Высшее руководство было буквально потрясено соо
бщением о том, что Суханов украл из сейфов Берии и его сотрудников золоты
е часы Ч а их было восемь, Ч облигации и крупную сумму денег, включая час
ть премии Берии за руководство работами по созданию атомной бомбы.
В 1956Ч 1958 годах в высших кругах столицы ходили слухи о таинственных кражах,
связанных с арестом Берии, и о том, куда ведут следы этих преступлений. Сей
фы Берии и сотрудников его аппарата были, естественно, сразу после арест
ов вскрыты. По закону полагалось составить подробную опись изъятого. Одн
ако военный прокурор Успенский и Суханов, которым помогал Пузанов (завед
ующий отделом ЦК партии и будущий посол СССР в Болгарии), не составили ник
акой описи.
Жена одного из арестованных сотрудников аппарата Берии, Ордынцева, закл
юченная в тюрьму, а затем освобожденная, но выгнанная с работы и лишенная
средств к существованию, имела список номеров облигаций, принадлежавши
х ее мужу и хранившихся в сейфе у него на работе. Суханов потребовал включ
ить в приговор суда по делу Ордынцева пункт о конфискации имущества. Но п
оскольку тот не являлся сотрудником госбезопасности, не имел воинского
звания и не обвинялся в государственной измене (ему инкриминировали лиш
ь недоносительство о преступных замыслах Берии), суд не включил в пригов
ор пункт о конфискации. Тогда жена Ордынцева начала добиваться через суд
возвращения облигаций. Вначале ее просьбы не получали никакого отклика
, но затем Хрущев распорядился, чтобы Серов разыскал эти облигации. В это в
ремя какая-то женщина предъявила в сберегательной кассе к оплате одну и
з пропавших облигаций, на которую выпал выигрыш. Ее задержали. Она оказал
ась машинисткой, работавшей у Суханова.
Суханов вынужден был сознаться в краже ценностей из сейфов Берии и его п
одчиненных, за что был приговорен к десяти годам тюремного заключения. О
б этом скандале, хотя никаких официальных сообщений не было, говорила вс
я Москва. Он подорвал доверие к следователям, которые занимались делом Б
ерии, и даже интерес к разоблачениям всякого рода грязных интриг, которы
е ему приписывались, начал падать.
Положение моей жены в это время заметно улучшилось. Она научилась шить и
скоро как портниха стала пользоваться популярностью среди новых друзе
й из мира искусства, что приносило ей дополнительный заработок. Она по-пр
ежнему была в состоянии содержать детей и свою мать. МВД попыталось было
отобрать у нас квартиру в центре Москвы, но не смогло сделать это на закон
ных основаниях, поскольку жена была участником войны и получала военную
пенсию. Анна Цуканова поддерживала жену в ее тяжбе с ХОЗУ МВД. Их тактика б
ыла простой: я еще не осужден, нахожусь в тюремной больнице и поэтому не мо
гу быть выписан. Тогда ХОЗУ пошло на резкое повышение квартплаты, но, к сча
стью, жена имела возможность оплатить счета без особых трудностей.
В 1956Ч 1957 годах ей стало ясно, что чистка в органах госбезопасности, жертвам
и которой стали Берия и я, закончилась. Свидетелей, которые слишком много
знали, расстреляли, включая фальсификаторов уголовных дел.
Райхман благодаря вмешательству его жены, имевшей связи в кремлевских в
ерхах, был обвинен только в превышении власти и вскоре амнистирован. Осв
ободили из тюрьмы и Майского. Жена узнала, что Хрущев приказал исключить
из партии и лишить воинских званий около ста генералов и полковников КГБ
Ч МВД в отставке из числа тех, кто в 30-х годах, занимая руководящие должнос
ти, принимал активное участие в репрессиях или же слишком много знал о вн
утрипартийных интригах. В отличие от прошлых лет все эти люди, лишившись
больших пенсий и партийных билетов, тем не менее остались живы Ч их не ра
сстреляли, не посадили в тюрьму. Среди них было двое отличившихся в делах
атомной разведки: генерал-майор Овакимян, координировавший в 1941Ч 1945 года
х работу НКВД в Соединенных Штатах по сбору информации об атомной бомбе,
и мой заместитель Василевский, единственным обвинением против которог
о была его якобы чересчур близкая связь с Берией.
Настроения в Москве явно менялись, и об этом, в частности, говорил тот факт
, что Василевскому удалось восстановиться в партии. Он использовал свои
прошлые связи с Бруно Понтекорво, который в это время находился в Москве
и стал академиком. Понтекорво лично просил Хрущева за своего друга. Васи
левский и Горский, проявившие себя по линии «атомной» разведки, занялись
переводом приключенческих романов с английского и французского. Некот
орые бывшие офицеры госбезопасности Ч при поддержке Ильина, ставшего п
осле реабилитации в 1954 году оргсекретарем московского отделения Союза п
исателей СССР, Ч стали писателями и журналистами. Хотя реабилитация да
вала право на восстановление в прежней должности, практически это оказа
лось невозможным. Но все же людям позволили начать новую жизнь и получит
ь более высокую пенсию.

К счастью, мое пребывание во Владимирской тюрьме совпало с кратким перио
дом либерализации пенитенциарной системы, осуществлявшейся при Хрущев
е. Так, мне было разрешено получать до четырех продуктовых передач ежеме
сячно. И хотя на первых порах я нередко терял сознание и чувствовал сильн
ые головокружения из-за страшных головных болей, силы мало-помалу начал
и ко мне возвращаться. Правда, держали меня в одиночной камере, но все же п
олностью я не был изолирован Ч имел доступ к газетам, мог слушать радио, п
ользоваться тюремной библиотекой.
Владимирская тюрьма была примечательной с многих точек зрения. Построе
нная при Николае II в начале нынешнего столетия, она использовалась как ме
сто заключения наиболее опасных с точки зрения государства преступник
ов, которых властям всегда нужно было иметь под рукой. В сущности, ту же ро
ль Владимирская тюрьма выполняла и при советской власти, и заключенных о
ттуда нередко возили в столицу для дополнительных допросов. По иронии су
дьбы меня поместили во втором корпусе тюрьмы, который до этого я дважды п
осещал для бесед с пленными немецкими генералами, отбывавшими здесь сво
й срок. В то время мне показали оставшуюся незанятой тюремную камеру, в ко
торой сидел будущий герой революции и гражданской войны, один из организ
аторов Красной Армии, Михаил Фрунзе.
В мое время тюрьма состояла из трех главных корпусов, в которых содержал
ось примерно восемьсот заключенных. После 1960 года тюрьму расширили, и теп
ерь в трех перестроенных корпусах могло находиться до тысячи человек. Ре
жим в тюрьме отличался строгостью. Всех поднимали в шесть утра. Еду разно
сили по камерам: скудную пищу передавали через маленькое окошко, прореза
нное в тяжелой металлической двери камеры. Голод был нашим постоянным сп
утником, достаточно было поглядеть в тусклые глаза заключенных, чтобы уб
едиться в этом. На первых порах постель поднималась к стене и запиралась
на замок, так что днем полежать было нельзя. Можно было сидеть на стуле, пр
ивинченном к цементному полу камеры. В день нам разрешалась прогулка от
получаса до сорока пяти минут в так называемом боксе Ч внутреннем двори
ке с высокими стенами, напоминавшем скорее комнату площадью примерно ме
тров двадцать, только без потолка. Присутствие охраны было обязательным
. Для дневного отдыха полагался всего один час после обеда, когда надзира
тель отпирал кровать. Туалета в камере не было Ч его заменяла параша. Каж
дый раз, когда заключенному надо было пойти в уборную, он должен был обращ
аться к надзирателю. (Говорят, что сейчас в камерах Владимирской тюрьмы п
оявились туалеты.) И хотя спать разрешалось с десяти часов вечера, свет го
рел всю ночь.
После нескольких дней заключения я стал замечать сочувственное к себе о
тношение со стороны администрации тюрьмы. Меня перевели из одиночной ка
меры в тюремную больницу, где давали стакан молока в день и, что было куда
важнее для меня, разрешали лежать в кровати днем столько времени, скольк
о я хотел.
Довольно скоро я обнаружил, что в тюрьме было немало людей, хорошо мне изв
естных. Например, Мунтерс, вскоре освобожденный бывший министр иностран
ных дел Латвии. В 1940 году, после переворота в Латвии, я отвез его в Воронеж, гд
е он стал работать преподавателем в местном университете. Или Шульгин, з
а которым разведка НКВД охотилась за границей лет двадцать. После взятия
Белграда нашими войсками в 1945 году бывший заместитель председателя Госу
дарственной Думы был арестован, вывезен в Советский Союз и предан суду з
а антисоветскую деятельность во время гражданской войны и в последующи
е годы.
Через три или четыре камеры от меня находился некто Васильев: на самом де
ле это был сын Сталина, Василий, который и здесь, в тюрьме, умудрялся устра
ивать скандалы. Как-то раз, когда к нему на свидание приехала жена, дочка м
аршала Тимошенко, он набросился на нее с кулаками, требуя, чтобы она немед
ленно обратилась к Хрущеву и Ворошилову с просьбой о его освобождении.
Был во Владимирской тюрьме и Майрановский, сидевший тут с 1953 года, Ч я уже
говорил, что ему дали десять лет. Его едва можно было узнать: казалось, от п
режнего Майрановского сохранилась одна лишь оболочка. Чтобы выжить и сп
астись от тюремных побоев, он, сломленный и тщетно надеявшийся на освобо
ждение, согласился давать показания против Берии, Меркулова и Абакумова
, свидетельствующие об их участии в тайных убийствах. Правда, никаких име
н жертв он не мог назвать. Всех троих Ч Берию, Меркулова и Абакумова Ч ра
сстреляли, а Майрановский продолжал отбывать срок, иногда его допрашива
ли сотрудники Пятого спецотдела КГБ и прокуратуры в качестве свидетеля
по интересующим их делам.
Когда на судебном заседании слушалось мое дело, он показал, что никогда н
е получал от меня приказов ни. на проведение экспериментов с ядами над жи
выми людьми, ни на их уничтожение и вообще не был у меня в подчинении. Я бла
годарен ему за это, как и за ту в высшего степени опасную работу, которую э
тот человек проводил в годы войны. Разоружение террористов было крайне о
пасным делом. Это были парашютисты, пришедшие на явочную квартиру, не выз
ывавшую у них никаких подозрений. В то время как усыпленные Майрановским
с помощью лекарств агенты абвера «отключались», он успевал заменить вши
тые в воротник ампулы с ядом, чтобы потом, когда этих агентов арестуют, они
не могли бы покончить жизнь самоубийством.
Иногда мы с ним встречались на прогулке в тюремном дворе, и, если была возм
ожность перекинуться парой слов, я советовал ему искать поддержку среди
ученых-медиков, которых он лично знал и которые высоко ценили его. Майран
овского освободили в декабре 1961 года, о его реабилитации ходатайствовал Б
лохин, президент Академии медицинских наук.
Через два дня, после того как Майрановский побывал в приемной Хрущева в з
дании ЦК партии и подал ходатайство о реабилитации, где упоминался эпизо
д их встречи в вагоне специального поезда в конце 1947 года в Киеве, КГБ его в
новь арестовал. По своей наивности он не понимал, что нельзя обращаться к
Хрущеву за помощью и напоминать об их встрече, связанной с ликвидацией а
рхиепископа Ромжи в Ужгороде. Ему следовало иметь в виду, что находящийс
я у власти Хрущев хотел бы вычеркнуть из памяти вес связанное с такого ро
да делами. К несчастью, Майрановский, постоянно напоминавший о себе, стал
нежелательным свидетелем. Он был немедленно лишен профессорского зван
ия и всех ученых степеней и сослан в Махачкалу. В этом городе он стал работ
ать начальником химической лаборатории.
Время от времени Майрановский навещал академика Блохина в Москве, надея
сь восстановить свою научную карьеру. В декабре 1964 года, накануне очередн
ой встречи для обсуждения результатов проводившихся им экспериментов
со злокачественными опухолями, Майрановский таинственным образом скон
чался. Диагноз по иронии судьбы был тем же самым, что и у Валленберга и Огг
инса: сердечная недостаточность.
Во Владимирской тюрьме возник необычный «клуб» бывших высокопоставлен
ных сотрудников НКВД-МВД. Среди них был Эйтингон, прибывший во Владимир в
марте 1957 года с двенадцатилетним сроком, Мамулов, начальник секретариата
Берии и заместитель министра внутренних дел, отвечавший за золотодобыч
у. Хотя Мамулов и был армянином, он в свое время являлся секретарем по кадр
ам ЦК компартии Грузии. Его сокамерник, также секретарь ЦК компартии Гру
зии, академик Шария, одно время работал заместителем начальника зарубеж
ной разведки НКВД. После того как Шариа был выпущен из тюрьмы, куда его пос
адили как мегрельского националиста, академик получил новое назначени
е Ч помощником в аппарат Берии в Совете Министров, где он отвечал за внеш
неполитические вопросы, и он попал в сеть, что была расставлена для Берии,
Ч такова уж была его несчастная судьба.
Полковник Людвигов, начальник секретариата Берии в Министерстве внутр
енних дел, был арестован потому, что слишком много знал о нем и его любовны
х похождениях. Людвигов был женат на племяннице Микояна, что и помогло ем
у выйти из тюрьмы уже через десять дней после падения Хрущева в 1964 году. Он
был помилован по специальному указу Микояна, который за три месяца до эт
ого был назначен Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Мико
ян также амнистировал своего дальнего родственника Саркисова, начальн
ика охраны Берии, поставлявшего Берии женщин.
Сидели во Владимирской тюрьме Дарья Гусяк и Мария Дидык, нелегальные кур
ьеры бандеровского подполья, о которых я уже говорил, захваченные в 1950 год
у. Они разносили еду заключенным, но, сталкиваясь со мной, очевидно, не при
знавали во мне высокопоставленного сотрудника МГБ, допрашивавшего их в
Львовской тюрьме.
Сидел с нами Владимир Брик, племянник Осипа Брика, близкого друга Владим
ира Маяковского, арестованный КГБ при попытке бежать в Соединенные Штат
ы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88