Подобно Фуксу, Пенько
вский сообщил, что Хрущев блефует и не готов к конфронтации с США, так же к
ак и американцы не были готовы к полномасштабной атомной войне с СССР в к
онце 40-х годов.
Когда началась «холодная война», Сталин твердо проводил линию на конфро
нтацию с США. Он знал, что угроза американского ядерного нападения до кон
ца 40-х годов была маловероятна. По нашим данным, только к 1955 году США и Англи
я должны были создать запасы ядерного оружия, достаточные для уничтожен
ия Советского Союза.
Информация Фукса и Маклина сыграла большую роль в стратегическом решен
ии советского руководства поддержать китайских коммунистов в гражданс
кой войне в 1947Ч 1948 годах. Мы располагали данными, что президент Трумэн расс
матривает возможность применения атомного оружия, чтобы не допустить п
обеды коммунистов в Китае. Тогда Сталин сознательно пошел на обострение
обстановки в Германии, и в 1948 году возник Берлинский кризис. В западной печ
ати появились сообщения, что президент Трумэн и премьер-министр Англии
Этли готовы применить атомное оружие, чтобы не допустить перехода Запад
ного Берлина под наш контроль. Однако мы знали, что у американцев не было н
ужного количества атомных бомб, чтобы противостоять нам одновременно в
Германии и на Дальнем Востоке, где решалась судьба гражданской войны в К
итае. Американское руководство переоценило нашу угрозу в Германии и упу
стило возможность использовать свой ядерный арсенал для поддержки кит
айских националистов.
В 1951 году, когда мы разрабатывали план по военно-диверсионным операциям п
ротив американских баз. Молотов, комментируя наши предложения, отметил,
что такие операции должны проводиться в соответствии не только с военны
ми соображениями, но прежде всего с политическими решениями. Он сказал, ч
то наша позиция и решительные действия по блокаде Берлина в значительно
й мере помогли китайским коммунистам. Для Сталина победа коммунистов в К
итае означала громадную поддержку его линии в противоборстве с США. Я хо
рошо помню, что стратегия Сталина сводилась к созданию опорной оси СССР
Ч Китай в противостоянии западному миру.
В августе 1949 года мы испытали свою первую атомную бомбу. Это событие подве
ло итог невероятным напряженным семилетним трудам. Сообщения об этом в н
ашей печати не появилось Ч мы опасались превентивного ядерного удара С
ША. По крайней мере, так мне говорил помощник Берии по атомным вопросам ге
нерал Сазыкин. Поэтому сообщение об этом в американской печати 25 сентябр
я 1949 года вызвало шок у Сталина, руководства атомным проектом и в особенно
сти у отвечавших за обеспечение секретности атомных разработок. Наша пе
рвая реакция Ч американской агентуре удалось получить данные о провед
енном испытании. Если мы проникли в Манхэттенский проект, то нельзя искл
ючать аналогичные действия американской разведки. Ко всеобщему облегч
ению примерно через неделю наши ученые сообщили, что научные приборы, ус
тановленные на самолетах, при регулярном заборе проб воздуха могут обна
ружить следы атомного взрыва в атмосфере. Объяснение ученых позволило о
рганам безопасности избежать обвинения в том, что американской разведк
е удалось внедрить своего агента в круги создателей отечественного ато
много оружия.
Курчатов и Берия за выдающиеся заслуги в укреплении могущества нашей ст
раны были отмечены высшими наградами, большими денежными премиями и спе
циальными грамотами о пожизненном статусе почетных Граждан Советского
Союза. Все участники советской атомной программы получили привилегии: б
есплатный проезд в транспорте, государственные дачи, право поступления
детей в высшие учебные заведения без вступительных экзаменов. Последня
я привилегия сохранялась до 1991 года для детей сотрудников разведки Ч нел
егалов, находящихся при исполнении служебных обязанностей за рубежом.

Указом Президиума Верховного Совета от 29 октября 1949 года была награждена
орденами большая группа сотрудников разведки, принимавших участие в оп
ерациях по атомному оружию, Горский, Квасников и Феклисов получили орден
а Ленина; Барковский, Семенов, Яцков Ч ордена Трудового Красного Знамен
и. В 1996 году Квасников (посмертно), Яцков (посмертно) получили звание Героев
Российской Федерации. Феклисов и Барковский получили эту высшую наград
у при жизни.
Оценивая материалы по атомной проблеме, прошедшие через отдел "С", следуе
т, по моему мнению, принять во внимание высказывания академиков Харитона
и Александрова на собрании, посвященном 85-летию со дня рождения Курчатов
а. Они отметили его гениальность в конструировании атомной бомбы и в отв
етственейшем решении начать строительство заводов по производству Ура
на и плутония, в то время как мы располагали лишь мизерным количеством эт
их материалов, полученным лабораторным путем. Атомная бомба была создан
а в СССР за четыре года. Разведывательные материалы, безусловно, ускорил
и создание нашего атомного оружия.
Для меня Курчатов остается одним из крупных ученых, сыгравших ту же роль,
что и Оппенгеймер, хотя, разумеется, он не является таким научным гиганто
м, какими были Нильс Бор и Энрико Ферми. Талант Курчатова, его организацио
нные способности и настойчивость Берии сыграли важную роль в успешном р
ешении атомной проблемы в Советском Союзе.
Когда Нильс Бор посетил в 1961 году МГУ и принял участие в студенческом праз
днике «День физика», КГБ посоветовал Терлецкому, профессору МГУ, лауреат
у Государственной премии по науке и технике, не попадаться ему на глаза. О
днако Терлецкий пришел на встречу, но Бор, остановив свой взгляд на нем, сд
елал вид, что не узнал его. В те годы я сидел в тюрьме, а Василевский ходил с
клеймом опасного человека, исключенного из партии «за предательскую ан
типартийную деятельность в Париже и Мексике». КГБ, однако, поступил разу
мно, не напомнив Бору о его встречах с нашими разведчиками в Дании. Лишь не
задолго до смерти Бора его посетил в Копенгагене офицер нашей разведки Р
ылов, сотрудник Международного агентства по атомной энергии, в прошлом м
олодой научный сотрудник отдела "С", и Бор припомнил свою встречу с советс
кими специалистами в 1945 году.
Василевский рассчитал, что западные спецслужбы рано или поздно зафикси
руют наши контакты с Понтекорво в Италии и Швейцарии, и уже тогда было при
нято решение о маршрутах его возможного бегства в СССР. В 1950 году, сразу же
после ареста Фукса, Понтекорво бежал в СССР через Финляндию. Эта операци
я нашей разведки успешно блокировала все усилия ФБР и английской контрр
азведки рас крыть другие источники информации по атомной проблеме, поми
мо Фукса. По приезде в Союз Понтекорво начал научную работу в ядерном цен
тре под Москвой, в Дубне. Он написал прекрасную автобиографическую книгу
, в которой много интересного рассказал о Ферми, но о своих контактах с сов
етской разведкой промолчал.
Хотя Василевский был в опале около семи лет Ч до 1961 года, он встречался с П
онтекорво в 60Ч 70-х годах, приглашал его на обед в ресторан Дома литераторо
в. В 1968 году, когда я был освобожден из тюрьмы, Василевский предложил и мне в
стретиться и пообедать с Понтекорво. Но поскольку ресторан находился в с
фере постоянного внимания КГБ, а руководители разведки категорически б
ыли против встреч Василевского с Понтекорво, я отказался.
В 1970 году я стал членом московского объединения литераторов и регулярно п
осещал писательский клуб. Там, в ресторане, я и Василевский встретились з
а обедом с Рамоном Меркадером. Я не люблю привлекать к себе внимание, поэт
ому попросил, чтобы Рамон не надевал звезду Героя Советского Союза. Но Ме
ркадер и Василевский, наоборот, получали удовольствие, бросая вызов влас
тям своими наградами. Василевский до последних дней своей жизни продолж
ал писать письма в ЦК КПСС, разоблачая тогдашнего руководителя разведки
КГБ генерала Сахаровского, его провалы и ошибки в работе с агентурой.

Правда о деле Розенбергов, у
ловки ФБР

Супруги Розенберги были привлечены к сотрудничеству с нашей разведкой
в 1938 году Овакимяном и Семеновым. По иронии судьбы Розенберги представлен
ы в прессе американцами и нами как ключевые фигуры в атомном шпионаже в п
ользу СССР. В действительности же их роль была не столь значительна. Они д
ействовали абсолютно вне связи с главными источниками информации по ат
омной бомбе, которые координировались специальным разведывательным ап
паратом.
В 1943Ч 1945 годах нью-йоркская резидентура возглавлялась Квасниковым и Паст
ельняком, а потом недолгое время Апресяном (псевдоним «Май»), под началом
которых работали Семенов, Феклисов, Яцков. Кстати, Квасников в интервью а
мериканскому телевидению в 1990 году признал, что Розенберги, помогая нашей
разведке в получении информации по авиации, химии и радиотехнике, никак
ого отношения к серьезным материалам по атомной бомбе не имели.
Летом 1945 года зять Розенберга, старший сержант американской армии Грингл
ас («Калибр»), который работал в мастерских Лос-Аламоса, накануне первого
испытания атомной бомбы подготовил для нас небольшое сообщение о режим
е функционирования контрольно-пропускных пунктов. Курьер не смог поеха
ть к нему на встречу, поэтому Квасников с санкции Центра дал указание аге
нту Голду («Раймонд») после плановой встречи с Фуксом в Санта-Фе ехать в А
льбукерке и взять сообщение у зятя Розенберга. Центр своей директивой на
рушил основное правило разведки Ч ни в коем случае не допускать, чтобы а
гент или курьер одной разведгруппы получил контакт и выход на не связанн
ую с ним другую разведывательную сеть. Информация Грингласа по атомной п
роблеме была незначительной и минимальной, по этой причине наша разведк
а не возобновляла контактов с ним после этой встречи с Голдом. Когда Голд
был арестован в 1950 году, он указал на Грингласа, а последний на Розенбергов
. Роковую роль в судьбе Розенбергов сыграло указание резидента разведки
МГБ в Вашингтоне Панюшкина и начальника научно-технической разведки Ра
ины оперсотруднику Каменеву возобновить связь с Голдом в 1948 году, когда о
н был уже в поле зрения ФБР. В это же время в научно-технической резиденту
ре в США работал и Баркове кий.
В первый разя узнал об аресте Розенбергов из сообщения ТАСС и совершенно
не был озабочен этим известием. Кое-кому это покажется странным, но необх
одимо отметить, что, отвечая за действия нескольких тысяч диверсантов и
агентов в тылу немцев и за сотни источников агентурной информации в США,
включая операции нелегалов, я не испытывал беспокойства за судьбу наших
основных разведывательных операций. Работая в свое время начальником о
тдела "С", я, безусловно, знал главные источники информации и не могу припо
мнить, чтобы среди них, во всяком случае по разведывательным материалам
по атомной бомбе, супруги Розенберги фигурировали как важные источники.
Мне тогда пришло в голову, что Розенберги, возможно, были связаны с провед
ением наших разведопераций, но ни в коем случае не играли никакой самост
оятельной роли. В целом их арест не представлялся мне событием, заслужив
ающим особого внимания.
Прошел год, и в конце лета следующего года я был искренне удивлен, когда ге
нерал-лейтенант Савченко, в то время заместитель начальника разведупра
вления МГБ, пришел ко мне в кабинет и сообщил, что назначенный только что м
инистр госбезопасности Игнатьев приказал доложить ему обо всех матери
алах по провалам наших разведывательных операций в США и Англии в связи
с делом Розенбергов. Он сказал также, что в ЦК партии создана специальная
комиссия по рассмотрению возможных последствий в связи с арестами Голд
а, Грингласа и Розенбергов. Насколько я понял, речь шла о нарушениях прави
л оперативно-разведывательной работы сотрудниками органов госбезопас
ности.
Савченко я знал еще с 20-х годов, когда он возглавлял оперативный отдел шта
ба погранвойск на румынской границе. В 1946 году он стал министром госбезоп
асности на Украине, а позднее, в 1948 году, по протекции Хрущева перешел на ра
боту в Комитет информации, затем стал заместителем начальника разведуп
равления МГБ. В конце 40-х Ч начале 50-х он лично утверждал проведение основ
ных разведопераций в США и Англии. Однако Савченко сказал мне, что он не мо
жет быть уверен в заключении своего аппарата по делу Розенбергов, поскол
ьку их сотрудничество с нами началось еще до войны и продолжалось в пери
од войны. К тому времени наши бывшие резиденты в США и Мексике Ч Горский и
Василевский, известные в этих странах как Громов и Тарасов, были уже увол
ены из органов разведки. Аналогичной была судьба и супругов Зарубиных, к
оторые знали обстоятельства оперативной работы нашей агентуры в США в с
ередине 40-х годов. Хейфец к этому времени уже два года сидел в тюрьме как уч
астник «сионистского заговора». Поэтому Савченко не мог обратиться к ни
м, чтобы они прокомментировали архивные оперативные материалы для докл
ада в ЦК. Наиболее важные свидетели Овакимян и Зарубин, возглавлявшие ам
ериканское направление в разведке в годы войны, не скрывали своего неува
жительного отношения к Савченко за его некомпетентность в делах развед
ки и открыто называли «сукиным сыном». Они отказались от бесед с ним, заяв
ив, что дадут свои объяснения только в ЦК. Яцков, Соколов и Семенов, имевши
е отношение к этим делам, в то время находились за границей, но Савченко не
хотел полагаться на их объяснения или на выводы Квасникова, возглавлявш
его научно-техническую разведку, как на заинтересованных лиц.
Савченко и я были вызваны в ЦК по единственному вопросу: кто был ответств
ен за злосчастную телеграмму, санкционировавшую фатальную встречу Гол
да с Грингласом в Альбукерке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88