Лицо ее приняло ласковое выражение, она осведомилась о здоровье старухи Лю и, повернувшись к жене Чжоу Жуя, недовольным тоном произнесла:— Что же ты мне сразу не сказала!Старуха Лю отвесила несколько низких поклонов и спросила, как чувствует себя почтенная госпожа.— Сестра Чжоу, попроси ее не кланяться. Ведь я с ней не знакома, не знаю,. кем она мне приходится по старшинству, как к ней обращаться.— Это та самая женщина, о которой я только что вам докладывала, — поспешно сказала жена Чжоу Жуя.Фэнцзе кивнула.Старуха Лю присела на край кана, а Баньэр спрятался у нее за спиной, и никакими уговорами нельзя было заставить его выйти и поклониться.— Не хотят родственники нас признавать, — с улыбкой заметила Фэнцзе. — Одни говорят, что вы недолюбливаете нас, это те, кто в курсе дела, другие, которым ничего не известно, уверяют, будто это мы вами пренебрегаем.Снова помянув Будду, старуха Лю сказала:— Тяжело нам живется, денег нет на дорогу, не до визитов! Да и что ходить! Для вас унизительно, а над нами слуги будут смеяться!— Обижаешь нас, бабушка, — улыбнулась Фэнцзе. — Мы — люди бедные, живем славой предков. А у самих ничего нет. Наше богатство — одна видимость! Недаром пословица гласит: «При императорском дворе и то найдется три ветви бедных родственников». Так что же говорить о нас с вами?! Ты госпоже докладывала? — спросила вдруг Фэнцзе у жены Чжоу Жуя.— Ждала, пока вы прикажете, — ответила та.— Пойди погляди, — велела ей Фэнцзе. — Если у госпожи никого нет, доложи и послушай, что госпожа скажет.Жена Чжоу Жуя почтительно кивнула и вышла.Между тем Фэнцзе велела дать Баньэру фруктов, и только успела перемолвиться со старухой несколькими словами, как Пинъэр доложила, что к госпоже явились экономки по разным хозяйственным делам.— Я занята, у меня гости, — сказала Фэнцзе, — пусть придут вечером. Но если что-то очень важное, впусти!Пинъэр вышла и тотчас вернулась.— Ничего важного нет, — доложила она.Спустя немного вернулась жена Чжоу Жуя:— Госпожа сказала: «Премного благодарна за внимание, но я занята. Пусть примет гостью вторая госпожа. Если же у бабушки Лю какое-нибудь дело —. пусть тоже обратится ко второй госпоже».— Нет, нет, — засуетилась старуха. — Я просто хотела повидаться с обеими госпожами, ведь как-никак мы родственники.— Ну, если нечего сказать, тогда ладно, — ответила жена Чжоу Жуя. — А если есть — говори второй госпоже, это все равно, что старой госпоже.И она подмигнула старухе Лю. Старуха покраснела. Она уже раскаивалась, что пришла, но делать было нечего, и, набравшись духу, она промолвила:— Лучше бы не говорить, ведь я здесь впервые. Но пришла издалека и, пожалуй, дерзну…Тут раздался голос служанки:— Пожаловал молодой господин из восточного дворца Нинго.— Погоди! — махнула рукой Фэнцзе старухе Лю и крикнула: — Это ты пришел?Заскрипели сапоги, и в дверях появился стройный юноша лет семнадцати — восемнадцати, с прекрасным, чистым лицом, богато одетый. На нем была легкая теплая куртка с драгоценным поясом и расшитый головной убор.Старуха Лю совсем растерялась, не знала, что делать — то ли встать, то ли остаться на месте.— Сиди, — сказала ей Фэнцзе, — это мой племянник. Старуха Лю робко отодвинулась на самый край кана. Цзя Жун справился о здоровье Фэнцзе и обратился к ней со словами:— Отец прислал меня с просьбой, тетя! Завтра к нам пожалуют важные гости, и отец просит вас дать на время стеклянную ширму, которую прислала вам жена дяди. Сразу же после ухода гостей мы вернем ее вам.— Опоздал, — усмехнулась Фэнцзе, — я ее вчера отдала.Цзя Жун захихикал, уперся коленями в кан и стал канючить:— Дайте, тетушка, а то отец опять скажет, что я бестолковый, и задаст мне трепку. Пожалейте меня, добрая тетя!— Что ни увидите, все вам дай! — засмеялась Фэнцзе. — Уж лучше ничего не показывать, а то покоя не будет!— Умоляю вас, тетя, сделайте милость! — продолжал упрашивать Цзя Жун.— Ладно! — уступила Фэнцзе. — Только смотри, не разбей!Она велела Пинъэр принести ключ от верхней комнаты и кликнуть служанок, чтобы помогли Цзя Жуну отнести ширму.— Со мной пришли люди, они отнесут, — просияв от радости, сказал Цзя Жун. — Не беспокойтесь, будет в целости и сохранности!С этими словами Цзя Жун бросился к выходу. Но тут Фэнцзе крикнула ему вслед:— Цзя Жун, вернись!Несколько голосов за окном подхватило:— Господина Цзя Жуна просят вернуться!Цзя Жун с веселым видом вернулся и стоял, ожидая приказаний. Фэнцзе неторопливо прихлебывала чай, о чем-то размышляя, потом вдруг покраснела и улыбнулась:— Ладно, иди! Поговорим после ужина. У меня люди, к тому же я устала.Цзя Жун кивнул и, еле сдерживая улыбку, удалился.Старуха Лю немного успокоилась и сказала:— Я привела твоего племянника. Отец его не может прокормить семью, а сейчас, с наступлением холодов, стало совсем невмоготу. Вот и пришлось обратиться к вам. Как тебя отец учил? — Она с ожесточением ткнула Баньэра в бок. — Зачем он нас сюда посылал? Только и знаешь, что уплетать фрукты!С первых же слов старухи Фэнцзе стало ясно, что она не умеет вести учтивые разговоры.— Можешь не объяснять, я все поняла, — прервала она старуху и обратилась к жене Чжоу Жуя: — Бабушка Лю, может быть, голодна?— Мы пришли спозаранку, — поторопилась сказать старуха Лю, — и не успели поесть!— Живо накормите ее! — распорядилась Фэнцзе.Жена Чжоу Жуя быстро накрыла в восточной комнате стол и повела туда старуху Лю и Баньэра.— Сестра Чжоу, угости их получше, — велела Фэнцзе, — жаль, что я не могу составить им компанию.Спустя немного она снова позвала жену Чжоу Жуя и спросила:— Ты докладывала госпоже? Что она говорит?— Госпожа говорит, не в том дело, что они наши родственники, а в том, что когда-то дед их служил вместе с нашим старым господином и они были друзьями, — ответила жена Чжоу Жуя. — В последние годы они не поддерживали с нами никаких связей, но прежде никогда не уходили от нас с пустыми руками. Поэтому и сейчас надо быть к бабушке повнимательнее. Ведь они пришли с добрыми намерениями. Если же у нее какое-нибудь дело, госпожа велит вам распорядиться по собственному усмотрению.— Странно все же, — выслушав ее, недоверчиво произнесла Фэнцзе. — Если они наши родственники, почему я их никогда не видела?Пока они вели разговор, старуха Лю и Баньэр успели поесть и вернулись. Старуха Лю облизывалась, причмокивала губами и не переставала благодарить Фэнцзе.— Ладно, — засмеялась Фэнцзе, — садись и слушай, что я тебе скажу. Если говорить по-родственному, нам не следовало ждать, пока вы придете, самим надо было проявить заботу. Но в доме полно дел, госпожа уже в летах и всего, разумеется, упомнить не может. Я не всех родственников знаю. К тому же это лишь кажется, будто мы живем в роскоши, на самом же деле и у богатых бывают затруднения, только приходится молчать, потому что все равно никто не поверит. Но раз ты пришла издалека, я не отпущу тебя с пустыми руками. К счастью, двадцать лянов серебра, которые мне вчера дала госпожа на одежду служанкам, еще целы, можешь их взять, если эта сумма не покажется тебе чересчур маленькой, и израсходовать по своему усмотрению.Старуха Лю просияла. Она уже потеряла всякую надежду что-либо получить и произнесла:— Мы хорошо знаем, что такое затруднения. Но недаром гласит пословица: «Самый тощий верблюд все равно толще лошади». Что для вас мало, то для нас много!Жена Чжоу Жуя не могла больше слушать грубые речи старухи Лю и тайком делала ей знаки замолчать.Фэнцзе велела Пинъэр принести сверток с серебром, добавить к нему связку монет и отдать старухе.— На эти деньги, — сказала Фэнцзе, — купи детям теплую одежду. В свободное время заходи по-родственному. А сейчас не стану тебя задерживать, уже поздно. Кланяйся от меня твоей родне!С этими словами Фэнцзе встала. Старуха Лю, рассыпаясь в благодарностях, вышла из комнаты следом за женой Чжоу Жуя.— Матушка ты моя! — стала выговаривать старухе жена Чжоу Жуя. — Пришла к госпоже, а сама не можешь ничего толком сказать! Так сразу и ляпнула: «твой племянник». Ты уж не обижайся, но скажу тебе прямо: пусть бы он был ей даже родным племянником, все равно могла бы выражаться поделикатнее. Вот господин Цзя Жун, это — настоящий племянник. А твой откуда взялся?— Ах, тетушка, — смеясь, отвечала старуха Лю, — я как ее увидала, так растерялась! Не до вежливости было!Женщины вернулись в дом Чжоу Жуя, посидели еще немного. Старуха Лю хотела оставить лян серебра на гостинцы детям, но жена Чжоу Жуя наотрез отказалась.Старуха Лю еще раз ее поблагодарила, и они распрощались.Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу. Глава седьмая Жена Чжоу Жуя разносит барышням подарочные цветы; Баоюй во дворце Нинго знакомится с Цинь Чжуном
Проводив старуху Лю, жена Чжоу Жуя отправилась к госпоже Ван, но той не оказалось дома. Служанки сказали, что она ушла к тетушке Сюэ.Жена Чжоу Жуя вышла через восточную калитку, миновала восточный дворик и направилась во двор Грушевого аромата. Подойдя к воротам, она увидела на крыльце Цзиньчуань, служанку госпожи Ван, та играла с какой-то девочкой.Обе умолкли, завидев жену Чжоу Жуя, — поняли, что у нее какое-то дело к госпоже.Жена Чжоу Жуя между тем осторожно приподняла дверную занавеску. Госпожа Ван беседовала с тетушкой Сюэ о семейных делах.Жена Чжоу Жуя не осмелилась потревожить женщин и незаметно прошла внутрь дома. Баочай, одетая по-домашнему, с собранными в узел на макушке густыми волосами, сидела на краю кана, склонившись над столиком, и вместе со служанкой Инъэр переснимала узоры для вышивания. Заметив жену Чжоу Жуя, она опустила кисть и с улыбкой сказала:— Садитесь, пожалуйста, тетушка Чжоу.— Как вы себя чувствуете, барышня? — тоже улыбаясь, осведомилась жена Чжоу Жуя, опустившись на кан. — Уже несколько дней вы не приходите к нам. Не обидел ли вас старший брат Баоюй?— Что вы! Что вы! — засмеялась Баочай. — Просто дала себя знать прежняя болезнь, и пришлось два дня полежать.— В самом деле? — спросила жена Чжоу Жуя. — Чем же вы больны, барышня? Надо немедля позвать лекаря! Ведь болеть в детстве особенно опасно!— Ох, лучше не говорите! — махнула рукой Баочай. — Каких только врачей не приглашали, сколько лекарств я выпила, все напрасно — только деньги зря потратили. И вдруг появился в наших краях один монах, он мог исцелить от любой болезни, даже никому не известной. Он осмотрел меня и сказал, что это горячка, которой я заболела еще во чреве матери, но болезнь для меня не опасна, так как в прежней своей жизни я была здорова. А от пилюль, объяснил он, пользы не будет. Он прописал мне какой-то чудодейственный порошок и целебный настой, которым этот порошок надо запивать, и поручился, что стоит хотя бы раз выпить его во время приступа, все как рукой снимет. И представьте — действительно помогло!— Вы не запомнили рецепт? — спросила жена Чжоу Жуя. — Надо бы его записать на всякий случай. Вдруг кто-нибудь еще заболеет такой же болезнью! По крайней мере сделаем доброе дело.— Рецепт такой сложный, — ответила Баочай, — что, пока приготовишь лекарство, можно сто раз умереть! Все, что входит в его состав, не так уж это и много, вы достанете, только с трудом, — тут уж как повезет. Прежде всего надо собрать двадцать лянов тычинок и пестиков белого пиона — он распускается весной, двенадцать лянов тычинок и пестиков белой лилии — она распускается летом, двенадцать лянов тычинок и пестиков белого лотоса — он распускается осенью, и двенадцать лянов тычинок и пестиков цветка сливы, распускающейся зимой. На следующий год, в дни весеннего равноденствия …в дни весеннего равноденствия. — Период весеннего равноденствия («чуньфэнь») продолжался с первого по пятнадцатое число второго месяца по лунному календарю, что соответствует периоду с двадцатого марта по пятое апреля по новому календарю.

, эти тычинки и пестики нужно просушить на солнце, смешать и растереть в порошок. В сезон Дождей Сезон Дождей («юйшуй») продолжался с первого по пятнадцатое число первого месяца по лунному календарю, что соответствует периоду с двадцатого февраля по пятое марта по новому календарю.

надо собрать двенадцать цяней Цянь — мера веса, равная 3,7 г, соответствует 10 фэням .

дождевой воды…— Ай-я-яй! — засмеялась жена Чжоу Жуя. — Да для этого потребуется не меньше трех лет. Ну, а если в сезон Дождей не будет дождя?— В том-то и дело! — улыбнулась Баочай. — Тогда придется ждать следующего года! Но это не все! Еще надо собрать двенадцать цяней росы, выпавшей в сезон Белых рос Сезон Белых рос («байлу») продолжался с двадцать четвертого числа седьмого месяца по девятое число восьмого месяца по лунному календарю, что соответствует периоду с восьмого по двадцать третье сентября по новому календарю.

, двенадцать цяней инея, выпавшего в сезон Инея Сезон Инея («шуанцзян») — период с одиннадцатого по двадцать шестое число девятого месяца по лунному календарю, что соответствует периоду с двадцать третьего октября по седьмое ноября по новому календарю.

, и двенадцать цяней снега, выпавшего в сезон Малых снегов Сезон Малых снегов («сяосюэ») — период с одиннадцатого по двадцать пятое число десятого месяца по лунному календарю, то есть период с двадцать второго ноября по седьмое декабря по новому календарю.

. И все это, смешав, добавить в порошок. Затем скатать пилюли величиной с драконов глаз, сложить в старый фарфоровый кувшин и закопать в землю под корнями дерева. Как только начнется приступ, надо проглотить одну пилюлю и запить отваром из теплого кипариса.— Амитаба! — воскликнула жена Чжоу Жуя. — Тут и в самом деле можно умереть! Всего этого за десять лет, пожалуй, не соберешь!— Мне все же посчастливилось, я раздобыла все, что нужно, и приготовила лекарство! — сказала Баочай. — А когда приехала сюда, закопала его под грушей.— Как же оно называется, это лекарство? — спросила жена Чжоу Жуя.— Монах сказал, что называется оно «пилюли холодного аромата», — ответила Баочай.— А каковы признаки болезни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80