Неужели жирные задницы, которые у вас вместо голов, не уразумели, что э
то благородный гирканец?! Ц Повернув ленивый взгляд на ара-бека, он мило
стиво провозгласил: Ц Проходи, земляк, и ничего не бойся. Юзбаши Надсар из
Тахтабада не забыл обычай предков…
Неожиданно его глаза расширились, и, мигом протрезвев, командир стражник
ов издал сдавленный вопль, в котором смешались восторг, опаска и подобос
трастие. Сумукдиар тоже узнал Надсара Ц в Бактрии тот служил десятником
в гирканском эскадроне и славился великолепным ударом с обеих рук. А сей
час вот, переболев удалью, осел на тепленьком местечке в порту и промышля
ет мздой с контрабандистов и честных гостей столицы.
Опыт прожитых лет приучил джадугяра мириться с человеческими слабостя
ми, и он тепло приветствовал бывшего подчиненного. Тот расцвел, проводил
«дорогого эфенди» за ворота, расспросив попутно о драгоценном здоровье
всех родичей до третьего колена, и долго настаивал, чтобы агабек хотя бы р
азочек посетил его скромное жилище. Уходя, Сумукдиар слышал, как Надсар в
разумляет солдат:
Ц Как были вы безмозглыми чабанами, такими и остались. Это же сам Кровавы
й Паша Ц слышали небось, как он вырезал всю нечисть Шайтанда?!
Ц Вах! Вах! Ц поражались перепуганные стражники.
Оказавшись в городе в столь ранний час, Сумукдиар поневоле задумался, ку
да направиться. Салгонадад ясно дал понять, что до возвращения из «морск
ого» путешествия говорить им не о чем. Племянник Верховного Джадугяра, с
арханг мухабарата Шамшиадад назначил срок Ц к обеду. Во дворце эмира ег
о наверняка не ждали, а идти в караван-сарай не хотелось. И вообще не лежал
а у него душа с утра наносить деловые визиты Ц стало быть, самое время нав
естить друзей и родных.
Ближе всех к порту жил его старый учитель Аламазан, второй джадугяр эмир
ата, посвященный самому Атару. Ближайших родственников было двое: двоюро
дный брат Фаранах и танцовщица Удака, с некоторых пор воспылавшая к Суму
кдиару бешеной, хотя и не вполне бескорыстной страстью. Прикинув наиболе
е короткий маршрут, агабек направился к дому Фаранаха.

С годами он все меньше любил столицу. Этот огромный город, как опущенный в
чашу вина сухарь, впитывал сброд со всего эмирата. Воры, убийцы, аферисты,
мздоимцы, распутницы стекались в Акабу, словно привлеченные светом фона
ря комары, словно спешащие к разлитому варенью осы. В этой клоаке превосх
одно прижились служители и поклонники кровавого культа. Пока жрецы стар
ых храмов спорили, принять ли веру Единого бога, колдуны темной силы пред
ались Единому повелителю ЗлаЦ Иблису. Не удивительно, что именно в Акаб
е разразился самый страшный за последние полвека погром.
Из грязных подворотен тянуло вонью гниющего мусора, возле колодцев и дру
гих источников воды толпились одетые в рванье простолюдины с кувшинами
и бурдюками. Которые сильнее и нахальнее, отталкивали, а порой попросту и
збивали слабых и смирных. Рыдая, пробежала пожилая женщина, голосившая, ч
то только сейчас какой-то негодяй отнял у нее последние три дирхема. Оста
льные старательно отводили глаза Ц не в силах помочь чужому горю, люди с
тарались отгородиться от боли и забот ближних. В тени арок и деревьев ско
льзили подозрительные фигуры с замотанными грязной тканью лицами Ц во
ры или сводники. Повсюду сидели нищие, окруженные множеством детей Ц уб
огих и калек. Тут же расхваливали свой товар торговцы, продававшие женщи
н на короткий срок Ц для одноразового использования.
Сумукдиар невольно вспомнил книгу «Сравнительное описание демонов», г
де говорилось, что с появлением Хызра будет рождаться много уродов, на ул
ицы выйдет темный народ, разносящий дух смерти. Вот он, темный народ, Ц во
рует, побирается и готов убивать себе подобных только за принадлежность
к другому племени. Опутанные магией злых сил, люди на глазах превращалис
ь в двуногих зверей-людоедов.
Звери? Краем глаза Сумукдиар заметил непонятное движение и повернул гол
ову в ту сторону. Грязная худая дворняга Ц белая с желто-рыжими пятнами
Ц брела прочь от мусорной кучи, свирепо рыча на прохожих и бережно держа
в зубах… белую куклу-щенка. Опустив свою находку на землю в тени чинара, п
сина принялась, нежно скуля, вылизывать куклу. Видимо, у бедняги недавно п
ередохло потомство, и теперь несчастное животное нашло себе утешение. «В
от, казалось бы неразумное животное, а ведь тоже имеет какие-то чувства,
Ц подумал агабек, всегда умилявшийся любым проявлениям жизни. Ц А я сра
внивал людей с четвероногими. Нет уж, люди гораздо хуже зверей Ц те хотя б
ы не глумятся над трупами себе подобных. Разве что гиен и шакалов можно ср
авнить с человеком по жестокости и подлости…»
Он остановился на углу, ожидая, пока пройдет караван. Прямо перед ним, на д
ругом конце площади начиналась главная городская улица, на которой стоя
л дом двоюродного брата, а слева вздымалась над Акабой покрытая лесом го
ра Патам-Даг, на гребне которой среди вековых сосен и кипарисов высился н
еподвластный времени замок. Розовый камень, франкские башни-форты по уг
лам, уступчатая пирамида главной цитадели. Строение, отличавшееся своей
архитектурой от остальных зданий города, служило когда-то обителью само
му Мир-Джаффару Ц не очень сильному, но непреклонному магу, которого Джу
га-Шах назначил сатрапом всего Атарпадана. После кончины царедарского т
ирана, когда Средиморье откололось от Рыси, Мир-Джаффар бесследно исчез.
Ходили слухи, будто его казнили жрецы Иблиса, однако никто не видел этого
колдуна мертвым, и никому с тех пор не удалось проникнуть в Розовый замок
Ц непонятная магия оберегала покой резиденции жестокого, но любимого н
ародом наместника…

Сумукдиар пересек площадь и несколько раз стукнул колотушкой о медный д
иск, подвешенный у двери. Слуга, впустивший гостя в дом, сообщил, что хозяи
н уже встал. Тут же он добавил:
Ц Господин в дурном настроении. Вчера были у этого пьяницы лега Рустамб
ека, вернулись поздно, хозяин всю ночь изволили простоять, согнувшись на
д тазом. Утром еще зеленый были и сейчас продолжают опохмеляться.
Родственничка джадугяр нашел во внутреннем дворе, где Фаранах увлеченн
о дразнил пару огромных псов. Небрежно ответив на приветствие Сумукдиар
а, он принялся с жаром расхваливать несравненные достоинства своих люби
мцев: рост, злобу, сноровку, покорность, ум. Помня, что впереди до обеда еще м
ного времени, гость усердно делал вид, что внимательно слушает, а сам печа
льно сокрушался тем, что сын его дяди так бездарно прожигает свою жизнь.

Сын неистового Муканны Ганлы Ц знаменитого мятежника из Северной Парф
ии, сподвижника самого Парпага, Ц Фаранах унаследовал от отца могучее т
елосложение и густые черные усы, но отнюдь не волю и решимость. Силач, спос
обный уложить одним ударом коня, он проводил все время, организуя попойк
и для своих разорившихся приятелей, а также дрессировал породистых псов
, лошадей, охотничьих соколов, боевых петухов и баранов, гончих зайцев и та
раканов. Иногда казалось, будто Фаранах действительно не шутит, когда го
ворит, что предпочитает четвероногих тварей законной жене и родным детя
м.
А вот, кстати, и его жена. Лансата, дочь рысски и гирканца, красивая светлов
олосая женщина, слишком любившая трепать языком по всякому поводу и уж п
одавно без повода, набросилась на гостя, расцеловала, посетовала, что он т
ак редко навещает родственников, и продолжала тараторить, стремительно
доводя до его сведения все последние сплетни о членах семьи, общих знако
мых, просто известных в городе особах, а также о людях, которых, кроме нее, н
икто не знал.
Впрочем, повествование Лансаты вовсе не было сумбурным и беспредметным.
Как бы между делом она ловко ввернула, что Удака уехала в родную деревню
Ц кажется, не одна, но с очередным влиятельным покровителем, Ц и что ее п
лемянница поведала своей любимой тетушке Лансате, будто безумно влюбле
на в Сумукдиара и по этой причине совершенно не спит ночами, непрерывно р
ыдает и даже чуть не похудела…
Измены Удаки Сумукдиара ничуть не тревожили Ц танцовщица, она танцовщи
ца и есть. Гораздо сильнее нервировали попытки акабской родни скоропост
ижно женить его на очередной перезревающей, но упорно не худеющей девице
.
Ц Видал я ее пару раз, Ц миролюбиво сказал Сумукдиар. Ц Дура, по-моему. К
тому же кривоногая и слишком жирная.
Ц Очень красивая девушка, Ц обиделась Лансата.
Ц Так уж и «девушка», Ц он прищурился. Ц Мы хоть и в деревне живем, а кое-
что слышим.
Фаранах заржал так оглушительно, что несчастные псы испуганно шарахнул
ись. Отпустив изрядное число соленых шуточек насчет любовных страданий
и похождений упомянутой племянницы, кузен неожиданно вознамерился исп
робовать свое остроумие на госте и заговорил, слащаво улыбаясь:
Ц Сумук теперь бабами не интересуется, новое развлечение себе нашел Ц
он теперь вздумал хастанцев убивать. Мало их качкыны резали Ц теперь ещ
е великий джадугяр решил убийцам помогать… А тебя, случаем, совесть не му
чает, когда единокровных убиваешь? Ты ведь сам наполовину хастанец!
Ц Не болтай, Ц буркнул Сумукдиар.
Ц Испугался! Ц засияв идиотской улыбкой, воскликнул Фаранах. Ц Надо б
удет кинуть по три тамга всем глашатаям, чтобы кричали по утрам: «Сумук Ха
шбази Ц хастанец, Сумук Хашбази Ц хастанец!» Глядишь, какой-нибудь деде
ркин тебя и прирежет.
Разозлившись, волшебник обозвал двоюродного брата вонючим ишаком, посо
ветовал поменьше налегать на вино, пока не пропил все мозги. «А если пьешь
, так хоть не собачьим дерьмом закусывай!» Ц сказал он и направился к двер
ям. Развеселившийся родственник вопил ему вслед:
Ц Погоди, не торопись, сейчас придут тебя убивать… Эй, ты, хастанец, убива
ющий хастанцев!..
Внезапно эта хмельная бравада сменилась душераздирающим воплем Ц нев
едомо откуда вокруг Фаранаха заплясали обжигающие языки пламени. Уже ст
оя в дверях, Сумукдиар обернулся, презрительно поглядел на побледневшег
о сына бесстрашного Муканны, щелкнул пальцами, погасив огонь, и вышел на у
лицу.
Короткая стычка окончательно испортила настроение. Всякий раз, сталкив
аясь с межплеменной рознью, он испытывал неутолимое желание перерезать
глотки выродкам, бросающим сухой хворост в костер вражды между народами,
однако он лишь попусту исходил своей бессильной яростью. Проклятые подж
игатели удивительным образом оказывались под защитой если не закона, то
всеобщего мнения. «Ты не согласен, что надо убивать врагов нашего племен
и? Ц говорили они, изображая священное негодование. Ц Стало быть, ты сам
враг! О каком примирении ты смеешь говорить, о каком еще милосердии Ц вра
гов надо убивать!» Оперируя такими нехитрыми призывами, удалось поднять
на войну два народа Ц хастанский и атарпаданский.
Откуда, какими тайными тропами вползла в Средиморье ядовитая зараза вра
жды? Когда Сумукдиар был молод, да и раньше, когда был молод его отец, все ца
рства жили мирно и дружно Ц саспиры и аланы, хастанцы и атарпаданцы, леги
и хозары. Но три года назад началось страшное, чему нет названия в человеч
еском языке и не должно быть места там, где живут люди.
Собственно говоря, ростки этих безобразий появились вскоре после кончи
ны Джуга-Шаха. Пока здесь стояли гарнизоны северян, Средиморьем правили
сатрапы Белой Рыси Ц сурово правили, спору нет, но все-таки сохранялась с
праведливость, а малейшие признаки вражды жестоко искоренялись. Потом в
еликое царство рухнуло, и на месте Средиморской губернии появились само
стоятельные, но карикатурно-карликовые эмираты, ханства, королевства и
княжества, владыки которых были озабочены лишь собственным обогащение
м.
Народ изнемогал под гнетом алчных ханов, бессердечных жрецов, продажных
судей-казиев, безжалостных ханских нукеров. Изнемогал и копил лютую зло
бу, которая неизбежно должна была прорваться кровавой вакханалией мест
и. Большие и малые правители, при всей своей тупости сознавая это, стремил
ись любой ценой отвести от себя гнев простолюдинов, а потому поступили д
ревним как мир способом: натравили озлобленных голодных соплеменников
на живших по соседству людей другой крови Ц таких же голодных и озлобле
нных.
Подлое это дело готовилось годами, если не десятилетиями, и наверняка не
обошлось тут без грязных лап бесчеловечных колдунов Магриба. По всему Ср
едиморью возводились Ц поначалу тайно, а затем в открытую Ц капища идо
лов Тьмы, в которых регенты Иблиса внушали слабым духом, что каждый, кто пр
инадлежит к другому племени, Ц враг. Так постепенно и незаметно темные с
илы опутали злыми чарами весь край от моря до моря, и околдованные народы
принялись без зазрения совести резать вчерашних друзей, истово уверова
в, будто изгнание «врагов» сделает лучше их собственную жизнь.
И разразилась резня. Саспиры убивали аланов, аланы Ц саспиров. Из Хастан
ии были изгнаны родственные атарпаданцам племена качкын и
дедеркин, а из Атарпадана Ц хастанское племя дыга.
И что же, счастливее стали изгонители? Атарпадан лишился половины город
ских ремесленников, лекарей, грамотеев, а Хастания Ц половины своих зем
ледельцев и скотоводов. Теперь несчастные беженцы-качкыны, лишившиеся в
сего имущества, попав в Акабу, где им, прирожденным селянам, нечем было зан
яться, бесцельно слонялись по кривым закоулкам столичных окраин, нищенс
твовали, воровали, не гнушались и убийствами. Темный народ Ц свита злого
демона Хызра…
Вот и дом Аламазана.

Войдя в большую комнату, Сумукдиар догадался, что явился не ко времени. Ст
арый волшебник готовился к медитации, так что сейчас ему было не до госте
й. Деликатный старик не показал виду, однако гость из Ганлыбеля, поспешил
откланяться, ссылаясь на срочные дела в военном ведомстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62