Грохот
падения какой-то тяжести, возможно Ч мебели, и вплетенный в него нечлено
раздельный рев. Рэндалл удовлетворенно кивнул головой. Он предупреждал,
и не его вина, если кто-то, не желая становиться посмешищем, не приказал не
медленно осмотреть брачное ложе, принять меры по его укреплению, а то и во
все перебазироваться в другие апартаменты.
Он вполне представлял, как мечется сейчас по тесной спальне его могущест
венный враг, пытаясь вырваться из плена рухнувшего балдахина. Треск драг
оценных материй, протестующие вопли Ханны, грохот мебели, на которую он, о
слепленный тряпками, непременно натыкается, звон металлической посуды
и проклятия, проклятия, проклятия на его собственную венценосную голову
. Если повезет, они могут даже раскокать что-нибудь несусветно драгоценн
ое из материнской коллекции стекла. Он поступил совершенно правильно, по
заботившись в решающий момент оказаться как можно дальше от эпицентра с
обытий.
Эпицентр событий он нес в самом себе.
Он уже давно и относительно спокойно миновал людские помещения дворца, г
де никто толком не знал его в лицо, и единственной реальной опасностью бы
ло угодить под ноги кому-нибудь, несущему тяжести или кипяток. Кухня гото
вилась к завтрашнему дню, но у Рэндалла не было ни желания, ни возможносте
й, ни склонности натуры вникать в суть их еженощных хлопот. Он миновал эти
помещения, мимоходом подивившись их обширности и практически беспреде
льным возможностям, какие предоставляла эта среда тому, кто вздумал бы и
грать в прятки, будучи здесь своим. Когда-нибудь…
Теперь он шел уже один, судя по впечатлению, уже глубоко под землей, потому
что выбирал лестницы, ведущие вниз. Здесь давно не жили и, разумеется, эко
номили на освещении. Факелы встречались все реже, и Рэндалл шагал вперед,
ориентируясь порой лишь на слабый теплый ореол, видимый из-за угла.
На пути не попадались даже крысы. Здесь было слишком холодно для крыс. Они
предпочитали гнездиться где-нибудь повыше, поближе к кухне. Общее свойс
тво всех крыс. Шаги гулко отдавались на каменном полу. Настолько гулко, чт
о Рэндалл порой оборачивался, дабы убедиться, что никто не идет за ним сле
дом. Удары сердца выдавали ритм шагов, но оно стучало так громко, что иногд
а казалось, будто он слушает не свое сердце. Но одна из фамильных черт прин
адлежала ему неотъемлемо, а может, он просто читал нужные книжки. Рэндалл
Баккара был чертовски упрям. Когда оказалось, что впереди ни за каким угл
ом, ни за каким поворотом не маячит ни лучика света, он вернулся, не без тру
да вырвал последний в цепочке факел из удерживавшей его в нише железной
лапы и вновь продолжил путь. Абсолютно одинаковый в обе стороны, времена
ми ветвящийся низкий туннель, выложенный грубым тесаным камнем. Оказыва
ясь на распутье, Рэндалл выбирал правую ветвь. Стены блестели, и когда он п
риложил к ним ладонь, оказались мокрыми.
Можно подумать, что за его целеустремленностью ничего не стояло, но на са
мом деле это было не так. Он размышлял, а шаги придавали мыслям размеренно
сть и стройность.
Они хотели вырастить его ничтожеством. В лучшем случае Ч номинальным ко
ролем. Рутгером, как заметила мать, все они были сыты по горло, и теперь, ког
да в их руки попал столь благодатный материал, намеревались искроить его
так, как это их устроит. Его жизнь была похожа на застывший в неподвижност
и гобелен, на затемненную временем миниатюру, на взгляд с ночной улицы че
рез глазок в обледеневшем стекле, обрамленный изумительной красоты изм
орозным узором, ибо что может быть прекраснее изморози на стекле? Обязат
ельный набор основных мотивов: король на троне, король за трапезой, корол
ь в зале суда. Мотивы, где вместо одного короля можно посадить другого, и н
икто не заметит подмены. В обязательном наборе к его августейшей фигуре
полагаюсь в большом количестве придворные, чиновники, священники, дамы,
собаки, кони, дичь, яства и пития, свитки договоров с печатями, чугунные ск
ульптуры львов у камина, чеканная посуда и резная мебель, один лишь фигур
ный краешек которой, одна изысканная складка драпировки были существен
ней изображаемого сюжета. Красивый мальчик, красивая фигурка, красивый с
имвол…
Бездеятельный король.
На этом основании они могли оставить ему жизнь. Но поскольку деятельност
ь была сосредоточена в чужих руках, то и решение по столь животрепещущем
у вопросу тоже будет приниматься Не им.
У него было время, пока Брогау и его мать ограничивались неформальными о
тношениями. Теперь, когда граф Хендрикье является мужем королевы, он авт
оматически становится претендентом на престол, буде законный государь
подавится костью за обедом. Было, правда, еще несколько отдаленных родст
венников, имевших при отсутствии наследника из старшей ветви Баккара ра
вно небольшие и равно спорные права. Однако при вмешательстве такой фигу
ры, как Брогау, решение вопроса перемещалось из сферы права в сферу силы.

Рэндалл слегка замедлил шаги. У него не больше трех лет. Если он достигнет
шестнадцати, то может жениться, а если у него будет наследник, меж Брогау и
троном замаячит еще одна жизнь. Один несчастный случай Ч еще туда-сюда,
но два подряд Ч слишком даже для абсолютной монархии. В течение этих тре
х лет каждую ночь он может ожидать убийц к своей постели, яда Ч в каждом к
убке, ножа в спину от каждого, кого подпустит достаточно близко к ней.
Пожалуй, тут его уж точно не найдут. Он остановился, обнаружив, что забрел
в странное место. Странным прежде всего было то, что на пути ему не встрети
лось ни одной запертой двери. Ответвления Ч да, но за ними таились все те
же бесконечные, темные, извилистые коридоры, ведущие в неизвестность. Пр
о неизвестность ясно было только, что она сырая. Сперва он думал, что спуск
ается в недра к старым королевским темницам, упраздненным при королеве Р
оанон. Для нужд королевского правосудия было возведено угрюмое, внешне а
рхитектурно простое сооружение, в народе именуемое просто Башней, довол
ьно быстро обросшее всевозможными специфическими по преимуществу ужас
ными тайнами. В ее ворота въезжали и выезжали всадники в черных масках, ка
реты были все с нарочно ослепленными окнами. В любом случае, если тут и ост
авались закрытые для общего доступа помещения, в них вели другие коридор
ы.
Лишь какие-то круглые дыры, довольно узкие, местами заложенные камнем, вр
емя от времени прошивали каменную кладку где-то на уровне его пояса или ч
уть ниже. Он наклонялся к ним, когда больше нечем стало интересоваться, и п
оток сырого холодного воздуха так колебал огонь его факела, что он решил,
будто отверстия предназначались для вентиляции. Это, однако, навело его
на мысль, что по ту сторону располагается нечто нуждающееся в проветрива
нии. Он бросил туда металлическую пуговицу, но не услышал ничего, кроме об
ычного звяканья металла по камню.
Нигде коридор не преграждала ни решетка, ни запертая дверь, ни вооруженн
ая стража. Никто сюда не ходил. Он не мог сказать, почему у него сложилось т
акое впечатление. Может, потому, что смола, капавшая с его факела на каменн
ый пол и короткое время шипевшая там, остывая, оставляла на этом полу един
ственный свежий отпечаток. Других отпечатков смолы не было. Как и пыли, на
которой он мог бы рассмотреть следы. Ради обнаружения этого факта он не п
огнушался проползти на четвереньках несколько ярдов. Таким образом он с
делал еще одно открытие, а именно Ч пол был ледяной. Обледеневший.
Итак, сюда никто не ходил, потому что тут не было помещений для складов, ко
рдегардий, темниц. Вообще ни для какой надобности. Куда же в таком случае в
ел этот бесконечный коридор?
Занятый этими мыслями, Рэндалл остановился и огляделся. Приложил ладонь
к странно блестящей стене и тут же отдернул ее. Стены, как и пол, покрывала
неровная, с потеками, черная корка льда. Холодная сырость заставляла сод
рогаться и ежиться все его тело, и он отчетливо ощутил, насколько он здесь
один. Жаль. Прежде чем сюда лезть, следовало поинтересоваться, не ходят ли
об этих местах какие-нибудь жуткие байки. Не ужас ли преграждает сюда дор
огу?
Все дело в этом королевском замке. Будучи здесь королем, самое простое де
ло обзавестись этаким милым королевским чудачеством вроде неизлечимог
о параноидального комплекса. Немудрено, что ему с младых ногтей за каждо
й колеблющейся шторой, в каждой густой тени мерещатся убийцы. Еще немног
о, и он начнет спасаться от воображаемых страхов, нанося воображаемым ох
отникам упреждающие удары. Прецеденты в истории рода Баккара были, а ист
орию знал хорошо. Рэндалл сплюнул. Звук тихим шелестом разнесся под низк
им сводом. В первую очередь его губят не люди. В первую очередь отравляет е
му костный мозг мрачная, пронизанная холодом глыба королевского дворца
Констанцы.
Как сказал мэтр Эйбисс? «Путешествовать в наших краях лучше в теплое вре
мя года?» Акцент тут следует ставить не на «лучше». А на «путешествовать».
А может, зная прекраснодушную натуру мэтра, даже на том, что «в это время з
емля расцветает». Рэндалл понял, что ему посоветовали бежать. Единственн
ое, чем он мог помочь Рэндаллу, это добрый совет. Бесконечно больше, чем за
хотел бы сделать кто-то иной.
Он остановился, потому что на него из тьмы разинула очередная дыра. Края е
е были неровными и обледенели, как стены. Хрусталинки льда резали ладонь,
когда он ощупывал их. В принципе это отверстие могло оппонировать как уз
кий лаз. В лежачем положении сюда можно было пропихнуть даже довольно ту
чного мужчину, если только там, в глубине, ход не сужался. Маленький сюрпри
з для тучных. Куда вел этот ход, отсюда видно не было. Рэндалл пропустивший
на ходу не меньше дюжины таких отверстий, внезапно озаботился выяснить
это, и немедленно. Он вытащил голову из дыры и всунулся туда почти по пояс
снова держа перед собой факел Ч то, что от него осталось, жалкий огарок, к
оторого и на обратный-то путь не хватило бы. Свет расширил зону видимости
, но не намного. Факел, зажатый в вытянутой руке, слепя, даже мешал видеть, но
все же позволил различить уходящую чуть вниз на удивление гладкую черну
ю трубу. Должно быть, это лед сгладил неровности кладки. Позади огня маячи
ла тьма. Рэндалл потянулся вперед. Казалось Ч так кажется всегда, Ч что
там притаилась тайна, готовая раскрыться ему одному. В конце концов, несм
отря на все мрачные дворцовые интриги, окружавшие его с детства, он был ма
льчик тринадцати лет, оберегавший право на свои секреты.
К тому же он был из тех тощих мальчишек, у кого голова и плечи перевешивают
противоположную часть тела. Возможно, то, что случилось, следует счесть н
есчастной случайностью, на самом деле столь же редкой, сколь часто на нее
списывают закономерный результат столкновения множества разнообразн
ых интересов, Он тянулся вперед, норовя заглянуть хотя бы на дюйм дальше, в
семи силами отодвигая огонь подальше от глаз, чтобы светил не слепя, вста
вал на цыпочки, отрывая от пола то одну, то другую ногу. И сорвался. И кто бы
подумал, во что превратится этот обманчиво пологий спуск!
В течение бесконечно длинных секунд он летел головой вперед по ледяному
желобу, вытянув руки с факелом, в свете которого на миг мелькало то, что ож
идало его впереди. По Ч том обрушился в черную, непроглядную, невесть чем
грозящую бездну.
Падение на гладкую твердую поверхность даже не оглушило его, в конце кон
цов, он был обучен падать, а здесь оказалось не выше, чем с конской спины. Го
раздо больше в первые секунды его беспокоила судьба факела. Тот шипел и м
игал в луже, однако выровнялся, стоило Рэндаллу поспешно взять его в руки.
Настало время оглядеться.
Он поднялся на ноги и воздел факел повыше. Надо посмотреть, куда его занес
ло и как отсюда выбраться. И чем дольше он смотрел, тем отчетливее осознав
ал, что ему, кажется, не повезло. Факел освещал только жалкий пятачок, за пр
еделами которого клубилось нечто… первобытное. Непроглядное и невозмо
жно огромное. И пустое. Он крикнул, норовя эхом определить размеры подзем
елья. Крик заметался, Отражаясь от далеких стен, и угас, поглощенный ледов
итой, какой-то вневременной тишиной.
Он выпал из отверстия в стене на уровне чуть выше человеческого роста, и п
ервым его побуждением было вернуться наверх тем же путем. Но даже если бы
он допрыгнул, тело помнило, насколько скользкой была эта проклятая труба
и насколько круто шла она вниз после первых нескольких футов. Пожалуй, он
мог бы подняться по стенкам, враспорку, когда бы не скользил. Руками и нога
ми. Щелкая зубами от омерзительного холода, он торопливо разулся, закреп
ил сапожками огарок, чтобы свет падал куда нужно, и подпрыгнул, пытаясь уц
епиться за край. Тщетно. Лед был скользок, как зеркало, ногти чиркнули по е
го поверхности, отозвавшись острой болью, и он сорвался обратно, босиком
в лед и снег, уже не чуя ног, отдышался и торопливо обулся. Попробовал по-ин
ому, используя свой игрушечный церемониальный кинжальчик, к которому до
сих пор относился у оружию, чтобы выцарапать во льду зарубки и по ним добр
аться до края желоба. Мясо за столом тот резал как нечего делать, однако ле
д оказался ему не по зубам. После пяти минут яростных усилий на скользкой
поверхности осталась едва заметная царапина, за которую невозможно был
о зацепиться даже ногтями. Зато Рэндалл согрелся и сообразил, что пока у н
его имеется хоть сколько-нибудь света, имеет смысл оглядеться и поискат
ь не столь затратный выход.
Место, куда его занесло, было жутким, иначе не скажешь, но, видимо, у человеч
еской психики есть какие-то тормоза. Все время, пока он шел, осматриваясь,
его мозг отказывался воспринимать увиденное всерьез. Впечатление было
такое, будто ему снится один из рядовых, обыденных, привычных страшных сн
ов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47