— Никогда не слышал о пилюлях «Цзиньган»! — всплеснул руками Баоюй. — Ведь если есть пилюли «Цзиньган», значит, есть и порошок Бодхисаттвы!Все рассмеялись.— Должно быть, это укрепляющие сердце пилюли владыки Неба! — произнесла Баочай, зажимая рот рукой, чтобы не рассмеяться.— Совершенно верно! — проговорила госпожа Ван. — Совсем памяти у меня не стало!— Память тут ни при чем, матушка, — заметил Баоюй, — вас просто сбили с толку Цзиньган и Бодхисаттва.— Бессовестный! — прикрикнула на него госпожа Ван. — Хочешь, чтобы отец опять тебя поколотил?— За это не поколотит! — возразил Баоюй.— Если есть такие пилюли, пусть купят и дадут Дайюй, — сказала госпожа Ван.— Все эти лекарства ни к чему, — заметил Баоюй. — Лучше дайте мне триста шестьдесят лянов серебра, и я приготовлю такие пилюли, что сестрица не успеет их проглотить, — тут же выздоровеет.— Хватит врать! — крикнула госпожа Ван. — Где это видано, чтобы лекарство так дорого стоило!— Я не вру! — отвечал Баоюй. — Лекарство у меня особое. Для его приготовления потребуется столько редкостных вещей, что все сразу и не перечислишь. Трехсот шестидесяти лянов серебра не хватит даже на покупку «последа от первых родов» и «человекообразного корня женьшеня с листьями», а еще понадобится «гречиха величиной с исполинскую черепаху», «сердцевина гриба фулин, растущего на корнях тысячелетней сосны», и много других таких же редких лекарственных растений. Зато лучшего средства в целом мире не сыщешь. Его чудодейственная сила вызывает трепет. Несколько лет назад старший брат Сюэ Пань выпросил у меня этот рецепт, но, чтобы приготовить лекарство, потратил два или три года и израсходовал тысячу лянов серебра. Если мне не верите, матушка, спросите у сестры Баочай.Баочай замахала руками:— Я ничего не знаю, впервые слышу, зачем ты морочишь матушку!— Баочай девочка хорошая, она не станет врать, — произнесла госпожа Ван.А Баоюй не выдержал, всплеснул руками и, повернувшись к Баочай, вскричал:— Я говорю сущую правду, а вы думаете, будто я вру!В этот момент Баоюй заметил Дайюй, она сидела за спиной Баочай и, сдерживая смех, показывала пальцем на свое лицо — стыдила Баоюя. Тот растерялся, но на выручку подоспела Фэнцзе, которая из внутренней комнаты, где накрывали стол, слышала весь разговор.— Про лекарство это правда, — промолвила она. — Братец Баоюй не придумал. Недавно брат Сюэ Пань просил у меня жемчуг. Сказал, что для лекарства, и произнес в сердцах: «Лучше бы я с этим не связывался! А то теперь хлопот не оберешься!» Я поинтересовалась, что за лекарство. Оказалось, рецепт ему дал Баоюй. Там много лекарственных растений, но все я не запомнила. «Вы уж простите меня за беспокойство, — продолжал Сюэ Пань, — но жемчужины, которые я только что купил, не годятся. Они еще не ношенные. Вот и пришлось мне обратиться к вам. Если у вас нет головных украшений, дайте хоть несколько из тех, что вы носите, а я подберу вам другие взамен». Пришлось снять два жемчужных цветка и отдать ему. Еще он попросил кусок темно-красного шелка длиною в три чи и ступку, чтобы истолочь жемчужины.Баоюй мысленно благодарил Будду за каждое произнесенное Фэнцзе слово, а потом обратился к матери:— Ну, что вы теперь скажете? А ведь Сюэ Пань готовил лекарство не строго по рецепту, иначе пришлось бы ему добывать жемчуг и драгоценные камни из древних могил, и не любые, а только те, которые в качестве головных украшений носили богатые и знатные люди. Но кто станет сейчас раскапывать могилы? Поэтому ничего не остается, как брать жемчуг, который носят живые люди.— Амитаба! Что ты болтаешь! — вскричала госпожа Ван. — Ведь если растревожить кости мертвецов, пролежавшие в земле несколько сот лет, лекарство не будет обладать чудесными свойствами.— Слышишь? — Баоюй обратился к Дайюй. — Неужели и моя вторая сестра Фэнцзе лжет?Он говорил, а сам не спускал глаз с Баочай.Дайюй коснулась руки госпожи Ван:— Тетя, вы только подумайте: сестра Баочай не хочет его выгораживать, так он у меня ищет поддержки!— Я давно замечаю, что ему очень нравится тебя обижать, — проговорила госпожа Ван.— Ах, матушка, — с улыбкой возразил Баоюй. — Ведь сестра Баочай ничего не знала о делах старшего брата, даже когда они жили дома. А теперь и подавно! А сестрица Дайюй, за спиной у сестры Баочай, украдкой стыдила меня, будто я вру.В это время вошла девочка-служанка и позвала Баоюя и Дайюй обедать. Дайюй, не сказав ни слова, поднялась и пошла вслед за служанкой.— Может быть, подождем второго господина Баоюя? — робко произнесла служанка.— Он есть не будет, я пойду одна, — ответила Дайюй.Когда она вышла, Баоюй сказал служанке:— Я буду есть с матушкой.— Ладно, хватит тебе! Пошел бы лучше, — сказала госпожа Ван, — ведь я буду есть только постное.— И я, — не унимался Баоюй.Он вытолкал служанку за дверь, а сам уселся за стол.— Вы тоже идите к себе, — сказала госпожа Ван девушкам, — а он как хочет!— Пошел бы вместе с Дайюй, ей сегодня что-то не по себе, — промолвила Баочай. — А не голоден, можешь не есть.— Нечего обращать внимание на всякие пустяки! — заупрямился Баоюй. — Через минуту пройдет!Быстро поев, Баоюй попросил чаю и поспешил к матушке Цзя, чтобы она не тревожилась. К тому же его не оставляла мысль о Дайюй.— Что это ты весь день куда-то торопишься, второй брат? — смеясь, спросили Таньчунь и Сичунь. — И ешь, и чай пьешь, все наспех!— Не задерживайте его, пусть идет скорее к своей сестрице, — сказала Баочай.Наскоро выпив чая, Баоюй побежал на западный дворик и по дороге увидел Фэнцзе. Она стояла на пороге своего дома и наблюдала, как с десяток мальчиков-слуг перетаскивают вазы для цветов.— Ты весьма кстати! — окликнула Фэнцзе Баоюя. — Заходи скорее! Мне тут надо кое-что написать.Баоюй не мог отказаться и последовал за Фэнцзе. А та, едва они вошли в дом, распорядилась подать кисть, тушечницу и бумагу и сказала:— Бордового шелка — сорок кусков, атласа узорчатого с драконами — сорок кусков, тонкого дворцового шелка разных цветов — сто кусков, ожерелий золотых — четыре…— Что это? — прервал ее Баоюй. — Счет или список подарков? В какой форме писать?— Как угодно, — ответила Фэнцзе. — Лишь бы я поняла.Баоюй ни о чем больше не спрашивал и старательно записывал все, что диктовала Фэнцзе. Беря у него исписанный лист бумаги, Фэнцзе сказала:— У меня к тебе просьба, не знаю только, согласишься ли ты ее выполнить. Я хотела бы взять к себе девочку-служанку Сяохун, а тебе подобрать другую. Согласен?— Служанок у меня много, — отвечал Баоюй, — и если какая-нибудь тебе приглянулась, бери. Зачем спрашивать.— Ладно, возьму, — с улыбкой сказала Фэнцзе.— Пожалуйста, — кивнул Баоюй и собрался уходить.— Погоди, — остановила его Фэнцзе, — у меня еще есть к тебе дело.— Я к бабушке тороплюсь, если что-нибудь важное, зайду на обратном пути, — сказал Баоюй.У матушки Цзя, когда он пришел, уже все поели.— Что ты вкусного ел у матери? — спросила матушка Цзя.— Ничего особенного, — ответил Баоюй, — съел лишнюю чашку риса, и все. А где Дайюй?— Во внутренней комнате, — сказала матушка Цзя.Когда Баоюй туда вошел, он увидел, что одна служанка, сидя прямо на полу, раздувает утюг, еще две расположились на кане и что-то чертят мелом, а Дайюй, склонившись над куском шелка, кроит.— А! Вот вы где! — вскричал Баоюй с порога. — После еды вредно трудиться, голова заболит.Дайюй даже не подняла глаз и как ни в чем не бывало продолжала кроить.— У этого куска измят уголок, неплохо бы еще разок прогладить, — обратилась к ней одна из служанок.— Нечего обращать внимание на всякие пустяки! — проговорила Дайюй. — Через минуту разгладится.Баоюй понял намек и расстроился. В этот момент к матушке Цзя пришли Баочай, Таньчунь и остальные сестры. Баочай сразу прошла во внутренние покои.— Чем занимаешься? — спросила она Дайюй, но, не получив ответа, с улыбкой заметила: — А ты, сестра, стала мастерицей на все руки — даже кроить научилась!— Да что ты, сестра! — ответила Дайюй. — Просто делаю вид, что тружусь.— Говоря откровенно, — продолжала между тем Баочай, — когда речь зашла о лекарстве, я в шутку сказала, что понятия ни о чем не имею, а братец Баоюй разозлился.— Нечего обращать внимание на всякие пустяки! — снова сказала Дайюй. — Через минуту пройдет.— Сестра, — обратился к Баочай до сих пор молчавший Баоюй, — бабушка хочет поиграть в домино, не составишь ли ей компанию?— Неужели я только за тем и пришла, — проворчала Баочай, но вышла.— И ты уходи, — сказала брату Дайюй. — А то тебя тигр здесь съест!Она отвернулась и принялась снова кроить. Баоюй заставил себя улыбнуться и сказал:— Тебе надо прогуляться. Успеешь кроить.Дайюй ничего не сказала, будто не слышала. Тогда Баоюй обратился к служанкам:— Кто велел ей кроить?Не дав служанкам ответить, Дайюй крикнула:— Кто бы ни велел, тебя не касается!Баоюй хотел что-то сказать, но в это время вошла служанка и доложила:— Вас там спрашивают, второй господин!Баоюй вышел.— Наконец-то! — крикнула ему вслед Дайюй. — Я, пожалуй, умру, если он вернется!Баоюй между тем, выйдя из дому, увидел Бэймина, который сказал:— Вас приглашают к господину Фэн Цзыину!Баоюй сразу вспомнил разговор накануне и, прежде чем пойти к себе в кабинет, приказал слуге:— Принеси мою парадную одежду!Бэймин побежал ко вторым воротам и, увидев вышедшую ему навстречу старуху, сказал ей:— Тетушка, не передадите ли служанкам второго господина Баоюя, что он у себя в кабинете и ждет, пока ему принесут парадную одежду?— Что за ерунду ты городишь! — плюнула с досады старуха. — Баоюй теперь живет в саду, и все его служанки там, а ты примчался сюда!— Простите, тетушка, мне мою глупость! — промолвил Бэймин и со всех ног бросился в сторону восточных ворот сада. Дежурившие там слуги в конце аллеи играли от нечего делать в мяч. Бэймин подошел к ним, передал приказание, и один из мальчиков побежал его выполнять. Вскоре он принес целый узел одежды, передал Бэймину, а тот поспешил в кабинет.Баоюй быстро переоделся, велел подать коня и в сопровождении четырех слуг направился к дому Фэн Цзыина.Слуга тотчас же доложил о нем, и Фэн Цзыин вышел встречать Баоюя. Кроме Сюэ Паня, который уже давно пришел, в числе гостей были актер Цзян Юйхань и певичка из дома Прекрасных благоуханий по имени Юньэр. Прислуживали мальчики-слуги.После того как все поздоровались с Баоюем, началось чаепитие.Принимая чашку с чаем, Баоюй с улыбкой обратился к Фэн Цзыину:— В прошлый раз вы так и не объяснили, какое же вам «несчастье помогло», и я, признаться, с нетерпением ждал этой встречи, чтобы узнать, и, как видите, явился по первому вашему приглашению.— До чего же вы наивны, — рассмеялся Фэн Цзыин, — ведь это был лишь предлог, чтобы затащить вас к себе на рюмку вина, если хотите, уловка. Неужели вы приняли мои слова за чистую монету?Все разразились хохотом. Вскоре было подано вино, и гости сели за стол. Сначала вино подавали мальчики-слуги, но потом Фэн Цзыин развеселился и приказал Юньэр поднести гостям по три кубка. Захмелев, Сюэ Пань схватил Юньэр за руку и воскликнул:— Если споешь новую песню, я готов выпить ради тебя целый кувшин вина! Согласна?Юньэр ничего не оставалось, как согласиться, и, взяв в руки лютню, она запела: Их двое: скучно мне без них,а вместе — вроде тесно,Но если нет их, — мне однойсовсем неинтересно… Когда хочу, чтоб этот был,вдруг о другом мечтаю, —Так хороши, что предпочестького из них — не знаю! Их опишу ль? Нет у менятакой искусной кисти!Вчера с одним у чайных розв ночной тиши сошлись мы. Да, он пришел… И в тайный часлюбви и страсти томнойВрасплох вдруг застигает насв саду другой влюбленный… Ответчик есть, и есть истец,к тому же есть свидетель.Что я скажу, когда под судпойдем за шутки эти? Кончив петь, девушка, смеясь, обратилась к Сюэ Паню:— Ну что ж, пей теперь целый кувшин!— За такую песню я и полкувшина не стану пить! — сказал Сюэ Пань. — Спой что-нибудь получше!— Послушайте! — вмешался тут Баоюй, встав с места. — Так мы быстро опьянеем. А это неинтересно! Давайте я выпью большую чашку вина и отдам застольный приказ. Кто не выполнит, будет пить подряд десять чашек да еще наливать вино остальным.— Верно, верно! — в один голос вскричали Фэн Цзыин и Цзя Юйхань.Баоюй поднял чашку, единым духом осушил ее и произнес:— Называю четыре слова: скорбь, печаль, радость, веселье. Надо сочинить на эти слова стихи и дать им толкование, но только применительно к женщинам! Кто сочинит стихи, пьет кубок вина, исполняет новую песню, снова пьет, а затем, выбрав любую вещь в этой комнате, читает написанные о ней древние стихи либо приводит цитату из «Четверокнижия» или «Пятикнижия», после чего снова пьет.Не дав Баоюю договорить, с места вскочил Сюэ Пань и запротестовал:— Меня не считайте, в такую игру я играть не буду. Это он придумал нарочно, чтобы надо мной посмеяться!Тут поднялась Юньэр, усадила Сюэ Паня на место и с улыбкой сказала:— Чего бояться? Вино ты и так каждый день пьешь! Неужели ты уступаешь мне в способностях? Ведь я тоже буду читать стихи. Не ошибешься — хорошо, ошибешься — выпьешь несколько штрафных кубков. От этого не умрешь! Или ты хочешь выпить сразу десять чашек, налить всем вина и вообще не подчиняться застольному приказу?— Прекрасно! — Все захлопали в ладоши.Сюэ Пань пристыженный сел.Когда наступила тишина, Баоюй стал читать стихи: Что значит боль скорбящей девы?Ответ такой на это есть:Кругом весеннее сиянье,А ты храни уныло честьВ своей пустой и скучной спальне! Что есть тоска печальной девы?Ответ на это есть такой:Лишь понукай, толкай супругаИскать чины любой ценой,Любви не зная и досуга! А что такое радость девы?Ответ такой на это есть:Вот зеркало возьмет случайноИ видит в нем — скажу не в лесть:Она — само очарованье! Еще: в чем суть веселья девы?Ответ на это есть такой:Размах качелей, вихрь и — кстати —Как бы надетое веснойВолнующее взоры платье! — Прекрасно! — раздались восторженные возгласы.Один только Сюэ Пань покачал головой и сказал:— Плохо! За такие стихи полагается штраф!— Почему? — удивились все.— Потому что я ничего не понял, — ответил Сюэ Пань, — разве за это не штрафуют?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80