Ком
андир авиагруппы, усмехнувшись, поднял его выше, и молодежь пятой эскадр
ильи разочарованно заныла. Значительно откашлявшись, Покрышев объявил
о зачтении результатов дня. Летчики возбужденно задвигались, все более-
менее знали счет соседей по эскадрилье, но совместный бой в группе асов т
акого высокого класса был для них всех первым.
Ц Поп-прошу минуточку внимания!..
Ц Давай-давай! Шевели ластами! Ц выкрикнул с места Сиротин, держащий за
плечо сверкающего глазами Глинкина. Ближайших соседей-моряков просто п
ерекосило от такого вопиющего нарушения субординации Ц на флоте это бы
ло немыслимо. Между одной и тремя большими звездами на погонах у моряков
была пропасть в десять-пятнадцать лет службы, в небе же иерархии не сущес
твовало, и летчики с удовольствием переносили это на землю. В любую минут
у жизнь подполковника или полковника с полной грудью орденов могла вста
ть в прямую зависимость от поведения какого-нибудь зеленого лейтенанта
, и выбор был всегда однозначен Ц смерть молодому. Это накладывало свой о
тпечаток на свободу отношений.
Ц Первое место Ц капитан Лавриненков
Владимир Лавриненков, ас 9 ГИАП, имевший 35 лич
ных побед.
, четвертая эскадрилья. Три «хеллкэта» и один «корсар» в утреннем бо
ю.
Летчики четвертой эскадрильи взвыли, вскакивая со своих мест, на капитан
а набросились и начали качать. Когда все более-менее успокоились и красн
ый, в пятнах, Лавриненков перестал отвечать на выкрики летчиков других э
скадрилий, Покрышев продолжил:
Ц Второе, третье и четвертое места поделили: майор Ермаков, вторая Ц «хе
ллкэт» и два «хеллдайвера», капитан Амет-Хан Султан, четвертая Ц три «хе
ллкэта», капитан Лисицын, пятая Ц два «эвенджера» утром и один «хеллкэт
» днем...
Все поняли, что качание летчиков одного за другим займет слишком много в
ремени, и поздравляли их уже сидя, аплодируя. Семеро истребителей за день
добились по две победы, включая самого командира авиагруппы, еще семеро
Ц по одной. Список с перечислением всех победителей сегодняшнего длинн
ого дня был внушительным и не отличался разнообразием. В конце Покрышев
особо отметил капитана Гринберга из шестой разведывательной эскадриль
и, не только сбившего один американский истребитель, но, главное, сумевше
го обнаружить американское авианосное соединение. Как бы вскользь он уп
омянул о представлении его к высокой правительственной награде. У некот
орых отличившихся за день летчиков брови удивленно поползли вверх: ниче
го подобного в свою сторону они не услышали. Дело, впрочем, было командирс
кое, а на недостаток наград никто из них пожаловаться не мог.
Ц Многие из вас за этот день увеличили свой боевой счет. Сегодня мы доказ
али врагу, чего стоят советские летчики, но нам пришлось заплатить за усп
ех свою немалую цену. Я прошу всех встать и почтить молчанием светлую пам
ять героически погибших сегодня капитанов Лепко и Шмерцова, старшего ле
йтенанта Боганиса, старшего сержанта Артемова, сержанта Михасанко. Умер
шие в небе достойны вечной памяти...
Нестройно поднявшись, все затихли. Моряки думали о том, каково это Ц умер
еть на высоте нескольких тысяч метров и падать вниз, уже ничего не ощущая.
Те из летчиков, кто знал погибших, вспоминал их про себя добрым словом, мно
гие вспоминали, как горели сами или как гибли их боевые друзья за долгие т
ри года войны. Так же вразнобой все сели и молча, поодиночке, выпили. Каждо
му было кого вспомнить.
Ц Меня самого два раза сбивали... Ц шепнул сидевшему рядом моряку невыс
окий капитан с розовыми пятнами заживших ожогов на правой щеке. Покрышев
сидел спиной к говорившему и невольно обернулся. Летчика он узнал Ц не б
удучи в первых рядах по списку побед, он, однако, отличался дикой яростью в
драке и готов был лучше сдохнуть, чем отказаться от невыгодного боя. Его м
ашину отличала также не очень обычная эмблема Ц распластавшая крылья ч
ерноголовая чайка и надпись «Отомщу за Ленинград» с широким веером крас
ных звездочек за ней. В эскадрилье Амет-Хана было немало таких меченых.
Ц ...Первый раз еще в сорок втором, на ЯКе. Сопровождали штурмовиков, попал
ись группе «мессеров», Ц меченый летчик сделал ударение на первом слог
е. Ц Штурмовики ушли, а меня сразу... Ц он показал ладонью, что именно с ним
сделали, и глаза сразу провалились, в память.
Ц Выпрыгнул, мотоциклисты охотились... Отстреливался, автомат добыл у од
ного такого... А они по всему полю, как грибы черные. Идут и кричат. Три дня бр
усникой питался, вышел на нашу танковую разведку, чуть не пристрелили.
Ц Страшно?
Ц Потом страшно... Когда один. Второй раз уже в этом году, в самом начале. Хо
дили четверкой, пошарили, вернулись. Я на посадку захожу, а ведомые в возду
хе. Одиночка, сволочь! Не побоялся, прямо над полосой на меня спикировал, в
белый цвет выкрашен, ведомые дернулись Ц все мимо. ЯК как фанера вспыхив
ает, я повалился, все горит уже. Фонарь заклинило, пламя в спину, в руки... Мех
аник спас, на горящем крыле руками защелку отламывал, потом вытащил меня,
Ц летчик поднял стакан. Ц Умирать буду, не забуду такое. Дожить бы, детям
рассказать...
Ц Расскажешь еще... Ц Моряку с такими же четырьмя звездочками на погона
х стало жутко, такого, что рассказал ему летчик, в газетах не писали. Он сам
кое-что повидал, тонул на канонерке, расстрелянной пикировщиками в осен
ней Балтике, но там все-таки гибнешь не один.
Ц На этой войне невозможно выжить... Ц покачал головой летчик. Ц В сезон
за месяц три состава в эскадрилье меняется. Я посильнее пацанов, которые
из школ приходят, но и мне не светит... Сначала немцы, потом американцы... Я зн
аю, что все равно убьют, поэтому и не боюсь так этого. Другое дело, когда и ка
к... У меня есть еще пара вопросов к этим ребятам... Две дочки были, соплюшки с
овсем, в Питере начисто...
Моряк вздрогнул, поняв. Как это было, он видел Ц из Кронштадта, окутанного
розовыми сполохами непрерывно бьющих в небо корабельных и крепостных з
ениток, видно было одно громадное зарево над городом, вертикально стоящи
е лучи прожекторов, и утром Ц черные столбы дыма в абсолютно белом небе. С
нующие катера, снимающие людей с надстроек затонувших прямо в гавани эсм
инцев, и десятки моряков, в абсолютном молчании стоящих на пристани и гля
дящих на восток, в сторону Ленинграда. У многих там были семьи, и потом, тож
е у многих, глаза становились такие же мертвые, как у горелого пилота.
Ц А как американцы против вас? Вообще, я имею в виду, как летчики?
Ц Ничего ребята, не трусы. Лобовой не боятся, друг друга прикрывают. Но эт
о все мальчишки, зелень, а тут, Ц он мотнул головой вокруг себя, Ц сплошны
е волки. Да я и сам такой. Это просто убийство было, хотя и оправданное. Они б
ы вас, ребята, сделали. Так что никаких там мук совести по этому поводу у ме
ня нет.
Взгляд у уже основательно выпившего капитана был холодный и абсолютно р
авнодушный. Так оно, по всей вероятности, и было.
Ц Видел я и как наоборот бывает: четверка «мессеров» на моих глазах эска
дрилью ранних ЛАГГов вырезала за десять минут, это вообще гробы. Или на на
шем участке группы «пешек» одна за другой пропадать стали, и главное, Ц о
н, усмехнувшись, посмотрел сквозь свой стакан на свет, Ц ни звука по раци
и. Как в болото проваливаются. Потом через неделю один лейтенант пешком п
ришел, Ц а мы с бомберами на одном поле базировались, Ц глаза белые, руки
трясутся... Ничего не добились от него, в тыл пришлось отправить. Что там у н
их было?
Покрышев решил, что капитану уже достаточно, встрял и, развернувшись, пох
лопал его по плечу:
Ц Не пугай молодежь, капитан. Мы здесь все пуганые. Сейчас вон кино крути
ть начнут.
Действительно, в столовой, служившей одновременно и малым кинозалом, два
матроса уже устанавливали вложенную до этого внутрь раздвижной тумбы г
ромоздкую черную киноустановку, еще один навешивал экран из обшитой тес
ьмой простыни. Кино любили все, но обычно показ какой-то картины обсуждал
ся во всех подробностях за несколько дней. Прошел мгновенный слух, что эт
о комиссарский сюрприз в честь вечера. Все пошевеливались, пробираясь по
ближе к экрану, и кто-то в углу был уже недоволен, что его толкают.
Военком корабля махнул матросу у выключателя, и аппарат, провернувшись,
застрекотал, выдав на стену мерцающий серый прямоугольник. В наступивше
й темноте люди продолжали, пригибаясь, двигаться вместе со стульями, нас
тупая на ноги сидящим, те беззлобно ругались, вытягивая шеи, чтобы не упус
тить ни секунды зрелища.
На дергающемся и стрекочущем квадрате простыни появился пятизначный н
омер, какая-то дробь, мелькнула звезда на косой белой полоске, и вдруг из с
тены распахнулось набегающее небо. Восторженный вопль какого-то летчик
а был в ту же секунду поддержан десятком других. Небо с полосками серых об
лаков завернулось в спираль, потом ухнуло вверх, и с нижнего правого края
экрана прямо в центр впрыгнули косо висящие в нем фигуры самолетов с шир
окими и как бы косо обрубленными плоскостями. Вылетевшие с боков камеры
нити трасс устремились к ним и, не коснувшись, прыгнули вверх. Самолеты ис
чезли, небо снова извернулось, мигнуло и совершенно без паузы перешло в д
ругой кадр Ц набегающий слева темный силуэт истребителя, поворачивающ
егося на крыло. Трассы снова вылетели откуда-то сбоку, изображение дрожа
ло и дергалось, как сумасшедшее, мигающая дымная полоса уткнулась в осно
вание крыла «хеллкэта» и скользнула вверх, выбивая обломки из фюзеляжа.
Самолет выпустил дымную полосу и скользнул вниз, под экран.
Все это выглядело не очень настоящим Ц в боевой кинохронике показывали
немало воздушных боев, и они выглядели гораздо более красиво, моторы зав
ывали, а грохот пулеметной стрельбы в соответствующих местах был куда бо
лее впечатляющим, чем разлетание каких-то фрагментов из черных крестооб
разных пятен в полной тишине.
Второго противника летчик, фильм из фотопулемета которого все сейчас с н
апряжением смотрели, рискнул взять в лоб, и некоторые зрители отшатнулис
ь от прыгнувших с экрана ответных трасс. Третьему он Ц видимо, после крут
ого разворота, изображение было смазано инерцией, Ц сел на спину и расст
релял почти в упор. Зрелище было жуткое Ц американский истребитель, рас
поротый длинной пушечной очередью, вспыхнул мгновенно и сразу весь, зате
м кадр снова поменялся. Все сменяющие друг друга эпизоды заняли от силы п
олторы минуты, перед самым концом на экране снова появились профили горб
атых истребителей, и один-два снаряда из длинной, выпущенной с большой ди
станции очереди попали одному из них в хвостовое оперение. В самую после
днюю секунду можно было видеть, как «корсар» развернуло в воздухе и швыр
нуло вниз, а затем картинка сменилась на ровное черное поле. Бой кончился.

В нескольких местах послышались аплодисменты, которые почти сразу же и у
гасли. Если не чувствовать каждую секунду, что тебя вот-вот прикончит чел
овек, сидящий в такой же машине, как и ты, и имеющий, теоретически, точно так
ие же на это шансы, а глядеть на это со стороны, то такой бой был самым насто
ящим убийством.
Тостов больше не было, и вечер быстро угас сам собой. Небольшими группкам
и офицеры выходили из столовой, первыми летчики, за ними потянулись и мор
яки. У многих было подавленное настроение. Не приукрашенная закадровыми
комментариями, война повернулась самой неприглядной своей стороной. Да
и вообще, спать всем хотелось ужасно.

Узел 7.0
19 ноября 1944 г.

Семнадцатиузловым ходом линейный крейсер шел всю ночь и с рассветом ока
зался в районе, где по расчетам штаба соединения должен был находиться а
таковавший их вчера авианосец. Какое у него охранение, точно было неизве
стно, но разведчики и пикирующие бомбардировщики не обнаружили рядом с а
вианосцем тяжелых кораблей Ц то есть бой придется вести с крейсерами и
эсминцами. Впрочем, сохранялась вероятность того, что за ночь к ним мог пр
исоединиться одиночный линкор, выделенный из охранения какого-нибудь к
онвоя. Хорошо, если американский Ц все новые американские линкоры были
задействованы на Тихом океане, а от старых «Кронштадт» легко ушел бы. Хуж
е, если встретится британский линкор, а то и линейный крейсер. Последний р
асклад грозил «Кронштадту» почти неминуемой гибелью Ц большинство уц
елевших к сорок четвертому году британских линейных кораблей и линейны
й крейсер «Ринаун» превосходили его и в скорости, и в вооружении. Впрочем,
было маловероятно, чтобы их успели подготовить и перебросить через поло
вину Атлантики за полтора дня.
С восходом солнца ход уменьшили до десяти узлов. Были основания предпола
гать, что радарные установки противника превосходят отечественные, и ес
ли их обнаружат, одиночная тихоходная цель не вызовет большого подозрен
ия. К восьми часам утра на экране радара «Кронштадта» появились отметки
нескольких целей, шедших в строе флота. Дистанцию оценивали в 30-35 миль, кур
сы были сходящиеся. Восторг и удивление на мостике линейного крейсера бы
ли смешаны с тревогой. В глубине души никто из командного состава корабл
я не верил в то, что авианосную группу противника удастся обнаружить по р
асчетам штаба, то, что они на нее наткнулись, было практически чудом. Несмо
тря на помощь радара, обнаружить врага в безбрежном океане казалось нево
зможным. В котельные и машинные отделения было передано приказание подг
отовиться к даче полного хода, но ни курса, ни скорости менять пока не стал
и. Линейный крейсер находился восточнее своей цели, практически на ее ле
вой скуле, дистанция медленно уменьшалась, и это Москаленко вполне устра
ивало. По данным штурманских прокладок, через час расстояние между их ко
раблем и противником будет наименьшим и составит миль около семнадцати,
а затем снова начнет увеличиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86