L. Die Entstehung des Faschismus. In: Internationaler Faschismus 1920-1945, S. 29.

.
Поэтому дело тут было не в агрессивной злобе какой-то одной нации, стреми
вшейся перевернуть ситуацию в мире. Широкое настроение усталости, презр
ения и разочарования предвещало, поверх всех границ, расставание с веком
либерализма. Оно происходило под знаком реакции и прогресса, тщеславия
и бескорыстия. В Германии уже начиная с 1921 года не было в рейхстаге большин
ства, которое было бы по убеждению привержено парламентской системе. Либ
еральная мысль почти не имела поборников, но зато много потенциальных пр
отивников; им нужен был только толчок, зажигательный лозунг, вождь-фюрер.



КНИГА ВТОРАЯ
ПУТЬ В ПОЛИТИКУ

Глава I
ЧАСТЬ НЕМЕЦКОГО БУДУЩЕГО

Государство свихнулось. Есл
и бы кто-то явился с Луны, он не узнал бы Германию, сказал бы: «И это прежняя
Германия?»
Адольф Гитлер

Я высмеял бы любого, кто стал
бы мне пророчить, что это Ч начало новой эпохи всемирной истории.
Конрад Хайден, вспоминая о го
дах учёбы в Мюнхене.

Эйснер и попытка революции в Мюнхене. Ч Организация контрреволюции. Ч
Добровольческие отряды и группы самозащиты граждан. Ч Поручение войск
овой команды рейхсвера. Ч Письмо Гитлера Адольфу Гемлиху. Ч Общество «
Туле» и Немецкая рабочая партия. Ч «Самое главное решение моей жизни».
Ч 16 октября 1919 г.: истинное пробуждение. Ч Шаг в люди. Ч Провозглашение 25 п
унктов. Ч Решение стать политиком.

Сцена, на которую вступил Гитлер весной 1919 года, имела своим задником особ
ые баварские условия. Из мельтешащей череды фигур, на мгновение выталкив
ающей под яркий свет рампы то одного, то другого актёра из их великого мно
жества, постепенно начинает выделяться его бледное, невыразительное ли
цо. В этой суматохе революции и контрреволюции, среди всех этих эйснеров,
никишей, людендорфов, лоссовых, росбахов и каров, никто не казался столь м
ало подходящим на роль избранника истории, на которую все они претендова
ли, нежели он, ни у кого не было столь ничтожно мало средств и более аноним
ной исходной позиции, и никто не казался таким беспомощным, нежели «один
из тех, кто вечно торчал в казарме, не зная, куда себя деть»
Hoffmann H. H. Der Hitlerputsch, S. 53.
. Потом он охотно назовёт себя «неизвестным ефрейтором первой миро
вой войны», пытаясь засвидетельствовать тем самым неожиданную для него
самого, улавливаемую только в мифологизированных взаимосвязях природу
своего восхождения, ибо три года спустя он был уже хозяином сцены, на кото
рую вступил в первой половине 1919 года, если и не против своей воли, то все же
поначалу весьма неуверенной походкой.
Ни один город в Германии не был так охвачен и потрясён революционными со
бытиями, аффектами и противодействиями первых послевоенных недель, как
Мюнхен. На два дня раньше, чем в Берлине, 7 ноября 1918 года, стремление несколь
ких леваков-одиночек улучшить мир свергло тысячелетнюю виттельсбахск
ую династию и внезапно вознесло их на вершину власти. Под руководством б
ородатого представителя богемы, театрального критика газеты «Мюнхен п
ост» Курта Эйснера они попытались Ч совсем в духе буквального прочтени
я ноты Вудро Вильсона Ч путём революционной смены ситуации «подготови
ть Германию к Лиге наций» и добиться для страны «мира, который избавит её
от самого худшего»
Из воззвания Эйснера 8 ноября 1918 года, цит. по: Ursachen und Folgen. Bd. III. S. 104.
.
Однако слабость и непоследовательность американского президента, а та
кже ненависть правых, сказывающаяся ещё и сегодня в отказе почитать памя
ть пришлых «бродяг без рода и племени» и швабингских большевиков, сорвал
и все планы Эйснера
«Элементы, чуждые стране и расе», «иноземные жиды-политики
», «чужеземные подонки без стыда и совести», пришедшие из тюрем и с каторг
и, «жиденята», «совратители рабочих» Ч такими, зачастую не желавшими ви
деть никаких различий характеристиками снабжались эти новые деятели, н
апример, в воззвании Баварской народной партии от 9 апреля 1919 гоДа и в воззв
ании баварского ландтага от 19 апреля или же в подготовленном баварской в
ойсковой командой 15 июля 1919 года докладе «Большевистская опасность и бор
ьба с ней»; см. также: Franz-Willing G. Die Hitlerbewegung, S. 32 ff. Низкопробная пропаганда всё время ста
вила Эйснера на одну доску с Лениным, Левине и Аксельродом, что сказывает
ся и поныне.
. Уже сам факт, что ни он сам и ни один из этих новых людей не были бава
рцами, а, напротив, являли собой яркий тип антибуржуазного интеллигента,
да притом нередко еврея, обрекал революционное правительство в этой про
низанной сословным духом земле на неудачу. К тому же режим наивного спек
такля, установленный Эйснером, все эти беспрерывные демонстрации, публи
чные концерты, шествия с флагами и пламенные речи о «царстве света, красо
ты и разума» отнюдь не способствовали укреплению его позиций. Такое веде
ние государственных дел вызывало скорее столько же смеха, сколько и озло
бления, но никак не симпатию, на которую рассчитывал Эйснер своим «правл
ением доброты», Ч утопические порядки, обладавшие на бумаге, из далёкой
философской перспективы, такой силой воздействия, при соприкосновении
с действительностью рассыпались в прах. И в то время как сам он с иронией и
меновал себя «Куртом I», как бы связывая себя с традицией свергнутого пра
вящего дома, повсюду распевали песенку с издевательским припевом: «Рево
люцья-люцья Ч во! Нам не надо ничего. Все заботы об одном Ч чтоб всё было к
верху дном. Все перевернём!»
Даже критическое отношение Эйснера к экстремистским вождям Союза «Спа
ртака» и таким агентам мировой революции как Левин, Левине и Аксельрод, е
го возражения анархистским фантазиям писателя Эриха Мюзама и пусть даж
е словесные уступки, которые он делал распространённым сепаратистским
настроениям, распространённым в Баварии, никак не могли в этой ситуации
улучшить его положение. После выступления на социалистическом конгрес
се в Берне с признанием вины Германии в развязывании войны он сразу же ок
азался в эпицентре организованной кампании безудержных нападок, требо
вавшей его устранения и заявившей, что его время истекло. Сокрушительное
поражение на выборах вынудило его вскоре вслед за этим принять решение
об уходе. 21 февраля, когда он в сопровождении двух сотрудников направился
в ландтаг, чтобы заявить о своей отставке, его застрелил двадцатидвухлет
ний граф Антон фон Арко-Валлей. Это был бессмысленный, ненужный и чреваты
й катастрофическими последствиями поступок.
Уже несколько часов спустя, во время панихиды по убитому, в здании ландта
га ворвался левак Алоис Линднер, бывший мясником и кельнером в пивной, и, о
ткрыв дикую пальбу, застрелил министра Ауэра и ещё двух человек. Все собр
ание в панике разбежалось. Однако, вопреки тому, чего ожидал Арко-Валлей,
общественное мнение в своём большинстве стало склоняться влево. У всех е
щё в памяти было убийство Розы, Люксембург и Карла Либкнехта, и в новом пре
ступлении увидели выражение стремления реакции вновь объединится и ве
рнуть утраченную власть. В Баварии объявляется чрезвычайное положение
и раздаётся призыв ко всеобщей забастовке. Когда часть студентов выступ
ила в поддержку Арко-Валлея, считая его поступок героическим, университ
ет был закрыт и начались многочисленные аресты Ч брали заложников, была
введена беспощадная цензура, банки и общественные здания захватили отр
яды Красной армии, на улицах появились броневики и грузовики с солдатами
, которые через громкоговорители кричали: «Отомстим за Эйснера!». В течен
ие целого месяца вся исполнительная власть была сосредоточена в руках н
екоего Центрального совета во главе с Эрнстом Никишем, и только затем бы
л сформирован парламентский кабинет. Но когда в начале апреля из Венгрии
пришло известие о захвате там власти Белой Куном и провозглашении дикта
туры пролетариата, что говорило о распространении советской системы уж
е и за пределы России, только что стабилизировавшаяся ситуация снова зак
олебалась. Под лозунгом «Германия идёт вслед!» меньшинство, состоявшее и
з леворадикальных утопистов и не имевшее массовой опоры, провозгласило
в Баварии, вопреки очевидной воле граждан и вопреки её традициям и эмоци
ям, республику Советов. Поэты Эрнст Толлер и Эрих Мюзам опубликовали сви
детельствовавший об их романтической оторванности от жизни и неспособ
ности к руководству указ, в котором говорилось о превращении мира в «луг,
усеянный цветами», где «каждый может срывать свою долю», упразднялись тр
уд, субординация и правовая мысль, а газетам предписывалось публиковать
на первых страницах рядом с последними революционными декретами стихо
творения Гёльдерлина или Шиллера
См.: Volkmann Е. О. Revolution ueber Deutschland. Oldenburg, 1930. S. 222. Правда, тут следуе
т оговориться, что Толлер и Мюзам смогли проводить в жизнь декларированн
ую ими мечту всего лишь в течение нескольких дней, после чего на смену их и
диллическим видениям пришёл более жёсткий тип государственного устрой
ства Ч Республика Советов по образцу Советской России во главе с Левино
м, Левине и Аксельродом, которые, кстати, все были выходцами из России.
Когда же Эрнст Никиш и большинство министров правительства, переб
равшегося к тому времени в Бамберг, ушли в отставку, то государство оказа
лось вообще без руля и без ветрил, и не оставалось ничего, кроме путаного е
вангелия поэтов, хаоса и перепуганных обывателей. И тут власть захватила
группа беспощадных профессиональных революционеров.
То, что происходило далее, забыть уже невозможно: комиссии по конфискаци
и имущества, практика взятия заложников, поражение буржуазных элементо
в в правах, революционный произвол и растущий голод вызвали в памяти сто
ль недавние страшные картины Октябрьской революции в России и оставили
такой след, что их не вытеснили потом и кровавые преступления ворвавшихс
я в начале мая в Мюнхен соединений рейхсвера и добровольческих отрядов,
когда были убиты в Пуххайме пятьдесят выпущенных на свободу русских вое
ннопленных, безжалостно уничтожена на железнодорожной насыпи у Штарнб
ерга санитарная колонна армии Советов, захвачен в своём мюнхенском поме
щении двадцать один ни в чём не повинный член союза подмастерьев-католи
ков (их бросили в тюрьму на Каролиненплац и там расстреляли по приговору
полевого суда), а также безвинно ликвидированы двенадцать рабочих из Пер
лаха, причисленных потом следствием к числу ста восьмидесяти четырех ли
ц, погибших «по собственному легкомыслию и роковому стечению обстоятел
ьств», и, наконец, зверски убиты или расстреляны вожди советского экспер
имента Курт Эглхофер, Густав Ландауэр и Евгений Левине Ч все они вскоре
оказались забытыми, потому что была заинтересованность в этом забвении.
А вот восемь заложников, членов общества праворадикальных заговорщико
в «Туле», содержавшихся в подвале гимназии Луитпольда и ликвидированны
х в ответ на эти бесчинства какой-то мелкой сошкой, остались в общественн
ом сознании ещё на много лет одной из тщательно пестовавшихся устрашающ
их картин. Где бы ни появились вступившие войска, читаем мы в одном дневни
ке того времени, повсюду «люди машут платками, высовываются из окон, апло
дируют, восторг царит неописуемый… все торжествуют»
Hofm
iller J. Revolutionstagebuch 1918/19. In: Hofmiller J. Schriften. Bd. 2. Leipzig, 1938. S. 211. Что касается числа жертв, то, по сведениям пол
иции, в период между30 апреля и 8 мая 1919 года в чрезвычайно ожесточённых боях
погибло в общей сложности 557 человек. В 1939 году Военно-исторический исслед
овательский центр сухопутных войск опубликовал отчёт под названием «Р
азгром Советской власти в Баварии в 1919 году», в котором даётся такой конкр
етный расклад: из этих 557 человек «погибли в боях 38 белых солдат и 93 красноар
мейца, 7 баварцев и 7 русских. По приговору военно-полевого суда были расст
реляны 32 красноармейца и 144 человека из числа жителей. Безвинно, по собстве
нному легкомыслию или роковому стечению обстоятельств погибло не мене
е 184 человек. В 42 случаях причину смерти установить не удалось. Имеются офиц
иальные сведения о 303 раненых». Другие данные приводит В. Мазер: Maser W. Fruehgeschichte, S. 40 f. С
м. также: Gumbel E. Verraeter verfallen der Feme, S. 36 passim.
. Из земли революции Бавария стала землёй контрреволюции.

В более трезвых и стойких буржуазных кругах этот опыт первых послевоенн
ых месяцев пробудил новое самосознание. Растерянная и в общем-то весьма
и весьма маломощная воля революции продемонстрировала бессилие и конц
ептуальное замешательство левого крыла, явно имевшего в своём распоряж
ении больше революционного пафоса, нежели революционного мужества. И ес
ли в мире социал-демократии оно показало себя энергичным фактором поряд
ка, то в попытке правления Советов в Баварии обернулось прямо-таки фанта
стической стихией, не имевшей никакого представления ни о власти, ни о на
роде. Впервые в те месяцы буржуазия, или хотя бы её наиболее уравновешенн
ая часть, осознала, что она нисколько не слабее хвалёного, окружённого ау
рой непобедимости, но, собственно говоря, простодушного рабочего класса.

И это новое самосознание стремились привить буржуазии главным образом
вчерашние фронтовики-офицеры среднего звена Ч все эти жаждавшие дела к
апитаны и майоры. Говоря словами Эрнста Юнгера, они наслаждались войной,
как вином, и были все ещё опьянены ею. Несмотря на многократное превосход
ство противника, они не чувствовали себя побеждёнными. Призванные прави
тельством на помощь, они укротили бунтовщиков и строптивые солдатские с
оветы и подавили советский эксперимент в Баварии; они выполняли функции
по охране незащищённых восточных границ Германии, и в первую очередь с П
ольшей и Чехословакией, до того как Версальский договор и положения о ст
отысячной армии не перечеркнули их будущего;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56