Все это было подчинено цели замены объяснения челове-
ческого существования его со-бытийным пониманием, понима-
нием смысла и абсурдности бытия, его трагической устремлен-
ности к смерти, заброшенности человека в чуждый ему мир и
заботы по осмыслению своей жизни. Эти темы были заданы
фундаментальной работой М. Хайдеггера <Бытие и время>
(1927) и получили развитие, главным образом, во французском
экзистенциализме. Хайдеггер называл человеческое бытие тер-
мином Оавет, т.е. <бытие-вот>. Оно, по его мысли, отличается
от всех других способов бытия тем, что является <бытием-о-бы-
тие>, бытием, которое под вопрос ставит само бытие. Тем самым
оно является как бы <просветом>, впервые дающим возмож-
ность самому бытию оказаться <здесь> или <там>, <сейчас> или
<когда-либо>. Во французской линии эти идеи были развиты в
форме понимания человека как <возможности самого себя> и
<незавершенного проекта> (Сартр), как абсурдного и бунтую-
щего против абсурда существа, способного реально помыслить
собственную смертность (Камю) и т.д. В центр французского
экзистенциализма встали вопросы свободы выбора человеком
своей судьбы и судьбы своего мира, поиска смысла существо-
вания <по ею сторону> жизни, возможностей трансценденции
человека за собственные пределы в актах общения с другими,
творчества и религиозного отношения.
Другим путем шел сам М. Хайдеггер. Будучи учеником Э.
Гуссерля, он воспринял от него метод и проблематику феноме-
нологического исследования и попытался радикально трансфор-
мировать их. Сам Гуссерль начинал с попыток обоснования
логики и философии, с поиска абсолютно достоверного и само-
очевидного начала мышления. Это начало должно было быть
175
<чистым>, т.е. не быть сами обосновано ни психологически, ни
какими-либо неявными допущениями. Только в таком виде оно
могло обосновать <философию как строгую науку>, к которой
стремился Гуссерль. Для осуществления такой интеллектуаль-
ной программы от мыслящего требовалось осуществление акта
<эпохе>, феноменологической редукции, выносящей <за скоб-
ки> само предположение о существовании вещей самих по себе.
Тем самым феноменология замыкалась в опыте сознания и
становилась наукой о феноменах сознания. Все вещи мыслились
как предметы сознания, как смыслы; уничтожалось, прежде
всего, предположение Канта о существовании недоступных опы-
ту <вещей-в-себе>. И первой реальностью, открывающейся по-
сле процедуры подобной редукции, оказывалась интенциональ-
ность актов сознания, их направленность на предмет. Интенци-
ональность понималась Гуссерлем (вслед за Ф. Брентано) как
исходная единица сознания, некое <как-бы-отношение>, суще-
ствующее еще до реального отношения субъекта и объекта.
Именно в таком акте сознания <конституируются>, задаются,
по мысли Гуссерля, предметы сознания, вещи как смыслы.
Основной проблемой феноменологии стало то, что, провоз-
гласив движение <к самим вещам>, она реально замыкалась в
опыте сознания. На полюсе суб-ьекта она восстанавливала по-
знавательные отношения субъект-объект, хотя бы в виде их
прообраза - интенциональности. Это выявляло ее исходно
научную ориентированность. Позднее, сам Гуссерль пытался
преодолеть туник собственной системы и вводил такое понятие,
как <жизненный мир>, являющийся истоком всякого мышления.
Однако сколько бы он ни размышлял об этом мире и о глобаль-
ных современных проблемах, в действительности для феноме-
нологического мышления <жизненный мир> всегда оставался
некоторым пределом, недостижимым горизонтом, к которому
сознание стремится к своих творческих актах, но который
бесконечно отодвигается.
Именно это противоречие попытался преодолеть М. Хайдег-
гер. Не к сознанию, а к бытию должен быть сделан решительный
шаг, полагал он. Субъект-объектная оппозиция лишь затемняет
суть вопроса, ибо речь должна идти о бытии субъекта и бытии
объекта, которое не улавливается в познавательном отношении.
Любое познание подставляет на место реального бытия свои
искусственные конструкции - предметы и объекты - и, в
результате, замыкается в своем субъективизме. Как можно
уловить бытие средствами логики, если оно до всякой логики?
Как человек может помыслить бытие, которое несоразмерно
ему, превосходит все его мыслительные конструкции? Вот какие
вопросы мучили Хайдеггера. Вопрос: <Почему вообще есть бы-
тие, а не наоборот, ничто>, - он считал первым и основным
вопросом философии.
Таким образом, Хайдеггер противостоял не только познаю-
щей философии, но и всем антропоцентрическим системам
метафизики. Он был философом бытия, а не философом чело-
века. В полной мере это проявилось в поздний период его
творчества: в <Письме о (уманизме>, где он дезавуирует ложное
отождествление его системы с экзистенциализмом; в цикле
работ о европейской метафизике, посвященном деструкции
систем мысли с целью увидеть за ними само <забытое> бытие;
в статьях о поэзии и языке. Именно в языке видел Хайдеггер
возможность услышать <голос бытия>. Для этого необходимо
понять, что не мы говорим языком, а он говорит нами и, в то
же время, <язык есть дом бытия>. Такая установка должна
изменить весь строй мысли и речи. Так бьгло с Хайдеггером,
поздние тексты которого воочию являют его способ слушания
бытия - их изломанный синтаксис, словотворчество, поиск
этимологий и метафоры, сдвиги смыслов и инверсии практиче-
ски непереводимы на любой другой язык или в другую логику.
Вполне уместны здесь слова Гегеля, говорившего, что его фи-
лософию нельзя изложить ни кратко, ни доступно, ни по фран-
цузски.
И все же, несмотря на резкое размежевание с экзистенци-
алистским образом свободного и самотворящего человека, в
<фундаментальной онтологии> Хайдеггера последнему отводит-
ся существенное место. Человек не просто пассивный воспри-
ниматель <зова бытия>, ибо только ему навстречу и может это
бытие раскрыться. Именно его бытие (но бытие, а не произ-
вольный выбор), Оавеш, дает бытию возможность выходить в
просвет из собственной сокрытости. Некая <предустановленная
гармония> присутствует в отношениях человека и бытия, пред-
определяющая все возможности понимания бытия (в том числе
и его познания) и открывающаяся лишь в смирении человека.
В заключение заметим, что начало взаимодействия феноме-
нологии и экзистенциализма с психологией и психиатрией оп-
ределить точно довольно трудно, Сами Ф. Брентано и Э. Гус-
серль выступили с проектами феноменологической психологии,
и уже ближайшие их ученики (параллельно с их феноменоло-
гическими работами) публиковали психологические исследова-
ния, К, Ясперс в 1913 году опубликовал <Общую психопатоло-
гию>, считающуюся психиатрической классикой и, в то же
время, одной из первых попыток феноменологического описа-
ния мышления психически больных. Начиная с работ Л. Бинц-
вангера возникали попытки соединения психоанализа с фило-
софией Хайдеггера. Впоследствии сам автор <Бытия и времени>
не признал интерпретации своих идей Бинцвангером, и стали
возникать попытки новых синтезов, уже на основе позднего,
<онтологического> Хайдеггера (М. Босс). Параллельно с этим в
странах, одновременно воспринимающих влияние немецкой фи-
лософии и психологии, - Франции и Америке - возникали
свои синкретические учения в самых разных областях знания
и практики.
2) ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ ПСИХОЛО-
ГИЯ И ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ПСИХОАНА-
ЛИЗ (Э. Гуссерль и Ж.П. Сартр]
Феноменология Э. Гуссерля опиралась на но-
вое, гораздо более широкое, чем в классическом наукоучении,
понимание опыта. Традиция эмпиризма, продолженная отчасти
в современном Гуссерлю неопозитивизме, сводила опыт к дан-
ным органов чувств, к достоверности восприятия. С другой
стороны, уже И. Кантом были указаны границы подобного
подхода. В его классической формуле: <не в качестве школьни-
ка, а в качестве опытного судьи противостоит разум природе>,
предполагалось радикально иное понимание опыта и основыва-
ющегося на нем познания. И разум, и природа, по Канту, должны
быть соответствующим образом устроены, упорядочены для
того, чтобы в их взаимодействии могло родиться опытное зна-
ние. Этой упорядоченности служат (ее создают) априорные (т.е.
до-опытные) формы чувственности (!1о.!стион(";но и время), фор-
мы рассудка (система категорий), о также трансцендентальное
Я, задающее синтетическое единство вс"х восприятии мира. Не
углубляясь далее в описание и (энили:! кн донской гносеологии,
заметим одну принципиальную особенною г;> е;о учения. <Пер-
вичным опытом> здесь окйзыяпцтся .л". -"риментально по-
знаваемого мира. В конечном и;ог" и.ип.. -жснериментальная
стратегия должным образом ор!.ч!и::у! п;)оду так, что она
может быть воспринята уже Нс.троН!1Ьм .л-юм и познана уже
оформленным разумом. Во >сех кмкгов- их канадках на умо-
зрительную метафизику, во всех шсс\./,"х о границах <воз-
можного опыта>, поставленных <п1:пл.. г-! разума>, необхо-
димо различать) эту изначальную у.;с.;К1йк..;.
Гуссерль попытался вернуть философии ее статус науки о
первых основаниях, началах бытия и мышления. И хотя он
начинал с поиска предельных и лос-юверпых начал именно
научного познания, это выводило с:.: л,алеко .-и пределы фило-
софии науки или методологии. Е/("я<гч,м далее неразложи
мым и самоочевидным опытом, снос1.")11!-.;м служить основанием
всех дальнейших мыслительных пос;ро"цим, признавался опыт
сознания, Гуссерль тем самым реабилитироьал традиционную
практику философского умозрения (опираясь, в частности, на
Декарта), придав ей черты детально разраОотанного и система-
тизированного метода. И первым шагом на нуги к непосредст-
венным очевидностям сознания должна была стать феномено-
логическая редукция - <заключение в скобки.> всего эмпири-
ческого мира вещей, воздержание от суждения о его реальности
(эпохе). Только таким образом, через открытие поля феноме-
нального опыта, возможным становилось движение <к самим
вещам>, к вещам как они даны со:1Нс1Нию...
Понятно, что в философии, отводяний [акую универсальную
роль явлениям сознания, особое место должна была занимать
психология. Гуссерль действительно выдвинул проект дискрип-
тивной (описательной) психологии, призванной служить как бы
первым уровнем феноменологического исследования. Ведь фе-
номенолог раскрывает и познает (неким умозрительным спосо-
бом) первым делом жизнь своего собственного сознания (по-
вторим, что Гуссерль подробнейшим образом описывал <мето-
дики> такого само-созерцания). Интроспективная психология
178

опниния является кпк бы эмпирических фундаментом и, в то
же время, прообразом феиоенологиче(.:кой философии (тем,
чем для кантонской т?о!-)ии розума служило зкенеримситйльноо
<.с"сс1вознаниг), 7акая психология требует 1!ре.>кде всего пред-
положения некой имманентной области психического, парал-
:льа-1ой физической релльности (т.е. природе естественных н(1-
; ". сущесчгощей по собстеенным законйч.
<...В какой мере н [иком случ.ае вообще возможны опыт и
теоретическое нсс.лсование, в непрерывной последовательно-
сти переходяицис от психического к психическому?..> - зна-
ется вопросом Гуссерль (см 76, с. 63), И далее отвечает, что
опыт этот достигается особым <поворотом взгляда>, отворачи-
вающегося от предметов реального мира н гематизирующего
способы их данности сознанию. В такой рефлексии нам откры-
вается янтенциональность феноменов -ознния -- их суициосг-
ное свойство быть <сознанием о чем-то>, "явлением чего-то>.
..".алее, (нтенциональные психические <фа?лы> описызси-отся и
с;стемагизирлотся, приводятся к первичным очевид,ностям. Од-
!;?ко <чистая н последовательная психология> дл Гуссерля
возможна не как опытная, а как априорная, теоретическая
наука. Свою истину и единство она находит лишь преиращаясь
в трансцендентальную феноменологию- рс1С!.ииряя процедуру
редукции и переходя к исследованию структур, задающих воз-
можный психический опыт.
Центральное место в феноменологической психологии заня-
ло понятие Я (в единстве с понятием созгпния!. Можно указа"!,,
по крайней мере, на три различных значения Я в системе
Гуссерля. Прежде всего различаются Я эмпирическое и Я транс-
цендентальяое. Первое дано >о внутреннем психологическом
опыте, а второе достигается лишь- посредством его дальнейшей
редукции хотя и остается по-своему <очевидным>). Как и у
Канта, у Гуссерля первичным является именно трансценденталь-
ное Я. задающее характеристики и способы проявления Я эм-
пирического (в то же время, содержание и того, и другого
существенно отличаются от кантонских). <Третье Я> - это Я
<жизненного мира>, предмета многих размышлений Гуссерля в
поздний период творчества. В значительной мере именно эти
размышления были подхвачены последующей феноменологией.
Я жизненного мира можно сопоставить с Я практического ра-
зума Канта. Сколько бы преград нашему разуму ни ставила
непознаваемость <вещей в себе>, сколь бы загадочным ни ос-
тавался <субъект без предикатов> (свое и чужое Я), а человек
вынужден действовать в реальном мире совместно с живыми
людьми. Эта необходимость и вводит его в область законов
практического разума, (область свободной деятельности. Но если
для Канта сфера практического разума - это севера нравствен-
ности (подосновой которой являлось формальное право), то
жизненный мир Гуссерля потенциально шире. Так, к примеру,
Ю. Хабермас кроме морального (ориентированного на всеоб-
щую справедливость), выделяет еще этическое и прагматиче-
ское использойание практического разума. В последнем случае
процесс принятия решений подчинен конкретной технической
цели и действие руководствуется эффективностью. Этический
же уровень включает отношение к своей жизни в целом, выбор,
кригику и понимание человеком самого себя, своей истории и
судьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44