— Еще бы! Потому и достойна носить «золотого цилиня»! — с усмешкой промолвила Дайюй, поднялась и ушла.Никто не обратил внимания на ее слова, кроме Баочай, которая, прикрыв рукой рот, скрыла улыбку. Баоюй уже пожалел о сказанном, но, глянув на Баочай, тоже не сдержал улыбки. Баочай тем временем встала и отправилась к Дайюй поболтать.Матушка Цзя сказала Сянъюнь:— Выпей чаю, отдохни, а потом навестишь золовок. Хочешь, погуляй с сестрами в саду! Там сейчас прохладно!Сянъюнь кивнула, завернула в платок три кольца, немного отдохнула и собралась навестить Фэнцзе. За ней последовали мамки и девушки-служанки. Поболтав с Фэнцзе, Сянъюнь отправилась в сад Роскошных зрелищ, побывала у Ли Вань, после чего пошла во двор Наслаждения пурпуром искать Сижэнь.— А вы пока навестите своих родных, — бросила она на ходу служанкам. — Со мной останется Цуйлюй.Служанки разбрелись кто куда: одни пошли повидаться с золовками, другие — поболтать с невестками. Сянъюнь и Цуйлюй остались вдвоем.— Почему не распустился этот цветок? — вдруг спросила Цуйлюй, указывая на нераскрывшийся лотос.— Время не пришло, — ответила Сянъюнь.— У нас дома, в пруду, точно такой же, махровый, — продолжала Цуйлюй.— Наши лотосы лучше этих, — возразила Сянъюнь.— На той стороне пруда у них растет гранатовое дерево, — промолвила Цуйлюй, — ветви его разрослись вширь четырьмя или пятью рядами, и издали оно очень напоминает многоэтажную пагоду. Такие высокие гранатовые деревья встретишь не часто!— Цветы и травы — как люди, — заметила Сянъюнь, — пышно разрастаются там, где хватает воздуха и влаги.— Не верю! — решительно заявила Цуйлюй. — Будь это так, у человека могла бы вырасти вторая голова!Сянъюнь улыбнулась.— Я же просила тебя не заводить глупых разговоров! Что мне на это ответить? Все существующее на земле возникает благодаря взаимодействию «инь» и «ян» «Инь» и «ян» — две противоположные силы природы, в результате борьбы которых возникают все существующие в мире явления и предметы.

: прямое и кривое, красивое и безобразное, все изменения и превращения. Даже все необычное, из ряда вон выходящее.— Значит, весь мир, с момента его сотворения и поныне, представляет собой определенное соотношение «инь» и «ян»? — спросила Цуйлюй.— Глупая! — рассмеялась Сянъюнь. — Какую-то чушь несешь! Что значит «определенное соотношение»? Силы «инь» и «ян» неразрывно связаны и являют собой единое целое: с исчезновением «ян» возникает «инь», с исчезновением «инь» появляется «ян». Но это не значит, что на месте «инь» появится какое-то другое «ян» или на месте «ян» — новое «инь».— Голова идет кругом от этой неразберихи! — вскричала Цуйлюй. — Если у «инь» и «ян» нет ни вида, ни формы, на что же они похожи? Растолкуйте мне, пожалуйста, барышня!— «Инь» и «ян» — невидимые жизнетворные силы, — принялась пояснять Сянъюнь, — но, образуя что-нибудь, они принимают форму. Небо, например, это «ян», а земля — «инь», вода — это «инь», огонь — «ян», солнце — «ян», луна — «инь».— Поняла! — радостно вскричала Цуйлюй. — Так вот почему солнце называют «тайян», а луну гадатели именуют «звездой Тайинь»!— Амитаба! — облегченно вздохнула Сянъюнь. — Наконец-то!..— Допустим, все это так, — не унималась Цуйлюй. — Но неужели комары, блохи, москиты, цветы, травы, черепица, кирпич и все остальное тоже состоит из «инь» и «ян»?— А как же? Возьмем, например, древесный лист — в нем тоже есть «инь» и «ян»; верхняя сторона, обращенная к солнцу, — это «ян», нижняя, обращенная к земле, — «инь».— Вот оно что! — закивала головой Цуйлюй. — Теперь поняла. Но вот вы держите в руке веер — где у него «инь» и где «ян»?— Лицевая сторона «ян», оборотная «инь», — ответила Сянъюнь.Цуйлюй лишь качала головой и улыбалась. Ей захотелось спросить о других вещах, но сразу ничего не приходило на ум. Вдруг взгляд ее упал на «золотого цилиня», висевшего на поясе Сянъюнь, она радостно улыбнулась и спросила:— Барышня, неужели и у цилиней есть «инь» и «ян»?— Разумеется. Не только у цилиней, но и у всех других животных и птиц — самцы относятся к «ян», самки — к «инь».— А ваш цилинь — самец или самка?— При чем тут цилинь! — рассердилась Сянъюнь. — Опять вздор несешь!— Ну ладно, — согласилась Цуйлюй. — А у людей тоже есть «инь» и «ян»?— Негодница! — вышла из себя Сянъюнь. — Распустила язык! Убирайся!— Что же я такого сказала? — удивилась Цуйлюй. — Почему мне этого нельзя знать? Впрочем, я все поняла и спрашивать больше не буду. Только не ругайте меня!— Что же ты поняла? — хихикнула Сянъюнь.— Что вы относитесь к «ян», а я — к «инь», — ответила служанка.Сянъюнь рассмеялась.— Чему вы смеетесь? — недоумевала Цуйлюй. — Я ведь правду сказала!— Конечно, правду! — согласилась Сянъюнь.— Все говорят, что господа — «ян», а слуги — «инь», — продолжала Цуйлюй, — так неужели я не способна понять такой простой истины?— Ты ее очень хорошо поняла! — с улыбкой подтвердила Сянъюнь.В этот момент они проходили мимо решетки, увитой розами, и Сянъюнь заметила в траве что-то блестящее. Ей показалось, что это золото, и она велела Цуйлюй:— Пойди погляди, что там!Цуйлюй подняла лежавший в траве предмет и радостно воскликнула:— Попробуем разобраться, где «инь», а где «ян»?Ее взгляд скользнул по цилиню, висевшему на поясе у Сянъюнь.— Что это? — спросила Сянъюнь и хотела взять у Цуйлюй находку. Но девушка быстро завела руку за спину.— Это — сокровище, и смотреть на него вам не полагается! — улыбнулась Цуйлюй. — Только странно, откуда оно взялось! Во дворце Жунго я ничего подобного не видела!— Дай-ка взглянуть, — потребовала Сянъюнь.— Пожалуйста, барышня, — Цуйлюй на ладони протянула ей найденную вещицу.Это оказался золотой цилинь, чуть больше того, что висел на поясе у Сянъюнь. Она схватила его, и сердце ее почему-то дрогнуло, а в душу закралась тоска.— Вы что здесь делаете на солнцепеке? — неожиданно раздался голос приближавшегося к ним Баоюя. — Почему не идете к Сижэнь?— Я как раз к ней иду, — ответила Сянъюнь, торопливо пряча цилиня. — Пойдем вместе!Они направились во двор Наслаждения пурпуром.Сижэнь стояла на террасе, облокотись о перила. Заметив Сянъюнь, она бросилась ей навстречу, потащила в дом, усадила и, не дав ей опомниться, принялась рассказывать о том, что довелось ей пережить с тех пор, как они расстались.— Тебе давно надо было приехать, — заметил Баоюй, обращаясь к Сянъюнь, — я приготовил для тебя интересный подарок.Он стал лихорадочно шарить в карманах, потом вдруг охнул и спросил Сижэнь:— Ты куда-нибудь убрала?— Что? — удивилась Сижэнь.— Того самого цилиня, которого я недавно принес.— Зачем ты у меня спрашиваешь? Ведь ты носил его все время с собой!— Потерял! — всплеснул руками Баоюй. — Где же его искать?Он хотел бежать в сад, но Сянъюнь сразу догадалась, в чем дело, и спросила:— А давно он у тебя, этот цилинь?— Три дня, — ответил Баоюй. — Ума не приложу, где я мог его потерять! Совсем поглупел!— Стоит ли так волноваться из-за какой-то игрушки, — сказала Сянъюнь. — Взгляни, может быть, этот?Она протянула Баоюю цилиня, и тот не мог сдержать охватившую его радость.Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу. Глава тридцать вторая Баоюй, потеряв самообладание, изливает свои чувства; Цзиньчуань, не стерпев позора, лишает себя жизни
Итак, при виде цилиня Баоюя охватила бурная радость. Он схватил его обеими руками и воскликнул:— Какое счастье, что он нашелся! Где же он был?— Хорошо, что это только игрушка! — улыбнулась в ответ Сянъюнь. — А если бы ты был чиновником и потерял казенную печать?— Печать — пустяки! — воскликнул Баоюй. — А вот за потерю цилиня я поистине заслужил смерть!Сижэнь налила чаю и, подавая Сянъюнь, с улыбкой сказала:— Барышня, я слышала, у вас великая радость — выходите замуж.Сянъюнь покраснела, ничего не сказала и принялась пить чай.— Что с вами? — спросила Сижэнь. — А помните, несколько лет назад, когда мы жили в западных покоях дворца, почти каждый вечер об этом беседовали! И вы тогда не смущались.Сянъюнь еще гуще покраснела, но улыбнулась:— Ну что ты говоришь! Ведь тогда мы с тобой дружили! А потом, когда умерла моя мать и я уехала домой, тебя отдали Баоюю, с тех пор ты сама ко мне по-другому относишься!— Ничего не поделаешь! — вздохнула Сижэнь. — Прежде вы звали меня сестрой, я помогала вам причесываться и умываться, а сейчас стали гордой барышней. Как же я могу мечтать о дружбе с вами?— Зачем ты меня обижаешь! — воскликнула Сянъюнь. — У меня и в мыслях ничего подобного нет, умереть мне на этом месте! Видишь, какая жара! А я, не успев приехать, сразу поспешила к тебе! Не веришь, спроси у Цуйлюй. Да и у себя дома не было минуты, чтобы я не думала о тебе!— Это была шутка, — в один голос сказали Сижэнь и Баоюй. — Не надо расстраиваться!— Пойми, ты меня очень обидела! — произнесла Сянъюнь. — А еще говоришь: «Не надо расстраиваться»?!Она развернула платок и отдала Сижэнь кольцо. Сижэнь растроганно сказала:— Я уже получила подарки из тех, что вы присылали барышням! Но вы и в самом деле не забыли меня, иначе не привезли бы это кольцо! Теперь я верю, что вы любите меня, как и прежде! Колечко недорогое! Но это неважно, главное — внимание!— А скажи, от кого ты получила подарки из тех, что я присылала в последний раз? — поинтересовалась Сянъюнь.— От барышни Баочай, — ответила та.— Вот оно что, — вздохнула Сянъюнь. — А мне показалось — от Дайюй. Ваших барышень я давно знаю, но ни одной из них не сравниться с Баочай. Как жаль, что мы с нею не родные сестры! Будь у меня такая сестра, она заменила бы мне родителей!Глаза ее наполнились слезами и покраснели.— Ну, ладно, хватит! — принялся утешать ее Баоюй. — Не надо об этом вспоминать.— Но я уже вспомнила! — сказала Сянъюнь. — Я все прекрасно понимаю: ты боишься, как бы сестрица Дайюй не узнала, что я хвалю Баочай. Ведь ей это не понравится! Верно?— Барышня Сянъюнь с каждым годом становится все более откровенной! — воскликнула Сижэнь.— Совсем недавно я сказал, что с вами трудно разговаривать, — заметил Баоюй, — и не ошибся.— Милый братец, лучше помолчи, а то слушать тошно, — с усмешкой произнесла Сянъюнь. — Ведь разговариваем мы с тобой — и все хорошо. Но стоит появиться сестрице Дайюй — ты сразу теряешься.— Хватит шутить! — прервала их Сижэнь. — А у меня к вам просьба, барышня.— Какая? — спросила Сянъюнь.— Я сшила туфли, но не успела сделать прорези для вставки цветных лент, — ответила Сижэнь, — два дня проболела. Не поможете ли мне?— Странно! — воскликнула Сянъюнь. — У вас в доме все умеют и кроить и вышивать! Почему тебе вздумалось обратиться ко мне? Ведь это дело служанок, стоит тебе распорядиться, и тотчас все будет исполнено!— К сожалению, это невозможно! — покачала головой Сижэнь. — Не каждую работу поручишь другим. Неужели вы не знаете?Сянъюнь догадалась, что туфли сшиты для Баоюя, и улыбнулась:— Хорошо, я тебе помогу. Если, конечно, эти туфли твои! Иначе не стану!— Ну что вы! — с упреком произнесла Сижэнь. — Будь они мои, неужели я посмела бы вас беспокоить? Туфли не мои, честно вам говорю, и не спрашивайте меня больше, я буду очень вам благодарна.— Признайся, не так уж мало я для тебя делала, — возразила Сянъюнь, — но сейчас ты должна понять, почему я отказываюсь.— Не понимаю, — удивилась Сижэнь.— Хочешь меня обмануть? — вскричала Сянъюнь. — Думаешь, я не знаю, как несколько дней назад ты показала одному человеку сшитый мною чехол для веера, а его со злости изрезали ножницами? Или же ты считаешь, что меня, как рабыню, можно заставить делать все, что угодно?— Я, право, не знал, что чехол сшила ты, — вмешался в разговор Баоюй.— Он в самом деле не знал, — подтвердила Сижэнь, — я обманула его. Сказала, что есть замечательный мастер, который прекрасно вышивает цветы, и велела принести чехол для веера, чтобы сравнить. Сама же принесла вашу вышивку, будто это образец, но когда Баоюй показал ее сестрице, та вдруг рассердилась и изрезала ее. Тогда Баоюй потребовал сделать такую же точно новую вышивку, и пришлось мне признаться, что чехол вышили вы. Как он раскаивался!— Тем более странно! — сказала Сянъюнь. — Но на барышню Дайюй сердиться не стоит — раз умеет резать, пусть сама и шьет.— Она не сможет! — заметила Сижэнь. — А если бы и смогла, бабушка не разрешила бы ей утомляться! Доктор считает, что ей нужен покой. Кто же решится ее беспокоить? За весь прошлый год она сшила только мешочек для благовоний, а в этом году вообще не притрагивалась к рукоделию. Разве я осмелюсь ее тревожить?В это время на пороге появился слуга.— Прибыл господин с улицы Синлун, — доложил он, — и старший господин зовет второго господина Баоюя.Баоюй сразу понял, что приехал Цзя Юйцунь, и ему стало не по себе.Сижэнь принесла выходную одежду. Натягивая сапоги, Баоюй ворчал:— Пусть бы отец сам с ним разговаривал, а то всякий раз требует меня!— Ты умеешь принимать гостей! — засмеялась Сянъюнь, обмахиваясь веером. — Поэтому отец и зовет тебя!— Отец тут ни при чем! — вздохнул Баоюй. — Это Цзя Юйцуню я понадобился!— «У радушного хозяина нет отбоя от гостей», — заметила Сянъюнь. — Стал бы господин Цзя Юйцунь сюда ездить, если бы не твои таланты!— Ладно, ладно! — оборвал ее Баоюй. — Нет среди смертных зауряднее меня, и я не хотел бы поддерживать знакомство с подобными ему!— А ты не меняешься, все такой же! — промолвила Сянъюнь. — Ведь ты уже взрослый и если не хочешь сдавать экзамены на цзюйжэня Цзюйжэнь — вторая ученая степень, присваивавшаяся лицам, выдержавшим государственные экзамены в столице провинции.

или на цзиньши, то, по крайней мере, должен встречаться со служилыми людьми, беседовать с ними о карьере, о государственных делах. В будущем это поможет тебе продвинуться по службе и приобрести верных друзей! А чему ты можешь научиться, находясь все время среди женщин?Баоюю не понравились слова Сянъюнь, и он ехидно усмехнулся:— Сестрица, посидела бы ты лучше в соседней комнате! Ведь я просто недостоин находиться рядом с тобой, столь многоопытной в житейских делах!— Не уговаривайте его, барышня! — вмешалась в разговор Сижэнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80