террористические операции под его
руководством и с его участием против троцкистов и агентов НКВД, подозрев
аемых в двойной игре в Испании.
В 1941 году Эйтингон был направлен в Турцию и пробыл там почти весь 1942 год под
именем Леонида Наумова. Там он готовил покушение на Франца фон Папена, то
гдашнего германского посла в Турции. По слухам, фон Папен должен был возг
лавить правительство Германии в случае отстранения Гитлера от власти г
енералами вермахта. Это открывало путь к сепаратному миру между Германи
ей, Англией и США. Попытка покушения оказалась неудачной Ч наш агент-бол
гарин нервничал, и бомба взорвалась раньше времени у него в руках. В резул
ьтате сам он погиб, а фон Папен отделался лишь легкими царапинами.
В последующие годы моя жена и Эйтингон, как выяснилось, оказались настро
енными куда более реалистично в оценке наших порядков, чем я. Я помню, Леон
ид часто говорил, к примеру, что партия больше не является отрядом едином
ышленников, преданных социалистическим идеям и принципам справедливос
ти, а стала всего лишь машиной для управления страной. Сначала его шутки в
адрес руководства страны расстраивали меня, но затем я привык к ним и ста
л понимать, насколько он прав, полагая, что наши лидеры ставили свои собст
венные корыстные интересы выше интересов народа и советского государс
тва. Жена, однако, всегда одергивала Эйтингона, едва он начинал жаловатьс
я на раздутые привилегии кремлевского руководства. «С одной стороны, Ч
говорила она, Ч я согласна с тобой. Слишком много людей пользуются ими, и
в большинстве ни за что и, уж конечно, не за свой тяжелый труд. Не забывай, од
нако, что и ты, и твоя семья получали льготы и так же, как и мы, не думали отка
зываться от них».
В последние годы своей жизни Эйтингон был женат на Пузыревой, единственн
ой женщине Ч сотруднице КГБ, награжденной британским орденом.
Эйтингон вторично был арестован вместе со мной на волне, последовавшей з
а отстранением Берии от власти в 1953 году, и освобожден только в 1964-м. Эйтинго
н скончался в 1981 году, не будучи реабилитированным Ч официально он счита
лся просто выпущенным на свободу преступником. Лишь в апреле 1992 года семь
я получила свидетельство о его посмертной реабилитации.
Леонид был по-настоящему одаренной личностью и не стань он разведчиком,
наверняка преуспел бы на государственной службе или сделал бы научную к
арьеру. До сих пор в памяти живет шутка: «При нашей системе есть лишь одна,
впрочем, тоже не гарантированная, возможность не закончить свои дни в тю
рьме. Надо не быть евреем или генералом госбезопасности».
В 1992 году дочь Эйтингона Светлана позвонила мне по телефону и попросила п
ринять свою дальнюю родственницу из Англии, которая приехала в Москву со
бирать материалы для книги об Эйтингонах. Во время нашей встречи в мае 1992 г
ода я узнал от нее, что ветви «клана» Эйтингонов можно найти в Белоруссии,
Москве, Нью-Йорке и Лейпциге. Однако родственники, которые переехали из Е
вропы в Америку и пользовались особыми льготами по торговле меховыми из
делиями из Советского Союза, не играли никакой роли в профессиональной к
арьере Эйтингона, и он не поддерживал контактов с ними даже после освобо
ждения из Владимирской тюрьмы.
Сообщения, появившиеся ранее на Западе, в которых Эйтингону приписывала
сь важная роль в проведении операции похищения в 1937 году в Париже генерал
а Миллера, руководителя РОВСа (Российский Общевоинский Союз), не соответ
ствуют действительности. Похищен он был при участии эмигрировавшего в П
ариж генерала Скоблина (кодовая кличка «Фермер»), действовавшего под неп
осредственным руководством Шпигельглаза. Скоблину удалось заманить Ми
ллера на явочную квартиру НКВД, где якобы должна была состояться его вст
реча с офицерами германской разведки. Там он и был задержан. В связи с исче
зновением Миллера французские власти заявили решительный протест сове
тскому послу во Франции, настаивая на том, что тот был на самом деле похище
н и доставлен на борт советского судна. Они даже угрожали послать свой эс
минец для перехвата в море советского судна. Наш посол Суриц категоричес
ки отверг все обвинения, предупредив французов, что они понесут ответств
енность, если мирное советское судно будет остановлено и обыскано ими в
международных водах. В любом случае, по словам посла, генерала Миллера та
м все равно не найдут. В результате советское судно не было задержано и бл
агополучно проделало свой путь от Гавра до Ленинграда. Миллер был достав
лен в Москву, где его допрашивали, он отказался подписать обращение к бел
ой эмиграции о прекращении борьбы с советской властью, был судим и расст
релян в 1939 году на Лубянке. Его похищение наделало в то время много шума. То,
что генерала удалось обезвредить, привело к развалу всей организации бы
вших царских офицеров, сорвав планы их сотрудничества с немцами в войне
против нас.
Скоблин бежал из Парижа в Испанию на самолете, заказанном для него Орлов
ым (когда Орлов в 1938 году бежал, он сохранил золотое кольцо Скоблина в качес
тве доказательства своей причастности к этому делу). Сам Скоблин погиб в
о время воздушного налета на Барселону в период гражданской войны в Испа
нии. Его женой была известная русская певица Надежда Плевицкая, поддержи
вавшая связь с НКВД. Она не подозревала, что Шпигельглаз руководил опера
цией по захвату Миллера, и считала его другом своего мужа. Она только знал
а, что Шпигельглаз («Дуглас») был связан с советскими представителями и п
оддерживал их материально. Ее арестовали во Франции за соучастие в похищ
ении Миллера и приговорили к двадцати годам каторжных работ. Она умерла
в тюрьме в 1944 году. Если бы Скоблин проводил эту операцию, как пишут некотор
ые «знатоки» истории нашей разведки, с ведома немцев, то Плевицкая была б
ы освобождена ими, или, во всяком случае, немцы обязательно попытались бы
ее использовать, чтобы выйти на связи нашей разведки во Франции.

Встреча с Берией

Но возвратимся к событиям 1938 года. Получив мое послание из Парижа об успеш
ном проведении операции по ликвидации Коновальца, Шпигельглаз вызвал к
себе мою жену и сказал: «Андрей (моя кодовая кличка) находится в безопасно
сти. Он видел, как люди бросились к месту происшествия, и ему стало все ясн
о. Ведь в Западной Европе никто не побежит ради того, чтобы посмотреть на л
опнувшую поблизости автомобильную шину».
В июле 1938 года судно, на котором я находился, пришвартовалось в ленинградс
ком порту. Я тут же выехал ночным поездом в Москву. На вокзале меня встреча
ли Пассов, только что назначенный вместо Слуцкого, Шпигельглаз и моя жен
а. Меня поздравляли и обнимали. Надо ли говорить, как я был счастлив возвра
титься в Москву к прежней жизни. Я считал ликвидацию Коновальца оправдан
ной со всех точек зрения и гордился тем, что при взрыве не пострадали неви
нные люди. Ни у абвера, ни у организации украинских националистов не было
улик, чтобы раскрыть истинные причины гибели Коновальца. Конечно, они мо
гли подозревать курьера или связника, прибывшего на встречу в Роттердам
, но в их руках не было никаких доказательств.
Было еще важное обстоятельство, убеждавшее меня, что дело выполнено прав
ильно. Те националистические лидеры, с которыми я сталкивался г. Берлине
и Варшаве, принадлежали к так называемым «прозападным» украинцам, они уж
е плохо владели родным языком, мешая украинские слова с немецкими, и мне ч
асто приходилось поправлять их. Эти люди, как я искренне считал, были обре
чены самой историей. Полностью отрезанные от реальной жизни на Украине,
они не понимали сущности и силы советской системы. Не знали они и о подъем
е украинской литературы и искусства. Образование свое они получили в осн
овном в Вене или Праге. Украинская культура и язык в польской Галиции в то
время безжалостно подавлялись местными властями. Регулярно следя за пе
риодикой, они, тем не менее, не могли объяснить разницы между колхозами и с
овхозами или понять взаимоотношения различных государственных и общес
твенных организаций, отвечавших за социальную политику на Украине. Они у
тверждали, что их взгляды имеют поддержку среди сельского населения и по
требкооперации, не зная, что в действительности потребкооперация на сел
е уже давно стала неотъемлемым атрибутом колхозного строя.
На следующий день рано утром я был вызван к Берии, новому начальнику Глав
ного управления государственной безопасности НКВД, первому заместител
ю Ежова. До этого о Берии я знал только, что он возглавлял ГПУ Грузии в 20-х го
дах, а затем стал секретарем ЦК Коммунистической партии Грузии. Пассов, с
менивший Слуцкого на посту начальника Иностранного отдела, отвел меня в
кабинет Берии рядом с приемной Ежова. Моя первая встреча с Берией продол
жалась, кажется, около четырех часов. Все это время Пассов хранил молчани
е. Берия задавал мне вопрос за вопросом, желая знать обо всех деталях опер
ации против Коновальца и об ОУН с начала ее деятельности.
Спустя час Берия распорядился, чтобы Пассов принес папку с литерным дело
м «Ставка», где были зафиксированы все детали этой операции. Из вопросов
Берии мне стало ясно, что это высококомпетентный в вопросах разведывате
льной работы и диверсий человек. Позднее я понял: Берия задавал свои вопр
осы для того, чтобы лучше понять, каким образом я смог вписаться в западну
ю жизнь.
Особенное впечатление на Берию произвела весьма простая на первый взгл
яд процедура приобретения железнодорожных сезонных билетов, позволивш
их мне беспрепятственно путешествовать по всей Западной Европе. Помню, к
ак он интересовался техникой продажи железнодорожных билетов для пасс
ажиров на внутренних линиях и на зарубежных маршрутах. В Голландии, Бель
гии и Франции пассажиры, ехавшие в другие страны, подходили к кассиру по о
дному Ч и только после звонка дежурного. Мы предположили, что это делало
сь с определенной целью, а именно: позволить кассиру лучше запомнить тех,
кто приобретал билеты. Далее Берия поинтересовался, обратил ли я внимани
е на количество выходов, включая и запасной, на явочной квартире, которая
находилась в пригороде Парижа. Его немало удивило, что я этого не сделал, п
оскольку слишком устал. Из этого я заключил, что Берия обладал опытом раб
оты в подполье, приобретенным в закавказском ЧК.
Одет он был, помнится, в весьма скромный костюм. Мне показалось странным, ч
то он без галстука, а рукава рубашки, кстати, довольно хорошего качества, з
акатаны. Это обстоятельство заставило меня почувствовать некоторую не
ловкость, так как на мне был прекрасно сшитый костюм: во время своего крат
кого пребывания в Париже я заказал три модных костюма, пальто, а также нес
колько рубашек и галстуков. Портной снял мерку, а за вещами зашел Агаянц и
отослал их в Москву дипломатической почтой.
Берия проявил большой интерес к диверсионному партизанскому отряду, ба
зировавшемуся в Барселоне. Он лично знал Василевского, одного из партиза
нских командиров Ч в свое время тот служил под его началом в контрразве
дке грузинского ГПУ. Берия хорошо говорил по-русски с небольшим грузинс
ким акцентом и по отношению ко мне вел себя предельно вежливо. Однако ему
не удалось остаться невозмутимым на протяжении всей нашей беседы. Так, Б
ерия пришел в сильное возбуждение, когда я рассказывал, какие приводил а
ргументы Коновальцу, чтобы отговорить его от проведения ОУН террористи
ческих актов против представителей советской власти на Украине. Я возра
жал ему, ссылаясь на то, что это может привести к гибели все украинское нац
ионалистическое подполье, поскольку НКВД быстро нападет на след террор
истов. Коновалец же полагал, что подобные акты могут совершаться изолиро
ванными группами. Это, настаивал он, придаст им ореол героизма в глазах ме
стного населения, послужит стимулом для начала широкой антисоветской к
ампании, в которую вмешаются Германия и Япония.
Будучи близоруким, Берия носил пенсне, что делало его похожим на скромно
го совслужащего. Вероятно, подумал я, он специально выбрал для себя этот о
браз: в Москве его никто не знает, и люди, естественно, при встрече не фикси
руют свое внимание на столь ординарной внешности, что даст ему возможнос
ть, посещая явочные квартиры для бесед с агентами, оставаться неузнанным
. Нужно помнить, что в те годы некоторые из явочных квартир в Москве, содер
жавшихся НКВД, находились в коммуналках. Позднее я узнал: первое, что сдел
ал Берия, став заместителем Ежова, это переключил на себя связи с наиболе
е ценной агентурой, ранее находившейся в контакте с руководителями веду
щих отделов и управлений НКВД, которые подверглись репрессиям.
Я получил пятидневный отпуск, чтобы навестить мать, которая все еще жила
в Мелитополе, а затем родителей жены в Харькове. Предполагалось, что, возв
ратясь в Москву, я получу должность помощника начальника Иностранного о
тдела. Шпигельглаз и Пассов были в восторге от моей встречи с Берией и, про
вожая меня на Киевском вокзале, заверили, что по возвращении в Москву на м
еня будет также возложено непосредственное руководство разведыватель
но-диверсионной работой в Испании.
Во время поездки жена рассказала мне о трагических событиях, которые про
изошли в стране и в органах безопасности. Ежов провел жесточайшие репрес
сии: арестовал весь руководящий состав контрразведки НКВД в 1937-м. В 1938 году
репрессии докатились и до Иностранного отдела. Жертвами стали многие на
ши друзья, которым мы полностью доверяли и в чьей преданности не сомнева
лись. Мы думали тогда, что это стало возможным из-за преступной некомпете
нтности Ежова, которая становилась очевидной даже рядовым оперативным
работникам.
Здесь мне хотелось бы привести факт, который при всей его важности не упо
минается в книгах, посвященных истории советских спецслужб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88