И Ц к
мыслям о том, решатся союзники на войну или нет? Решится ли Сталин на проти
востояние им, хватит ли ему нервов не ударить первым, и хватит ли им всем п
отом сил Ц держаться, держаться, держаться...
Покрышев остался. Шустрая машина с курносым молодым шофером, украдкой по
глядывавшим на полковника в новенькой морской форме, мчалась по обсажен
ному облетающими липами шоссе, полого поднимающемуся вдоль склона, где м
аячили зеленые купола обсерватории. Через полтора часа они добрались до
Красногвардейска, до сих пор сохранившего военный вид, и, промчавшись по
усыпанным желтыми листьями пыльным окраинным улицам, снова вылетели на
хорошую асфальтовую дорогу. Дорога вывела к желтым зданиям старой Гатчи
нской школы морской авиации. Полковничий ЯК стоял уже полностью заправл
енный. Механик, вытирая руки промасленной тряпкой, радостно улыбнулся хм
урому Покрышеву, затем принял фуражку и помог натянуть парашют. Тот, не вы
держав, тоже чуть улыбнулся. Над Красногвардейском стояла отличная для с
ентября погода, было даже еще достаточно тепло. В такую погоду ругаться н
е хотелось, хотелось блаженно, по-кошачьи, щуриться на солнце.
Истребитель, поднимая клубы пыли, разбежался по полосе и рывком ушел в не
бо. До Кронштадта было рукой подать, и полковник не успел даже сполна насл
адиться ощущением свободного полета, не стесненного непрерывным напря
женным ожиданием возможной схватки. Ветер из приоткрытого фонаря обвев
ал лицо, дышалось полно и хорошо.
Крепость, по сравнению с парками Красногвардейска, выглядела пыльной и с
ерой, по улицам ходили патрули, придиравшиеся к козыряющим морякам, изре
дка проезжали грузовики, крытые потертым брезентом. Морской город, потре
панный войной, но не потерявший строгой мужской красоты. Кое-где на улице
звучал смех, иногда мимо проходили пары Ц девушки, пользуясь последними
крохами позднего «бабьего лета», донашивали цветные платья, радость уда
ленного от войны города. Двое молодых старшин, неспешно проходя мимо Пок
рышева, жизнерадостно заржали над окончанием какого-то анекдота. «Колис
ь, селедка...» Ц успел полковник услышать утонувший в хохоте конец фразы,
прежде чем моряки, морщась, чтобы не расхохотаться в лицо старшему офице
ру, четко откозыряли ему и прошли мимо. Покачав головой в молчаливом одоб
рении и немного удивляясь себе, он свернул на неширокую улицу, прямым луч
ом уходящую от аэродромного района Ц туда, где в створе домов блестело м
оре.
Ему не хотелось сейчас думать о закованном в гипсовый панцирь пилоте, ко
торый, скорее всего, никогда уже не увидит солнце вровень с собой. Это была
не такая уж плохая судьба Ц много лучше, чем у сотен безвестных сержанто
в и младших лейтенантов, без всякой славы сгоревших в своих машинах за тр
и года войны. И уж точно лучше, чем у пехоты, закапываемой в братские могил
ы, как грибы растущие, при каждом перемещении фронта на пять-десять килом
етров к западу Ц а если к востоку, то бросаемые вообще без всяких могил, н
а съедение воронам. Пилоты бились и будут биться. Каким бы ты хорошим летч
иком ты ни был, все равно случайность или собственная невнимательность м
ожет настичь тебя в любую минуту.
...Когда загорелся его мотор, он даже не особо удивился. Сначала температур
а масла на датчике начала дергаться, постепенно подползая к красной черт
е, потом завибрировала вся машина. Мотор чихал и плевался короткими черн
ыми дымками, трясясь все сильнее. Взяв управление на себя, Покрышев начал
снижаться, внимательно глядя вокруг, чтобы выбрать место для посадки. И т
ут обороты двигателя начади резко падать, а затем из-под капота вырвалос
ь пламя. Пологим скольжением сбить полощущиеся рыжие языки не удалось, а
когда УТИ-4, двухместный вариант Поликарповского И-16, загорается, все конч
ается очень быстро. Мгновенно убрав подачу топлива, он спикировал тогда
на какое-то поле, успев выровнять машину над самой землей. Потом был удар,
качающееся небо над телегой, кровь из прокушенных губ, дикая, невыносима
я боль в раздробленных ногах, постепенно перешедшая в ноющую, ставшую пр
ивычной. У него тоже была жесткая и скрипучая койка, воробьи за госпиталь
ным окном и страх, что жизнь кончилась...
Сейчас Покрышев вспоминал это даже с каким-то теплым чувством Ц хотя, ка
залось бы, что здесь хорошего. Но не сдался ведь, и выжил, и вернулся на фрон
т, и даже снова начал летать. Так что Мише Гараму еще повезло. Остался жив, п
олежит по госпиталям, получит отпуск и найдет себе какую-нибудь должнос
ть при Академии или в штабе любой авиационной части. Боевому офицеру, пок
алеченному в аварии, не дадут остаться без дела. Главное Ц остался жив.
На ЯКах-3 сначала второй, а потом третьей и четвертой эскадрилий меняли мо
торы. Наработавшие по сотне часов, вынесшие все возможные перегрузки, ЯК
и уже не выглядели сияющими, словно новенькие монеты, игрушечными самоле
тами, какими их запомнили первые из летчиков, попавшие в группу. Краска на
обшивке плоскостей истерлась воздушными потоками до сияющего белого б
леска, боковые поверхности фюзеляжей покрылись въевшимися в потертую к
раску пятнами от капель масла и копоти из патрубков, в пулеметах по три ра
за поменяли боевые пружины. В общем, по правде говоря, провоевавшие столь
ко времени машины на фронте уже передали бы кому из летчиков попроще. Но, п
ривыкшие за несколько месяцев к характеристикам конкретного самолета,
пилоты, во многих случаях, предпочитали довести машину до хорошего состо
яния и продолжать летать на ней Ц пусть и уступающей новым несколько ки
лометров скорости. Если плексиглас покрывался желтизной и трещинами по
краям настолько, что становился почти непрозрачным, его меняли, самолеты
натирали бензином, чтобы выгадать немного скорости, меняли поршневые ко
льца Ц но все это требовало больше и больше времени и усилий.
Через две недели в Кронштадт должны были перегнать новенькие машины с мо
щным, малосерийным пока двигателем ВК-107 А, дававшим на четыреста лошадин
ых сил больше серийного «сто пятого», но многие относились к этому с сомн
ением Ц слишком уж много проблем всегда было с новыми моторами, оказыва
ющимися на поверку сырыми и опасными. Летчик в бою вообще не должен думат
ь о моторе, у него достаточно других проблем. Приборная доска современно
го истребителя содержит десятки приборов, оглядывать которые в бою нет и
не может быть времени, и если положения переключателей пилот меняет всл
епую, то времени читать показания циферблатов в тот момент, когда кто-то н
а тебя заходит, у тебя уже не будет.
Летчики встретили полковника с радостью, день был скучный, а возвращение
командира после общения с начальством обещало какие-никакие новости. В
се уже успели перебывать у разбившегося Гарама в госпитале, но тот ничег
о не соображал от морфина, и никакого смысла сидеть у его койки не было. На
крутив на всякий случай хвост «штурманам клистира» (чтобы не перепутали
, куда вставлять) и оставив у напуганной таким вторжением сестры коробку
с еще крымскими сливами и сухумским виноградом, летчики проводили день в
штабном домике, предаваясь самому сладкому для мужчин занятию Ц бездел
ью.
Ц Ничего нового, не дергайтесь, Ц отмахнулся Покрышев. Ц Обещал дать н
а замену летчика, сказал Ц готовьтесь, а к чему, не объяснил. Как обычно, в о
бщем.
Ц А что за летчик, знаешь его?
Ц Нет. Фамилия обычная, Смирнов. Зовут Олегом. Я никогда о нем не слышал, но
Новиков сказал, он из 31-го ИАПа. Кто-нибудь у нас есть из 31-го?
Ц Эй, кто тут из тридцать первого?
Ц Саша, ты не из тридцать первого?
Ц Нет.
Ц У нас один Смирнов уже есть. Лешка, ты что там сидишь, тут еще один Смирно
в на подходе, знаешь такого?
Ц Да вон Анихеевич из тридцать первого, точно!
Ц Ни хрена, я из 31-го Гвардейского! Ц Пишкан, именуемый исключительно по
отчеству, ткнул ошибшегося в бок кулаком.
Ц Не пихайся, а то сам пихну! Ц Все заржали, в группу почему-то действите
льно собирались люди с не всегда обычными фамилиями. Смирнов была редким
исключением.
Ц Тише, тише, без гвалта. Ну, я из тридцать первого, а чего надо? Ц к группе
подошел коренастый майор.
Ц О! Онуфриенко объявился!
Ц Отлюбив Ольгу...
Майор, сохраняя спокойное выражение лица, выдал весело настроенному Гул
яеву тычок кулаком под ребра.
Ц Ой, охальники! Ц сокрушенно поцокал языком еще один летчик. Онуфриенк
о немедленно выдал под ребра и ему.
Ц Что, Григорий, ты правда из тридцать первого? Ц спросил Покрышев, кото
рого общее, взявшееся ниоткуда веселье не особо заразило.
Ц Угу, Ц согласился тот. Ц До этого в 5-м Гвардейском и 129-м, вон, с Владимир
ом, Ц он показал на тоже подошедшего Боброва, переводящего взгляд с одно
го на другого.
Ц Ну и что? Бобров тут при чем? Ты Смирнова знаешь или нет?
Ц Да знаю, конечно!
Ц И как?
Ц Да отличный мужик, чего вы все так напряглись? Надежный, в воздухе не по
дведет и на земле тоже. Я с ним летал раз сто на пятых «Лавочкиных», у него п
од двадцать сбитых уже есть, так что не надо шуметь...
Он действительно оказался хорошим парнем, этот Смирнов, добравшийся до ч
асти через пять дней. Видимо, она была далеко не тем, что он ожидал увидеть,
но наличие знакомых лиц его обрадовало, а кроме Онуфриенко его знал Ском
орохов Никол
ай Скоморохов, десятый в списке советских асов, имел к концу войны 46 личны
х побед.
и, как выяснилось, Кирилюк
Виктор Кирилюк, к концу войны имел 32 личные п
обеды.
, который в день прилета Новикова ездил в Ленинград по каким-то свои
м делам. В общем, провоевавший достаточно долгое время летчик, особенно и
з ранних призывов, всегда мог найти каких-то знакомых в большинстве летн
ых частей Ц особенно гвардейских, куда старались переводить лучших бой
цов.
Николай Скоморохов, несмотря на всегда чуть надменное выражение лица, бы
л славным и добродушным парнем и без особых проблем взял на себя натаски
вание прибывшего новичка, которому удалось сдать зачет по ЯКу за три дня,
а по палубным операциям «Чапаева» Ц за неделю.
Ц А что, ребята, с американцами война будет? Ц спросил Смирнов, более-мен
ее оглядевшись вокруг, а также частично отъевшись и отоспавшись.
Несколько человек посмотрело на него удивленно. Кто-то, посмотрев, отвер
нулся, остальные перевели вопросительные взгляды на командира. Тот молч
ал.
Ц А с чего это ты взял? Ц осторожно поинтересовался Кожедуб.
Ц Ну, у нас говорили, что всех по три раза раненых рядовых и сержантов в пе
хоте, артиллерии и танках отзывают с фронта.
Ц Ну и при чем тут Америка?
Ц Говорят, Ц Смирнов пожал плечами, дескать, я-то тут при чем? Ц Говорят,
что три ранения Ц это вроде как гарантия, что человек не подведет ни при к
аком раскладе. Их доучивают, дают младших лейтенантов и оставляют пока в
тылу, с переформируемыми частями. Вроде болтали Ц для войны с американц
ами.
Кто-то присвистнул. «Я же тебе говорил», Ц отчетливо сказали в стороне.
Ц А я думал, мы тут одни американские силуэты учим... Ц протянул Раков. Ц
А оно вон куда пошло...
Все заговорили разом. В летном кубрике «Чапаева», совершающего рутинный
переход по замкнутому маршруту, как в последнее время стало обязательны
м Ц с полной командой, в полной готовности и со всеми возможными учениям
и и тревогами Ц были только пилоты и стрелки бомбардировочной эскадрил
ьи. Стесняться здесь никого не надо было.
Ц Да подумайте, что может, скажем, полнокровная дивизия, если все младшие
офицеры в ней будут из выслужившихся сержантов! Ц горячился один пилот.
Ц Ее же на пулеметы просто так не бросишь! Значит, и не надо на американце
в перекладывать, просто воевать научились!
Ц Ерунду говоришь, как гнали на убой пехоту, так и будут гнать. Генералу д
о окопов далеко, ему плевать, кто у него взводные. Тут стратегия!
Ц И еще, Ц почти все более-менее замолчали и развернулись к Смирнову. Ц
Помимо таблиц опознавания всяких там «лайтнингов» и «тандерболтов», пе
речней союзных знаков и маркировок вкупе с прочим барахлом, появившимся
за последние недели... Ц летчик сделал паузу. Ц Там была одна такая текст
овая табличка, которая меня удивила. Про что бы вы думали?
Ц Ну?
Ц Про то, какие клички для наших самолетов используют союзники.
Ц «Крыса» «
Rata» Ц немецкое прозвище советского истребителя И-16. Было созвучно испанс
кому его прозвищу «Chatos» («Курносый»). Биплан И-15 имел у немцев классическое
прозвище «Иван».
?
Ц Нет, это немецкое, как «Шварцтод». Здесь другое, у них очень стройная си
стема создана. Для истребителей Ц одни имена, у бомберов Ц другие.
Ц А ЯК, ЯКа как зовут?
Ц «Фрэнк». Это для девятого, он там один был, я запомнил.
Ц Имя-то какое-то странное...
Ц Так американское же.
Ц А еще какие?
Ц ЛА-7 Ц это «Плавник», «Петляков» Ц «Самец», новый «Туполев» Ц «Летуч
ая мышь».
Ц А ты новый «Туполев» видел уже?..
Ц Да подожди ты, интересно же! Еще какие там были?
Ц Э-э-э... Новый «Туполев» Ц «Мышь», это точно, а больше я не помню ничего... Р
азве что ЛИ-2 Ц просто «Такси».
Ц Вот это похоже!
Ц И «кобра» Ц это «Фред».
Ц И Покрышкин Ц это бешеный кабан...
Ц Да пошел ты! Ц Покрышкин, ухмыляясь, пополировал рукавом свои ордена.
Прозвище было далеко не плохим, хотя вряд ли приживется. Большой нужды ра
зличать его с Покрышевым не было.
Ц А вообще все это, ребята, очень серьезно, Ц голос командира был весьма
задумчив, это вообще стало для него характерно в последнее время. Ц Табл
ицу-то эту к нам пришлют, я прослежу, но все это наводит на всякие разные мы
сли... И, наверное, не меня одного, а?
Ц Наводит-наводит, давно наводит.
Ц Угу, с конца июля нехорошим пахнет... Как они начали с немцами договарив
аться, так сразу ясно стало, чем дело пахнет.
Ц Дерьмом пахнет...
Ц Все так думают?
Ц Я вот думаю, что не дерьмом это дело пахнет, а кровью, Ц высказался Голу
бев, пытаясь выдавить последние капли из холодного чайника себе в стакан
.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86