Когда Пинъэр пришла, Фэнцзе дома не было. В комнате сидела бабушка Лю, которая как-то приходила за подачкой, ее внук Баньэр, жены Чжан Цая и Чжоу Жуя и несколько девочек-служанок. На полу лежали высыпанные из мешка жужубы, маленькие тыквы и еще какие-то овощи и зелень.При появлении Пинъэр все поспешили встать. Даже старуха Лю с удивительным проворством спрыгнула с кана и почтительно осведомилась:— Как поживаете, барышня? Я давно собиралась прийти справиться о здоровье вашей госпожи и повидать барышень, но никак не могла выбраться. Урожай нынче богатый, и на зерно, и на фрукты, и на овощи. Продавать я не стала, дай, думаю, отнесу самые лучшие вашей госпоже и барышням. Редкие дорогие кушанья им наверняка приелись. Пусть отведают зелени и овощей! Дарю их от чистого сердца!— Спасибо тебе за заботу! — поблагодарила Пинъэр, сделав знак бабушке сесть. После чего села сама, предложила сесть женам Чжан Цая и Чжоу Жуя и приказала девочкам подать чаю.— Вы, барышня, сегодня такая веселая да румяная! — заметили женщины. — Даже глаза покраснели!— В самом деле? — сказала Пинъэр. — Это с непривычки. Старшая невестка Ли Вань и барышни меня напоили вином. Целых две чарки выпила, потому и раскраснелась.— А я думаю, где бы мне выпить! — смеясь, сказала жена Чжан Цая. — Но никто что-то не угощает! Когда, барышня, вас опять пригласят, захватите с собой и меня!Все рассмеялись, а жена Чжоу Жуя добавила:— Утром я видела крабов, которых для вас приготовили. На цзинь их пойдет два-три, не больше! А две-три корзины, пожалуй, потянут не меньше чем на семьдесят, а то и восемьдесят цзиней!— На всех обитателей дома вряд ли хватит, — заметила жена Чжан Цая.— Где там! — вскричала Пинъэр. — Хозяева съели всего по парочке! Служанкам досталась самая малость, да и то не каждой.— Такие крабы нынче идут по пять фэней Фэнь — сотая часть юаня, основной денежной единицы в Китае.

за цзинь! — вставила бабушка Лю. — Значит, десять цзиней обойдутся в пять цяней серебра. Пятью пять — двадцать пять, да еще трижды пять — пятнадцать, да еще накинуть на вино и закуски, вот и выйдет больше двадцати лянов серебра! Амитаба! Этих денег у нас в деревне хватило бы на целый год!— Бабушка, вы уже видели госпожу Фэнцзе? — перебила ее Пинъэр.— Видела, — ответила старуха, — она подождать велела…Бабушка Лю выглянула в окно, посмотрела на небо и сказала:— Нам пора. А то не выберемся до темноты из города.— Погоди, — остановила ее жена Чжоу Жуя, — пойду разузнаю, где госпожа.Вскоре жена Чжоу Жуя вернулась и сказала бабушке Лю:— Однако же повезло тебе! Ты понравилась госпоже!Пинъэр спросила, что это значит.— Вторая госпожа Фэнцзе сейчас у старой госпожи, — пояснила жена Чжоу Жуя. — Я шепнула второй госпоже, что бабушка Лю собирается уходить, а госпожа говорит: «Идти ей далеко, сюда она несла тяжелую ношу. Пусть заночует у нас». Услышав это, старая госпожа расспросила вторую госпожу про бабушку Лю и сказала: «Мне давно хотелось поговорить с такой женщиной, умудренной жизненным опытом». Это ли не значит, что бабушке повезло вдвойне?И она заторопила старуху идти к матушке Цзя.— Куда мне такой нескладной да неотесанной соваться к знатной госпоже! — переполошилась старуха. — Скажи лучше, сестрица, что я ушла, что…— Ладно вам, — оборвала Пинъэр. — Идите скорее. Старая госпожа жалеет старых и бедных, не любит только притворщиков да обманщиков. Если боитесь, тетушка Чжоу вас проводит.Жена Чжоу Жуя взяла старуху за руку и повела к матушке Цзя. С ними пошла и Пинъэр. У вторых ворот ее окликнул мальчик-слуга:— Барышня!..— Что еще? — спросила Пинъэр.— Время позднее, а у меня мать заболела, лекаря нужно позвать. Отпустите меня, добрая барышня!— Все вы словно сговорились! — проворчала Пинъэр. — То один отпрашивается, то другой, и так каждый день. К госпоже никто не идет, только ко мне! Чжуэр тоже ушел, а потом вдруг понадобился второму господину Цзя Ляню, пришлось мне оправдываться, выгораживать Чжуэра. Второй господин рассердился, заявил, что я распустила слуг! А теперь ты просишься!— Он правду говорит, — сказала жена Чжоу Жуя. — Будьте милостивы, отпустите его!— Ладно, — согласилась Пинъэр, — только смотри утром приходи пораньше! Ты можешь понадобиться. Чтобы был на месте к тому времени, когда солнце начнет припекать. А сейчас передай Ванъэру, пусть завтра же принесет второй госпоже проценты под занятые деньги. А не принесет, пусть подавится ими, вторая госпожа напоминать ему больше не будет!Вне себя от радости мальчик пообещал Пинъэр все в точности исполнить и убежал.Когда старуха Лю и все, кто ее сопровождал, пришли к матушке Цзя, они застали там девушек из сада Роскошных зрелищ.Ослепленная роскошным убранством и блеском драгоценностей, бабушка Лю окончательно растерялась. Вдруг она увидела прямо перед собой на невысокой тахте почтенного вида старуху, напротив, смеясь и болтая, сидела Фэнцзе. Возле старухи сидела на корточках красавица, вся в шелках, и растирала ей ноги. Бабушка Лю поняла, что это и есть матушка Цзя.— Желаю вам много лет здравствовать! — поспешно сказала старуха Лю, не переставая кланяться.Матушка Цзя слегка приподнялась на тахте и справилась о здоровье бабушки Лю, затем приказала жене Чжоу Жуя подать стул и пригласила старуху сесть. Баньэр до того оробел, что спрятался за спину бабушки и позабыл справиться о здоровье хозяев дома.— Почтеннейшая, сколько лет тебе нынче сравнялось? — спросила матушка Цзя.— Семьдесят пять, — ответила бабушка Лю, вставая.— А ты еще крепкая! — удивилась матушка Цзя. — Я, если доживу до твоего возраста, вряд ли смогу передвигать ноги!— Мы весь век живем в нужде, — промолвила в ответ старуха Лю, — а вы, почтенная госпожа, наслаждаетесь счастьем. Будь у нас в деревне все такими, как вы, некому было бы работать!— Видишь хорошо? — поинтересовалась матушка Цзя. — Зубы целы?— Зубы целы, — ответила бабушка Лю. — Правда, в нынешнем году левый коренной стал шататься.— А я вот совсем плохая стала, — печально проговорила матушка Цзя. — И не слышу, и не вижу, и память пропала. Даже родственников стала забывать. Стараюсь с ними не встречаться, чтобы не вызывать насмешек. Жую, и то с трудом, даже мягкую пищу. Много сплю, когда скучно — забавляюсь с внуками и внучками, вот и все.— До чего же вы счастливая, почтенная госпожа! — воскликнула бабушка Лю. — Никто у нас в деревне не может сравниться с вами!— Да какое же это счастье быть старой развалиной, — вздохнула матушка Цзя.Тут все рассмеялись.— Мне Фэнцзе сейчас сказала, что ты принесла зелени и овощей, — продолжала матушка Цзя, — и я распорядилась их принять, уж очень хочется чего-нибудь свеженького, прямо с грядки, а то ведь мы все покупаем!..— А мы, деревенские, рады бы отведать рыбы или мяса, только нам не по карману.— Ты нам не чужая, — сказала матушка Цзя, — и с пустыми руками мы тебя не отпустим. Если не брезгуешь, погости денька два! У нас в саду тоже растут фрукты, завтра ты их отведаешь и домой немного возьмешь. По крайней мере не будешь думать, что зря навещала родственников!Увидев, что матушка Цзя в хорошем расположении духа, Фэнцзе тоже принялась уговаривать бабушку Лю заночевать.— У нас, конечно, не так просторно, как в деревне, — пошутила она, — но две комнаты пустуют. Поживете у нас несколько дней, расскажете нашей почтенной госпоже деревенские новости и какие-нибудь истории.— Девочка моя, ты уж не смейся над нею! Деревенские вряд ли могут понять твои шутки! — сказала матушка Цзя и, обернувшись к служанкам, велела принести фруктов для Баньэра. Но мальчик к ним даже не прикоснулся, до того оробел. Тогда матушка Цзя распорядилась дать ему денег и отвести играть с мальчиками-слугами.Тем временем бабушка Лю выпила чаю и рассказала матушке Цзя несколько историй, о которых она либо слышала, либо сама была очевидицей. Матушка Цзя слушала с большим интересом.Фэнцзе распорядилась пригласить гостью к ужину, а матушка Цзя велела отнести ей самые любимые свои блюда.Фэнцзе сразу догадалась, что угодила старой госпоже, и после ужина послала к ней служанку спросить, какие будут распоряжения насчет старухи.Юаньян приказала отвести бабушку Лю искупаться, взяла первую попавшуюся под руку одежду и велела отнести старухе.С бабушкой Лю никогда не происходило ничего подобного. Она быстро искупалась, надела чистое платье и снова отправилась к матушке Цзя, придумывая на ходу, что бы еще ей рассказать.Спустя немного пришел Баоюй с сестрами. Никому из них прежде не доводилось слышать таких занятных историй. Даже слепые рассказчики не могли сравниться с бабушкой Лю.Неграмотная деревенская старуха многое повидала на своем веку. Видя, с каким вниманием ее слушают и старая госпожа, и барышни, она радовалась и, чтобы позабавить хозяев, рассказывала и что было, и чего не было.— Мы круглый год работаем в поле и в огороде, изо дня в день пашем землю, сажаем овощи. Весной, летом, осенью, зимой, в любую погоду, несмотря на ветер и снег. У нас нет ни минуты, чтобы посидеть поболтать — вот как вы. От жары мы скрываемся в шалаше, и то лишь когда даем лошади отдохнуть. Но даже за это короткое время каких только не наслушаешься историй! К примеру, прошлой зимой несколько дней кряду шел снег, и толщина его доходила до трех-четырех чи. В тот день я встала чуть свет и только собралась выйти из дому, как вдруг слышу снаружи какой-то треск! Будто хворост кто-то ломает. Я подумала, это вор, и выглянула наружу… Смотрю, стоит кто-то чужой, не из деревенских.— Наверное, путник, — высказала предположение матушка Цзя. — Озяб, а согреться негде, вот он и решил наломать хворосту и развести костер. Такое бывает, ничего удивительного.— В том-то и дело, что не путник, — возразила бабушка Лю. — А то и вправду удивляться было бы нечему. Ни за что не угадаете, кто это был! Барышня лет семнадцати— восемнадцати! Волосы гладко зачесаны и блестят, будто масляные! Одета в ярко-красную кофту и белую юбку из узорчатого шелка…— Не волнуйте старую госпожу, не пугайте! — крикнул кто-то в этот момент снаружи.— В чем дело? — переполошилась матушка Цзя.— В конюшне на южном дворе случился пожар, — доложила девочка-служанка. — Но его потушили.Матушка Цзя, беспокойная по характеру, вскочила с места и, поддерживаемая девушками, вышла на галерею. В юго-восточной стороне что-то слабо светилось. Матушка Цзя приказала возжечь благовония и молиться богу огня.— Огонь уже сбили, не беспокойтесь, почтенная госпожа, — сказала, подбегая к ней, госпожа Ван, — идите к себе!Баоюй между тем спросил бабушку Лю:— А зачем эта девушка на снегу хворост ломала и костер разводила? Она замерзла или, может быть, простудилась?— Помолчи! — прикрикнула на него матушка Цзя. — Только заговорили о хворосте, как вспыхнул пожар! А ты пристаешь с расспросами! Поговорим лучше о другом!Баоюю не понравилось, что его одернули, но перечить он не посмел.Бабушка Лю между тем собралась с мыслями и продолжала свой рассказ:— К востоку от нашей деревни живет старушка, ей уже девяносто лет. Ест она только постную пищу, каждый день читает молитвы и тем снискала милость бодхисаттвы Гуаньинь Гуаньинь (санскр. Авалокитешвара) — бодхисаттва, богиня милосердия.

. Однажды во сне бодхисаттва явилась ей и сказала: «Ты всей душой предана богу, а внуков у тебя нет. Я доложила о тебе Яшмовому владыке, и он сказал, что родится у тебя внук!» Вообще-то у старухи этой был сын, а у сына тоже был сын, только он умер, когда ему было не то семнадцать, не то восемнадцать лет. Видели бы вы, как его оплакивали!.. Но очень скоро родился еще сын — нынче ему тринадцать сравнялось или четырнадцать. Румяный, пышный, здоровый! А какой умный! Вот и скажите после этого, что нет всемогущего Будды!Матушка Цзя в себя не могла прийти от изумления, даже госпожа Ван, не очень-то верившая в чудеса, слушала с интересом.Но больше всех заинтересовала эта история Баоюя. Он впал в раздумье, и, чтобы отвлечь его, Таньчунь сказала:— Сестрицу Ши Сянъюнь мы пригласили в наше поэтическое общество, а что, если к нам на одно из собраний придет твоя матушка полюбоваться хризантемами?— В ответ на приглашение сестрицы Сянъюнь бабушка обещала устроить в свою очередь угощение для всех нас, — ответил Баоюй. — Сначала побываем у нее, а там подумаем, что делать дальше.— С каждым днем становится все холоднее, — заметила Таньчунь. — Не надо откладывать, ведь старая госпожа не любит холода.— Напротив, — возразил Баоюй. — Она очень любит и дождь, и снег. Как только выпадет первый снег, мы пригласим ее полюбоваться его хлопьями! Это будет замечательно! Верно? А во время снегопада будем сочинять стихи! Так интереснее!— Сочинять стихи? — спросила Дайюй. — Лучше наломать хвороста и развести костер!Ее слова вызвали дружный смех. А Баоюй нахмурился.Когда все разошлись, он отвел старуху Лю в сторону и стал подробно расспрашивать о девушке, которую та видела зимой.Бабушка Лю не знала, что сказать, но быстро нашлась.— Это оказалась не святая, но все равно в память о ней на северной стороне деревни построили кумирню… Когда-то жил человек по фамилии…Старуха умолкла, словно припоминая.— Неважно, какая фамилия, — перебил ее Баоюй, — вы доскажите историю, чем все кончилось.— Так вот, — продолжала старуха, — сыновей у этого господина не было, только дочь, кажется, ее звали Жоюй. Умная, грамотная, книги читала. Родители берегли ее, словно жемчужину. Но, увы! Семнадцати лет девочка заболела и умерла!Баоюй в волнении глотнул слюну и спросил:— А что было потом?— Потом? Родители построили в память о ней кумирню, поставили ее статую и наняли людей, чтобы возле нее воскуривали благовония. Но это было давно, те люди умерли, кумирня пришла в запустение, а статуя обратилась в духа.— Она не могла обратиться в духа, — заметил Баоюй, — такие, как эта девушка, бессмертны.— Амитаба! — вскричала бабушка Лю. — А я думала, девочка приняла другой облик! Ведь она часто гуляет, будто живая, вот и хворост наверняка ломала она. А у нас в деревне хотят разбить ее статую!— Не делайте этого! — вскричал Баоюй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80