https://wodolei.ru/catalog/dushevie_dveri/steklyannye/
Аналогичным образом обстоит
дело и с остальными условиями, составляющими, по Буркхардту, суть истори
ческого характера. Это Ч его незаменимость; то, что он переведёт народ из
старого состояния в новое, которое уже невозможно представить без него с
амого; то, что он даёт выход фантазии века; что он олицетворяет собой не «т
олько программу и раж какой-то одной партии», но и всеобщую потребность, а
также выкажет умение «отважно ринуться через пропасть»; он должен будет
обладать и способностью к упрощению, даром увидеть различия между подли
нными силами и силами кажущимися, равно как, наконец, и аномальной, излуча
ющей своего рода магическую мощь силой воли: «Сопротивление вблизи стан
овится полностью невозможным Ч тот, кто хочет ещё оказывать сопротивле
ние, должен жить вне сферы того, о ком идёт речь, жить вместе с его врагами, и
может встретиться с ним только лишь на поле боя»
Burckhardt J. Gesammelte Werke. Bd. 4, S. 151 ff. Кстати, в св
оём знаменитом письме Клаусу Манну Готфрид Бенн, говоря о Гитлере, прямо
ссылался на точку зрения Буркхардта и писал: «Однако сегодня у нас Вы мож
ете то и дело услышать вопрос: создано движение Гитлером или Гитлер созд
ан движением? Этот вопрос является характерным, ибо оба эти явления нево
зможно отличить, поскольку они идентичны. Здесь действительно имеется т
о магическое совпадение индивидуального и общего, о котором Буркхардт г
оворит в своих „Размышлениях о всемирной истории“, описывая великих дея
телей мирового исторического процесса. Великие деятели Ч в них есть все
: опасности в начале, их появление почти всегда только в страшные времена,
необыкновенная выдержка, сверхъестественная лёгкость во всём, в том чис
ле в том, что следует делать, но кроме того ещё и свойственное всем мыслящи
м людям предчувствие, что именно он и есть тот, кто призван к свершениям, п
осильным только ему и никому другому». См.: Benn G. Gesammelte Werke. Bd. 4, S. 246 f.
.
И всё же не поворачивается язык назвать Гитлера «великим». Сомнения тут
вызывают не только преступные черты психопатологического облика челов
ека. Ведь реальная всемирная история движется отнюдь не по той земле, на к
оторой «произрастает одна лишь моральность», и Буркхардт как раз и говор
ит об «удивительном отпущении относительно принятого нравственного за
кона», характерном для сознания крупных личностей
Burckhardt J. Op. cit. S, 175 ff.
. Конечно, можно задать вопрос, не является ли запланированное и сов
ершенное Гитлером абсолютное преступление в плане массового истреблен
ия людей чем-то иным, тем, что переходит границы имевшейся в виду Гегелем
и Буркхардтом нравственной обусловленности; но всё-таки сомнение в исто
рическом величии Гитлера диктуется другим мотивом. Феномен великого че
ловека имеет изначально эстетическую и лишь крайне редко и моральную пр
ироду, и если на первом поле он ещё может рассчитывать на отпущение, то на
втором Ч не может. Ибо одно из старых положений эстетики гласит, что тот н
е подходит в герои, кто при всех своих выдающихся качествах является неп
риятным человеком. Нетрудно утверждать и найти массу доказательств том
у, что Гитлер в высшей степени и был именно таким человеком, Ч множество
мутных, коренящихся в инстинктах черт, ему свойственных, его нетерпимост
ь и мстительность, отсутствие у него великодушия, его плоский и голый мат
ериализм, одержимый одним лишь мотивом власти и вновь и вновь высмеивавш
ий в застольных беседах всё остальное как «вздор», да и вообще все явно за
урядные черты его характера вносят элемент отталкивающей обыкновеннос
ти в этот образ, никак не отвечающий общепринятому понятию о величии. «Пр
ивлекательное земное, Ч писал в одном из своих писем Бисмарк, Ч всегда
сродни падшему ангелу, который прекрасен в непокое, велик в своих планах
и устремлениях, но лишён удачи, горд и скорбен»
Так писал Бисмарк в письме
к своей невесте 17 февраля 1847 года, цит. по: Rothfels H. (Hrsg.) Bismarck Briefe. Goettingen, 1955. S. 69.
Ч дистанция несоизмерима.
Но, может быть, стало проблематичным уже само понятие. В одном из своих про
никнутых пессимистическим настроением эссе на политическую тему, напи
санном в эмиграции, Томас Манн хотя и говорил, имея в виду торжествовавше
го Гитлера, о «величии» и «гениальности», но говорил он об «обезображенн
ом величии» и гениальности на самой примитивной её ступени
Mann Th. Bruder Hitler. In: Mann Th. Gesammelte Werke (В дальн
ейшем Ч GW). Bd. 12, S. 778.
, а, столкнувшись с такого рода противоречиями, понятие расстаётся
с самим собой. А, может быть, дело в том, что порождено оно историческим раз
умом эпохи, в значительно большей степени ориентировавшимся на действу
ющих лиц и идеи исторического процесса и упускавшим из виду необозримые
хитросплетения сил.
Действительно, такое мнение весьма распространено. Оно утверждает втор
остепенность личности по сравнению с интересами, отношениями и материа
льными конфликтами внутри общества и усматривает неопровержимость это
го своего тезиса именно на примере Гитлера: мол, будучи «наёмником» и «ор
удием» монополистического капитала, он организовал классовую борьбу с
верху и в 1933 году овладел стремившимися к политическому и социальному сам
оопределению массами, а затем путём развязывания войны стал осуществля
ть экспансионистские цели своих хозяев. В этих по-разному варьировавших
ся утверждениях Гитлер представал в качестве вполне заменимой, «зауряд
ной жестяной фигуры», как писал один из авторов левого направления, зани
мавшийся анализом фашизма, ещё в 1929 году
Tahlheimer A. Gegen der Strom. Organ der KPD (Opposition), 1929, цит. по: Abendroth
W. (Hrsg.) u. a. Faschismus und Kapitalismus, S. 11. Мы не будем здесь останавливаться подробно на различных
теориях, касающихся Гитлера, и попытках объяснить это явление. Широкий о
бзор даёт, например, К. Д. Брахер: Bracher К. D. Die deutsche Diktatur. S. 6 ff., но прежде всего К. Хильдебра
ндт: Hildebrandt К. Der Fall «Hitler». Bilanz und Wege der Hitler-Forschung. In: Neue politische Literatur, 1969, H. 3, S. 375 ff.
, и, во всяком случае, как лишь один из факторов в ряду других, но отнюд
ь не как определяющая причина.
В принципе это утверждение вообще отрицает возможность исторического
познания путём биографического исследования. И обосновывается это тем,
что никакая конкретная личность не в состоянии оказывать сколь-нибудь д
остоверным образом решающее воздействие на исторический процесс со вс
еми его хитросплетениями и противоречиями и на всех его многочисленных,
непрерывно меняющихся уровнях напряжения. Ибо, как утверждается, истори
ография персоналий по сути лишь продолжает традицию старой придворной
и мадригальной литературы, и в 1945 году вместе с крушением режима она прост
о поменяла местами знаки, сохранив, в принципе, ту же методику. Гитлер оста
лся все той же неотразимой силой, приводящей в движение все и вся, и лишь «
сменил своё качество: спаситель-избавитель стал дьяволом-соблазнителе
м»
Kuehnl R. Der deutsche Faschismus. In: Neuepolitische Literatur, 1970, H. 1, S. 13.
. В конечном же итоге, утверждается далее, любое биографическое исс
ледование служит, вольно или невольно, потребностям в оправдании тех мил
лионов былых его приверженцев, кто перед лицом такого «величия» без труд
а может представлять себя жертвой или уж хотя бы переложить всю ответств
енность за случившееся на патологические капризы бесноватого фюрера, о
тдающего приказы откуда-то; короче говоря, биография Ч это скрытый опра
вдательный манёвр в ходе всеобъемлющей стратегии, направленной на снят
ие вины Эта
оговорка не лишена оснований. Она касаетсятех работ, которые занимаются
отдельными сторонами биографии Гитлера, роли женщин в его окружении, как
в целом, так и по отдельности, и придают большое значение, например, злоуп
отреблению диктатором наркотиками или его головной боли, нежели идеоло
гическим моментам, мировомуэкономическому кризису или определённым ав
торитарнымтрадициям немецкого понимания государственности. Сюдаже от
носятся и те идеологически предвзятые толкования, которые представляю
т Гитлера «выкормышем» некоей «нацистской клики» промышленников, банк
иров и крупныхземлевладельцев, и, строго говоря, лишь перекраивают оспар
иваемый тезис о том, что историю делают личности, подгоняя его под «этих к
апиталистов». И в этом случае речь идёт охвалебной литературе, только со
знаком минус и скрытымапологетическим мотивом. Сам же Гитлер и тут, и там
полностью выпадает из исторического контекста и превращаетсяв абстрак
тное зло; см., например: Czichon E. Wer verhalfHitler zur Macht?; его же Der Primat der Industrie. In: DasArgument, H. 47; а также другие ном
ера журнала, посвящённые проблеме фашизма (33, 41). Полный перечень литератур
ы о левых теориях и их затруднениях в плане анализаявления Гитлера см
.: Hennig E. Industrie und Faschismus. In:Neue politische Literatur, 1970, H. 4, S. 432 ff.
.
Это утверждение подкрепляется ещё и тем, что по своим индивидуальным пар
аметрам Гитлер, действительно, лишь с трудом может привлечь к себе наш ин
терес Ч его личность на протяжении всех этих лет остаётся удивительно б
ледной и невыразительной. И только в контакте с эпохой она обретает свою
напряжённость и притягательность. Гитлер обладал многим из того, что Вал
ьтер Беньямин назвал «социальным характером»: едва ли не показательное
средоточие всех опасений, чувств протеста и надежд своего времени Ч и в
се это возведённое в высшую степень, изломанное и снабжённое какими-то н
еобычными чертами, но тем не менее никогда не утрачивавшее своей связи с
историческим фоном и входившее в него составной частью. Жизнь Гитлера не
стоило бы ни описывать, ни интерпретировать, если бы в ней не проявились н
адличностные тенденции и взаимоотношения, если бы его биография не была
на всём своём протяжении одновременно и сколком биографии эпохи. И то, чт
о она именно таковым и является, определяет вопреки всем возражениям пра
вомочность такого жизнеописания.
Однако это обстоятельство придаёт в то же время более явственные черты,
нежели обычно, и заднему плану картины. Гитлер предстаёт тут на фоне густ
ого узора тех объективных факторов, которые его формировали, ему способс
твовали, влекли его вперёд, а порой и останавливали. И важную роль играют з
десь и романтическое немецкое восприятие истории, и своеобразная угрюм
ая «серость» Веймарской республики, и национальная деклассированность
в результате Версальского договора, и двойная социальная деклассирова
нность широких слоёв вследствие инфляции и мирового экономического кр
изиса, и слабость демократической традиции в Германии, и страх перед угр
озой коммунистической революции, и опыт войны, и просчёты утративших уве
ренность консерваторов, и, наконец, широко распространённые опасения, св
язанные с переходом от привычного строя к строю новому, видевшемуся пока
ещё весьма смутно. И все это пронизывалось необходимостью давать скрыты
м, максимально перепутанным причинам недовольства простые формулы вых
ода и, увязая во всей этой уготованной эпохой трясине, искать убежища у ка
кого-то подавляющего авторитета.
Став точкой средоточия этих многочисленных чаяний, опасений и затаённы
х обид, Гитлер и оказался фигурой истории. То, что произошло, нельзя предст
авить без него самого. В его лице конкретный человек в очередной раз прод
емонстрировал возможность насильственным путём изменять ход историче
ского процесса. В этой книге будет показано, сколь заразительными и мощн
ыми могут оказаться многообразнейшие пересекающиеся настроения време
ни, когда в каком-то конкретном человеке соединяются гений демагога, дар
выдающегося тактика в политике и способность к тому самому «магическом
у совпадению», о котором говорилось выше: «История иной раз любит сосред
отачиваться в каком-то одном человеке, которому затем внимает весь мир»
Burckhardt J. Op. cit. S. 166.
. И тут никак нельзя упустить из виду, что взлёт Гитлера стал возможе
н только благодаря уникальному совпадению индивидуальных и всеобщих п
редпосылок, благодаря той с трудом поддающейся расшифровке связи, в кото
рую вступил этот человек со временем, а время Ч с этим человеком.
Эта тесная взаимозависимость лишает в то же время почвы любого рода утве
рждения по поводу каких-то сверхъестественных способностей Гитлера. Не
демонические, а типичные, так сказать, «нормальные» черты и облегчили гл
авным образом ему путь. Описание этой жизни покажет, насколько сомнитель
ными и идеологизированными представляются все теории, трактующие Гитл
ера с точки зрения его принципиального противопоставления эпохе и её лю
дям. Он был не столько великим противоречием своего времени, сколько его
отражением Ч то и дело сталкиваешься тут со следами некоей скрытой тожд
ественности.
Но сознание всей важности объективных предпосылок Ч и настоящая работ
а пытается воздать им должное также и формально, в первую очередь в специ
ально включённых в неё «Промежуточных размышлениях», Ч подводит и к во
просу о том, в чём же заключалось особое воздействие Гитлера на ход событ
ий. Конечно, абсолютно верно утверждение, что совокупное движение «фельк
ише» «Фель
кише» Ч расистско-националистическое движение, возникшее в Германии в
последней четверти ХIХв., с ярко выраженной антисемитской направленност
ью, ставшее идеологической предтечей национал-социализма. Ч Прим. пере
водчика.
, развернувшееся в двадцатые годы, нашло бы отклик и приверженцев и
без его участия
Norte E. Der Faschismus in seiner Epoche, S. 451.
. Но есть основания полагать, что оно было бы всего лишь одной из бол
ее или менее заметных политических групп в рамках системы. То же, что прид
ал ему Гитлер, представило собой ту неподражаемую мешанину из фантастик
и и последовательности, которая, как увидит читатель, в высшей степени вы
ражает сущность самого его творца. Радикализм Грегора Штрассера или Йоз
ефа Геббельса был и оставался всего лишь нарушением действовавших прав
ил игры, которые как раз таким нарушением и закрепляли свою легитимность
.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
дело и с остальными условиями, составляющими, по Буркхардту, суть истори
ческого характера. Это Ч его незаменимость; то, что он переведёт народ из
старого состояния в новое, которое уже невозможно представить без него с
амого; то, что он даёт выход фантазии века; что он олицетворяет собой не «т
олько программу и раж какой-то одной партии», но и всеобщую потребность, а
также выкажет умение «отважно ринуться через пропасть»; он должен будет
обладать и способностью к упрощению, даром увидеть различия между подли
нными силами и силами кажущимися, равно как, наконец, и аномальной, излуча
ющей своего рода магическую мощь силой воли: «Сопротивление вблизи стан
овится полностью невозможным Ч тот, кто хочет ещё оказывать сопротивле
ние, должен жить вне сферы того, о ком идёт речь, жить вместе с его врагами, и
может встретиться с ним только лишь на поле боя»
Burckhardt J. Gesammelte Werke. Bd. 4, S. 151 ff. Кстати, в св
оём знаменитом письме Клаусу Манну Готфрид Бенн, говоря о Гитлере, прямо
ссылался на точку зрения Буркхардта и писал: «Однако сегодня у нас Вы мож
ете то и дело услышать вопрос: создано движение Гитлером или Гитлер созд
ан движением? Этот вопрос является характерным, ибо оба эти явления нево
зможно отличить, поскольку они идентичны. Здесь действительно имеется т
о магическое совпадение индивидуального и общего, о котором Буркхардт г
оворит в своих „Размышлениях о всемирной истории“, описывая великих дея
телей мирового исторического процесса. Великие деятели Ч в них есть все
: опасности в начале, их появление почти всегда только в страшные времена,
необыкновенная выдержка, сверхъестественная лёгкость во всём, в том чис
ле в том, что следует делать, но кроме того ещё и свойственное всем мыслящи
м людям предчувствие, что именно он и есть тот, кто призван к свершениям, п
осильным только ему и никому другому». См.: Benn G. Gesammelte Werke. Bd. 4, S. 246 f.
.
И всё же не поворачивается язык назвать Гитлера «великим». Сомнения тут
вызывают не только преступные черты психопатологического облика челов
ека. Ведь реальная всемирная история движется отнюдь не по той земле, на к
оторой «произрастает одна лишь моральность», и Буркхардт как раз и говор
ит об «удивительном отпущении относительно принятого нравственного за
кона», характерном для сознания крупных личностей
Burckhardt J. Op. cit. S, 175 ff.
. Конечно, можно задать вопрос, не является ли запланированное и сов
ершенное Гитлером абсолютное преступление в плане массового истреблен
ия людей чем-то иным, тем, что переходит границы имевшейся в виду Гегелем
и Буркхардтом нравственной обусловленности; но всё-таки сомнение в исто
рическом величии Гитлера диктуется другим мотивом. Феномен великого че
ловека имеет изначально эстетическую и лишь крайне редко и моральную пр
ироду, и если на первом поле он ещё может рассчитывать на отпущение, то на
втором Ч не может. Ибо одно из старых положений эстетики гласит, что тот н
е подходит в герои, кто при всех своих выдающихся качествах является неп
риятным человеком. Нетрудно утверждать и найти массу доказательств том
у, что Гитлер в высшей степени и был именно таким человеком, Ч множество
мутных, коренящихся в инстинктах черт, ему свойственных, его нетерпимост
ь и мстительность, отсутствие у него великодушия, его плоский и голый мат
ериализм, одержимый одним лишь мотивом власти и вновь и вновь высмеивавш
ий в застольных беседах всё остальное как «вздор», да и вообще все явно за
урядные черты его характера вносят элемент отталкивающей обыкновеннос
ти в этот образ, никак не отвечающий общепринятому понятию о величии. «Пр
ивлекательное земное, Ч писал в одном из своих писем Бисмарк, Ч всегда
сродни падшему ангелу, который прекрасен в непокое, велик в своих планах
и устремлениях, но лишён удачи, горд и скорбен»
Так писал Бисмарк в письме
к своей невесте 17 февраля 1847 года, цит. по: Rothfels H. (Hrsg.) Bismarck Briefe. Goettingen, 1955. S. 69.
Ч дистанция несоизмерима.
Но, может быть, стало проблематичным уже само понятие. В одном из своих про
никнутых пессимистическим настроением эссе на политическую тему, напи
санном в эмиграции, Томас Манн хотя и говорил, имея в виду торжествовавше
го Гитлера, о «величии» и «гениальности», но говорил он об «обезображенн
ом величии» и гениальности на самой примитивной её ступени
Mann Th. Bruder Hitler. In: Mann Th. Gesammelte Werke (В дальн
ейшем Ч GW). Bd. 12, S. 778.
, а, столкнувшись с такого рода противоречиями, понятие расстаётся
с самим собой. А, может быть, дело в том, что порождено оно историческим раз
умом эпохи, в значительно большей степени ориентировавшимся на действу
ющих лиц и идеи исторического процесса и упускавшим из виду необозримые
хитросплетения сил.
Действительно, такое мнение весьма распространено. Оно утверждает втор
остепенность личности по сравнению с интересами, отношениями и материа
льными конфликтами внутри общества и усматривает неопровержимость это
го своего тезиса именно на примере Гитлера: мол, будучи «наёмником» и «ор
удием» монополистического капитала, он организовал классовую борьбу с
верху и в 1933 году овладел стремившимися к политическому и социальному сам
оопределению массами, а затем путём развязывания войны стал осуществля
ть экспансионистские цели своих хозяев. В этих по-разному варьировавших
ся утверждениях Гитлер представал в качестве вполне заменимой, «зауряд
ной жестяной фигуры», как писал один из авторов левого направления, зани
мавшийся анализом фашизма, ещё в 1929 году
Tahlheimer A. Gegen der Strom. Organ der KPD (Opposition), 1929, цит. по: Abendroth
W. (Hrsg.) u. a. Faschismus und Kapitalismus, S. 11. Мы не будем здесь останавливаться подробно на различных
теориях, касающихся Гитлера, и попытках объяснить это явление. Широкий о
бзор даёт, например, К. Д. Брахер: Bracher К. D. Die deutsche Diktatur. S. 6 ff., но прежде всего К. Хильдебра
ндт: Hildebrandt К. Der Fall «Hitler». Bilanz und Wege der Hitler-Forschung. In: Neue politische Literatur, 1969, H. 3, S. 375 ff.
, и, во всяком случае, как лишь один из факторов в ряду других, но отнюд
ь не как определяющая причина.
В принципе это утверждение вообще отрицает возможность исторического
познания путём биографического исследования. И обосновывается это тем,
что никакая конкретная личность не в состоянии оказывать сколь-нибудь д
остоверным образом решающее воздействие на исторический процесс со вс
еми его хитросплетениями и противоречиями и на всех его многочисленных,
непрерывно меняющихся уровнях напряжения. Ибо, как утверждается, истори
ография персоналий по сути лишь продолжает традицию старой придворной
и мадригальной литературы, и в 1945 году вместе с крушением режима она прост
о поменяла местами знаки, сохранив, в принципе, ту же методику. Гитлер оста
лся все той же неотразимой силой, приводящей в движение все и вся, и лишь «
сменил своё качество: спаситель-избавитель стал дьяволом-соблазнителе
м»
Kuehnl R. Der deutsche Faschismus. In: Neuepolitische Literatur, 1970, H. 1, S. 13.
. В конечном же итоге, утверждается далее, любое биографическое исс
ледование служит, вольно или невольно, потребностям в оправдании тех мил
лионов былых его приверженцев, кто перед лицом такого «величия» без труд
а может представлять себя жертвой или уж хотя бы переложить всю ответств
енность за случившееся на патологические капризы бесноватого фюрера, о
тдающего приказы откуда-то; короче говоря, биография Ч это скрытый опра
вдательный манёвр в ходе всеобъемлющей стратегии, направленной на снят
ие вины Эта
оговорка не лишена оснований. Она касаетсятех работ, которые занимаются
отдельными сторонами биографии Гитлера, роли женщин в его окружении, как
в целом, так и по отдельности, и придают большое значение, например, злоуп
отреблению диктатором наркотиками или его головной боли, нежели идеоло
гическим моментам, мировомуэкономическому кризису или определённым ав
торитарнымтрадициям немецкого понимания государственности. Сюдаже от
носятся и те идеологически предвзятые толкования, которые представляю
т Гитлера «выкормышем» некоей «нацистской клики» промышленников, банк
иров и крупныхземлевладельцев, и, строго говоря, лишь перекраивают оспар
иваемый тезис о том, что историю делают личности, подгоняя его под «этих к
апиталистов». И в этом случае речь идёт охвалебной литературе, только со
знаком минус и скрытымапологетическим мотивом. Сам же Гитлер и тут, и там
полностью выпадает из исторического контекста и превращаетсяв абстрак
тное зло; см., например: Czichon E. Wer verhalfHitler zur Macht?; его же Der Primat der Industrie. In: DasArgument, H. 47; а также другие ном
ера журнала, посвящённые проблеме фашизма (33, 41). Полный перечень литератур
ы о левых теориях и их затруднениях в плане анализаявления Гитлера см
.: Hennig E. Industrie und Faschismus. In:Neue politische Literatur, 1970, H. 4, S. 432 ff.
.
Это утверждение подкрепляется ещё и тем, что по своим индивидуальным пар
аметрам Гитлер, действительно, лишь с трудом может привлечь к себе наш ин
терес Ч его личность на протяжении всех этих лет остаётся удивительно б
ледной и невыразительной. И только в контакте с эпохой она обретает свою
напряжённость и притягательность. Гитлер обладал многим из того, что Вал
ьтер Беньямин назвал «социальным характером»: едва ли не показательное
средоточие всех опасений, чувств протеста и надежд своего времени Ч и в
се это возведённое в высшую степень, изломанное и снабжённое какими-то н
еобычными чертами, но тем не менее никогда не утрачивавшее своей связи с
историческим фоном и входившее в него составной частью. Жизнь Гитлера не
стоило бы ни описывать, ни интерпретировать, если бы в ней не проявились н
адличностные тенденции и взаимоотношения, если бы его биография не была
на всём своём протяжении одновременно и сколком биографии эпохи. И то, чт
о она именно таковым и является, определяет вопреки всем возражениям пра
вомочность такого жизнеописания.
Однако это обстоятельство придаёт в то же время более явственные черты,
нежели обычно, и заднему плану картины. Гитлер предстаёт тут на фоне густ
ого узора тех объективных факторов, которые его формировали, ему способс
твовали, влекли его вперёд, а порой и останавливали. И важную роль играют з
десь и романтическое немецкое восприятие истории, и своеобразная угрюм
ая «серость» Веймарской республики, и национальная деклассированность
в результате Версальского договора, и двойная социальная деклассирова
нность широких слоёв вследствие инфляции и мирового экономического кр
изиса, и слабость демократической традиции в Германии, и страх перед угр
озой коммунистической революции, и опыт войны, и просчёты утративших уве
ренность консерваторов, и, наконец, широко распространённые опасения, св
язанные с переходом от привычного строя к строю новому, видевшемуся пока
ещё весьма смутно. И все это пронизывалось необходимостью давать скрыты
м, максимально перепутанным причинам недовольства простые формулы вых
ода и, увязая во всей этой уготованной эпохой трясине, искать убежища у ка
кого-то подавляющего авторитета.
Став точкой средоточия этих многочисленных чаяний, опасений и затаённы
х обид, Гитлер и оказался фигурой истории. То, что произошло, нельзя предст
авить без него самого. В его лице конкретный человек в очередной раз прод
емонстрировал возможность насильственным путём изменять ход историче
ского процесса. В этой книге будет показано, сколь заразительными и мощн
ыми могут оказаться многообразнейшие пересекающиеся настроения време
ни, когда в каком-то конкретном человеке соединяются гений демагога, дар
выдающегося тактика в политике и способность к тому самому «магическом
у совпадению», о котором говорилось выше: «История иной раз любит сосред
отачиваться в каком-то одном человеке, которому затем внимает весь мир»
Burckhardt J. Op. cit. S. 166.
. И тут никак нельзя упустить из виду, что взлёт Гитлера стал возможе
н только благодаря уникальному совпадению индивидуальных и всеобщих п
редпосылок, благодаря той с трудом поддающейся расшифровке связи, в кото
рую вступил этот человек со временем, а время Ч с этим человеком.
Эта тесная взаимозависимость лишает в то же время почвы любого рода утве
рждения по поводу каких-то сверхъестественных способностей Гитлера. Не
демонические, а типичные, так сказать, «нормальные» черты и облегчили гл
авным образом ему путь. Описание этой жизни покажет, насколько сомнитель
ными и идеологизированными представляются все теории, трактующие Гитл
ера с точки зрения его принципиального противопоставления эпохе и её лю
дям. Он был не столько великим противоречием своего времени, сколько его
отражением Ч то и дело сталкиваешься тут со следами некоей скрытой тожд
ественности.
Но сознание всей важности объективных предпосылок Ч и настоящая работ
а пытается воздать им должное также и формально, в первую очередь в специ
ально включённых в неё «Промежуточных размышлениях», Ч подводит и к во
просу о том, в чём же заключалось особое воздействие Гитлера на ход событ
ий. Конечно, абсолютно верно утверждение, что совокупное движение «фельк
ише» «Фель
кише» Ч расистско-националистическое движение, возникшее в Германии в
последней четверти ХIХв., с ярко выраженной антисемитской направленност
ью, ставшее идеологической предтечей национал-социализма. Ч Прим. пере
водчика.
, развернувшееся в двадцатые годы, нашло бы отклик и приверженцев и
без его участия
Norte E. Der Faschismus in seiner Epoche, S. 451.
. Но есть основания полагать, что оно было бы всего лишь одной из бол
ее или менее заметных политических групп в рамках системы. То же, что прид
ал ему Гитлер, представило собой ту неподражаемую мешанину из фантастик
и и последовательности, которая, как увидит читатель, в высшей степени вы
ражает сущность самого его творца. Радикализм Грегора Штрассера или Йоз
ефа Геббельса был и оставался всего лишь нарушением действовавших прав
ил игры, которые как раз таким нарушением и закрепляли свою легитимность
.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56