Он вскрикнул и выплюнул сгусток крови, переполошив всех служанок. Они бросились его поднимать, стали расспрашивать, что с ним, хотели идти к матушке Цзя, бежать за врачом.— Успокойтесь, — сказал Баоюй. — Это у меня от волнения огонь проник в сердце и кровь перестала поступать в жилы.Он встал, потребовал одежду и заявил, что сам отправится к матушке Цзя просить разрешения взглянуть на покойницу. Сижэнь хотелось удержать юношу, но она не осмелилась. А матушка Цзя, узнав, что Баоюй собирается во дворец Нинго, принялась его отговаривать:— Там еще не успели убрать, бедняжка только что умерла. Да и ветер поднялся. Утром пойдешь.Но Баоюй настоял на своем, и матушка Цзя распорядилась заложить коляску и велела слугам его сопровождать.Во дворце Нинго по обе стороны настежь распахнутых ворот ярко горели фонари и было светло как днем. Взад и вперед сновали люди, из дома доносились стенания, способные, казалось, потрясти горы.Баоюй вышел из коляски и бросился в зал, где лежала покойница. Поплакав, он отправился повидаться с госпожой Ю, но она лежала в постели — неожиданно начался приступ застарелой болезни. Затем Баоюй отправился разыскивать Цзя Чжэня.Вскоре собрались все родственники. Цзя Чжэнь, рыдая, как настоящий плакальщик, говорил сквозь слезы:— Все в нашем роду, старые и малые, близкие и дальние родственники и друзья, знают, что наша невестка была в десять раз лучше моего сына! И сейчас, когда ее не стало, дом совсем опустел!Он еще горше заплакал. Его принялись утешать:— Когда человек ушел из жизни, плакать бесполезно. Надо подумать, как распорядиться насчет похорон.— Как распорядиться! — всплеснул руками Цзя Чжэнь. — Да я готов отдать все, что у меня есть!Тут в зал вошли Цинь Банъе, Цинь Чжун и несколько родственников и сестер госпожи Ю. Цзя Чжэнь приказал Цзя Цюну, Цзя Чэню, Цзя Линю и Цзя Цяну заняться гостями, а сам велел пригласить придворного астролога и гадателя, чтобы избрать день, благоприятный для похорон.Решено было следующее: покойница будет лежать сорок девять дней …лежать сорок девять дней. — По старинному китайскому поверью, у человека было две души: первая умирала вместе с человеком, вторая — через сорок девять дней.

. Через три дня разослать извещения о смерти госпожи Цинь и начать траур. На все это время пригласить сто восемь буддийских монахов читать молитвы по усопшей, дабы спасти ее от наказания за совершенные грехи. В башне Небесных благоуханий воздвигнуть алтарь, чтобы на нем девяносто девять даосских монахов девятнадцать дней приносили жертвы и молили о прощении за несправедливо нанесенные покойной обиды. Гроб с телом установить в саду Слияния ароматов, чтобы перед ним, на помостах, расположенных один против другого, пятьдесят высокоправедных буддийских монахов и пятьдесят высокоправедных даосских монахов отпевали покойницу и поочередно, через каждые семь дней, раздавали нищим, что останется от жертвоприношений.Узнав о смерти жены старшего внука, Цзя Цзин подумал о том, что рано или поздно сам вознесется на небо. Дабы не осквернить себя земной суетой, он не захотел возвращаться к семье. Поэтому и не стал вмешиваться ни в какие дела, всецело положившись на Цзя Чжэня.Цзя Чжэнь этим воспользовался и решил, сколько бы это ни стоило, устроить пышные похороны. Кедровые доски для гроба ему не понравились. А тут как раз подвернулся Сюэ Пань и сказал:— У меня на складе есть подходящее дерево. Его, говорят, когда-то вывезли с гор Теваншань; это дерево мне досталось еще от покойного отца — он собирался его продать одному из родственников императорской фамилии — Преданному и Справедливому вану, но тот разорился и не смог его купить. Вот дерево и осталось на складе. Пока не нашлось никого, кто в состоянии заплатить нужную цену. Если угодно, я велю доставить его вам.Цзя Чжэнь охотно согласился. Дерево оказалось толщиной в семь цуней, с виду похоже было на орех, а запахом напоминало сандал. Стоило щелкнуть по дереву пальцем, и оно звенело, как яшма, что вызвало дружное восхищение.— Сколько стоит? — поинтересовался Цзя Чжэнь.— Такого дерева, пожалуй, и за тысячу лянов серебра не найдете, — с улыбкой отвечал Сюэ Пань, — что же говорить о цене! Заплатите несколько лянов серебра мастеровым за работу, и все.Цзя Чжэнь рассыпался в благодарностях, а затем распорядился распилить дерево и сделать гроб.— Для нас это чересчур дорого, — пытался отговорить его Цзя Чжэн, — достаточно было бы хороших кедровых досок.Но Цзя Чжэнь и слушать ничего не стал.Тут неожиданно сообщили, что Жуйчжу, служанка госпожи Цинь, после смерти хозяйки покончила с собой, ударившись головой о колонну. Такое не часто случается, и все члены рода преисполнились благоговением к преданной девушке. Цзя Чжэнь велел обрядить ее как если бы она была его внучкой, положить в гроб со всеми полагающимися церемониями, а гроб поставить в башне Восхождения к бессмертию, в саду Слияния ароматов.Поскольку детей у госпожи Цинь не было, другая ее служанка, Баочжу, пожелала стать ее приемной дочерью, попросила разрешения разбить таз и идти перед гробом …разбить таз и идти перед гробом. — В старом Китае существовал обычай, согласно которому почтительный сын или дочь после смерти родителей должны были разбить таз у ворот дома и идти перед гробом.

. Цзя Чжэнь, очень довольный, распорядился, чтобы отныне Баочжу звали «барышней». Баочжу, как и полагается незамужней женщине, громко рыдала перед гробом своей госпожи.Все члены рода тщательно выполняли свои обязанности, согласно обычаю, и очень боялись сплоховать.Одна мысль не давала Цзя Чжэню покоя:«Цзя Жун пока еще учится, поэтому на траурном флаге нет титулов, да и регалий на похоронах будет немного «…регалий на похоронах будет немного…» — По старым китайским обычаям, чиновники и члены их семей во время похорон должны были нести перед гробом покойного все регалии, а также траурные флаги с написанными на них титулами, пожалованными семье умершего.

. Как-то неловко».На четвертый день первой недели евнух Дай Цюань из дворца Великой светлости прислал все необходимое для жертвоприношений, а вскоре прибыл и сам в большом паланкине, под удары гонгов.Цзя Чжэнь незамедлительно принял его, усадил на Террасе пчел и стал угощать чаем. Наконец-то ему представился случай завести разговор о покупке должности для Цзя Жуна.— Хотите придать больше блеска похоронной церемонии? — поинтересовался Дай Цюань.— Вы угадали, — ответил Цзя Чжэнь.— Весьма кстати, — заявил Дай Цюань, — есть хорошая вакансия. В императорскую гвардию требуются два офицера. Вчера с такой же просьбой ко мне обратился третий брат Сянъянского хоу Хоу, бо — в феодальном Китае титулы знатности второй и третьей степени.

и вручил полторы тысячи лянов серебра. Вы же знаете, мы с ним старые друзья, к тому же дед его занимает высокое положение, я подумал и согласился. Вторую должность захотел купить правитель области Юнсин для своего сына. Это явилось для меня такой неожиданностью, что я даже не успел ему ответить. Так что пишите скорее родословную своего сына.Цзя Чжэнь велел подать лист красной бумаги и написал:«Студент Цзя Жун, двадцати лет от роду, уроженец уезда Цзяннин области Интяньфу в Цзяннани. Прадед — Цзя Дайхуа, полководец Божественного могущества и столичный генерал-губернатор с наследственным титулом первого класса. Дед — Цзя Цзин — получил степень цзиньши на экзаменах в таком-то году. Отец — Доблестный и Могущественный полководец Цзя Чжэнь с наследственным титулом третьего класса».Дай Цюань прочитал бумагу и сказал своему слуге, стоявшему рядом:— Когда вернемся, передашь эту бумагу начальнику ведомства финансов и скажешь, что я прошу его составить свидетельство офицера императорской дворцовой охраны и выписать соответствующую бумагу с занесением в нее этой родословной. Деньги пришлю завтра.Слуга слушал и почтительно кивал головой.Как Цзя Чжэнь ни удерживал гостя, тот стал прощаться, и пришлось проводить его до дворцовых ворот.Уже когда Дай Цюань садился в паланкин, Цзя Чжэнь его спросил:— Мне самому сходить в казначейство передать серебро или прислать его вам домой?— В казначействе больше хлопот, — ответил Дай Цюань, — лучше пришлите домой ровно тысячу лянов.Цзя Чжэнь поблагодарил и сказал:— Как только окончится срок траура, мы с сыном придем к вам выразить признательность лично.Тут послышались крики и шум — это пожаловала жена Преданного и Почтительного хоу Ши Дина с племянницей Ши Сянъюнь. Не успели госпожа Син, госпожа Ван и Фэнцзе проводить их в дом, как прибыли люди из семей Цзиньсянского хоу, Чуаньнинского хоу и Шоушаньского бо совершить жертвоприношения перед гробом покойницы. У паланкинов их встретил Цзя Чжэнь и отвел в зал.Все сорок девять дней у дворца Нинго царило оживление. Непрерывной чередой шли родные и друзья, толпами валили чиновники, сновали какие-то люди.В положенный срок Цзя Чжэнь велел Цзя Жуну обрядиться в праздничную одежду и поехать за свидетельством. Госпожу Цинь хоронили как положено хоронить жену чиновника пятого класса, о чем свидетельствовали все атрибуты у гроба и совершаемые церемонии. На табличке у гроба значилось: «Местопребывание госпожи Цинь из семьи Цзя, супруги чиновника пятого класса».Ворота из сада Слияния ароматов, ведущие на улицу, были распахнуты настежь, по обе стороны от них сооружены помосты для музыкантов и выставлены топоры, секиры и мечи. На воротах — большая красная доска с золотыми иероглифами:«Офицер императорской гвардии по охране дворцов Запретного города, несущий службу при особе государя».На алтарях для буддийских и даосских монахов — надпись крупными иероглифами: «На похоронах супруги чиновника пятого класса урожденной Цинь, жены старшего внука потомственного Нинго-гуна из рода Цзя, офицера императорской гвардии по охране дворцов Запретного города, несущего службу при особе государя, в месте наивысшей справедливости четырех материков, в государстве великого спокойствия, созданного навечно велением Неба, праведный буддийский монах, смиренный служитель Пустоты и Спокойствия Вань и проповедник единственно истинной веры даос Е, благоговейно соблюдая пост, с почтением обращаются к Небу и взывают к Будде».Затем следовала еще одна надпись:«Место, где почтительно просят духов-хранителей учения Будды излить божественную милость, распространить могущество и избавить за сорок девять дней душу покойницы от наказаний и возмездия за совершенные грехи и дать ей успокоение».Остальных надписей мы перечислять не будем.Цзя Чжэнь был доволен, но в то же время опасался, как бы не случилось упущений в церемониях — госпожа Ю заболела и не могла принимать знатных дам.— Отчего вы печалитесь, брат мой? — спросил Баоюй. — Все дела как будто улажены?Тут Цзя Чжэнь признался, что беспокоится, так как некому распоряжаться приемом гостей.— Что вы! — воскликнул Баоюй. — Есть человек, который легко справится с этим делом.На вопрос, кто это, Баоюй не осмелился вслух ответить, ибо в комнате было полно родственников. Он наклонился к самому уху Цзя Чжэня и что-то ему прошептал.Цзя Чжэнь не мог скрыть своей радости.— Прекрасно! Теперь все в порядке! — воскликнул он. — Пойдем же быстрее!Он попрощался со всеми и, увлекая за собой Баоюя, направился в верхнюю комнату.День был будничный, людей в зале немного, лишь несколько самых близких. Госпожа Син, госпожа Ван и Фэнцзе вели с ними разговор.Услышав: «Пожаловал старший господин!», служанки испуганно ахнули и быстро попрятались. Фэнцзе с достоинством поднялась навстречу Цзя Чжэню.Цзя Чжэнь вошел медленно, опираясь на палку, ему нездоровилось, к тому же он был убит горем.— Вам следовало бы немного отдохнуть, — посоветовала госпожа Син. — Последние дни, несмотря на нездоровье, вы все время хлопочете. Что привело вас к нам?Цзя Чжэнь с трудом отвесил поклон, справился о самочувствии и попросил извинения за причиненное беспокойство.Госпожа Син велела Баоюю поддержать Цзя Чжэня, а служанкам приказала подать стул.Однако сесть Цзя Чжэнь отказался, через силу улыбнулся и сказал:— Я пришел с просьбой ко второй тетушке и старшей сестрице.— Какая же у тебя просьба? — спросила госпожа Син.— Тетушка, надеюсь, меня поймет, — сказал Цзя Чжэнь. — Жена сына мертва, моя жена заболела. Потому и не удается достойно соблюсти все положенные церемонии. Я хочу просить уважаемую сестрицу на месяц взять все дела в свои руки, тогда я буду спокоен.— Так вот ты, оказывается, зачем пожаловал! — улыбнулась госпожа Син. — Но ведь сестра Фэнцзе перед тобой, с ней и разговаривай!— Фэнцзе еще слишком молода, разве справится она с таким делом? — вмешалась госпожа Ван. — Сделает что-нибудь не так — над ней насмехаться станут. Нет уж, попроси лучше кого-нибудь другого!— Все ясно, тетушка! — воскликнул Цзя Чжэнь. — Вы хотите сказать, что сестре будет нелегко. А что она не управится, этого вы сами не думаете. Ведь с самого детства она отличалась сообразительностью и аккуратностью, а сейчас, после замужества, когда ей доверили все хозяйство вашего дворца, набралась опыта и умения. Кого же мне еще просить? Согласитесь же хоть ради покойной, раз уж не уважаете меня и мою жену!Из глаз Цзя Чжэня покатились слезы.Фэнцзе никогда не распоряжалась похоронами, и госпожа Ван в самом деле опасалась, что ей это окажется не под силу и бедняжку засмеют. Но Цзя Чжэнь так молил, что госпожа Ван заколебалась и вопросительно взглянула на Фэнцзе. Властолюбивая от природы, Фэнцзе не прочь была похвалиться своими способностями и, заметив нерешительность госпожи Ван, сказала:— Соглашайтесь, госпожа! Надо уважить старшего брата.— А справишься? — осторожно осведомилась госпожа Ван.— Почему бы не справиться? — воскликнула Фэнцзе. — Самые трудные дела старший брат уладил, осталось лишь присмотреть за делами в доме. Чего не пойму—к вам за советом приду.Фэнцзе говорила так разумно, что госпоже Ван нечего было возразить. Цзя Чжэнь между тем обратился к Фэнцзе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80