А Вена, та немецкая буржуазная Вена начала века, к которой обращался он, тр
ебуя признания своего социального статуса, жила под знаком трех доминир
овавших явлений: в политическом отношении на неё оказывали влияние баро
н Георг фон Шенерер и Карл Люгер, а в причудливо разукрашенном политичес
ком и художественном промежутке между ними, получившем столь определяю
щее значение для пути Гитлера, самодержавно царил Рихард Вагнер. Вот эти
три фигуры и были ключевыми в годы его формирования.
Рассказывают, что в Вене Гитлер был «сторонником и поклонником» барона Г
еорга фон Шенерера, и над его постелью висели в рамках афоризмы этого дея
теля: «Без иудейской и римской мании поднимайся, собор Германии! Хайль!»
Ч так звучал один из них, в то время как другой выражал сокровенное желан
ие австрийских немцев воссоединиться с Отечеством по ту сторону границ
ы Greiner J. Op. cit. S. 78 f. И
Кубицек тоже замечает, что Гитлер нередко называл себя «шенерерианцем д
ушой и телом» ; Kubizek A. Op. cit. S. 297.
, и эти две максимы уже формулировали в общедоступном виде главней
шие элементы Пангерманского движения фон Шенерера, которое, в отличие от
одноимённого союза в самой Германии, не преследовало целей империалист
ической экспансии под лозунгом «германской мировой политики», а работа
ло на объединение немцев в едином государственном альянсе. Подчёркнуто
расходясь с Пангерманским союзом, Пангерманское движение выступало за
отказ от не населённых немцами областей дунайской монархии, как и вообще
против существования многонационального государства.
Основатель и вождь этого движения, барон Георг фон Шенерер, владелец пом
естья в том самом покрытом лесом районе, откуда была родом и семья Гитлер
а, начинал свою карьеру демократом-радикалом, но затем все в большей степ
ени стал подчинять идеи социальных реформ крайнему национализму. Словн
о будучи одержимым комплексом инородческого засилья, он во всём и повсюд
у видел угрозу проповедуемому им немецкому духу Ч как со стороны евреев
, так и со стороны католического Рима, со стороны габсбургской монархии и
со стороны любой формы интернационализма. Свои письма он заканчивал фра
зой «С немецким приветом!», предпринимал все, что только было возможно, дл
я возрождения немецких обычаев и рекомендовал начинать германское лет
оисчисление со 113-го года до Рождества Христова Ч с битвы у Норейи, в котор
ой кимвры и тевтоны разгромили римские легионы.
Шенерер был отчаянным, принципиальным и ожесточённым человеком. В ответ
на терпимое отношение к другим национальностям со стороны низшего слав
янского клира он организовал движение «Прочь от Рима!», восстановив тем
самым против себя католическую церковь, и впервые придал вражде к евреям
, носившей до того в Европе преимущественно религиозный или экономическ
ий характер, сознательный поворот к политико-социальному и находившему
уже преимущественно биологическое обоснование антисемитизму. Демагог
с ярко выраженным чутьём к бесподобно воздействующему примитивному, он
организовал сопротивление любым тенденциям ассимиляции под девизом «Н
а помощь веру не зови, когда порок в самой крови». И не вследствие мономани
и своего взгляда на евреев как на движущую силу всех бед и страхов этого м
ира, а именно вследствие радикальности своего вызова он и стал одним из п
римеров для Гитлера. В индифферентной и терпимой атмосфере жизни старой
Австрии он первым продемонстрировал возможности, вытекавшие из сознат
ельно организуемых расовых и национальных опасений. С глубоким беспоко
йством ощущалось им приближение того дня, когда немецкое меньшинство, ка
к он считал, будет повержено и «прирезано». И вот он уже требует принятия ч
резвычайных антиеврейских законов, а его приверженцы носят на цепочках
для часов антисемитский брелок, изображавший повешенного еврея, и не ост
анавливаются в парламенте Вены перед требованием установления награды
за каждого приконченного еврея Ч либо деньгами, либо из имущества убит
ого См.: Bracher К
. D. Diktatur, S. 46 f., Carsten F. L. Der Aufstieg des Fschismus in Europa, S. 37 ff.; Pulzer P. G. J. Die Entstehung des politischen Antisemitismus in Deutschland und Oesterreich.
.
Но, очевидно, ещё большее впечатление произвёл на Гитлера другой апологе
т мелкобуржуазного антисемитизма Ч д-р Карл Люгер. Именно ему, бургомис
тру Вены, умелому оратору и вождю Христианско-социальной партии, посвящ
ены в «Майн кампф», как никому другому, слова восхищения автора, называющ
его его не только «поистине гениальным» и «самым сильным немецким бурго
мистром всех времён», но даже «последним великим немцем в Восточной марк
е Так назыв
алась территория, ставшая основой образовавшегося в 1156 году Австрийског
о герцогства. Тем самым подчёркивается немецкий характер Австрии. Ч Ре
д.
»
Hitler A. Mein Karnpf, S. 59, 74.
. И хотя Гитлер подвергает программу Люгера, и главным образом его в
ялое и оппортунистическое обоснование антисемитизма, а также его веру в
силу выживания уже одряхлевшего и прогнившего к тому времени многонаци
онального государства, неприкрытой критике, тем не менее Ч а вернее, тем
более Ч его восхищает демагогическая виртуозность Люгера и та тактиче
ская изворотливость, с помощью которой тот так умело манипулировал в сво
их целях доминировавшими социальными, религиозными и антиеврейскими н
астроениями.
В противоположность Шенереру, который своей заносчивой принципиальнос
тью приобрёл огромное количество врагов и тем самым обрёк себя в результ
ате на полную потерю влияния, Люгер был человеком обходительным, ловким
и пользовавшимся популярностью. Идеологическое оружие он просто испол
ьзовал, втайне же презирал его; он мыслил как тактик и прагматик, и вещи бы
ли для него важнее идей. Зате почти пятнадцать лет, что он был бургомистро
м, в Вене была модернизирована транспортная сеть, расширена система обра
зования, улучшено социальное обеспечение, заложены зелёные районы и соз
дано около миллиона рабочих мест. Идя вверх, Люгер опирался на рабочих-ка
толиков, а также на мелкую буржуазию Ч служащих и чиновников низшего зв
ена, владельцев маленьких магазинов, мелких домовладельцев и домовых св
ященников, тех, кому несли угрозу новые времена с их индустриализацией, с
оциальными крахами и нищетой. И Люгер, подобно Шенереру, тоже извлекал по
льзу из широко распространённого чувства страха, но обращал он его проти
в конкретных и доступных противников. К тому же он не расписывал это чувс
тво в мрачных красках, а противопоставлял ему те безотказно действовавш
ие человеколюбивые банальности, которые находили своё наглядное выраж
ение в его излюбленном призыве: «Нужно помочь маленькому человеку!»
Очевидно, однако, что столь продолжительное восхищение вызывал у Гитлер
а не один лишь изощрённый макиавеллизм хозяина венской ратуши Ч главна
я причина тут в совпадениях личного плана: Гитлер считал, что в этом челов
еке он открыл не только поучительные, но и родственные ему черты. Как и сам
Гитлер, Люгер был выходцем из простых слоёв и добился признания в общест
ве, к чему так настойчиво стремился Гитлер, вопреки всем препонам и социа
льному пренебрежению, в конце концов, даже вопреки сопротивлению импера
тора, который трижды противился утверждению его бургомистром. В отличие
от Шенерера, безрассудно, да и бессмысленно наживавшего себе врагов, Люг
ер проделал свой путь наверх в беспрестанном поиске и организации союза
с господствующими группами, будучи преисполнен решимости, как напишет Г
итлер, превознося этот навсегда усвоенный им урок, «воспользоваться все
ми уже наличествовавшими рычагами власти, подчинить себе имеющиеся мог
учие учреждения, чтобы извлечь из этих старых источников максимальную п
ользу для своего движения».
Сформированная Люгером с помощью эмоционально сконцентрированных лоз
унгов массовая партия продемонстрировала, что идея страха Ч как и за ст
о лет до этого идея счастья Ч обрела в Европе мощь, способную превозмочь
даже классовый интерес.
В том же направлении действовала и идея национального социализма. Немец
кие рабочие в быстро расширявшихся промышленных районах богемской и мо
равской областей дунайской империи объединились в 1904 году в Траутенау в Н
емецкую рабочую партию (ДАП), чтобы защищать свои интересы перед натиско
м чешской дешёвой рабочей силы, поступавшей на фабрики и заводы из дерев
ень и зачастую игравшей штрейкбрехерскую роль. Это было началом вполне о
бъяснимой и вскоре охватившей Ч под самыми разными обличьями Ч всю Евр
опу попытки решить дилемму социализма марксистского толка, который ник
огда не пробовал по-настоящему преодолеть национальные антагонизмы и п
ридать своим обращённым ко всему человечеству лозунгам какую-то эмоцио
нально наглядную убедительность, ибо в теории классовой борьбы не было м
еста для особого национального сознания немецкого рабочего в Богемии и
ли Моравии. Приверженцы новой партии рекрутировались в значительной ма
ссе из числа бывших социал-демократов, отошедших от своих прежних убежд
ений, обеспокоенно полагая, что политика пролетарской солидарности игр
ает на руку только чешскому большинству в этой области; программа же ДАП
считала эту политику «ошибочной и наносящей неисчислимый вред немцам Ц
ентральной Европы».
Этим немцам казалось, что идентичность их национальных и социальных инт
ересов и есть та самая непосредственная, явственная и всеобщая истина, к
оторую они могу противопоставить марксистскому интернационализму Ч и
дее народного сообщества выражалась их попытка примирить социализм и н
ациональное чувство. И программа и партии соединила то, что отвечало их в
озбуждённой потребности в защите и самоутверждении. Эта программа прес
ледовала преимущественно антикапиталистические революционно-свобод
олюбивые и демократические цели, но содержала, однако, с самого начала и а
вторитарные и иррациональные формулы, связанные с агрессивным поведен
ием по отношению к чехам, евреям и так называемым «инофелькише». Её первы
ми приверженцами стали рабочие мелки предприятий горнодобывающей и те
кстильной промышленности, железнодорожники, ремесленники, профсоюзные
функционеры. Эмоционально они ощущали свою большую близость к немецкой
буржуазии, будь то аптекарь, промышленник, крупный чиновник или купец, не
жели к чехам-разнорабочим. И вскоре они стали называть себя национал-соц
иалистами.
Потом Гитлер будет весьма неохотно вспоминать о своих предшественника
х, хотя связи с этими «доисторическими организациями» национал-социали
зма были Ч особенно сразу же после первой мировой войны Ч порою очень т
есными. Но получалось, что из-за этих единомышленников в Богемии ставило
сь под сомнение то, на что вождь НСДАП со все большим самомнением претенд
овал как на свою собственную, единоличную идею, оказавшую определяющее в
лияние на эпоху. В «Майн кампф» он пытался представить эту идею как резул
ьтат сравнительного анализа взглядов Люгера и Шенерера и как бы сочетан
ие элементов из тех и других в его собственной оригинальной концепции:

«Если бы у Христианско-соци
альной партии вдобавок к её отличному знанию широких масс было ещё и пра
вильное представление о значении расовой проблемы, как понимало её Панг
ерманское движение, и если бы она была окончательно националистической,
или если бы Пангерманское движение вдобавок к его верному пониманию цел
и еврейского вопроса и значения национальной идеи восприняло ещё и прак
тическую смётку Христианско-социальной партии, в частности, её позицию
по отношению к социализму, то в результате возникло бы такое движение, ко
торое, по моему убеждению, уже тогда могло бы с успехом воздействовать на
судьбы немцев»
Ibid. S. 133 f. См. в этой связи также: Bracher К. D. Diktatur, S. 53 ff.
.

В этих словах содержится и обоснование, почему он не присоединился ни к т
ой, ни к другой партии. Однако скорее всего дело было в том, что почти на всё
м протяжении его жизни в Вене у него просто не было никакой продуманной п
олитической концепции, а были самые общие, ориентировавшиеся на Шенерер
а чувства национальной ненависти и вражды. К этому добавлялись и пара-др
угая подспудно тлевших предрассудков по отношению в первую очередь к ев
реям и другим «низшим расам», а также импульсивная потребность сказать с
воё слово, порождённая несбывшимися надеждами. То, что творилось вокруг
него, он воспринимал не столько умом, сколько своим настроением, а вследс
твие чрезвычайно субъективной окраски своего интереса к общественным
делам он принадлежал не столько к политическому, сколько к политизирова
нному миру. После он сам признается, что первоначально, будучи целиком по
глощён честолюбивыми мыслями, связанными с искусством, он интересовалс
я политикой лишь «между прочим», и только «кулак Судьбы», как он картинно
выразится, раскрыл ему затем глаза. И даже в вошедшем потом во все школьны
е хрестоматии и ставшем неотъемлемой частью легенды о Гитлере эпизоде с
молодым рабочим-строителем, с которым он был на ножах, Гитлер мотивирова
л свой отказ вступить в профсоюз весьма показательным аргументом, что он
, мол, «в этих делах ничего не понимает». Многое говорит за то, что политика
долгое время была для него в первую очередь средством самооправдания, во
зможностью переложить вину с себя на мир, объяснить провалы в собственно
й судьбе несовершенством существующего строя и, наконец, просто найти ко
зла отпущения. И весьма характерно, что единственной организацией, в кот
орую он вступил, был союз антисемитов
Другого мнения придерживается главным об
разом В. Мазер (Maser W. Die Fruehgeschichte der NSDAP, S. 92.), который больше доверяет тут Кубицеку, а не Ги
тлеру, хотя ничем не обосновывает свою точку зрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56