Легендарный Кузнецов

Существенный вклад в наши разведывательно-диверсионные операции в тыл
у противника внесло партизанское соединение под командованием полковн
ика Медведева. Ему первому удалось выйти на связи Отто Скорцени, руковод
ителя спецопераций гитлеровской службы безопасности. Медведев и Кузне
цов установили, что немецкие диверсионные группы проводят тренировки в
предгорьях Карпат своих людей с целью подготовки и нападения на америка
нское и советское посольства в Тегеране, где в 1943 году должна была состоят
ься первая конференция «Большой тройки». Группа боевиков Скорцени прох
одила подготовку возле Винницы, где действовал партизанский отряд Медв
едева. Именно здесь, на захваченной нацистами территории, Гитлер размест
ил филиал своей Ставки. Наш молодой сотрудник Николай Кузнецов под видом
старшего лейтенанта вермахта установил дружеские отношения с офицеро
м немецкой спецслужбы Остером, как раз занятым поиском людей, имеющих оп
ыт борьбы с русскими партизанами. Эти люди нужны были ему для операции пр
отив высшего советского командования. Задолжав Кузнецову, Остер предло
жил расплатиться с ним иранскими коврами, которые собирался привезти в В
инницу из деловой поездки в Тегеран. Это сообщение, немедленно переданно
е в Москву, совпало с информацией из других источников и помогло нам пред
отвратить акции в Тегеране против «Большой тройки».
Кузнецов (кодовое имя «Пух») лично ликвидировал нескольких губернаторо
в немецкой администрации в Галиции. Эти акты возмездия организаторам те
ррора против советских людей были совершены им с беспримерной храброст
ью среди бела дня на улицах Ровно и Львова. Одетый в немецкую военную форм
у, он смело подходил к противнику, объявлял о вынесенном смертном пригов
оре и стрелял в упор. Каждая тщательно подготовленная акция такого рода
страховалась боевой группой поддержки. Однажды его принимал помощник Г
итлера гауляйтер Эрих Кох, глава администрации Польши и Галиции. Кузнецо
в должен был убить его. Но когда Кох сказал Кузнецову, чтобы тот как можно
скорее возвращался в свою часть, потому что возле Курска должно начаться
в ближайшие десять дней крупное наступление, Кузнецов принял решение не
убивать Коха, чтобы иметь возможность незамедлительно вернуться к Медв
едеву и передать срочную радиограмму в Москву.
По заданию Ставки информация Кузнецова о подготовке немцами стратегич
еской наступательной операции была перепроверена и подтверждена посла
нными нами в оккупированный Орел разведчиками Алексахиным и Воробьевы
м.
Вокруг личности Кузнецова ходят разного рода слухи, ставящие под сомнен
ие, что он мог так долго и успешно играть роль немецкого офицера. Приходил
ось слышать о том, что он был послан в Германию еще до начала войны. Активи
сты «Мемориала», организации, объединяющей узников ГУЛАГа, старались св
язать его имя с репрессиями против немцев, депортированных в Казахстан и
з Сибири и Поволжья. Кузнецов никакого отношения к этому не имел. Как я гов
орил ранее, он был русским, родом из Сибири, хорошо знал немецкий язык и бе
гло говорил на нем, потому что жил среди проживающих там немцев. Его привл
екло к работе местное НКВД и в 1939 году направило в Москву на учебу. Он готов
ился индивидуально, как специальный агент для возможного использовани
я против немецкого посольства в Москве. Красивый блондин, он мог сойти за
немца, то есть советского гражданина немецкого происхождения. У него был
а сеть осведомителей среди московских артистов. В качестве актера он был
представлен некоторым иностранным дипломатам. Постепенно немецкие по
сольские работники стали обращать внимание на интересного молодого че
ловека типично арийской внешности, с прочно установившейся репутацией
знатока балета. Им руководили Райхман, заместитель начальника Управлен
ия контрразведки, и Ильин, комиссар госбезопасности по работе с интеллиг
енцией. Кузнецов, выполняя их задания, всегда получал максимум информаци
и не только от дипломатических работников, но и от друзей, которых заводи
л в среде артистов и писателей. Личное дело агента Кузнецова содержит св
едения о нем как о любовнике большинства московских балетных звезд, неко
торых из них в интересах дела он делил с немецкими дипломатами.
Кузнецов участвовал в операциях по перехвату немецкой диппочты, поскол
ьку время от времени дипкурьеры останавливались в гостиницах «Метропо
ль» и «Националь», а не в немецком посольстве. Пользуясь своими дипломат
ическими связями, Кузнецов имел возможность предупреждать нас о том, ког
да собираются приехать дипкурьеры и когда можно будет нашим агентам, раз
мещенным в этих отелях и снабженным необходимым фотооборудованием, быс
тро переснять документы.
В 1942 году Кузнецов был заброшен в район Ровно. Появился он там в форме немец
кого офицера интендантской службы. По легенде, разработанной нами, Кузне
цов якобы находился в отпуске по ранению, и ему поручено организовать до
ставку продовольствия и теплой одежды для его дивизии, расположенной по
д Ленинградом. Он выдавал себя за немца, несколько лет прожившего в Приба
лтике, где и был мобилизован. По его словам, в Германию он возвратился толь
ко в 1940 году в качестве репатрианта. Шла война, перемещение людей было весь
ма интенсивным, абверу или гестапо понадобилось бы много времени для про
верки его личности. Кузнецов был передан мне Ильиным. Документы для его р
аботы в немецком тылу были изготовлены австрийцем Миллером и его ученик
ом Громушкиным. В подготовке Кузнецова к операциям в тылу немцев активно
участвовал наш оперативный работник Окунь. Я провел с Кузнецовым многие
часы, готовя к будущим заданиям. Вспоминаю о нем как о человеке редкого та
ланта оставаться спокойным при выполнении боевых заданий, реалистично
м и разумном в своих действиях. Но постепенно он начал очень верить в свою
удачу и совершил роковую ошибку, пытаясь пересечь линию фронта для встре
чи с частями Красной Армии. Кузнецова и его людей схватили бандеровцы, со
трудничавшие с немцами. Это произошло в 1944 году в одной из деревень возле Л
ьвова. Наше расследование показало, что Кузнецов подорвал себя ручной гр
анатой: в архивах гестапо мы обнаружили телеграмму, в которой бандеровцы
сообщали гестапо о захвате группы офицеров Красной Армии, один из котор
ых был одет в немецкую форму. Бандеровцы считали, что этот человек, убитый
в перестрелке, был именно тем, кого все это время безуспешно искала немец
кая спецслужба. Немцам были переданы некоторые поддельные документы, из
готовленные нами на имя обер-лейтенанта Пауля Зиберта (псевдоним Кузнец
ова), и часть доклада Кузнецова Центру с сообщением поразительных подроб
ностей уничтожения высокопоставленных немецких представителей на Укр
аине. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Поскол
ьку Кузнецов не был женат, награду принял его брат. В 1991 году Кузнецову испо
лнилось бы восемьдесят лет. Я выступал на вечере, посвященном его памяти,
в клубе КГБ.
Операции, проведенные боевыми группами партизан, порой приобретали стр
атегическое значение и сыграли важную роль в дезорганизации тыловых ко
ммуникаций, когда в 1944 году развернулось наше наступление в Белоруссии. Э
ти операции известны как «Рельсовая война», или «Концерт». В канун нашег
о наступления в Белоруссии мы вывели из строя основные железнодорожные
линии снабжения немецкой армии.

Оборона Москвы

Партизаны отдельной бригады специального назначения также оказали вес
ьма существенную помощь частям Красной Армии в ходе битвы под Москвой. К
огда осенью 1941 года немцы подошли к столице, наша отдельная бригада получ
ила задание во что бы то ни стало защитить центр Москвы и Кремль. Наши люди
заняли позиции в Доме Союзов, в непосредственной близости от Кремля. В эт
от критический для судьбы столицы момент наша бригада была, пожалуй, еди
нственным боевым формированием, имевшим достаточное количество мин и л
юдей, способных их установить. По прямому указанию Генерального штаба и
лично Жукова мы минировали дальние и ближние подступы к Москве, а наша мо
торизованная часть помогла ликвидировать немецких мотоциклистов и бро
нетранспортеры, прорвавшиеся к мосту через Москву-реку в районе аэропор
та Шереметьево. Ближе этого места пройти к Москве немцы уже не смогли. Сег
одня здесь стоят в память о тех днях огромные противотанковые надолбы Ч
символ мужества защитников столицы.
На тот случай, если немцам удастся захватить город, наша бригада заминир
овала в Москве ряд зданий, где могли бы проводиться совещания высшего не
мецкого командования, а также важные сооружения как в столице, так и вокр
уг нее. Мы заминировали несколько правительственных дач под Москвой (сре
ди них, правда, не было дачи Сталина). С нашим молодым сотрудником Игорем Щ
орсом, поступившим на службу в НКВД в 1940 году, Маклярский и я провели инстру
ктаж, снабдили его документами и устроили на работу главным инженером во
дного хозяйства в пригороде Москвы, недалеко от сталинской дачи. В случа
е занятия этого района немцами ему надлежало использовать системы водо
провода и канализации для диверсий и укрытия агентов. В результате бомба
рдировок часть водопроводных труб оказалась поврежденной, и это мешало
нормальной подаче воды на дачу Сталина. Щорс руководил ремонтными работ
ами, которые вели сотрудники охраны, аварию удалось быстро ликвидироват
ь за три часа. Его наградили орденом «Знак Почета», но получить эту наград
у он не смог, так как она была присвоена человеку, чьи документы Щорс испол
ьзовал для устройства на работу, а в то время нельзя было раскрыть его нас
тоящее имя. В 1945 году Щорса послали в Болгарию, где он должен был обеспечить
добычу и отправку урана в Советский Союз для нашей атомной промышленнос
ти.
После того моего ареста в 1953 году я узнал, что обвиняюсь еще и в том, что план
ировал использовать мины, установленные на правительственных дачах, дл
я уничтожения советских руководителей. Следователи заявляли, что мины м
огут быть приведены в действие дистанционным управлением по приказу Бе
рии для уничтожения преемников Сталина. Все это было грубым вымыслом.
В октябре 1941 года Москве грозила серьезная опасность, Берия приказал нам
организовать разведывательную сеть в городе после захвата его немцами.
Наши семьи были эвакуированы, так же как и большинство аппарата НКВД. Мы п
ереехали с Лубянки в помещение пожарного училища в северном пригороде М
осквы, возле штаб-квартиры Коминтерна. Я сидел в комнате с Серовым, Черныш
евым и Богданом Кобуловым, заместителями Берии, используя этот запасной
пункт командования силами НКВД, созданный на случай боевых действий в го
роде, если бы немцы прорвали нашу оборону.
В Москве мы создали три независимые друг от друга разведывательные сети
. Одной руководил мой старый приятель с Украины майор Дроздов (позднее по
лучил звание генерала). В целях конспирации его сделали заместителем нач
альника аптечного управления Москвы. Он должен был в случае занятия Моск
вы поставлять лекарства немецкому командованию и войти к нему в доверие
. В Москве его не знали, так как он был назначен заместителем начальника мо
сковской милиции всего за несколько месяцев до начала войны. Очень больш
ую работу по подготовке московского подполья и по мобилизации нашей аге
нтуры для противодействия диверсиям немцев в Москве проводил Федосеев
Ч начальник контрразведывательного отдела управления НКВД по Москве.
По нашей линии за эту работу отвечали Маклярский и Масся. Одним из подпол
ьщиков, на котором остановил свой выбор Берия, был Мешик Ч в 1953 году его ра
сстреляли вместе с Берией. Помимо этих двух агентурных сетей, мы создали
еще одну автономную группу, которая должна была уничтожить Гитлера и его
окружение, если бы они появились в Москве после ее взятия. Эта операция бы
ла поручена композитору Книпперу, брату Ольги Чеховой, и его жене Марине
Гариковне. Руководить подпольем должен был Федотов Ч начальник Главно
го контрразведывательного управления НКВД.
В разных книгах, в частности в мемуарах Хрущева, говорится об охватившей
Сталина панике в первые дни войны. Со своей стороны могу сказать, что я не
наблюдал ничего подобного. Сталин не укрывался на своей даче. Опубликова
нные записи кремлевского журнала посетителей показывают, что он регуля
рно принимал людей и непосредственно следил за ухудшавшейся с каждым дн
ем ситуацией. С самого начала войны Сталин принимал у себя в Кремле Берию
и Меркулова два или три раза вдень. Обычно они возвращались в НКВД поздно
вечером, а иногда передавали свои приказы непосредственно из Кремля. Мне
казалось, что механизм управления и контроля за исполнением приказов ра
ботал без всяких сбоев. И Эйтингон, и я жили глубокой верой в конечную побе
ду над немцами, что в немалой степени объяснялось тем, как спокойно, по-де
ловому осуществлялось ежедневное руководство сверху.
Должен заметить, что иногда было чрезвычайно трудно выполнять получаем
ые приказы. Когда в октябре 1941 года меня вызвали в кабинет Берии, где находи
лся Маленков, и приказали заминировать наиболее важные сооружения в Мос
кве и на подступах к ней, такие, как главные железнодорожные вокзалы, объе
кты оборонной промышленности, некоторые жилые здания, некоторые станци
и метрополитена и стадион «Динамо», взрывчатка должна была быть готова у
же через двадцать четыре часа. Мы трудились круглые сутки, чтобы выполни
ть приказ. А Маленков и Берия в это время без отдыха, спокойно, по-деловому
работали в НКВД на Лубянке.
6 ноября 1941 года я получил приглашение на торжественное заседание, посвящ
енное Октябрьской революции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88