Ц Какая нам разница?..
Ц Слушайте, Эндрю, бросьте этот сопливый тон! Ц не выдержал Лакий. Ц Что
там дальше, старший, продолжайте.
Старший помощник хмыкнул, покосившись на своего командира, и продолжил р
овным голосом:
Ц Около шестидесяти двух тысяч тонн, девять шестнадцатидюймовок в трех
башнях, пятиЦ или шестидюймовая вспомогательная артиллерия, скорость
Ц около двадцати семи узлов, а предположительно и еще меньше. Про броню н
ичего, но нехилая, видимо, у такой громадины. Ориентировочные сроки вступ
ления в строй головного Ц в сорок четвертом, трех остальных Ц в сорок пя
том Ц сорок шестом. Все.
Ц М-да. Что тут сказать. Торпедист, ваше мнение?
Ц Несомненно!
Старший торпедный офицер крейсера, двадцатичетырехлетний выпускник Ун
иверситета Сент-Луиса, все это время прямо подпрыгивал от нетерпения, пы
таясь вставить слово в разговор старших офицеров.
Ц Прямо сейчас! Вместе с «Саванной» и эсминцами Ц зайти с четырех сторо
н, и как «Шарнхорст» его!
Ц Как «Шарнхорст» не выйдет, мы не «Дюк оф Йорк», а «Ринд» Ц не «Скорпион
».
Ц Так, значит, Ц командир отгибал пальцы из сжатого кулака, Ц три торпе
ды в залпе у нас, три у «Паркера», еще штук пять у остальных эсминцев...
Он обвел замолчавших офицеров внимательным взглядом.
Ц Надо решаться, amigos, время!
Никто не ответил, и пауза до следующего приказа была минимальной.
Ц Эсминцам Ц торпедная атака! «Основным правилом для флотилии являетс
я атака с минимальной дистанции, не считаясь с потерями» Ц это инструкц
ия, и мне кажется, она написана как раз для сегодняшнего случая. Не мне вам
объяснять значение авианосцев в современной войне. Машине Ц самый полн
ый. Торпедные аппараты приготовить, атакуем левым бортом. Штурман?
Ц Девять минут для выхода на дистанцию двенадцать тысяч ярдов, одиннад
цать Ц для одиннадцати тысяч. При сохранении им данной скорости и курса.

Ц Скорость он вряд ли уже увеличит, что там в книге написано Ц черт с ним,
но мог бы Ц давно бы уже это сделал, а курс Ц чего нам еще от него надо?
За следующие несколько минут в рубке «Мемфиса» никто не произнес ни слов
а. По-прежнему гулко били оба орудия носовой башни, пороховой дым относил
о прямо на надстройки фок-мачты, из которых из-за сотрясений при стрельбе
давно повылетали все стекла. От вони сгоревшего пироксилина в ушах у люд
ей звенело не меньше, чем от орудийного грохота. До русского линкора оста
валось около семи миль, на левой раковине шел верный «Саванна», поддержи
вая своего собрата огнем, эсминцы тоже, судя по всему, уменьшали дистанци
ю.
Русский пристрелялся, и залпы его вспомогательной артиллерии ложились
все ближе. Впрочем, и сам он шел в окружении всплесков шестиЦ и пятидюймо
вок американских кораблей, на миделе и юте болтались дымные струи, штопо
ром уносящиеся ему в кильватер. Артиллерия русского стреляла не переста
вая, и на нее, в связи с уменьшившейся дистанцией, приходилось обращать вс
е большее внимание. Первое попадание крейсер получил в 09:48, то бишь в девять
часов сорок восемь минут «Ак Эмма»
Ack Emma, сленговое обозначение двенадцатичасов
ого промежутка «AM» (после полуночи), Pip Emma соответствовало «РМ» (до полуночи)

, и после этого, несмотря на решительное маневрирование, они следова
ли одно за другим Ц русский, видимо, сосредоточил на крейсере огонь всей
своей противоминной артиллерии. Снаряды из накрывавших их залпов шли по
д острым углом по отношению к курсу «Мемфиса», и крейсер содрогался при к
аждом попадании: проламывающем поясную броню, вырывающем фонтан искоре
женных обломков из полубака, мгновенным огненным шквалом разрушающем н
адстройки. Шесть снарядов попали в американский крейсер менее чем за две
минуты, а для торпедного залпа, такого, чтоб наверняка, все еще было слишк
ом далеко.
Ц Два, Ц командир оторвался от прорези в броне и обернулся к окружающим
его офицерам. Ц У него два калибра!
Ц Как у итальянцев.
Ц Да, и у немцев. Не знаю, хорошо это или плохо.
Ц Для нас?
Торпедисту, оказывается, было смешно. Он широко улыбался, не отрываясь от
визира автомата торпедной стрельбы. Впервые за два года службы на крейсе
ре ему представился шанс проявить свое мастерство. Отношение остальных
офицеров к его обязанностям было ироничным, всем казалось, что времена «
Дорсетшира» давно миновали, да и аппараты с большинства крейсеров были д
авно сняты Ц просто до их корабля руки пока не дошли.
Ц Мне нужно десять тысяч ярдов, это максимум, с которого можно рассчитыв
ать на попадание. Лучше девять.
Ц Ага, а еще лучше семь. Тогда-то он и перенесет на нас свой главный калибр
, чего мы все тут и добиваемся. Чудесно!
Ц Куда уж лучше!
Ц Если кто забыл, до сих пор не зафиксировано ни одного торпедного попад
ания с дистанции более пяти миль. Старший, как там эсминцы?
Пауза, возникшая после этого вопроса, продлилась больше, чем требовалось
, и один за другим все офицеры повернулись в том же направлении, что и внез
апно замолчавший старпом. То, что их героическая атака уже никому не нужн
а, стало ясно сразу. Авианосец еще имел ход, еще даже пытался как-то менять
курс, но уже был обречен. Громадные языки пламени вырывались из его корпу
са, наклонившегося к поверхности моря под нелепым углом, из развороченно
й на корме взлетной палубы толчками выбрасывало вверх клубы густого неф
тяного дыма. Вокруг, не далее чем в четырех-пяти десятках метров один за д
ругим поднимались фонтаны накрытий, каждый залп теперь, по-видимому, дав
ал попадание. Эта жуткая картина через несколько секунд исчезла из поля
зрения офицеров крейсера, когда тот, повинуясь приказу командира, заложи
л циркуляцию, склонившись в сторону русского корабля.
Ц Спокойной ночи, ребята
Good night Ц в американском сленге середины века одним из значений
этого выражения было «Это конец».
, Ц произнес Лакий, прежде чем они легли на боевой курс. До торпедног
о залпа оставалось две минуты, посоветовать каперангу отказаться от нег
о никто не решился.
«Беннингтон», медленно кренясь на правый борт, погружался в воду. Та скор
ость, которую могли обеспечить заполняющемуся водой корпусу уцелевшие
котлы, уже не оказывала никакого влияния на исход боя. Огромный авианосе
ц почти не слушался руля, значительный дифферент на корму в сочетании с к
реном на правый борт вызывал очень большие опасения в отношении потери о
стойчивости Ц корабль мог перевернуться еще до исчерпания заложенных
в проекте ее запасов. Отбиваться ему было уже нечем, яростно бившие в зади
рающийся горизонт кормовые башни пятидюймовых универсалок снесло прям
ым попаданием, островную надстройку пробило насквозь тяжелым снарядом,
от взрыва которого рухнули за борт сломавшиеся у основания мачты радиол
окаторы. Корма авианосца пылала, так и не успевшие подняться в воздух тор
педоносцы скатывались в сторону правого борта, утыкаясь в нижний ярус «о
строва». В 09:56 командир «Беннингтона», убедившись, что все возможности соп
ротивления и борьбы за живучесть исчерпаны, отдал приказ оставить кораб
ль. Турбины медленно остановили свое вращение, и неподвижный, пылающий а
вианосец застыл, окутанный черным дымом, задирая нос к небу. С бортов сбра
сывали плоты и пробковые матрацы, матросы прыгали в воду с высоты правог
о борта, пытаясь как можно дальше отгрести от тонущего авианосца, дергаю
щегося от попаданий и близких промахов. Легший у самого борта снаряд при
кончил наиболее торопливых. У среза палубы выстроившиеся в ряд моряки не
отрываясь смотрели на идущий на горизонте бой. Несколько человек молили
сь, стоя на коленях, кто-то стаскивал с себя ботинки, какой-то младший лейт
енант лихорадочно зарисовывал в блокнот силуэт русского корабля. Из люк
ов, расположенных у основания надстройки, выскакивали матросы, чьи боевы
е посты были в глубине лабиринта палуб и отсеков авианосца. В первое мгно
вение, выбежав на яркий свет, они застывали, пораженные картиной пронесш
егося над палубой опустошения, лезущие следом толкали их в спину, стремя
сь, в свою очередь, скорее оказаться наверху.
Зрелище, конечно, было не для слабонервных. Палуба задиралась к носу под у
глом градусов в десять, одновременно накренившись почти на такой же угол
вправо, чтобы сохранить на ней равновесие, людям приходилось передвигат
ься согнувшись. Почти вся кормовая оконечность, вплоть до кормового само
летоподъемника, была разворочена и горела, исторгая из недр корабля густ
ой черный дым с проблесками оранжевого пламени. На палубе валялась одна
из башен универсальной артиллерии и обломки металлических конструкций
, снесенных с «острова», у подножия которого сгрудились исковерканные, п
рипавшие на крыло, сбившиеся в кучу «эвенджеры», придавив несколько двер
ей. Среди самолетов лежали тела американских моряков, сброшенных с надст
ройки или погибших уже здесь. Десятка три человек, раскатав по палубе пож
арные рукава, поливали водой раскалившуюся палубу, стремясь использова
ть последние минуты, пока не упало давление в гидросистеме, руководил им
и офицер в обгоревшем мундире с неразличимыми уже знаками различия. С об
оих бортов сбрасывали спасательные плотики, на правом борту на шлюпбалк
ах покачивался катер, уже доверху забитый людьми. За считанные минуты он
был спущен на воду, и несколько моряков прыгнуло на него сверху, на головы
сидящих. К катеру со всех сторон устремились надеющиеся спастись на его
борту, но места им уже не было Ц взревел мотор, и сначала медленно, а затем
все быстрее он начал удаляться от гибнущего корабля.
Корпус авианосца дрогнул, где-то в его погружающейся кормовой части воз
ник глухой рокот, корабль ощутимо тряхнуло несколько раз подряд, и это то
чно не было очередной серией вражеских попаданий Ц уже довольно давно,
как с удивлением обнаружил командир авианосца, по ним никто не стрелял. К
апитан Сайке находился на палубе, стоя у носовых универсальных башенных
установок вместе с большинством старших офицеров авианосца. Не хватало
нескольких Ц погибших или все еще не выбравшихся из внутренних помещен
ий. Контр-адмирала Кинка тоже не было, старый извращенец
Одно из американских сленг
овых значений слова kinky, образованного от «kink» (завиток) Ц извращенный
отказался покидать носовую рубку, заявив, что желает погибнуть вме
сте с кораблем. Услышав об этом, Сайке поморщился и приказал одному из шту
рманов, бугаю из Северной Каролины, футбольной гордости «Беннинггона», п
ривести адмирала, если понадобится, силой. Помимо всего прочего, капитан
первого ранга не хотел быть единственным козлом отпущения за гибель фло
тского авианосца Ц пятого с начала войны и второго за месяц
Легкий авианосец был по
топлен японской авиацией 24 октября, в первую фазу Битвы за Лейте.
, после двухлетнего отсутствия потерь в тяжелых кораблях. Он не люби
л красивых жестов. То, что тяжелый авианосец, только что вступивший в стро
й, ценнейшая боевая единица, его любимый корабль, потоплен так глупо, прос
то каким-то шальным рейдером, возникшим ниоткуда, было невероятно, невоз
можно! Это противоречило всем стандартам Ц авианосцы никогда не участв
уют в надводных боях, их строят не для этого. Да, «Глориес», но это британск
ий авианосец, корабль его чертова величества, он погиб так же, как и они, гл
упо вляпавшись в самом начале войны, погиб в назидание другим, и повторен
ия этой истории просто не должно было состояться! Почему здесь нет линко
ров? Почему крейсера и эсминцы не дали им время отойти, не дали хотя бы нес
колько, пять-десять минут, чтобы поднять в воздух торпедоносцы? Почему ру
сский линкор не был обнаружен самолетами-разведчиками Ц уж это прямая
вина адмирала. Почему во вчерашнем ударе полегла почти вся авиагруппа, а
у вернувшихся дрожали колени? За что? Капитан первого ранга уже практиче
ски терял контроль над собой, после четкости и хладнокровия проявленног
о им в бою это было невыносимо. Сильный удар по пяткам заставил его огляну
ться.
Ц Сэр! Ц тряс его за рукав какой-то незнакомый офицер. Ц Сэр! Надо уходи
ть, корабль скоро утонет, а перевернется, скорее всего, еще раньше! Уже ник
ого почти не осталось, надо уходить, сэр!
Молодые глаза возбужденно блестели на густо закопченном лице, парень пр
одолжал трясти командира авианосца за рукав, видимо, не очень сознавая, ч
то делает. Дифферент на корму увеличивался прямо на глазах, но Сайке, каза
лось, не понимал значения происходящего. Со скрежетом пополз по палубе т
орпедоносец с подломившейся стойкой шасси, его развернуло, и какой-то пр
обегающий мимо матрос едва успел отшатнуться, когда крыло самолета опис
ало дугу рядом с его головой. Старший помощник обнял своего командира за
плечи и мягко повел его к борту. Тот не сопротивлялся. Сволочи, все сволочи
... На мгновение оглянувшись на привлекшую его внимание фигуру, он увидел с
идящего на палубе офицера-летчика, который рыдал, обхватив голову рукам
и. Рядом валялся планшет, какие-то выпавшие карты, еще бумаги. Ветер трепа
л белые листки, заставляя их взлетать вверх, чтобы снова опуститься на па
лубу и с шелестом ползти вниз, в сторону кормы. Не останавливаясь, старпом
указал нескольким идущим рядом офицерам на летчика, того подхватили, пот
ащили вверх по палубе. Летчик вырывался, выкрикивая сквозь слезы что-то б
ессвязное, пытался вытащить пистолет из кобуры, его не пускали. На палубе
уже никого не было. Группа офицеров остановилась у решетчатой мачты, и мо
ряки по одному начали спускаться по скоб-трапу на главную палубу. Цеплят
ься было неудобно, крен составлял уже градусов пятнадцать, ноги соскальз
ывали в воздух. Снова собравшись на палубе, офицеры, после короткой паузы,
один за другим прыгнули в воду с пятнадцатифутовой высоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86