До прихода Е
жова в НКВД там не было подразделения, занимавшегося следствием, то есть
следственной части. Оперработник при Дзержинском (а также и Менжинском),
работая с агентами и осведомителями курируемого участка, должен был сам
вести следствие, допросы, готовить обвинительные заключения. При Ежове и
Берии была создана специальная следственная часть, которая буквально в
ыбивала показания у арестованных о «преступной деятельности», не имевш
ие ничего общего с реальной действительностью.
Оперативные работники, курировавшие конкретные объекты промышленност
и и госаппарата, имели более или менее ясные представления о кадрах этих
учреждений и организаций. Пришедшие же по партпризыву, преимущественно
молодые без жизненного опыта кадры следственной части с самого начала о
казались вовлеченными в порочный круг. Они оперировали признаниями, выб
итыми у подследственных. Не зная азов оперативной работы, проверки реаль
ных материалов, они оказались соучастниками преступной расправы с неви
нными людьми, учиненной по инициативе высшего и среднего звена руководс
тва страны. Как результат возникла целая волна арестов, вызванных воспал
енным воображением следователей и выбитыми из подследственных «свидет
ельствами».
Все мы надеялись, что с назначением Берии в декабре 1938 года наркомом внутр
енних дел ввиду его высокого профессионализма и в связи с известным пост
ановлением ЦК допущенные перегибы будут выправлены. Понятно, что эта над
ежда была наивной, но мы искренне верили тогда в порядочность и безуслов
ную честность наших непосредственных руководителей. Мы знали, к примеру
, что Слуцкий и Шпигельглаз отправляли из Москвы и устраивали на жительс
тво жен и детей некоторых наших коллег, подвергшихся аресту, чтобы они, в с
вою очередь, не стали жертвами репрессий.
Из поездки я вернулся в Москву немало озадаченный слухами о творившихся
на Украине жестокостях, о которых мы услышали от своих родственников. Я н
икак не мог заставить себя поверить, к примеру, что Хатаевич, ставший к том
у времени секретарем ЦК компартии Украины, был врагом народа. Косиор, яко
бы состоявший в контакте с распущенной Коминтерном компартией Польши, б
ыл арестован в Москве. Подлинной причиной всех этих арестов, как я думал т
огда, были действительно допущенные ими ошибки. В частности, Хатаевич во
время массового голода дал согласие на продажу муки, составлявшей непри
косновенный запас на случай войны. За это в 1934 году он получил из Москвы выг
овор по партийной линии. Может быть, думал я, он совершил еще какую-нибудь
ошибку в этом же роде. Повторяю снова: увы, я был наивен.
В Москве Пассов и Шпигельглаз сообщили, что меня ожидает новое назначени
е: должность помощника начальника Иностранного отдела. Это назначение, о
днако, подлежало еще утверждению ЦК партии, поскольку речь шла о руковод
ящей должности, входившей в номенклатуру. И хотя приказа о моем новом наз
начении не последовало, фактически с августа по ноябрь 1938 года я исполнял
эти обязанности.

Испанское золото

Начало моей новой работы нельзя было назвать удачным. Я быстро понял, что
мой начальник Пассов не имел никакого опыта оперативной работы за грани
цей. Для него вопросы вербовки агентов на Западе и контакты с ними были на
стоящей «terra incognita». Он полностью доверял любой информации, полученной от аге
нтуры, и не имел представления о методах проверки донесений зарубежных и
сточников. Опыт его оперативной работы в контрразведке и в области следс
твенных действий против «врагов народа» не мог ему помочь. Я был просто в
ужасе, узнав, что он подписал директиву, позволявшую каждому оперативном
у сотруднику закордонной резидентуры использовать свой собственный ши
фр и в обход резидента посылать сообщения непосредственно в Центр, если
у него могли быть причины не доверять своему непосредственному начальн
ику. Лишь позднее стало понятным, почему такого рода документ появился н
а свет. На Пленуме ЦК партии в марте 1937 года от НКВД потребовали «укрепить к
адры» Иностранного отдела. Преступность этого требования заключалась
в том, что им прикрывалось желание руководства страны избавиться от став
шего неугодным старого руководства органов советской разведки.
В 1936 году испанские республиканцы согласились сдать на хранение в Москву
большую часть испанского золотого запаса общей стоимостью более полум
иллиарда долларов. Кроме того, весной 1939 года в Мексику пароходом республ
иканцами были вывезены из Франции также и большие ценности. В марте 1939 год
а Агаянц прислал в Центр из Парижа телеграмму, в которой сообщал, что в Мос
кву отосланы далеко не все испанское золото, драгоценные металлы и камни
. В телеграмме указывалось, что якобы часть этих запасов была разбазарен
а республиканским правительством при участии руководства резидентуры
НКВД в Испании.
О телеграмме немедленно доложили Сталину и Молотову, которые приказали
Берии провести проверку информации. Однако когда мы обратились к Эйтинг
ону, резиденту в Испании, за разъяснением обстоятельств этого дела, он пр
ислал в ответ возмущенную телеграмму, состоявшую почти из одних ругател
ьств. «Я, Ч писал он, Ч не бухгалтер и не клерк. Пора Центру решить вопрос
о доверии Долорес Ибаррури, Хосе Диасу, мне и другим испанским товарищам,
каждый день рискующим жизнью в антифашистской войне во имя общего дела.
Все запросы следует переадресовать к доверенным лицам руководства ЦК ф
ранцузской и испанской компартий Жаку Дюкло, Долорес Ибаррури и другим.
При этом надо понять, что вывоз золота и ценностей проходил в условиях бо
евых действий».
Телеграмма Эйтингона произвела большое впечатление на Сталина и Берию.
Последовал приказ: разобраться во взаимоотношениях сотрудников резиде
нтуры НКВД во Франции и Испании.
Я получил также личное задание от Берии ознакомиться со всеми документа
ми о передаче и приеме испанских ценностей в Гохран СССР. Но легче было эт
о сказать, чем сделать, поскольку разрешение на работу с материалами Гох
рана должен был подписать Молотов. Его помощник между тем отказывался по
давать документ на подпись без визы Ежова, народного комиссара НКВД, Ч п
одписи одного Берии тогда было недостаточно. В то время я был совершенно
незнаком со всеми этими бюрократическими правилами и передал документ
Ежову через его секретариат. На следующее утро он все еще не был подписан.
Берия отругал меня по телефону за медлительность, но я ответил, что не мог
у найти Ежова Ч его нет на Лубянке. Берия раздраженно бросил:
Ч Это не личное, а срочное государственное дело. Пошлите курьера к Ежову
на дачу, он нездоров и находится там.
Его непочтительный тон в адрес Ежова, кандидата в члены Политбюро, неско
лько озадачил и удивил меня.
Вместе с курьером нас отвезли на дачу наркома в Озеры, недалеко от Москвы.
Выглядел Ежов как-то странно: мне показалось, что я даю документ на подпис
ь либо смертельно больному человеку, либо человеку, пьянствовавшему всю
ночь напролет. Он завизировал бумагу, не задав ни одного вопроса и никак н
е высказав своего отношения к этому делу. Я тут же отправился в Кремль, что
бы передать документ в секретариат правительства. Оттуда я поехал в Гохр
ан в сопровождении двух ревизоров, один из которых, Берензон, был главным
бухгалтером ВЧКЧ НКВД еще с 1918 года. До революции он занимал должность ре
визора в Российской страховой компании, помещение которой занял Дзержи
нский.
Ревизоры работали в Гохране в течение двух недель, проверяя всю имевшуюс
я документацию. Никаких следов недостачи ими обнаружено не было. Ни золо
то, ни драгоценности в 1936Ч 1938 годах для оперативных целей резидентами НКВД
в Испании и во Франции не использовались. Именно тогда я узнал, что докуме
нт о передаче золота подписали премьер-министр Испанской республики Фр
анциско Ларго Кабальеро и заместитель народного комиссара по иностран
ным делам Крестинский, расстрелянный позже как враг народа вместе с Буха
риным после показательного процесса в 1938 году.
Золото вывезли из Испании на советском грузовом судне, доставившем сокр
овища из Картахены, испанской военно-морской базы, в Одессу, а затем помес
тили в подвалы Госбанка. В то время его общая стоимость оценивалась в 518 ми
ллионов долларов. Другие ценности, предназначавшиеся для оперативных н
ужд испанского правительства республиканцев с целью финансирования та
йных операций, были нелегально вывезены из Испании во Францию, а оттуда д
оставлены в Москву Ч в качестве дипломатического груза.
Испанское золото в значительной мере покрыло наши расходы на военную и м
атериальную помощь республиканцам в их войне с Франко и поддерживавшим
и его Гитлером и Муссолини, а также для поддержки испанской эмиграции. Эт
и средства пригодились и для финансирования разведывательных операций
накануне войны в Западной Европе в 1939 году.
Вопрос о золоте после разоблачений Орлова в 1953Ч 1954 годах получил новое ра
звитие. Испанское правительство Франко неоднократно поднимало вопрос
о возмещении вывезенных ценностей. О судьбе золота меня и Эйтингона допр
ашивали работники разведки КГБ в 1950Ч 1960 годах, когда мы сидели в тюрьме. В ит
оге, как мне сообщили, «наверху» было принято решение в 1960-х годах Ч компе
нсировать испанским властям утраченный в 1937 году золотой запас поставко
й нефти в Испанию по клиринговым ценам.
В июле 1938 года, накануне побега Орлова, нашего резидента в Испании, циркули
ровали слухи о том, что он вскоре заменит Пассова на посту руководителя р
азведки НКВД. Однако арест его зятя, Кацнельсона, заместителя наркома вн
утренних дел Украины, репрессированного в 1937 или 1938 году, испугал Орлова.

Ликвидация троцкистов за р
убежом

Настоящая фамилия Орлова-Никольского Ч Фельдбин, он же «Швед» или «Лев
а» в материалах оперативной переписки. На Западе, впрочем, он стал извест
ен как Александр Орлов. Я встречался с ним и на Западе, и в Центре, но мимоле
тно. Тем не менее считаю важным остановиться на этой фигуре подробнее, та
к как именно его разоблачения в 50-х и 60-х годах в значительной мере способс
твовали пониманию характера репрессий 37-го года в Советском Союзе. Кстат
и, вопреки его утверждению, Орлов никогда не был генералом НКВД. На самом д
еле он имел звание майора госбезопасности, специальное звание, приравне
нное в 1945 году к рангу полковника. В начале 30-х годов Орлов возглавлял отдел
ение экономической разведки Иностранного отдела ОГПУ, был участником к
онспиративных контактов и связей с западными бизнесменами и сыграл важ
ную роль в вывозе новинок зарубежной техники из Германии и Швеции в Союз.

Вдобавок Орлов был еще и талантливым журналистом. Он не был в Москве, когд
а шли аресты и расправы в 1934Ч 1937 годах, но его книжная версия этих событий бы
ла принята публикой как истинная. Некоторые из наших авторов даже исполь
зуют эту версию еще и сегодня для описания зверств сталинского режима. К
онечно, в том, что им написано, немало правды, но надо помнить: этот человек
был не слишком осведомлен о реальных событиях. Орлов отлично владел англ
ийским, немецким и французским языками. Он весьма успешно играл на немец
ком рынке ценных бумаг. Им написан толковый учебник для высшей спецшколы
НКВД по привлечению к агентурному сотрудничеству иностранцев. Раиса Со
боль, ближайшая подруга моей жены, ставшая известной писательницей Ирин
ой Гуро, в 20-х годах работала в Экономическом отделе ГПУ под его началом и н
еобычайно высоко его ценила. Из числа своих осведомителей Орлову удалос
ь создать группу неофициальной аудиторской проверки, которая выявила и
стинные доходы нэпманов. Этой негласной ревизионной службой Орлова рук
оводил лично Слуцкий, в то время начальник Экономического отдела, которы
й затем, став руководителем Иностранного отдела, перевел Орлова на служб
у в закордонную разведку. В 1934Ч 1935 годах Орлов был нелегальным резидентом
в Лондоне, ему удалось закрепить связи с известной теперь всему миру гру
ппой: Филби, Маклин, Берджес, Кэрнкросс, Блантидр.
В августе 1936 года он был послан в Испанию после трагического любовного ро
мана с молодой сотрудницей НКВД Галиной Войтовой. Она застрелилась прям
о перед зданием Лубянки, после того как Орлов покинул ее, отказавшись раз
вестись со своей женой. Слуцкий, его близкий друг, немедленно выдвинул ег
о на должность резидента в Испании перед самым назначением Ежова нарком
ом внутренних дел в сентябре 1936 года. Орлову поручались ответственейшие с
екретные задания, одним из которых была успешная доставка золота Испанс
кой республики в Москву. За эту дерзкую операцию он был повышен в звании. Г
азета «Правда» сообщала о том, что старший майор госбезопасности Николь
ский награждается орденом Ленина за выполнение важного правительствен
ного задания. В том же номере газеты сообщалось, что майор госбезопаснос
ти Наумов (в действительности Ч Эйтингон) награждается орденом Красног
о Знамени, а капитан госбезопасности Василевский Ч орденом Красной Зве
зды.
Орлова весьма уважал также и Шпигельглаз. Он часто посещал Испанию и рас
сказывал мне о том, что находившийся там Орлов прекрасно справлялся с за
даниями по вербовке важной агентуры.
Кстати, Орлов сыграл видную роль в ликвидации руководителя испанских тр
оцкистов Андрея Нина. Вся операция по изъятию Нина из тюрьмы была провед
ена при личном участии Орлова-Никольского с помощью специальной группы
боевиков Ч немецких антифашистов, бойцов диверсионного партизанского
отряда. Во главе немецкой группы был Густав Руберлейн, впоследствии во в
ремена ГДР заведующий международным отделом ЦК Социалистической Едино
й партии Германии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88