретя способность видеть при ярком солнечном
свете, я огляделся вокруг. В первый момент мне показалось, что я очутился в старинном рыцарском замке времен крестовых походов, окруженном со всех сторон неприступной каменной стеной. И тут я вспомнил
о турбазе, находившейся неподалеку от нашего курортного города. Как-то раз мне удалось побывать здесь на экскурсии, но это было лет десять назад.
Тогда мне тут очень понравилось, однако в то время
старая крепость была сильно разрушена, и турбаза
ютилась возле ее некогда мощных стен. Сейчас же
крепость отстроили заново. Говорят, что это было сделано чуть ли не по заявке голливудских продюсеров, собиравшихся снимать тут свои исторические сериалы.
Неожиданно за своей спиной я услышал зычный
командный голос, от которого даже вздрогнул.
— Почему связан? Я вас спрашиваю? Это наш о гость, и обращаться с ним нужно тактично! Развязать!
Я оглянулся и, пока мне развязывали руки, разглядывал седовласого человека с моложавым лицом, который учтиво мне улыбался. Но эта улыбка, прописавшаяся на его губах, была только маской, поскольку его глаза при этом оставались холодными, как льдинки.
— Разрешите представиться, — сопроводил свои слова легким поклоном седовласый. — Алексей Алексеевич. Приношу вам свои извинения за доставленные вам моими охламонами неудобства... Я с ними еще разберусь!
Вот как! Маэстро решил сыграть в добродушного хозяина, не ведающего, что творят его холопы. Это даже не смешно...
Между тем Маэстро опять принялся распекать своих людей:
— Такого человека в мешок?.. Да как вы посмели! Его вся страна знала! Негодяи! Мерзавцы!
Когда ему наконец надоело сотрясать воздух и паясничать, он опять повернулся ко мне.
— Не желаете ли откушать чем Бог послал?
Это предложение сопровождалось таким по-купечески широким жестом, что я решил подыграть «хозяину», изобразив на лице полное доверие и удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55