Желаю костюм!.. Не какой-нибудь, а новый!.. Вот вам мое условие, без дураков!.. И заметьте, это не роскошь… Сколько раз вы мне повторяли: «Нужно выглядеть поприличнее, молодой человек, поприличнее!» – Он и вправду стыдил меня. – Ну, так как? Идет двенадцать фунтов? – Я назначил цену. Уж очень хотелось взглянуть на пресловутые бабки, хотя бы краешком глаза… Не прошу же я полторы тысячи!.. Всего двенадцать, маленький задаточек! – Ну же, давайте! Пойду приоденусь, чтобы вы больше не стыдились меня… Ведь у меня, маркиз, нет китайского платья!..
– Как же вы нетерпеливы, грубиян!
Заело гада.
– Из-за вас все сорвется! Полковник не возражает, весьма благоволит к нам… Но вот так, с бухты-барахты… Он упрется, и тогда конец!..
– Ну же, всего-навсего задаточек!.. Не могу больше ходить в этих вонючих обносках… Да вы сами посмотрите, на кого я похож… Глядеть тошно! Просто страшилище!.. Мыслимое ли дело в таком-то доме?.. Вы же сами меня предостерегали: «Приличия, Фердинанд, приличия!» А барышня? Что она-то о нас думает?.. Приличия!.. Подзаборники в доме! Один вырядился под китайца, другой в отрепьях. Хороши!.. Где я только не спал, вам ли не знать? Мне на люди уже показаться нельзя!..
– Значит, вас интересует барышня? Так-так!
– Вас это не касается, пакостник!..
– Значит, у нашего хитреца на нее стоит!
– Стоит… А вы что, видели?
Сует свой нос, куда не просят.
– Да, но военное ведомство, Вуярд… Вы что, не слышали?..
Снова здорово.
– Заказ у нас в кармане, можете не сомневаться!
Брехня, опять его понесло… А мне нужны были мои двенадцать фунтов, чтобы прифрантиться… Знать я ничего не хотел, вынь да положь! Другого разговора не будет!..
– У полковника есть кое-какие мысли.
– А у кого их нет? Клали мы на его мысли с прибором! Ох, и злил он меня!
– Да мыслей везде – хоть пруд пруди, а меня заботят туфли и твидовый костюм!
Я гнул свое: двенадцать фунтов… двенадцать… задаток… задаточек…
Уперся – не своротишь.
А он мне эдак самодовольно:
– Так вас любовь лишила покоя? Влюблен, как Ромео?
– Идите вы с вашей любовью!.. Туфли разлезаются, штаны на заднице протерлись до дыр! Это вы понять в состоянии, старый пень?
– На что вы собираетесь употребить эти деньги?
– Оденусь, Учитель! Роскошно оденусь! Чтобы вы не стыдились меня! Хочу ослепить вас!
– У вас, верно, жар! Ну конечно, жар! На все у него находилось объяснение.
– Надоело ходить оборванцем!
– Так зайдите ко мне… попросите у папочки красивое платье!.. Из моего гардероба! Чудное платье в цветочек, я вам одолжу!..
– Хватит и одного китайца!
– Ваше нетерпение погубит нас! В два счета, имейте в виду!.. Это глупость, дикость!.. Вы лишаете нас всех шансов! Потерпите же до понедельника… Я успею… На будущей неделе… Да что я! Сегодня же вечером и поговорю… Лучше сказать не могу… По-французски это так сложно… Сшибу у него башлей врасплох! Ой-ей-ей!
Мученик.
– Нет уж! Не собираюсь ждать! Катитесь вы знаете куда? Я сматываюсь.
Вот так, со мной не поладишь!..
Он уставился на меня так, что вот-вот глаза лопнут. Мое решение ошеломило его.
– Да, да! Я не отступлюсь!.. Шесть фунтов! Шесть фунтов на бочку!..
Я сделал ему скидку на шесть фунтов наличных.
– Шесть фунтов. Идет или нет? Он еще крутит носом, упирается.
– Завтра, завтра! Завтра утром!..
– Ни за что! Сейчас, и без никаких!
Он понимал, что не прав. Вывернул наизнанку карманы, вывернул платье. Ни единого медяка. Обследовал подкладки. Ни шиша.
А я прикидывал расходы. Приличный костюм?.. Не меньше трех-четырех фунтов. Какой-нибудь плащишко – двенадцать шиллингов… Не до изысков, только нужное позарез, в чем не совестно на людях показаться. О шузах позднее потолкуем.
Он удивлен:
– Вчера вы были вполне довольны, ни на что не жаловались!
– А вот сегодня иначе!
– Ох, уж эта молодежь! Прихотлива… переменчива…
Он пыхтит, бурчит, снова обыскивает свое платье… Хлопает себя по лбу, задумывается, бросает взгляд на шкаф, на полки… На них всякая ерунда, шеренга пузырьков… Тут он мне говорит:
– Подайте-ка мне вон тот… Большой, блестящий… Подаю. Увесистый.
– Теперь – проваливай. Катись…
Он засовывает мне пузырек глубоко в карман.
– На, держи! Поскорее убирайся. Это то, что тебе нужно. Я гляжу на него.
– Загляни на Лейн в Петтикоут. Знаешь этот рынок?
Я знал.
– Это ртуть для градусников… Выручишь по меньшей мере семь-восемь фунтов… Гляди, чтобы не надули!.. Чистейшая! Высший сорт! Гляди в оба!..
Сразил он меня! Решил мое дельце. Мне и в голову бы не пришло!..
– Давай, давай, что замечтался? – поторапливает он меня. – Хочешь приодеться или нет?.. Вот и приоденешься, реглан ты разэтакий!..
А сам подталкивает меня к дверям. Ну, наглец!
– Шевиота для господина сердцееда!
Щупаю пузырек, раздумываю.
– Так чего вам угодно, желательно знать?..
Что верно, то верно. Он прав: теперь привередничаю я.
– Ну же, поворачивайтесь! Он сейчас поднимется!
Ладно, уговорил-таки, будь он неладен.
– Привет! – говорю я. – До встречи! Жму на педали, слышишь?.. Обернусь в два счета… Одна нога здесь, другая там…
Приглядел я уже себе костюмчик-то… Покрутился у лотков на углу Тоттенхэм – Эстон… приметил – просто шикарный… бежевый в клеточку… самый тогда модный…
Взял я его на заметку, знал точно, что покупать буду, одного боялся: что его уже нет.
* * *
С покупками я вмиг обернулся… подался назад еще шести не было… франт франтом… Повезло на редкость… Не в Тоттенхэме, как думал, а у Зюсса на Стрэнде… Почти новый… Сплавил я ртуть, за три фунта тютелька в тютельку. Стоило того… На жулье не напоролся. В два счета дельце спроворил. Рысью обежал портновские лавки… Вдали от дома и друзей душа у меня была не на месте, они черт знает сколько дров могли наломать во время моей отлучки!.. Купил на ходу «Миррор»… О Гринвиче – ни словечка… Похоже было, что про нас забыли… не очень-то это успокаивало… Ох, уж эти треволнения!.. На углах я не задерживался… Можно понять – при такой-то роскоши… костюмчик с окантовкою, обошелся аккурат в один фунт… из шевиота настоящей ручной выделки! Полюбуйтесь – чем не член клуба!.. Поддаю пару. Вперед!.. Уайлсден… дом… ограда… У входа не осталось ни одного претендента, ни души… Догадались-таки! Вхожу через садовую калитку… большой холл… взлетаю по лестнице… Меня перехватывает лакей, заворачивает в гостиную…
«Катастрофа!» – мелькнуло у меня в голове.
Едва уселся, как отворилась другая дверь… Полковник с девочкой. Слов не нужно, и так все ясно!
– Oh, there you are?.. Вы здесь?
Как будто в восторге оттого, что лицезреют меня… Оба в высшей степени приветливы. Он мусолит свою сосульку… с нугой… оглядывает меня с ног до головы. Он уже снял свое шитое золотом великолепие и оделся в обычное платье.
– Oh, isn 't be smart? Какой щеголь! Прямо красавчик!
И все.
И вдруг в упор:
– Mercury? Ртуть?
Вот оно, так я и знал!.. Нанес удар и посмеивается, похохатывает… Развлекаются… Что говорить, забавная шуточка!.. Малышка тоже смеется. Очень им забавно… Всегда довольны, люди покладистые. У меня сразу пропали сомнения: Со-стен! Вот гад! Хотел бы я взглянуть на него!.. Но его, разумеется, нет.
Я краснею… бледнею… что-то лепечу… Как они поступят со мной?.. Просить прощения, валяться в ногах, умолять?.. А, черт с ним!
– Я могу уйти? – спрашиваю. – Go out?
– Sit down! Sit down! Садитесь!
Сплошное дружелюбие и благожелательство… Им вовсе не хочется, чтобы я уходил: уж очень я им забавен… Ни тени недовольства, но это еще ни о чем не говорит. Англичане – отпетые притворщики, всегда губки бантиком… Я сразу смекнул: тут все разыграют, как по нотам, ясно, как божий день. Готовая ловушка!.. И я ввалился в нее, как последний олух… Сейчас заявятся легавые… Взят с поличным, мадам!.. То-то будет развлечение! «Признавайтесь, молодой человек, откуда у вас этот костюм?.. Ну, двигайте! За решетку!.. Шесть месяцев за то, три месяца за се!» А тут еще мои неоплаченные счета!.. Да-а-а!.. Нетрудно было догадаться… Глубоко они мне засадили, ох, до самых печенок!.. Нет, как лихо отодрали! Тютя! Одиннадцать-двенадцать месяцев, это уж точно… А куда девался этот пройдоха? Наверху, поди, на чердаке… Подняться что ли, да сказать ему пару теплых слов? А может, все им рассказать?.. Этот-то хрыч нынче в штатском. А может, никакой он не полковник? Может, просто легавый?.. Пропади оно все!.. Ох, худо!.. Снова суматоха, беготня, махание руками, говорильня!.. Совсем я от них одурел… А, плевать! Пусть думают, что хотят… «Не трепыхайся… Не трепыхайся… Сиди спокойно!..» Это звучал во мне голос рассудка… Ладно, будь что будет… Да и потом, что ни говори, и за мной есть грешок… Понимаем, не дурнее их!
Спрашиваю без долгих околичностей – знаем, как-никак, порядки:
– Придет Мэтью? Инспектор Мэтью? Inspecter? Ну, сыщик из Ярда? Мэтью?
Не понимают. О чем это я?.. Ну, люди!..
– Теа? Теа? – предлагают они взамен. Чай так чай, будь оно неладно!
Ханжи треклятые… Забавно им глядеть на меня такого… угодившего в западню, связанного по рукам и ногам, затравленного. Развлечение! Этот народ весь такой от природы: богачи, англичане и паскудники… Без различия пола и возраста…
– Ну, что ж, давайте чай, не возражаю.
Все едино ждать полицию… Я тоже невозмутим… С чего бы мне трепыхаться больше, чем им?.. Да и чего, в сущности, бояться?.. Давайте, давайте!.. Правду сказать, терять-то мне почти нечего… Валяйте!.. Малышка лопочет… порхает вокруг меня… и такая радостная… все вприпрыжку да вприпрыжку… какие красивые ножки!.. Занимает нас разговором, но такая болтушка! Смела для своих лет… говорит о кино, о крикете, о спорте, о состязаниях, а сама все скачет… О ртути больше не заикались. Полковник утирает рот, встает из-за стола… Снова простата?.. Нет, говорит, не в ней дело, он хочет поработать… Оставляет меня вдвоем с моей милашечкой. Странные все-таки у них повадки!.. Удаляется, обсасывая свою карамельку. Поразительный человек!.. Чрезвычайно учтиво просит извинить его. Он поднимется в Экспериментальную лабораторию, чтобы присоединиться к Состену, занятому масками… Прекрасно!.. Чудесно!.. Чего же лучше!
В конце концов я успокаиваюсь… Раз уж здесь так принято… Я ничем, в сущности, не рискую, так чего ради суетиться?.. Они-то как ни в чем не бывало. Остаюсь на своем месте, прошу еще чаю, так я чувствую себя более непринужденно… Крошка наполняет мою чашку. Как она хороша, как очаровательна!.. Не могу наглядеться… И все это для меня одного, мы вдвоем… Чудной у нее дядя! Я размышляю… Какая своенравная баловница!.. Плутовата и, наверное, понимает, что происходит… Мне хочется вернуть ее к разговору о ртути… беспокоит это меня, гложет и гложет… Только не может она усидеть на месте, ее сущность – в движении… Должен признаться, у меня от нее даже в глазах рябит… Подпрыгивает, скачет, как чертик, вокруг меня… Какие красивые волосы! Чистое золото!.. Что за девчушка! Стоит мне что-то сказать, она сразу взглядывает на меня… Она не воспринимает меня трагически, а мне хочется трагичности…. Вижу лукавую искорку в ее глазах… Мне хочется, чтобы она всегда улыбалась, даже моим глупостям… Каким же болваном я выгляжу в этом костюме! Будто нарочно вырядился… Просто смешон… Да еще и ртуть эта… Ничего себе впечатленьице!.. Вор!.. Сгораю от стыда, сижу как на раскаленных угольях… Краснею, и сказать мне нечего… Слушаю ее, ее щебет… Английская пташка… Не все улавливаю, слишком скоро говорит… Прихотливый язык, английский… Игрив, шаловлив – язык девочек… Подскакивает, позвякивает, смеется невесть чему… то туда прыгнет, то сюда, порывисто дышит… Как приятно!.. Яркие голубые и сиреневые переливы в ее глазах… ее глаза затмили все!.. Раз – и готово, сразу забыл обо всем на свете… ничего больше для меня не существует… Бесконечно чарующий цветок!.. Цветок, да… Я упиваюсь его благоуханием… Василек… Нет, птица… Птица, так лучше… А, не все ли равно! Я околдован… васильки ее глаз… девочка, и коротенькие ее юбочки… Неодолимый соблазн похоти… Белокурые рассыпавшиеся волосы… Она подскакивает, и все кругом озаряется… Это так прекрасно! Сейчас я лишусь чувств… Восхитительная прелесть! Ну, все, успокоились… Все, все… Нельзя мне так… Тот чумовой оставил нас вдвоем… ведь мы вдвоем! Как же мне хорошо в кресле!.. До невозможности хорошо!.. Все во мне дрожит, дрожит… Как прекрасна эта девчушка, как я обожаю ее! Так бы и съел ее… Который же ей год? Может, спросить? Так, для интереса?.. Нет, нет… не хватит духа… Снова пью чай… Ем мало, чтобы выглядеть поскромнее… Помню, что тогда случилось… Чтобы она смотрела, как я жую? Подумать страшно!.. Пережевывать, глотать, а она будет глядеть своими чудными, дивными глазами?.. Не посмею, лучше умереть!.. Какая-то стыдливость шевелится во мне, бередит душу… Нет, ни за что! Провалиться мне на этом месте, если стану есть! Лучше уж сдохнуть с моей нежной душой!.. И все ради обожаемой Вирджинии! Ее в самом деле так зовут? Надо будет спросить, если наберусь смелости.
– Virginia?.. You Virginia?
– Yes, yes!..
Слишком хорошо!.. Все в ней слишком хорошо: взгляд, улыбка, бедра… Я вижу ее ляжки, когда она подскакивает… Ее это не смущает… мускулистые, розовые, загорелые… Платьице на ней коротковато… Она прекрасно умеет поддержать компанию… А может, просто присматривает за мной… Это все-таки не надо выпускать из виду… Лицемеры… Но уходить мне не хочется… я поглощен… она поглотила меня! Просто боюсь шелохнуться… А если бы шелохнулся, она закричала бы «караул!»? Какое свидание с глазу на глаз!.. Но я веду себя паинькой… даю обволакивать себя, слушаю… милые забавные словечки, прелестные замечания по всяким пустякам… Я отказываюсь от пирожных… Она сердится, выговаривает мне… Я слопал бы все за единую ее улыбку… все пирожные, поднос, стол… Я уже стал ее пленником… в самой чудесной тюрьме на свете!.. Так бы сидел всегда, не шевелясь… Я говорю:
– Да, да! Yes, yes!..
Чего хочет она, того хочу и я. Она желает, чтобы я выпил ее чаю… Я наполняю, набиваю себе утробу… Но вот она сама подняла меня с места, подвела к оконному ставню, что-то хочет мне показать… Там, за ставнем, среди плюща… Да, да!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99