Здесь осуществляется экзистенциальное отношение че-
ловека к себе, происходит выявление и опознание его собст-
венной сущности. Характерно, что именно к этому уровню
Хабермас относит психоанализ. Аналитическая практика явля-
ется, по его мнению, способом герменевтического отношения
к человеческой жизни, раскрытия смысла и направленности
индивидуальной судьбы, неявного для самого человека.
Расширенное понимание <жизненного мира> (очерченное на-
ми на примере практического применения разума) требовало
нового решения проблемы его взаимоотношений с миром пси-
хического и далее -- с миром чистого сознания (для гуссерлев-
ской феноменологии). Как соотносятся <переживания> в смысле
чистых актов сознания и <переживания> реальных жизненных
событий, <интвнциональ;юсгь> как направленность психических
феноменов и <иптенциональность> как намеренность действий,
их целеустремленность? Фундаментальная проблематичность та-
кого соотнесения (как и его насущность) была осознана уже
самим Гуссерлем. Он говорил: <... Универсальность эпохе ока-
зывает свое воздействие и в направлении Я-сознания, которое
благодаря ей лишается, "зх сказать, всего реально человеческо-
го, всего жиаогчо реально.! о>. А через несколько строк: <Однако
все полагаемое как таковое, включая мое человеческое бытие
в мире и мою мирскую жизнь, есть все же положенное "ой
полагающей жизни, редуцированной благодаря феноменологи-
ческой установке...> (см. 76, с. 70-71). Реальное человеческое
Я, душа (сознание) становятся для феноменолога <нозмами>
(смыслами), данностями сознания. Он выступает непримиримым
борцом с натурализацией психического, овеществлением <при-
роды души> по аналогии с внешним миром. <Но не получается
ли так, что весь первичный материал восприятия уже есть...
нечто, происходящее от Эго?>, - выскажет сомнение Гуссерль
в своем дневнике. Мир полагающей жизни, мир практического
действия всякий раз выскальзывал за рамки феноменологиче-
ских дискрипций. В том числе и мир реально-психического
бытия.
Находки и противоречия феноменологии Гуссерля обрели
свое продолжение у его последователей. Прежде всего было
подхвачено расширение понятия опыта, экспириентальное, а не
экспериментальное понимание психического. Но если самим
автором оно мыслилось как подступ к теоретической психоло-
гии, то чем дальше, тем большее значение приобретало оно для
опытно-практической науки. Здесь слово <опыт> оборачивалось
другим лексическим значением - не исследование, испытание,
а скорее практическое умение, опытность, - и смыкалось с
устремлением <философии существования> к жизненному ми-
ру.., Это последнее определило и возможные точки соприкос-
новения феноменологии с психоанализом.
Исходная противоположность учений Фрейда и Гуссерля
бросается в глаза как на уровне понимания ими предмета пси-
хологического изучения, так и на уровне метода. Вот как опре-
делял этот предмет близкий к феноменологии русский философ
Н. Лосский: <... К области психического принадлежат непрост-
ранственные, возникающие во времени и отпадающие в область
прошедшего события, непосредственно переживаемые каким-
либо Я как его проявления (принадлежности) (186, с. 25,
выделено автором - И.Р.]. Если принять во внимание, что
<непространственные> в данном контексте означает <не отно-
сящиеся к телу>, то мы получим поразительное по точности
зеркальное отражение определения <бессознательного психи-
ческого>. Сходным образом воспринималась и оппозиция мето-
дов рассматриваемых подходов. <В то время как гуссерлевская
процедура - это выведение мира за скобки и сведение его к
182
сознанию, фрейдовская процедура - это выведение за скобки
сознания и сведение его к бессознательному. Именно поэтому
в случае психоанализа мы говорим об отрицательном "эпохе">,
- писал П. Рикер в своем исследовании (см. 120, с. 175>).
Столь далекие позиции не могло не притягивать друг к другу.
Попытки прочтения психоанализа через феноменологию и об-
ратно стали возникать чуть ли не с самого зарождения этих
теорий, С одной стороны, феноменологи усматривали в учении
фрейда смешение феноменологического способа рассмотрения
психических явлений с естественно-научной натурализацией
психического и ставили задачу <очищения> психоанализа от нее,
его своеобразной <феноменологизации>. С другой же, последо-
ватели Гуссерля все большее внимание уделяли исследованию
<дорефлексивных слоев сознания>, функция и методы изучения
которых очень напоминали фрейдовские подходы к бессозна-
тельному. Таким образом, сближение психоанализа и феноме-
нологии происходило как бы на двух уровнях: переосмысления
аналитической теории с точки зрения феноменологической ме-
тодологии и ассимилирования терапевтической практики психо-
анализа. Одним из первых пошел этими путями французский
философ Жан Поль Сартр.
Сартр (1905-1980) прожил долгую и насыщенную разно-
сторонним творчеством жизнь. Он писал философские трактаты
(главный из которых <Бытие и ничто>, 1943), художественные
произведения и публицистические памфлеты; он последователь-
но считал себя феноменологом, <гуманистическим экзистенци-
алистом> и марксистом. Он написал серию работ о воображе-
нии, эмоциях и сознании в духе феноменологической психоло-
гии и сконструировал собственную систему экзистенциального
психоанализа.
Изначально подход Сартра к психическим явлениям опреде-
лялся влиянием феноменологии. Вот что он писал в 1936 году
в работе <Воображение>; <Спонтанным является существование,
которое само определяет себя к существованию. Иначе говоря,
существовать спонтанно - значит существовать для себя и
через себя. Сознание есть единственное существование, кото-
рое по праву может быть названо таковым. Существовать и
иметь сознание о существовании для него действительно одно
и то же. Другими словами, великий онтологический закон со-
знания состоит в следующем: единственным способом сущест-
вования для сознания является обладание сознанием собствен-
ного существования. Очевидно, что сознание может определять
себя к существованию, но оно не в состоянии воздействовать
ни на что другое, кроме себя самого> (см. 76, с. 106); выделено
автором, - И.Р.). Здесь виден тот своеобразный поворот, в
котором дает Сартр феноменологические понятия. Сознание для
него свободно и самозамкнуто, и - отделено от мира. В буду-
щем он будет говорить, что оно есть Ничто, пустота в бытии.
Вот как выражена эта мысль в романе <Тошнота> (1938): <За-
бытое, заброшенное - среди домов под серым, пасмурным
небом сознание, А смысл его существования вот в чем: оно
сознает, что оно лишнее. Оно разжижается, распыляется, тщит-
ся затеряться в темной стене, возле фонаря или там, дальше, в
вечерней дымке. Но забыться ему не удается НИКОГДА; оно
сознает, что оно сознание, которое пытается забыться. Такова
его участь>, (см. 112, с. 169). Этот прозаический фрагмент
возможно гораздо более точно вьгявляет сартровское понимание
сознания, чем его теоретические тексты. В своих ранних работах
Сартр радикализирует гуссерлевскую редукцию: он считает, что
необходимо воздерживаться не только от веры в существование
объективного мира, но и от веры в трансцендентальное Я.
Феноменологическая психология должна бороться на два фрон-
та - против попыток <овеществления> психики (к подобным
Сартр относил и психоанализ) и против <гьлатонизма> (т.е. иде-
ализма в его любых формах, в частности, идеализма трансцен-
дентального Я). В результате структура сознания приобретала
следующий вид, Я разделялось на две самостоятельные единицы,
обозначаемые французскими местоимениями ]е и гпо>. е - это
субъект трансцендентального сознания, некий центр, задающий
единство человеческой деятельности. Мо1 же представляет со-
бой единство Я как единство собственно психологических со-
стояний и качеств. Это последнее единство - психическое Я
субъекта - по Сартру, полностью вытесняется сознанием во
внешний мир. Для трансцендентального сознания, очищенного
от всего бытийно-материального, собственное психическое Я
есть такой же обитатель внешнего мира, как и чужие Я. Само
же сознание на самом деле абсолютно бессубъективно и ]
является всего навсего грамматической фикцией, маскирующей
этот факт. <Трансцендентальное сознание есть безличная спон-
танность. Оно постоянно осуществляет себя, так что ничего
нельзя постичь до него>, - писал Сартр (см. 120, с. 28).
Таким образом, в свой ранний <феноменолого-психологиче-
ский> период Сартр разработал близкую гуссерлевской концеп-
цию сознания как имманентной и самодостаточной реальности,
независимой и как бы параллельной реальности вещей внешнего
мира. Однако две существенные особенности отличали его от
основателя феноменологии. Во-первых, так понимаемое созна-
ние не имело своего субъекта, было не только беспредпосы-
лочно, но и нерефлексивно, В таком виде оно представлялось
некой метапсихологической реальностью, осуществляющей <не-
утомимое творчество экзистенции>, генератором <жизненного
мира>. И во-вторых, такое сознание необходимо было вывести
на встречу с бытием из собственной изоляции. Эта интенция
получила полное развитие в поздних работах Сартра по <фено-
менологической онтологии>. Здесь сознание определяется как
Ничто, изначальная пустота в бытии. Само же бытие оказыва-
ется антропоморфным - вещам присущи свойства быть оттал-
кивающими, привлекательными, очаровывающими, отвратитель-
ными... Здесь редукция отменялась за счет интенциональности,
отторгнутое от сознания психическое <слипалось> с бытием
внешнего мира. В результате такого смешения онтологических
и психологических предикатов и возникал тот своеобразный
язык, на котором Сартр производил <экзистенциально-психо-
аналитическую> дешифровку <символов личности>. <То, что ин-
тересует психоаналитика в первую очередь, - писал он, - так
это определение свободы личности на основе того индивидуаль-
ного отношения, которое объединяет ее с различными симво-
лами бытия. Я могу любить липкие связи, бояться дыр и т.д. Это
совсем не значит, что липкое, жирное, дыра и т.д. потеряли для
меня свое общее онтологическое значение, напротив, в силу
этого значения я и определяю себя тем или иным способом по
отношению к ним> (см. 183, с. 313). Уже здесь можно понять,
что психоанализ Сартра гораздо ближе литературной критике,
чем науке или медицинской практике. Акцент на свободе лич-
ности и ее смысловой уникальности недвусмысленно подтвер-
ждают это, а определение задач метода ясно показывает рас-
хождение с фрейдовской практикой.
185
о
что
В <Бытии и ничто> Сартр пишет об экзистенциальном психо-
анализе: <Этот метод состоит в том, чтобы выяснить в строго
объективной форме субъективный выбор, посредством которо-
го каждая личность делает себя личностью, то есть сообщает о
себе то, что она есть> (см. а 120, с. 183), Сартр считал, что
Фрейд впервые ввел <вертикальный детерминизм> в понимании
человеческих действий, раскрыть который можно лишь посред-
ством символической интерпретации психического, избегающей
его сведения к предшествующим обстоятельствам, наследствен-
ности, физиологической обусловленности и т.п. (т.е. к <горизон-
тальному детерминизму>). Черты <натурализации> психического
в психоанализе все же имеются, и потому для <доведения> до
экзистенциального анализа его нужно от них очистить. Так,
метод расшифровки <человеческой экзистенции во всей ее
целостности> вряд ли может аппелировать к теории либидо.
Сартр попытался представить фрейдовское <желание> в <де-на-
турализованном> виде - не как <природу человека>, а как его
сущность, являющуюся бесконечной возможностью. Человек
есть собственная возможность и в основании всех его поступков
лежит свободный выбор самого себя. Сартр вслед за А. Берг-
соном отождествляет выбор и сознание: именно структуры из-
начального выбора выявляются в психоанализе дорефлективных
слоев сознания.
Понятие свободы - центральное для всей философии экзи-
- - ~ ""-1-т 1атем быть
Понятие
есть вначале, чтобы затем
<Человек не
стенциализма. <Человек пс . --
СВОбОДНЫМ: Нет ралапч. .-..
бодным бытием">, - утверждал Сартр (см. 109, с. 63). И его
---"""<" пападоксы экзистенциали-
свободным: нет различия между бытием человека и его "сво-
бодным бытием">, - утверждал Сартр (см. 109, с. 63). В его
системе в полной мере выразились парадоксы экзистенциали-
-"""-" "снимания свободы. Переосмысляя фрейдовское опи-
--~.тм чтобы
чтобы
он замечает: <...цензор,
стского понимания
му за
райте!>,
186
сание психической динамики он аапс-плу... ...._
заниматься своей деятельностью по различению, должен знать,
что он вытесняет> (см. 109, с. 66). Таким образом, понятие
<вытеснение> лишь маскирует более глубинный феномен <не-
чистой совести>. Но выбор оказывается скрыт, неосознан (=до-
рефлексивен) и именно потому требует для своего выявления
аналитических процедур. В примере из статьи <Экзистенциализм
- это гуманизм> Сартр говорит молодому человеку, пришедше-
му за советом: единственное, что я могу Вам сказать - <Выби-
но Вы уже сделали свой выбор, прийдя ко мне, хотя

ды>.
и не признаете этого. В такой перспективе выбор оказывается
тождественным судьбе, понимаемой как <фатальность свобо-
ды>. Оппозиция случайности и необходимости оборачивается
единством судьбы и свободы - свободы, к которой <пригово-
рен> человек и судьбы, которую он может выбирать,
Сартр, как в определенном смысле и Фрейд, уверен в бес-
смысленности человеческой жизни. Но для него она свидетель-
ствует отнюдь не о самодостаточности <посюстороннего> бытия
и не о безразличии природы по отношению к человеку. Сарт-
ровское видение человеческого удела окрашено в более песси-
мистические и даже трагические тона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44