Именно
след диалектического мьппленпч и психоаналитической пытли-
вости отличают ее от разных вариантов американской <гумани-
стической ;сихо/,о!ии>.
Отношения же с самим психоанализом складывались у Фром-
ма непросто. Он принадлежал к той плеяде [последователей
Фрейда, которые предприняли попытку ревизии психоанализа
в направлении его социальной ориентированности. Еще до эмиг-
рации дружеские отношения, связали Фромма с наиболее тео-
ретически близким ему психоаналитиком Карен Хорни, автором
социально-психологической концепции невроза; Г.С. Салливен-
ном, создавшим одну из первых психоаналитических теорий
межличностных отношений и концепцию шизофрении; Маргарет
Мид, представительницей школы <куль1"ура и личность>, прово-
дившей этнографические исследованвия национальных характе-
ров. Собственный вклад. Фромма в психоанализ лучше всего
иллюстрируют дна положения из его <Бегства от свободы>. (1)
<Наблюдения показынают, что сущность любого невроза - как
и нормального развития -- составляет борьба за свободу и
независимость. Для многих нормальных людей эта борьба уже
позади: она завершилась полной капитуляцией: принеся в жер-
тву свою личность, они стали хорошо приспособленными и
считаются нормальными. Невротик - это человек, продолжаю-
щий сопротивляться... Невроз всегда можно пинлт1> кс.к попытку
- неудачную попытку - разрешить конфликт между непрео-
долимой внутренней зависимостью и стремлением к свободе>
(123, с. 153). {2) <Психоаналитическая процедура -- это, в
сущности, процесс, в котором человек пытается выявить свою
коренную личность> (123, с. 173), Эти высказывания демонст-
рируют главное направление движения Фромма - применение
психоанализа к объяснению общественных и культурных фено-
менов. Конечно, движение это было рискованным. Оно требо-
вало пересмотра ряда положений психоанализа, развитых н
совершенно других исследовательских целях, и всей социоло-
гической методологии. Естественно, что ревизия теории либидо,
роли эдипового комплекса и т.д. не могли понравиться ортодок-
сальным психоаналитикам, а методические претензии аналити-
ческой социальной психологии - социологам, В /Америке про-
изошел разрыв Фромма с Институтом социальных исследований,
с которым он сотрудничал еще во Франкфурте. Отход его от
психоанализа начался еще в 30-х годах и завершился двумл
разрывами с Американской ассоциацией. Вначале группа во
главе с К. Хорни покинула Нью-Иоркское психоаналитическое
общество в 1941 году и основало Ассоциацию дя рчзвнгия
психоанализа и Американский институт психоано.лиза. Затем, в
1943 году произошел конфликт Фромма с Хорни, частично
обусловленный личными отношениями, которые обострившись в
связи с проводимым Фроммом личным анализом дочери Хорни
Марианны, а частично - ограниченным статусом и Институте,
связанным с отсутствием медицинского оборудования. Покинув
вместе с группой сотрудников институт Хорни, Фромм органи-
зовал Институт психиатрии, психоанализа и психологии им, У,Э.
Уайта (где работали Салливен, Фрида Рейхман, Д. Риош). Фромм
Продолжает сотрудничать со многими психоаналитическими цен-
трами, где наряду с преподавательской деятельностью активно
занимается и психотерапией.
Суть фроммовского подхода к терапевтической практике
лучше всего выразил он сам. <Я никому не обещал вылечить
его. Я пытался лишь доставить людям несколько продуктивных
часов>, - говорил он. Тем самым психотерапия выводилась
далеко за рамки медицины - в область развивающих и воспи-
тательных практик. По-видимому, кроме принципиальных уста-
новок Фромма, в этом сказались и отсутствие у него специаль-
ного медицинского образования, и ограничения, накладываемые
аналитическими ассоциациями. В полной мере новое понимание
терапии выразилось во фроммовском методе толкования снови-
дений (124). В соответствии с ним сновидение - это любая
умственная деятельность в состоянии сна. Эта предельно широ-
кая формулировка имела целью уйти от ограничений понимания
сновидения через исполнения желания, актуальный конфликт,
нуминозные смыслы и т.п. Сновидения, по Фромму, обладают
собственной логикой и собственным символическим языком,
которые, однако, нуждаются не в расшифровке, а в понимании.
Здесь автору близок К.Г. Юнг, цитировавший высказывание
<Талмуда>: <Сновидение само толкует себя> (ср. <функциональ-
ный феномен> Зильберера). Как и для него, для Фромма во сне
мы можем оказаться мудрее, сильнее и решительнее, чем наяву,
ибо вытеснению (отчуждению) может подвергнуться отнюдь не
самая худшая часть нашего существа. Но в противоположность
Юнгу Фромм отказывался видеть в ней выражение высших
религиозных начал, неизмеримо превосходящих человеческое
Я. Мы сами авторы своего сна, утверждал он, однако мы не
знаем об этом, так как сами от себя отчуждены. Сновидение
же является сообщением, идущим от нас к нам же, язык
которого мы и должны изучить. Эти положения выявляют самую
сердцевину радикального гуманизма Фромма в двух его ипоста-
сях: а) как веру в высокое призвание и достоинство человека,
упование на свободу и автономию его Я, и б) как убежденность
в существовании изначально <доброй> природы человека, затем-
ненной и подавленной влияниями социума. Отчужденной зача-
стую оказывается лучшая часть нашего сознания, нашего Я,
нашей природы, не устает повторять Фромм, и потому во сне,
в детстве, в бессознательном мы часто оказываемся продуктив-
нее, чем в сознательной жизни. В связи с этим его не устраивал
и фрейдовский <натурализм>, в котором усматривался редукци-
онистский и нигилистический пафос. Во фрейдовском бессоз-
нательном Фромму чудилась попытка свести высшие побужде-
ния человеческого духа к низшим и худшим, а вовсе не к
<натурально-нейтральным>, как того хотелось автору психоана-
лиза. В результате целью новой практики толкования станови-
лось не столько понимание снов, сколько <понимание сном> -
многие сновидения (отнюдь не все) предлагали в метафориче-
ской форме наиболее <рациональные>, <развивающие> формы
решения жизненных проблем. Наиболее же общей рамкой тол-
кования сновидений, универсальным смыслом мифов, сказок и
т.п. (аналогично фрейдовскому <исполнению желания>) стано-
вилось отношение к власти и авторитету - позитивная тенден-
ция к освобождению или невротическая - к покорности. Смысл
этот усматривается, к примеру, в мифе об Эдипе, толкуемом
как трагическое столкновение патриархальной символики зако-
на и порядка и матриархальной природы, личностных связей и
чувственности. Сходным образом появляется оригинальная ин-
терпретация известного сновидения Фрейда <о монографии по
ботанике> (124, с, 119, 131): <На самом деле это сновидение
отражает глубокое противоречие, присущее всей личности
Фрейда и связанное с тем, чем он занимается в жизни. Главный
обект его научного интереса - любовь и половые отношения.
Но он пуританин; мы замечаем в нем характерное для пуритан-
ской эпохи отвращение к сексуальности и удовольствию, соче-
тающееся с грустной терпимостью к слабости человека в этом
отношении. Он засушил цветок, сделал вопрос пола и любви
предметом научного исследования и теоретизирования, вместо
того чтобы оставить его живым> (с. 221).
Оставим за читателем свободу суждения о том, какая из
интерпретаций более изящна и какая более точно характеризует
личность автора сновидения (а может быть, автора интерпрета-
ции). С точки зрения классического психоанализа фроммовское
толкование, скорее всего, было бы описано как пример <интер-
претации снизу вверх>; от наиболее примитивных проявлений
бессознательного к наиболее близким сознательной психике, от
инфантильного материала к современному, от индивидуальных
характеристик к культурным и социальным. Последнее, однако,
соответствовало самой сути нового приложения психоанализа.
Неофрейдистский пересмотр психоаналитической теории,
пожалуй, не был столь радикален и оригинален, как подходы
Юнга или Райха. Он в большей мере был направлен на сближе-
ние психологической концепции психоанализа с достижениями
таких наук, как социология и культурная антропология, чем на
реформу терапии или философии. Однако работа неофрейди-
стов оказала огромное воздействие на культурную атмосферу
Америки 50-х-70-х годов, главным образом через сферу по-
литики и общественных движений. И К. Хорни, и Э, Фромма,
и М. Мид, и Г.С. Салливена отличала глубокая включенность в
происходящие вокруг них социальные процессы. Они пользова-
лись широкой популярностью в среде революционно настроен-
ной студенческой молодежи и участвовали в политических ак-
циях (так, Фромм в 1962 году присутствовал в качестве наблю-
дателя на Московской конференции по разоружению, где вы-
ступил в защиту осужденного в ГДР Хайнца Брандта), Многие
работы неофрейдистов бьгли прямо посвящены насущным об-
щественно-политическим проблемам (как работы <Невротиче-
ская личность нашего времени> Хорни, <О живой утопии> Мид,
<Пути выхода из больного общества> Фромма), да и на их
фундаментальных трудах сказалась вовлеченность в решение
горячих вопросов времени. Например, под влиянием массовых
выступлений движения протеста М. Мид разработала собствен-
ную типологию культур, в основу которой положены принципы
взаимодействия между поколениями. Так, культура современ-
ного Запада была отнесена к <префигуративному> типу, ориен-
тированному на будущее, где <отцы> вынуждены часто учиться
у <детей>, молодость которых проходит уже в совершенно
обновленном мире (84). Мид также выдвигает собственный
утопический проект <культуры участия>, реализация которого
может произойти в результате ряда так называемых <тихих
революций>, В западном мире они должны затронуть сферы
семьи, культуры, религии, трансформация которых должна учи-
тывать практики примитивных народов.
Характерно, что за пределами США неофрейдизм практиче-
ски не получил распространения. Он развивался по общей линии
<американского психоанализа> - в направлении анализа созна-
тельных компонентов психики, эго-психологии, учета культур-
ной изменчивости и пластичности человеческой природы. Здесь
не пользовались популярностью отдельные положения фрей-
Собственно, М. Мид не относят к <неофрейдистам>, т.к. она не была
ни практикующим аналитиком, ни членом аналитических ассоциаций.
Однако с неофрейдистами ее связывали и личные отношения, и общие
ориентации на исследование пластичных, подверженных культурным
изменениям элементов человеческой природы.
довского учения, утверждавшие неизменность человеческой
природы и ее неподвластность культурной обработке. В нео-
фрейдистских теориях человеческая сущность либо изначально
определена социальностью, либо потенциально способна всту-
пить с ней в <синергические> отношения (в последнем случае
и появляется место для проектов переустройства общества на
<гуманных основаниях>). В таком пересмотре психоанализа мно-
гие видели как раз ликвидацию всех внутренних возможностей
для социального протеста. Например, литературный критик Л.
Триллинг именно в биологизме Фрейда видит последнее прибе-
жище человека от тирании культуры. Такой социальный песси-
мизм никак не мог привиться на американской почве. Зато она
с легкостью принимала и ассимилировала любые формы соци-
ального протеста, если они сулили - хотя бы в виде целя и
мечты - гармонию индивидуального и социального, природы и
культуры. Но невзирая на такое положение дел неофрейдист-
ская критика болезней западной цивилизации сыграла свою
провоцирующую роль в массовом движении протеста 60-х.
Вообще, студенческая среда Америки, взбудораженная ре-
волюционными выступлениями студентов Сорбонны в мае 1968
года, была чрезвычайно восприимчива к идеям Маркса и Фрей-
да. Оба они воспринимались как революционеры духа и <потря-
сатели основ> буржуазного общества, В моде было романтиче-
ское мировосприятие - с его тягой к естественному и мисти-
ческому, с культом бунта и творчества. В контр-культурных
движениях в невообразимых формах сочетались рок-поэзия и
психоанализ, восточные философии и террористические акции,
борьба за мир и феминизм, эксперименты с наркотиками и
троцкизм. В этом смешении виделось некое преддверие буду-
щей цивилизации, свободной от оков принудительного труда,
репрессивной культуры и машинизации человека. Эти настрое-
ния чрезвычайно увлекали и Э. Фромма, пользовавшегося гро-
мадным авторитетом среди студентов. Его <Революция надеж-
ды> стала для американцев тем же, что и <Эрос и цивилизация>
Г. Маркузе для французской молодежи. Но если проповедник
идеи <Великого Отказа> свои надежды возлагал на сексуальную
революцию, <тотальную революционную войну> и авангардные
опыты в искусстве, то Фромм видел перспективу главным об-
разом в новых формах жизни, <отрицающих практиках>, скла-
дывающихся в коммунах, общинах, нетрадиционных типах
семьи и т.п. Прекрасно сознавая опасности тоталитарной сис-
темы (при всех симпатиях к Советскому Союзу, он называл его
<консервативным государством менеджеров>), Фромм видел и
рискованность бунтарских настроений. Еще в <Бегстве от сво-
боды> он указал, что <бунт против отцов> с легкостью может
быть проявлением авторитарного характера. Здесь, как и во
многих других случаях, в нем звучал недоверчивый голос пси-
хоаналитика, окончательно умолкнувший 18 марта 1980 года...
В следующих главах мы еще будем возвращаться к событиям
60-х годов в связи с вопросами о месте, которое занимала
пси-культура в <колоссальной оргии самонаблюдения> (Роззак),
захлестнувшей молодежные движения. Конечно, мы не только
далеко не исчерпали всех <внутренних> попыток пересмотра
психоаналитического учения, но и не смогли до конца углубиться
в каждый из представленных здесь подходов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44