И на эту встречу Гитлер тоже не был приглашё
н. В тот же вечер «Кампфбунд» пришёл к согласию, что нужно будет использов
ать первую же представившуюся возможность для выступления и принудить
какой-то подстрекательской акцией как «триумвират», так и максимально б
ольшое количество колеблющихся, к маршу на Берлин.
Это решение часто приводится как свидетельство театрального, перевозб
уждённого и одержимого манией величия темперамента Гитлера и предаётс
я публичному осмеянию как «пивной путч», «политический карнавал», «путч
на чёрной лестнице» или «потеха в духе Дикого Запада». Конечно, предприя
тие не лишено всех этих черт, но одновременно оно свидетельствует все же
и об умении Гитлера оценить обстановку, о его смелости и тактической пос
ледовательности. И в нём в весьма примечательном сочетании содержится с
только же элементов фарса и пьесы о разбойниках, сколько и холодной раци
ональности.
И в самом деле: вечером 6 ноября 1923 года у Гитлера, собственно, не оставалось
выбора. От необходимости действовать ему нельзя было уйти уже с момента
едва ли зарубцевавшегося к тому времени первомайского поражения, Ч ина
че он рисковал потерять все, что выделяло его, превращая в растушую велич
ину, из массы партий и политиков и делало достоверным, Ч радикальную, чут
ь ли не экзистенциальную серьёзность его возмущения, поражавшую своей н
еуступчивостью и явственно не склонную к тайным компромиссам. А будучи ф
юрером «Кампфбунда», он уже располагал и военной мощью, чьей готовности
к действиям больше не мешали разногласия внутри коллективного руковод
ства, да и, наконец, отряды штурмовиков нетерпеливо рвались в бой.
Их беспокойство имело разные причины. Оно отражало авантюризм охочих до
приключений профессиональных солдат, которые после недель конспиратив
ной подготовки хотели, наконец, выступить и дойти до цели. Многие лелеяли
надежду, что грядущая национальная диктатура снимет ограничения Верса
льского договора по численному составу рейхсвера. Находясь уже неделям
и в состоянии предмаршевой подготовки, некоторые из отрядов принимали у
частие в осенних манёврах рейхсвера, теперь же, однако, все средства были
израсходованы, истощились и резервы Гитлера, рядовые голодали, и только
Кар мог ещё содержать свои подразделения; обращение капитана Эрхардта к
промышленникам в Нюрнберге принесло 20000 долларов.
Дилемма, перед которой оказался Гитлер, отчётливо выражена в показаниях
командира мюнхенского полка СА Вильгельма Брюкнера, данных им на одном и
з закрытых заседаний во время происходившего позднее судебного процес
са: «У меня было такое впечатление, что сами офицеры рейхсвера были недов
ольны тем, что марш на Берлин не состоялся. Они говорили: И этот Гитлер Ч т
акое же трепло, как все остальные. Вы не выступаете. Кто выступит первым, н
ам без разницы, мы просто пойдём с ними. Я и Гитлеру лично сказал: Наступит
день, когда я уже не смогу удержать людей. Если сейчас ничего не произойдё
т, они просто сбегут. А у нас среди них очень много безработных, людей, кото
рые расплачивались за обучение своей последней одеждой, последней обув
ью, последним грошом и говорили: Ну, теперь вот начнётся, нас возьмут в рей
хсвер, и конец всем нашим бедам»
Цит. по: Heiden K. Geschichte, S. 143.
. Сам Гитлер в начале ноября сказал в разговоре с Зайссером, что тепе
рь должно что-то произойти, иначе экономическая нужда погонит рядовых и
з «Кампфбунда» в лагерь коммунистов.
К опасению Гитлера, что подразделения «Кампфбунда» могут развалиться, д
обавлялась и обеспокоенность тем, что уходит время, Ч революционное не
довольство грозило лопнуть, слишком туго была уже натянута струна. Однов
ременно конец борьбы за Рур и разгром левых обозначили поворот к нормали
зации; казалось, что и инфляция будет вот-вот усмирена, а с концом кризиса
исчезали и призраки. Было же очевидно, что широкий простор для агитации Г
итлеру открывался именно благодаря бедам нации. Он не имел права колебат
ься, даже если решению мешало то или другое данное им честное слово; а вот
более сомнительным представлялось то, что не соответствовало его теоре
тической концепции, Ч он рискнул пойти на революцию без одобрения госп
одина президента.
Однако он надеялся получить это одобрение и даже прямую поддержку госпо
дина президента именно благодаря решению совершить поступок: «Мы были у
беждены, что до дела тут дойдёт только тогда, когда к желанию присоединит
ся воля», Ч так потом заявит Гитлер на суде. Таким образом, сумме весомых
причин, говоривших Ч все без исключения Ч за необходимость действоват
ь, противостояла только та опасность, что планируемая авантюра не окажет
ожидаемого эффекта и не сумеет увлечь «триумвират». Кажется, Гитлер нед
остаточно учёл эту опасность потому, что добивался-то ведь он того же, что
и планировали эти господа, но в конечном итоге эта-то ошибка и приведёт к
крушению всей операции и покажет всю оторванность Гитлера от реальност
и. Правда, сам он с таким упрёком никогда не согласится, более того, для нег
о всегда будет нечто привлекательное в презрении к действительности, а с
тавшие знаменитыми слова Лоссова, что он примет участие в государственн
ом перевороте, только если шансы на удачный исход составят пятьдесят оди
н процент, будут для него примером достойной презрения беспросветной пр
актичности
Эти слова Лоссова, сказанные им, как следует из различных свидетельств, н
екоторым руководителям «Камп-фбунда» сразу же после совещания 6 ноября,
хотя и опровергались позднее, однако в их достоверности нет никаких сомн
ений. См.: Deuerlein E. Op. cit. S. 97. В выступлении 8 ноября 1936 года, посвящённом памяти ноябрь
ских событий, Гитлер сам, например, иронизировал по поводу высказывания
Лоссова; см.: Domarus M. Op. cit. S. 654.
. Однако за решение предпринять акцию говорили не только рациональ
ные причины Ч можно сказать, что сам ход истории подтвердил в более широ
ком смысле правоту Гитлера. Ибо эта операция, окончившаяся единственным
в своём роде поражением, обернулась всё-таки решающим прорывом Гитлера
на его пути к власти.

В конце сентября, в ходе всех этих лихорадочных приготовлений и позицион
ных манёвров, Гитлер организует в Байрейте один из очередных «Дней Герма
нии» и просит разрешения посетить мемориальный дом Вагнера «Ванфрид-Ха
уз». С глубоким волнением осматривает он комнаты, кабинет и большую библ
иотеку маэстро и его могилу в саду. Затем он был представлен Хьюстону Стю
арту Чемберлену, женатому на дочери Рихарда Вагнера и оказавшему своими
сочинениями немалое влияние на Гитлера в годы его формирования. Почти по
лностью парализованный старик едва ли смог разглядеть посетителя, но по
чувствовал исходившие от того энергию и целеустремлённость. В письме, ко
торое он написал своему визитёру неделю спустя, 7 октября, он называет Гит
лера не только предтечей и спутником некой более великой личности, но и с
амим спасителем, решающей фигурой немецкой контрреволюции; я ожидал, пиш
ет он, встретить фанатика, однако моё чувство говорит мне, что Гитлер Ч эт
о нечто иное, нечто более творческое, и что он, несмотря на всю его ощутиму
ю силу воли, не является человеком насилия. Теперь, продолжает автор пись
ма, я, наконец, спокоен, и состояние моей души сразу же переменилось: «То, чт
о Германия в часы своей величайшей нужды рождает такого человека как Гит
лер, доказывает её жизнеспособность»
Письмо опубликовано: Illustrierter Beobachter, 1926, Nr. 2, S. 6.
;
Для терзаемого неуверенностью, только в самых буйных фантазиях пробива
ющегося к осознанию своего ранга демагога, стоявшего именно в тот момент
перед одним из главнейших в жизни решений, эти слова явились как бы зовом
самого Мастера из Байрейта.

Глава IV
ПУТЧ

И тут кто-то закричал: «Они ид
ут! Хайль Гитлер!»
Из рассказа очевидца событи
й 9 ноября 1923 года


Собрание в пивной «Бюргербр
ойкеллер». Ч Выстрел в потолок. Ч «Победить или умереть!» Ч Появление
Людендорфа. Ч Поворот событий. Ч Клятвоотступничество против клятвоо
тступничества. Ч Кризис и выход из него. Ч Марш к «Фельдхеррнхалле». Ч
На коленях перед государственной властью. Ч Арест. Ч Процесс в народно
м суде. Ч Выигранное поражение. Ч Час, когда родилось движение. Ч «Адол
ьф Легалите». Ч Поведение самоубийцы.

Оба дня до 8 ноября были наполнены нервозной активностью. Все вели друг с д
ругом какие-то переговоры, Мюнхен резонировал от военных приготовлений
и слухов. Первоначальные планы «Кампфбунда» предусматривали, что 10 нояб
ря, как только стемнеет, начнутся крупные ночные учения в роще Фретманин
герхайде на севере Мюнхена, а рано утром их участники под видом одного из
обычных маршей войдут в Мюнхен, провозгласят национальную диктатуру и з
аставят «триумвират» действовать. Ещё во время совещания стало известн
о, что вечером 8 ноября Кар выступит с программной речью в «Бюргербройкел
лере», куда будут приглашены члены правительства, а также Лоссов, руково
дители государственных учреждений, экономики, и патриотических объеди
нений. Беспокоясь, как бы Кар не опередил его, Гитлер в последний момент от
менил все прежние планы и решил начать действовать уже на следующий день
. Тут же в спешном порядке были собраны штурмовые отряды СА и подразделен
ия «Кампфбунда».
Собрание начиналось в 20 часов 15 минут. В долгополом чёрном сюртуке и с «жел
езным крестом» на груди Гитлер направился в незадолго до того приобретё
нном «Мерседесе» к «Бюргербройкеллеру» в сопровождении Альфреда Розен
берга, Оскара Графа и ничего не подозревавшего Дрекслера, который в тот в
ечер в последний раз оказался участником примечательных событий. Дабы с
охранить тайну, ему сообщили только, что едут на собрание за чертой город
а. Когда же Гитлер по пути открыл ему, что в половине девятого он собираетс
я нанести удар, раздосадованный Дрекслер ответил, что желает операции ус
пеха, и от дальнейшего устранился.
У входа в зал царила большая толчея, и, озабоченный, как бы не сорвался зап
ланированный штурм только что начавшегося собрания, Гитлер властно при
казал дежурному полицейскому офицеру очистить вестибюль. И вот когда Ка
р как раз излагал «нравственное обоснование диктатуры», ссылаясь на обр
аз нового человека, в дверях зала появился Гитлер. По свидетельствам оче
видцев он был чрезвычайно возбуждён. А в это время к зданию уже подъехали
грузовики, и выскочившие из них штурмовики из ударного отряда Гитлера ок
ружили «Бюргербройкеллер» по всем правилам военного искусства. Со свой
ственной ему склонностью к шаржированной сцене Гитлер стоял в дверях с к
ружкой пива в поднятой руке, и когда рядом с ним выкатывали тяжёлый пулем
ёт, он сделал последний драматический глоток, а затем бросил кружку назе
мь и, во главе вооружённого ударного отряда и с револьвером в поднятой ру
ке; бросился в середину зала. И пока ещё звенели упавшие кружки и гремели о
прокинутые стулья, Гитлер вскочил на один из столов, произвёл, чтобы приз
вать к тишине, свой знаменитый выстрел в потолок и протиснулся затем скв
озь растерявшуюся толпу к сцене. «Национальная революция началась, Ч з
акричал он. Ч Зал окружён шестьюстами вооружёнными до зубов людьми. Ник
то не имеет права покидать зал. Если сейчас же не установится тишина, я при
кажу установить на галерее пулемёт. Баварское правительство и правител
ьство рейха низложены, образуется временное правительство рейха, казар
мы рейхсвера и земельной полиции захвачены, рейхсвер и земельная полици
я уже выступают под знамёнами со свастикой». Затем он, как утверждают оче
видцы, «грубым приказным тоном» пригласил Кара, Лоссова и Зайссера после
довать за ним в соседнее помещение. И пока штурмовики наводили среди при
сутствовавших, которые уже пришли в себя от шока и начали громко кричать:
«Театр!», «Южная Америка!», приобретёнными в пивных баталиях методами по
рядок, Гитлер лез из кожи вон, чтобы завоевать на свою сторону строптивую
государственную власть.
Несмотря на все противоречия и так и оставшиеся неясными взаимосвязи, гл
авные черты происходившего были предельно отчётливыми. Дико размахива
я револьвером, Гитлер угрожал членам «триумвирата», что никто из них жив
ым это помещение не покинет, и тут же по всем правилам извинился за то, что
ему пришлось столь необычным способом поставить их перед свершившимис
я фактами, Ч мол, этим он просто хотел облегчить господам их вступление в
новые должности. Так что теперь им уже ничего не остаётся, как идти вместе
с ним, Ч Пенер назначается баварским премьер-министром с диктаторским
и полномочиями, Кар станет наместником Баварии, сам он возглавит новое п
равительство страны, Людендорф будет командовать национальной армией
в ходе её марша на Берлин, а для Зайссера приготовлен пост министра полиц
ии. Все больше возбуждаясь, он воскликнул: «Я знаю, что этот шаг дастся вам
нелегко, господа, но сделать этот шаг нужно. Нужно помочь вам, господа, най
ти трамплин. Каждый должен занять то место, на которое он поставлен, если о
н этого не делает, то у него нет права на существование. Вы должны бороться
вместе со мной, победить вместе со мной или вместе со мной умереть. Если д
ело сорвётся, то в моём револьвере четыре пули Ч три для моих соратников,
если они меня покинут, а четвёртая Ч для себя». Затем он, как свидетельств
ует один из источников, поднёс револьвер к виску и сказал: «Если завтра по
сле полудня я не буду победителем, я буду мертвецом».
Однако, к удивлению Гитлера, это не произвело на троицу почти никакого вп
ечатления, наиболее же хладнокровным оставался в этой ситуации Кар. Явно
оскорблённый дурацким антуражем этой пьесы о разбойниках и той ролью, к
оторая ему в ней предназначалась, он заявил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56