Качественный магазин Водолей ру
Если уж мы совершили государственную измену,
то я удивляюсь, что те, кто имел тогда такое же намерение, не сидят рядом со
мной на этой скамье. Я, во всяком случае, должен отклонить это обвинение, п
ока моё окружение здесь не будет дополнено теми господами, которые вмест
е с нами хотели этого поступка, оговаривали и подготавливали его до мель
чайших деталей. Я не чувствую себя государственным изменником, я чувству
ю себя немцем, который хотел лучшего для своего народа»
Der Hitlerprozess, S. 28; предыдущее высказ
ывание, в котором Гитлер отмежёвывается от поведения участников каппов
ского путча, взято из выступления 8 ноября 1934 года. «Политическим карнавал
ом» назвал процесс Ханс фон Хюльзен, цит. по: Deuerlein E. Aufstieg, S. 205.
.
Никто из тех, против кого была направлена эта атака, не мог ничем ему возра
зить, и таким путём Гитлер не только сделал из этого процесса «политичес
кий карнавал», как писал один из современников, но и сам превратился из об
виняемого в обвинителя, в то время как прокурор неожиданно для самого се
бя был вынужден выступать в роли защитника бывшего «триумвирата». Предс
едатель суда вёл процесс весьма либерально, он не оборвал ни одного из ос
корблений и обвинений в адрес «ноябрьских предателей», и только когда пу
блика разразилась уж слишком бурной овацией, он мягко попросил её успоко
иться. Даже когда оберландский судебный советник Пенер говорил об «этом
Фрице Эберте» и заявил, что республика, «её устройство и законы для меня н
е указ», судья не прервал его. Как сказал один из баварских министров на за
седании кабинета 4 марта, суд «пока ничем не дал понять», что он придержива
ется иных убеждений, «нежели обвиняемые»
Неодобрительные высказы
вания о процессе принадлежат государственному министру фон Майнелю, см
.: Deuerlein E. Der Hitler-Putsch, S. 216; приведённые слова Пенера см.: Ibid. S. 221 f.
. Кар и Зайссер в такой ситуации весьма скоро сникли, бывший генерал
ьный государственный комиссар, хмуро уставившись прямо перед собой, поп
ытался в своём изобиловавшем противоречиями выступлении свалить всю в
ину за операцию на Гитлера, не понимая, что тем самым играет на руку тактик
е последнего. Только Лоссов защищался очень энергично. Вновь и вновь обв
инял он своего противника в том, что тот множество раз нарушал данное сло
во Ч «и сколько бы господин Гитлер ни говорил, что это неправда». Фюрера Н
СДАП он изобразил, со всем презрением, присущим его сословию, «нетактичн
ым, ограниченным, скучным, то бесчувственным, то сентиментальным и уж во в
сяком случае неполноценным человеком» и представил суду сделанное по е
го поручению заключение психолога: «Он считал себя немецким Муссолини, н
емецким Гамбеттой, а его свита, унаследовавшая византийство монархии, на
зывает его немецким мессией». Когда же Гитлер несколько раз прерывал ген
ерала, то вместо «наказания за неуважение к суду», которое, по мнению пред
седательствовавшего, «не имело бы большой практической ценности», полу
чал лишь увещевания умерить свой пыл
Heiden К. Hitler. Bd. 1. S. 198 f.; Der Hitlerprozess, S. 109 ff.
. Даже первый прокурор в своей обвинительной речи не поскупился на
бросавшиеся в глаза комплименты в адрес Гитлера, расхвалив его «уникаль
ный ораторский дар» и посчитав, что было бы «все же несправедливо называ
ть его демагогом». С благожелательным респектом прокурор продолжал: «Св
ою частную жизнь он сохранил в чистоте, что при всех соблазнах, которые вп
олне естественно подстерегали его в качестве популярного партийного в
ождя, заслуживает особого признания… Гитлер Ч высокоодарённый челове
к, выбившийся из простых людей на достойную уважения позицию в обществен
ной жизни, Ч и все это благодаря серьёзному, настойчивому труду. Он отдал
ся со всей самоотверженностью идеям, которыми он живёт, и как солдат чест
но исполнял свой долг. Его нельзя упрекнуть в том, что он использовал в кор
ыстных целях ту позицию, которую себе создал»
Из речи первого прокурора
Штенгляйна, цит. по: Bennecke H. Hitler und die SA, S. 104; см. также: Hoffmann H. Н. Op. cit. S. 247.
.
Совокупность всех этих благоприятных обстоятельств чрезвычайно облег
чила Гитлеру достижение поворота в процессе. Хотя главную роль тут, коне
чно же, сыграло его собственное умение, сделавшее из многократно осмеянн
ого фиаско этого путча триумф и превратившее муки и нерешительность в ту
ночь на 9 ноября в героический поступок национального масштаба. Интуити
вно и вызывающе проявленная уверенность, с которой Гитлер после только ч
то пережитого тяжёлого поражения встретил процесс и взял на нём всю вину
за провалившуюся операцию на себя, дабы оправдать своё поведение высоки
м именем патриотического и исторического долга, является, без сомнения,
одним из его наиболее впечатляющих политических достижений. В своём зак
лючительном слове, точно отразившем самоуверенный характер его поведе
ния на процессе, он, ссылаясь на прозвучавшее замечание Лоссова, которое
сводило его до роли «пропагандиста и агитатора», заявил:
«Какие же маленькие мысли у
маленьких людей! Присовокупите ещё убеждение, что я не стремлюсь к завое
ванию министерского поста. Я считаю недостойным великого человека жела
ние закрепить своё имя в истории только тем, что он станет министром… То, ч
то стояло у меня перед глазами, было с первого дня больше, нежели министер
ское кресло. Я хотел стать разрушителем марксизма. Я буду решать эту зада
чу, и если я её решу, то титул министра был бы для меня просто насмешкой. Ког
да я впервые стоял перед могилой Вагнера, сердце моё переполнилось гордо
стью за то, что тут покоится человек, который запретил писать на могильно
й плите: „Тут покоится тайный советник, музыкальный директор, Его Превос
ходительство барон Рихард фон Вагнер“. Я горд тем, что этот человек и ещё м
ногие люди немецкой истории довольствовались тем, чтобы оставить потом
кам своё имя, а не свой титул. Не из скромности хотел я тогда быть „барабан
щиком“, это Ч высшее, а всё остальное Ч мелочь»
Der Hitlerprozess, S. 264 ff. Хвалебные оценки
поведения Гитлера на процессе см.: Heiber H. Adolf Hitler, S. 43; а также: Bullock A. Op. cit. S. 111 ff.
.
Естественность, с которой он претендовал на право называться великим че
ловеком и защищался от слов Лоссова, и тон беззастенчивого самовосхвале
ния уже с самого начала производят ошеломляющий эффект и делают его цент
ральной фигурой процесса. Хотя ведомственная переписка с её строгим чин
опочитанием до самого конца и упоминает Гитлера после Людендорфа, но это
стремление всех сторон щадить генерал-квартирмейстера Великой войны д
аст Гитлеру дополнительный шанс, который он распознает и использует, Ч
взяв всю ответственность на себя одного, он оттеснит Людендорфа, не дава
я ему занять вакантную роль вождя всего движения «фелькише». И чем дальш
е длился процесс, тем все в большей мере исчезали для Гитлера и авантюрно
сть, ирреальность и полная безысходность операции, и уходило на задний п
лан его, собственно говоря, весьма пассивное и растерянное поведение в к
олонне в то утро, и, ко всеобщей озадаченности и изумлению, ход событий при
обретал все больше и больше вид изобретательно спланированного, вполне
увенчавшегося успехом мастерского путча. «Дело 8 ноября не провалилось»,
Ч заявит он ещё в зале суда и публично заложит тем самым фундамент гряду
щей легенды. В последних фразах своего заключительного слова он вдохнов
енно обрисует видение своего триумфа в политике и истории:
«Армия, которую мы обучили, р
астёт с каждым днём, с каждым часом. Именно в эти дни я льщу себя гордой над
еждой, что придёт час, когда эти дикие своры станут батальонами, батальон
ы превратятся в полки, а полки Ч в дивизии, что старая кокарда будет очище
на от грязи, и старые знамёна будут вновь развеваться впереди, и тогда нас
тупит примирение на вечном последнем суде божьем, перед которым мы готов
ы предстать. Тогда из наших костей и из наших могил донесутся голоса к суд
ии, который один вправе вершить суд над нами. Ибо не вы вынесете нам свой п
риговор, господа, Ч приговор будет вынесен вечным судом истории, он скаж
ет своё слово об обвинении, возбуждённом против нас. Тот приговор, которы
й вынесете вы, я знаю. Но тот суд не будет спрашивать нас, замышляли ли мы го
сударственную измену. Тот суд вынесет свой приговор нам, генерал-кварти
рмейстеру старой армии, его офицерам и солдатам, которые, будучи немцами,
хотели лучшего своему народу и отечеству, были готовы сражаться и умерет
ь. И пусть вы хоть тысячу раз признаете нас виновными, Ч богиня вечного с
уда с усмешкой порвёт требование прокурора и приговор суда, ибо она опра
вдает нас».
Приговор мюнхенского народного суда почти полностью совпал, как это точ
но будет кем-то подмечено, с предсказанным Гитлером приговором «вечного
суда истории». Лишь с большим трудом председателю удалось уговорить тре
х заседателей вообще признать подсудимых виновными, да и то только после
того, как он заверил их, что Гитлер со всей определённостью может рассчит
ывать на досрочное помилование. Само объявление приговора стало событи
ем в жизни мюнхенского общества, которое рвалось чествовать своего скан
далиста, коему оно так рьяно покровительствовало. Приговор, в преамбуле
которого ещё раз отмечались «чисто патриотический дух и благороднейши
е помыслы» обвиняемых, предусматривал для Гитлера минимальное наказан
ие Ч пятилетнее тюремное заключение и шестимесячный испытательный ср
ок после отсидки; Людендорф был оправдан. Когда же суд объявил о своём реш
ении не прибегать в отношении человека, «который мыслит и чувствует так
по-немецки, как Гитлер», к законодательно предусмотренному положению о
высылке нарушивших закон иностранцев, это было встречено публикой в зал
е суда продолжительной овацией. А когда судьи уже покидали помещение, Бр
юкнер дважды громко крикнул: «Ну, теперь уж тем более!» Затем Гитлер показ
ался в окне здания суда бурно приветствовавшей его собравшейся толпе. В
зале за его спиной высились горы цветов. Государство в очередной раз про
играло схватку.
Всё-таки казалось, что времени подъёма Гитлера пришёл конец. Правда, сраз
у же после 9 ноября в Мюнхене собирались толпы и устраивали сопровождавш
иеся драками демонстрации в его защиту, да и на последовавших вскоре выб
орах в ландтаг Баварии и в рейхстаг сторонники «фёлькише» получили ощут
имую прибавку в поданных за них голосах. Но партия Ч или камуфляжная фор
ма оной, в какой она продолжала выступать и после запрета, Ч не объединяе
мая более столь же магическими, сколь и макиавеллистскими способностям
и Гитлера, за короткое время распалась на отдельные группы, ревниво и оже
сточённо враждовавшие друг с другом и утратившие какое-либо значение. Д
рекслер даже жаловался, что Гитлер «своим идиотским путчем полностью ра
звалил партию на веки вечные»
Frank H. Op. cit. S. 43.
. Да и шансы, которыми пользовалась партийная агитация, почти исклю
чительно питавшаяся комплексами общественного недовольства, стали уме
ньшаться, когда, начиная с конца 1923 года, положение в стране основательно с
табилизировалось, в частности, была остановлена инфляция, и в истории ре
спублики, столь несчастливо начавшейся, наступил период «счастливых го
дов». Поэтому, невзирая на все локальные мотивы, 9 ноября следует рассматр
ивать как одну из перипетий более широкой драмы в общей истории веймарск
ого времени Ч этот день знаменовал собой завершение послевоенного пер
иода. Казалось, что выстрелы у пантеона «Фельдхеррнхалле» принесли заме
тное отрезвление и обратили остававшийся столь долго замутнённым, блуж
давшим в ирреальности взор нации хотя бы частично к действительности.
Да и для самого Гитлера и истории его партии потерпевшая фиаско ноябрьск
ая операция станет поворотным моментом, а тактические и личные уроки, ко
торые он из неё извлечёт, определят весь его дальнейший путь. И та мрачная
торжественность культа, коим он окружит потом это событие, проходя ежего
дным мемориальным маршем между дымящимися пилонами и устраивая на площ
ади Кёнигсплац последнюю поверку павшим в то ноябрьское утро и упокоивш
имся навеки в своих бронзовых гробах, не сводится к одной лишь театроман
ии Гитлера Ч скорее, это было одновременно и данью уважения удачливого
политика одному из памятных уроков его политического образования, ибо т
от день и впрямь явился «может быть, самым большим счастьем» его жизни, «п
одлинным днём рождения» партии
См.: Heiden K. Geschichte, S. 169.
. Он принёс ему впервые известность не только за пределами Баварии,
но и самой Германии, дал партии мучеников, легенду, романтическую ауру по
двергшейся преследованию верности и даже нимб решительности. «Не заблу
ждайтесь, Ч говорил потом Гитлер в одной из своих приуроченных к очеред
ной годовщине речей, где поднимал на щит все эти выгоды, приписывая их „му
дрости Провидения“. Ч Если бы мы тогда не выступили, я никогда не смог бы
… основать революционное движение. И мне бы с полным правом могли сказат
ь: Ты витийствуешь, как все остальные, и делаешь так же мало, как все осталь
ные» Из выс
тупления 8 ноября 1933 года, цит. по: Horkenbach С. (Hrsg.). Das deutsche Reich von 1918 bis heute, S. 530 f. См. также выступлени
е 8 ноября 1935 года, где даётся подробное изложение тактических уроков собы
тий 1923 года. In: Domarus M. Op. cit. S. 551 ff.
.
Стоя на коленях у «Фельдхеррцхалле» под прицелом подкреплявших автори
тет государства ружейных стволов, Гитлер в то же время раз и навсегда опр
еделил своё отношение к государственной власти, ставшее исходным пункт
ом последовательного курса на её завоевание, который был развит им в пос
ледующие годы и твёрдо проводился вопреки всем продиктованным нетерпе
нием внутрипартийным боям и мятежам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
то я удивляюсь, что те, кто имел тогда такое же намерение, не сидят рядом со
мной на этой скамье. Я, во всяком случае, должен отклонить это обвинение, п
ока моё окружение здесь не будет дополнено теми господами, которые вмест
е с нами хотели этого поступка, оговаривали и подготавливали его до мель
чайших деталей. Я не чувствую себя государственным изменником, я чувству
ю себя немцем, который хотел лучшего для своего народа»
Der Hitlerprozess, S. 28; предыдущее высказ
ывание, в котором Гитлер отмежёвывается от поведения участников каппов
ского путча, взято из выступления 8 ноября 1934 года. «Политическим карнавал
ом» назвал процесс Ханс фон Хюльзен, цит. по: Deuerlein E. Aufstieg, S. 205.
.
Никто из тех, против кого была направлена эта атака, не мог ничем ему возра
зить, и таким путём Гитлер не только сделал из этого процесса «политичес
кий карнавал», как писал один из современников, но и сам превратился из об
виняемого в обвинителя, в то время как прокурор неожиданно для самого се
бя был вынужден выступать в роли защитника бывшего «триумвирата». Предс
едатель суда вёл процесс весьма либерально, он не оборвал ни одного из ос
корблений и обвинений в адрес «ноябрьских предателей», и только когда пу
блика разразилась уж слишком бурной овацией, он мягко попросил её успоко
иться. Даже когда оберландский судебный советник Пенер говорил об «этом
Фрице Эберте» и заявил, что республика, «её устройство и законы для меня н
е указ», судья не прервал его. Как сказал один из баварских министров на за
седании кабинета 4 марта, суд «пока ничем не дал понять», что он придержива
ется иных убеждений, «нежели обвиняемые»
Неодобрительные высказы
вания о процессе принадлежат государственному министру фон Майнелю, см
.: Deuerlein E. Der Hitler-Putsch, S. 216; приведённые слова Пенера см.: Ibid. S. 221 f.
. Кар и Зайссер в такой ситуации весьма скоро сникли, бывший генерал
ьный государственный комиссар, хмуро уставившись прямо перед собой, поп
ытался в своём изобиловавшем противоречиями выступлении свалить всю в
ину за операцию на Гитлера, не понимая, что тем самым играет на руку тактик
е последнего. Только Лоссов защищался очень энергично. Вновь и вновь обв
инял он своего противника в том, что тот множество раз нарушал данное сло
во Ч «и сколько бы господин Гитлер ни говорил, что это неправда». Фюрера Н
СДАП он изобразил, со всем презрением, присущим его сословию, «нетактичн
ым, ограниченным, скучным, то бесчувственным, то сентиментальным и уж во в
сяком случае неполноценным человеком» и представил суду сделанное по е
го поручению заключение психолога: «Он считал себя немецким Муссолини, н
емецким Гамбеттой, а его свита, унаследовавшая византийство монархии, на
зывает его немецким мессией». Когда же Гитлер несколько раз прерывал ген
ерала, то вместо «наказания за неуважение к суду», которое, по мнению пред
седательствовавшего, «не имело бы большой практической ценности», полу
чал лишь увещевания умерить свой пыл
Heiden К. Hitler. Bd. 1. S. 198 f.; Der Hitlerprozess, S. 109 ff.
. Даже первый прокурор в своей обвинительной речи не поскупился на
бросавшиеся в глаза комплименты в адрес Гитлера, расхвалив его «уникаль
ный ораторский дар» и посчитав, что было бы «все же несправедливо называ
ть его демагогом». С благожелательным респектом прокурор продолжал: «Св
ою частную жизнь он сохранил в чистоте, что при всех соблазнах, которые вп
олне естественно подстерегали его в качестве популярного партийного в
ождя, заслуживает особого признания… Гитлер Ч высокоодарённый челове
к, выбившийся из простых людей на достойную уважения позицию в обществен
ной жизни, Ч и все это благодаря серьёзному, настойчивому труду. Он отдал
ся со всей самоотверженностью идеям, которыми он живёт, и как солдат чест
но исполнял свой долг. Его нельзя упрекнуть в том, что он использовал в кор
ыстных целях ту позицию, которую себе создал»
Из речи первого прокурора
Штенгляйна, цит. по: Bennecke H. Hitler und die SA, S. 104; см. также: Hoffmann H. Н. Op. cit. S. 247.
.
Совокупность всех этих благоприятных обстоятельств чрезвычайно облег
чила Гитлеру достижение поворота в процессе. Хотя главную роль тут, коне
чно же, сыграло его собственное умение, сделавшее из многократно осмеянн
ого фиаско этого путча триумф и превратившее муки и нерешительность в ту
ночь на 9 ноября в героический поступок национального масштаба. Интуити
вно и вызывающе проявленная уверенность, с которой Гитлер после только ч
то пережитого тяжёлого поражения встретил процесс и взял на нём всю вину
за провалившуюся операцию на себя, дабы оправдать своё поведение высоки
м именем патриотического и исторического долга, является, без сомнения,
одним из его наиболее впечатляющих политических достижений. В своём зак
лючительном слове, точно отразившем самоуверенный характер его поведе
ния на процессе, он, ссылаясь на прозвучавшее замечание Лоссова, которое
сводило его до роли «пропагандиста и агитатора», заявил:
«Какие же маленькие мысли у
маленьких людей! Присовокупите ещё убеждение, что я не стремлюсь к завое
ванию министерского поста. Я считаю недостойным великого человека жела
ние закрепить своё имя в истории только тем, что он станет министром… То, ч
то стояло у меня перед глазами, было с первого дня больше, нежели министер
ское кресло. Я хотел стать разрушителем марксизма. Я буду решать эту зада
чу, и если я её решу, то титул министра был бы для меня просто насмешкой. Ког
да я впервые стоял перед могилой Вагнера, сердце моё переполнилось гордо
стью за то, что тут покоится человек, который запретил писать на могильно
й плите: „Тут покоится тайный советник, музыкальный директор, Его Превос
ходительство барон Рихард фон Вагнер“. Я горд тем, что этот человек и ещё м
ногие люди немецкой истории довольствовались тем, чтобы оставить потом
кам своё имя, а не свой титул. Не из скромности хотел я тогда быть „барабан
щиком“, это Ч высшее, а всё остальное Ч мелочь»
Der Hitlerprozess, S. 264 ff. Хвалебные оценки
поведения Гитлера на процессе см.: Heiber H. Adolf Hitler, S. 43; а также: Bullock A. Op. cit. S. 111 ff.
.
Естественность, с которой он претендовал на право называться великим че
ловеком и защищался от слов Лоссова, и тон беззастенчивого самовосхвале
ния уже с самого начала производят ошеломляющий эффект и делают его цент
ральной фигурой процесса. Хотя ведомственная переписка с её строгим чин
опочитанием до самого конца и упоминает Гитлера после Людендорфа, но это
стремление всех сторон щадить генерал-квартирмейстера Великой войны д
аст Гитлеру дополнительный шанс, который он распознает и использует, Ч
взяв всю ответственность на себя одного, он оттеснит Людендорфа, не дава
я ему занять вакантную роль вождя всего движения «фелькише». И чем дальш
е длился процесс, тем все в большей мере исчезали для Гитлера и авантюрно
сть, ирреальность и полная безысходность операции, и уходило на задний п
лан его, собственно говоря, весьма пассивное и растерянное поведение в к
олонне в то утро, и, ко всеобщей озадаченности и изумлению, ход событий при
обретал все больше и больше вид изобретательно спланированного, вполне
увенчавшегося успехом мастерского путча. «Дело 8 ноября не провалилось»,
Ч заявит он ещё в зале суда и публично заложит тем самым фундамент гряду
щей легенды. В последних фразах своего заключительного слова он вдохнов
енно обрисует видение своего триумфа в политике и истории:
«Армия, которую мы обучили, р
астёт с каждым днём, с каждым часом. Именно в эти дни я льщу себя гордой над
еждой, что придёт час, когда эти дикие своры станут батальонами, батальон
ы превратятся в полки, а полки Ч в дивизии, что старая кокарда будет очище
на от грязи, и старые знамёна будут вновь развеваться впереди, и тогда нас
тупит примирение на вечном последнем суде божьем, перед которым мы готов
ы предстать. Тогда из наших костей и из наших могил донесутся голоса к суд
ии, который один вправе вершить суд над нами. Ибо не вы вынесете нам свой п
риговор, господа, Ч приговор будет вынесен вечным судом истории, он скаж
ет своё слово об обвинении, возбуждённом против нас. Тот приговор, которы
й вынесете вы, я знаю. Но тот суд не будет спрашивать нас, замышляли ли мы го
сударственную измену. Тот суд вынесет свой приговор нам, генерал-кварти
рмейстеру старой армии, его офицерам и солдатам, которые, будучи немцами,
хотели лучшего своему народу и отечеству, были готовы сражаться и умерет
ь. И пусть вы хоть тысячу раз признаете нас виновными, Ч богиня вечного с
уда с усмешкой порвёт требование прокурора и приговор суда, ибо она опра
вдает нас».
Приговор мюнхенского народного суда почти полностью совпал, как это точ
но будет кем-то подмечено, с предсказанным Гитлером приговором «вечного
суда истории». Лишь с большим трудом председателю удалось уговорить тре
х заседателей вообще признать подсудимых виновными, да и то только после
того, как он заверил их, что Гитлер со всей определённостью может рассчит
ывать на досрочное помилование. Само объявление приговора стало событи
ем в жизни мюнхенского общества, которое рвалось чествовать своего скан
далиста, коему оно так рьяно покровительствовало. Приговор, в преамбуле
которого ещё раз отмечались «чисто патриотический дух и благороднейши
е помыслы» обвиняемых, предусматривал для Гитлера минимальное наказан
ие Ч пятилетнее тюремное заключение и шестимесячный испытательный ср
ок после отсидки; Людендорф был оправдан. Когда же суд объявил о своём реш
ении не прибегать в отношении человека, «который мыслит и чувствует так
по-немецки, как Гитлер», к законодательно предусмотренному положению о
высылке нарушивших закон иностранцев, это было встречено публикой в зал
е суда продолжительной овацией. А когда судьи уже покидали помещение, Бр
юкнер дважды громко крикнул: «Ну, теперь уж тем более!» Затем Гитлер показ
ался в окне здания суда бурно приветствовавшей его собравшейся толпе. В
зале за его спиной высились горы цветов. Государство в очередной раз про
играло схватку.
Всё-таки казалось, что времени подъёма Гитлера пришёл конец. Правда, сраз
у же после 9 ноября в Мюнхене собирались толпы и устраивали сопровождавш
иеся драками демонстрации в его защиту, да и на последовавших вскоре выб
орах в ландтаг Баварии и в рейхстаг сторонники «фёлькише» получили ощут
имую прибавку в поданных за них голосах. Но партия Ч или камуфляжная фор
ма оной, в какой она продолжала выступать и после запрета, Ч не объединяе
мая более столь же магическими, сколь и макиавеллистскими способностям
и Гитлера, за короткое время распалась на отдельные группы, ревниво и оже
сточённо враждовавшие друг с другом и утратившие какое-либо значение. Д
рекслер даже жаловался, что Гитлер «своим идиотским путчем полностью ра
звалил партию на веки вечные»
Frank H. Op. cit. S. 43.
. Да и шансы, которыми пользовалась партийная агитация, почти исклю
чительно питавшаяся комплексами общественного недовольства, стали уме
ньшаться, когда, начиная с конца 1923 года, положение в стране основательно с
табилизировалось, в частности, была остановлена инфляция, и в истории ре
спублики, столь несчастливо начавшейся, наступил период «счастливых го
дов». Поэтому, невзирая на все локальные мотивы, 9 ноября следует рассматр
ивать как одну из перипетий более широкой драмы в общей истории веймарск
ого времени Ч этот день знаменовал собой завершение послевоенного пер
иода. Казалось, что выстрелы у пантеона «Фельдхеррнхалле» принесли заме
тное отрезвление и обратили остававшийся столь долго замутнённым, блуж
давшим в ирреальности взор нации хотя бы частично к действительности.
Да и для самого Гитлера и истории его партии потерпевшая фиаско ноябрьск
ая операция станет поворотным моментом, а тактические и личные уроки, ко
торые он из неё извлечёт, определят весь его дальнейший путь. И та мрачная
торжественность культа, коим он окружит потом это событие, проходя ежего
дным мемориальным маршем между дымящимися пилонами и устраивая на площ
ади Кёнигсплац последнюю поверку павшим в то ноябрьское утро и упокоивш
имся навеки в своих бронзовых гробах, не сводится к одной лишь театроман
ии Гитлера Ч скорее, это было одновременно и данью уважения удачливого
политика одному из памятных уроков его политического образования, ибо т
от день и впрямь явился «может быть, самым большим счастьем» его жизни, «п
одлинным днём рождения» партии
См.: Heiden K. Geschichte, S. 169.
. Он принёс ему впервые известность не только за пределами Баварии,
но и самой Германии, дал партии мучеников, легенду, романтическую ауру по
двергшейся преследованию верности и даже нимб решительности. «Не заблу
ждайтесь, Ч говорил потом Гитлер в одной из своих приуроченных к очеред
ной годовщине речей, где поднимал на щит все эти выгоды, приписывая их „му
дрости Провидения“. Ч Если бы мы тогда не выступили, я никогда не смог бы
… основать революционное движение. И мне бы с полным правом могли сказат
ь: Ты витийствуешь, как все остальные, и делаешь так же мало, как все осталь
ные» Из выс
тупления 8 ноября 1933 года, цит. по: Horkenbach С. (Hrsg.). Das deutsche Reich von 1918 bis heute, S. 530 f. См. также выступлени
е 8 ноября 1935 года, где даётся подробное изложение тактических уроков собы
тий 1923 года. In: Domarus M. Op. cit. S. 551 ff.
.
Стоя на коленях у «Фельдхеррцхалле» под прицелом подкреплявших автори
тет государства ружейных стволов, Гитлер в то же время раз и навсегда опр
еделил своё отношение к государственной власти, ставшее исходным пункт
ом последовательного курса на её завоевание, который был развит им в пос
ледующие годы и твёрдо проводился вопреки всем продиктованным нетерпе
нием внутрипартийным боям и мятежам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56