Слезы мешали ей говорить. Госпожа Син принялась ее утешать.А матушка Цзя усадила Юаньчунь и всех ей по очереди представила. После этого Юаньчунь отправилась в зал и приняла поздравления управляющих дворцами Нинго и Жунго, их жен и прочих служанок.— Как много у нас родных! — со вздохом произнесла Юаньчунь после церемонии. — Жаль только, что невозможно повидаться с каждым в отдельности!— Члены семей Сюэ и Ван, а также Баочай и Дайюй ждут ваших повелений, — обратилась к ней госпожа Ван. — Они доводятся нам дальними родственниками, и мы не осмелились их пригласить.Юаньчунь распорядилась позвать родственников. Первой явилась тетушка Сюэ. Юаньчунь сделала ей знак не утруждать себя церемониями, как, впрочем, и остальным, кто пришел вслед за тетушкой, и просила всех держать себя непринужденно. Вошла служанка Баоцинь, которую Юаньчунь взяла с собой из дому во дворец, и поклонилась матушке Цзя. Матушка поспешно подняла ее, приказала отвести в отдельные покои и угостить на славу. Евнухи, ведавшие церемониями, наложницы государя, дворцовые служанки разместились во дворце Нинго и на половине, которую занимал Цзя Шэ, а здесь остались три или четыре младших евнуха для разных поручений. Матушка Цзя, Юаньчунь и сестры могли поговорить по душам, рассказать о себе, о домашних делах, обо всем, что случилось за время их разлуки. В это время к дверной занавеске подошел Цзя Чжэн и, не входя в комнату, отвесил низкий поклон и справился о здоровье гуйфэй.— Даже в бедной деревенской семье, где едят грубую пищу и носят простую одежду, — промолвила Юаньчунь, — дочь не лишена радости видеть отца. Я же богата, но лишена такого счастья.Цзя Чжэн, едва сдерживая слезы, произнес в ответ:— Разве мечтал я, живя среди кукушек и ворон, о счастье лицезреть феникса? Удостоившись небесной милости, вы прославили добродетели предков, — о чем еще можно мечтать на земле, под солнцем и луной?! Блеск вашей славы озарил меня и мою супругу. Нынешний государь достиг великих добродетелей, достойных Неба и Земли, явил невиданную доселе милость, и сотри я в порошок мои печень и мозг, все равно не смог бы его отблагодарить! Мой святой долг изо дня в день, с утра и до вечера доказывать государю верность свою и преданность, усердно служить. Низко кланяясь, смиренно желаю Совершенномудрому десять тысяч лет здравствовать на благо народа всей Поднебесной. Государыня, обо мне и моей супруге не беспокойтесь! Молитесь о том, чтобы еще обильнее излилась на вас драгоценнейшая любовь государя, уважайте и почитайте его за те милости, которыми он столь щедро вас осыпает, дабы не оказаться неблагодарной.Юаньчунь, в свою очередь, попросила отца усердно служить государю, заботиться о своем здоровье и не беспокоиться о ней.— Для всех беседок, башен, террас и павильонов в саду названия сочинил Баоюй, — сообщил Цзя Чжэн. — Если какому-нибудь месту, которое вам понравилось, вы сами дадите название, я буду безмерно счастлив.Услышав, что Баоюй умеет сочинять надписи, Юаньчунь, скрывая улыбку, промолвила:— Да, он в самом деле добился больших успехов!Когда Цзя Чжэн удалился, Юаньчунь спросила:— А где Баоюй? Что-то я его не видела.— Мужчинам без дела не разрешается сюда входить, — ответила матушка Цзя.Юаньчунь приказала позвать Баоюя, и один из евнухов его тотчас привел. Баоюй совершил положенные поклоны, после чего Юаньчунь сделала ему знак приблизиться, взяла за руку, привлекла к себе и стала нежно гладить по голове.— А ты очень вырос с тех пор, как мы не виделись.Из глаз ее полились слезы.Но тут подошли госпожа Ю и Фэнцзе и обратились к Юаньчунь:— К пиру все подготовлено, просим вас, государыня!Юаньчунь встала и велела Баоюю проводить ее в сад. Там уже были накрыты столы и горели фонарики.Войдя в сад, они прошли те места, для которых Баоюй придумал названия, побывали в покоях, поднимались на башни, огибали ручейки и горки и любовались прекрасными пейзажами. Роскошь и красота и в то же время новизна и оригинальность чувствовались буквально во всем, в каждой балке, в любом столбике.Юаньчунь не переставала восхищаться, но просила впредь избегать таких огромных расходов. Когда подошли наконец к залу, Юаньчунь велела всем сесть безо всяких церемоний. Начался пир. Матушка Цзя села в дальнем конце стола, а госпожа Ю, Ли Вань и Фэнцзе подносили и убирали блюда и чашки.Юаньчунь попросила подать кисти и тушечницу, разложила полоски бумаги и собралась сочинять названия для тех мест, которые ей особенно понравились. Для сада она придумала название «сад Роскошных зрелищ», для своих личных покоев — «Помни о милостях и думай о долге» и еще парную надпись в том же Духе: Необъятная милостьвеликих Небес и Земли Необъятная милость великих Небес и Земли. — Речь идет об императоре и императрице.

Проникает в сердцаи младенца, и простолюдина.До сегодняшних днейтак величествен древний завет,Десять тысяч владенийв Девяти Округах Девять Округов (Цзючжоу) — древнее название единого и неделимого Китая.

процветают! Название «Торжественное явление феникса» она заменила на «павильон Реки Сяосян», «Аромат роз среди зелени яшмы» — «Наслаждайся розами и радуйся зелени» и «двор Наслаждения пурпуром». «Чистый аромат ириса» на «двор Ирисов», а «Виднеется флаг среди абрикосов» на «горную деревушку Хуаньгэ». Главная башня получила название «башня Величественного зрелища», восточная башня — «покои Узорчатой парчи», западная башня — «покои Скрытого благоухания». Еще она сочинила названия «терраса Ветра в зарослях осоки», «павильон Благоухающего лотоса» и много-много других. Полагалось, чтобы над каждым входом висела доска, и для них Юаньчунь тоже придумала названия: «Весенний дождь в цветах груши», «Осенний ветер в ветвях утуна», «Ночной снег в зарослях тростника». Прежние надписи Юаньчунь не велела снимать и к ним сочинила стихи: Чтобы обуздать реку горами,нужно мастерство и вдохновенье,Надо много сил, чтобы искусновоплотить естественность в строенья. Весь небесный мир и все земноездесь найдешь, и, если чуду веришь,Ты невольно сад благоуханныйсадом назовешь Роскошных зрелищ! Кончив писать, Юаньчунь с улыбкой сказала сестрам:— Вы знаете, я не обладаю даром стихосложения, и если получилось у меня что-то, то лишь благодаря великолепным пейзажам. Как только выдастся у меня свободное время, обязательно напишу «Записки о саде Роскошных зрелищ» и «Оду о свидании с родными», в память о событиях нынешнего дня. И пусть каждая из вас сочинит стихотворение на мотив всех надписей и не боится сделать это лучше меня, потому что мое стихотворение весьма посредственное. Слышала, что Баоюй сочиняет надписи, которые могут порадовать. В саду мне больше всех понравились два места — павильон Реки Сяосян и двор Душистых трав, а также двор Наслаждения пурпуром и Горная деревушка Хуаньгэ. Каждое достойно быть воспетым. Парные надписи, сочиненные для этих мест прежде, не вызывают сомнений, но хорошо бы еще написать пятисловные уставные стихи. Хочу знать, не напрасно ли я старалась, когда учила вас в детстве.Баоюй кивнул Юаньчунь и удалился сочинять стихи. Надобно сказать, что Инчунь и Сичунь считали, что уступают Таньчунь в способностях, а Таньчунь полагала, что Сюэ Баочай и Линь Дайюй не в пример ей обладают поэтическим даром. Но Юаньчунь приказала сочинять всем, и пришлось повиноваться. Юаньчунь внимательно просмотрела написанные по ее велению стихи, которые мы здесь и приводим:
Душевная просветленность и радостный прилив чувств В саду не счесть пейзажей бесподобных,в них — утонченность и невероятность!Поэтому на вывеске названьене стыдно дать: «Немеркнущая радость»!Да кто поверит, что на свете естьтакой приют природы и искусства?И разве можно по нему гулять,не ощущая трепетного чувства? Инчунь
Там, где изящество и многоцветие Прекрасны воды, просветленны горы, —извилисты, причудливы… Поверьте,Что на Пэнлае Пэнлай — название волшебной горы, одного из священных мест даосов, обитель бессмертных.

не бывает дажеизящества такого, многоцветья!Зеленый шелк и песнь за веерами Зеленый шелк и песнь за веерами. — Речь идет о строках танского поэта Ду My из стихотворения «Дарю на прощание», в котором тринадцатилетние девушки сравниваются с цветами, распускающимися в начале второго месяца года, то есть в пору наступления весны. Веерами, обшитыми зеленым шелком, при исполнении романсов певицы прикрывали лица и словно сливались с зеленью сада.

—и аромат травы благоуханный,И танец мэйхуа — цветов опавших,и красных платьев в танце колыханье. Поскольку жемчуг и нефрит в почетеи мир для них раскрыл свои чертоги,Как радостно святым спуститься с небаи тут же Яотай Яотай — название небесного дворца, обиталища святых небожителей.

земной узреть,А раз уж этот знаменитый садбыл создан, чтобы вызывать восторги, —Он может ли принять простолюдина?И близко к саду подходить не сметь! Ли Вань
Изысканность — дар природы На тысячи уходят лии русла рек и цепь хребтов.И башни устремились ввысьдо самых пятых облаков …до самых пятых облаков. — Так образно обозначалась граница небесного мира святых.

.А сад, чтобы всегда сиять,и солнце любит и луну.Изысканность и красота —самой природы дар таков! Сичунь
Десять тысяч видений состязаются в блеске Знаменитый сад построен,и прекрасен, и велик!Долг — воспеть его, но еслибудет мало знаний вдруг?Как мне выразить все чудо,прелесть всю в единый миг?Красота и обаянье!И — сияние вокруг! Таньчунь
Блеск и счастливые предзнаменования Сад ароматов обращенлицом на запад от столицы,Светило, радости суля,сквозь сито туч цветет-лучится.У ивы радость: из равнинсюда переселились птицы,И, стройный, ждет свой час бамбукнавстречу фениксу явиться! …ждет свой час бамбук навстречу фениксу явиться… — Феникс в зарослях бамбука символизировал благоприятные предзнаменования.

О государыне сейчасписать бы самым высшим стилем,Но праведницу всё влекутдни жизни под родимым кровом!Вы ж, одаренные умом,с высот своих меня простили бЗа то, что, глупая, боюсьсказать при вас хотя бы слово? Баочай
За бренным миром святости источник Государыни прогулкаумножает нашу радость,Но нельзя к святому местудопускать житейский хлам …нельзя к святому месту допускать… — Место, посещаемое особой из императорского дворца, считалось священным и недоступным для зевак-простолюдинов.

.Если горы, если реки —только нежность, только сладость,Пусть и воздух будет новым,чтоб дышалось легче вам!Из Цзиньгу вино отменно Из Цзиньгу вино отменно… — Цзиньгу — местность в уезде Лоян провинции Хэнань, где берет исток река Цзиньшуй, вода из которой, согласно преданиям, придавала вину особый аромат. Здесь император Цзиньской династии (265—420 гг. н.э.) Ши-цзун создал обширный сад, славящийся дворцами, беседками, бассейнами и другими красотами.

—сгусток тонких ароматов,Как цветы игривы девыв залах радостных палат.Государыни щедротынесравненны, необъятны,Шум дворцовых экипажейскоро ль осчастливит сад? Дайюй
Окончив читать, восхищенная Юаньчунь с улыбкой заметила:— Стихи сестриц Баочай и Дайюй превзошли все остальные своим совершенством.Надо сказать, что всю ночь Дайюй мечтала о том, как блеснет своими удивительными талантами и, конечно же, всех затмит. Но, вопреки ее ожиданиям, Юаньчунь приказала каждому сочинить только по одному стихотворению. Дайюй сочла неудобным нарушать повеление и писать больше, поэтому она написала одно стихотворение по пять слов в строке и этим ограничилась.Баоюй еще не успел закончить стихи. Написал лишь о павильоне Реки Сяосян и дворе Душистых трав и сейчас сочинял о дворе Наслаждения пурпуром, остановившись на строке «И ожил, словно схваченный весной, нефрит зеленый».Баочай пробежала глазами эту строку и, заметив, что на них никто не обращает внимания, тихонько толкнула Баоюя:— Государыне не понравилось выражение «Аромат роз среди зелени яшмы», и вместо него она написала: «Наслаждайся пурпуром и радуйся зелени». А у тебя опять «зеленый нефрит». Как бы государыня не подумала, что ты сделал это нарочно, наперекор ей? Ведь во многих древних стихах и рассказах упоминаются листья банана — вот и подумай, как переделать эту строку.Баоюй вытер пот со лба:— Я не могу сейчас вспомнить ни единой цитаты!— А ты вместо «зеленого нефрита» напиши «зеленый воск», и все будет в порядке, — улыбнулась Баочай.— А откуда «зеленый воск»? — удивился Баоюй. Баочай прищелкнула языком, покачала головой:— Ну и хорош же ты! Если сейчас с тобой такое творится, как будешь писать сочинение в золотом дворце? …писать сочинение в золотом дворце — образное выражение, означающее «держать экзамены на ученую степень».

Тогда не вспомнишь даже Чжао, Цянь, Сунь, Ли! Чжао, Цянь, Сунь, Ли — распространенные в Китае фамилии; в переносном смысле сочетание этих иероглифов означает «самые простые вещи».

Неужели забыл и танского поэта Хань И, у него есть такая строка о банане: «Свеча застыла, дыма нет, засох зеленый воск»?Тут Баоюя осенило, и он улыбнулся:— Какой же я дурак! Забыл готовую фразу! Поистине, сестрица, ты «одним иероглифом все исправила»! Отныне буду звать тебя не сестрицей, а учителем.— Поторопись! — засмеялась Баочай. — Только и знаешь, что болтать «сестра», «сестрица»! Вон твоя сестра! Сидит на возвышении в желтом халате!Она захихикала и отошла, чтобы не отвлекать Баоюя, и тот наконец закончил стихотворение. Теперь у него было их три.Дайюй была разочарована; ей так и не удалось себя показать. Заметив, что Баоюй в затруднении, она тихонько подошла и увидела, что у него еще нет стихотворения на тему «Виднеется флаг среди абрикосов». Она посоветовала ему переписать три готовых стихотворения, а сама тем временем написала на полоске бумаги четвертое, которое только что сочинила, свернула бумажку и бросила Баоюю.Баоюй только стал читать, сразу увидел, что стихотворение это во много раз лучше тех, что он сам написал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80