Фэн утратила присутствие духа, Айвор заснул на пляже и
проснулся с ожогом на пол-лица. Джейк, загорев, почувствовал себя лучше.
Впервые в жизни он действительно загорел до черноты. Сюзи Эриксон не
отходила от телефона. Руперт катался на лыжах, лошадях, занимался
серфингом, обхаживал мисс Румынию и без конца играл в покер с Людвигом,
Контом Гаем, Кэролом Кеннеди и Вишбоуном, к отчаянию руководителей их
команд, чувствовавших, что спортсмены разных национальностей будут
держаться вместе. За каждой игрой, чтя отсутствие Дино, они оставляли
пустой стул. Но он не появлялся.
До Фэн доходили кое-какие новости о нем. На следующий день после
того, как застрелили Мэнни, в "Лос-Анжелес Таймс" появилась огромная
статья, под заголовком "Агония Дино Ферранди". И еще Кэрол Кеннеди недолго
поговорил с ним по телефону.
"Полагаю, он все еще в шоке," сказал он. "Я предложил ему выступать
на Белизне, но это просто его не заинтересовало."
По-прежнему бесчисленное количество раз на день Фэн заглядывала в
свой ящичек для писем в Олимпийской деревне, надеясь, что среди телеграмм
и открыток от доброжелателей, может оказаться и письмо от него.
Ночуя в Олимпийской деревне, Джейк нажил ужасную неприятность.
Штангисты так настроились против его непрерывного курения, что заставляли
его выходить из комнаты и курить в коридоре. Часто он вообще не шел спать,
просто проводя время перед телевизором. Однажды Айвор обнаружил, что всю
ночь можно смотреть мультфильмы, после чего Мэлису приходилось с большим
трудом отправлять его спать.
Мэлис организовал поездку команды в Диснейленд, и Фэн пришлось
держать Айвора за руку, когда он испугался в доме с привидениями и во
время пиратской битвы, и успокаивать его, когда он слишком разволновался,
пожав руку Микки Маусу. В изумлении, Фэн глядела на солидных толстых
американцев, объедавшихся гамбургерами, хот догами и мороженным, и широко
раскрывающих набитые рты, призывая ее "желаем хорошо провести время."
"Ты когда нибудь видел таких толстых людей?" шептала она Джейку. "Как
ты думаешь, у Гризел есть лос-анжелеская кровь?"
"Нет," сказал подслушивающий Руперт. "Гризел далеко не так приятна.
Они мне больше напоминают твою жену Джейк."
На какую-то секунду Фэн подумала, что Джейк сейчас бросится на
Руперта.
"Не трогай его," умоляюще сказала она, положив ладонь на руку Джейка.
"Он просто пытается завести тебя."
Куда бы они не шли, вокруг них толпились собиратели автографов,
большей частью американцы, не имевшие никакого понятия, кто они такие, но
в настоящее время крайне увлеченные всем олимпийским. Единственным, кого
они узнавали по ослепительным взглядам, прекрасной американской жене и
из-за прежних побед на американских скаковых дорожках, был Руперт. Да и то
не всегда.
"Я вас знаю," завопила старая карга с голубыми волосами, когда они
уходили из Диснейленда, "вы с телевидения?"
"Нет, я из короткометражных фильмов," огрызнулся Руперт.
Руперт продолжал каждое утро бегать трусцой и вскоре к нему
присоединилась мисс Румыния. Дело явно шло на лад. Через неделю он
предъявил Людвигу голубые трусики. "На этикетке внутри написано "Сделано в
Румынии."
"Как ми узнаем?" проворчал Людвиг. "Я не знаю румынского. Там может
быть написано что-то совсем другое, например, сделано в Лос Анжелесе."
"Это мисс Румынию сделали в Лос Анжелесе," сказал Руперт.
"Она хорошо говорит по-английски?" спросил Ханс.
"Слава Богу, очень плохо," ответил Руперт. "Но считает наше
дезнравственное капиталистическое дазвитие совершенно изумительным!"
Медленно проползли восемь дней. Мало по мало, когда Фэн и Джейк, сидя
как на иголках, ожидали, каких же трех наездников из восьми выберут для
участия в индивидуальных соревнованиях, стало казаться, что Смелый и
Дездемона идут бок о бок. Пока американцы продолжали выигрывать множество
медалей в каждом соревновании, вновь и вновь поднимался американский флаг
и звучал американский гимн, комментаторы достигали все новых высот
шовинистической истерии, казалось, едва сознавая, что существуют другие
страны, что укрепляло целеустремленность английской команды.
В пятницу, прервав однообразии, состоялись товарищеские соревнования
- два круга, а потом прыжки. Кэрол Кеннеди верхом на темно-коричневой
кобыле по имени Скарлетт О'Хара опередил всех в прыжках на пять секунд.
"Или он идиот, или эта кобыла просто феноменально подготовлена,"
сказал Руперт. "Если верно последнее, то у нас всех большие неприятности."
Смелый, освеженный долгим отдыхом и приободрившийся, сбил на первом
круге препятствие, но Джейк был очень им доволен. Горная прыгала
великолепно. За исключением одной глупой ошибки в программе прыжков, она
ни разу не оступилась. Дездемона, также в потрясающей форме, пришла
четвертой, перемахивая через припятствие с прежней силой, чем отчасти
подняла Фэн настроение.
"Хорошо," сказал Мэлис. "В индивидуальном соревновании будут
участвовать: Руперт, Джейк и Фэн."
Фэн не осмелилась взглянуть на Гризел.
Однако, придя в субботу в конюшни, Фэн заметила мрачное выражение
лица Сары. Дездемона не могла ступить на левую заднюю ногу. Должно быть,
она ушибла ее.
Фэн, Сара и Джейк не спали всю ночь, прикладывая припарки к ее ноге и
пытаясь свести опухоль, и выгуливали ее под огромными лос-анжелескими
звездами, проверяя, прошло ли онемение. К утру Фэн решила, что она уже
поправилась. Английский ветеринар и американский государственный ветеринар
решили иначе и устроили совещание с Мэлисом. Фэн чувствовала, что ее
присутствие совершенно не нужно.
"У нее здесь сзади напряжение, а здесь опухоль. Думаю, у нее,
возможно, раскололась кость," сказал государственный ветеринар.
"Ей нужна, по крайней мере, неделя отдыха," сказал английский
ветеринар.
"Неделя," сказала ошеломленная Фэн. "Значит, исключаются и командные
соревнования."
"Полагаю, да," сказал американец. "Я осмотрю ее еще раз в пятницу, на
тот случай, если вы совершите чудо, но боюсь, что завтрашний день
совершенно точно выпадает."
Для Фэн, целую ночь не спавшей, это было уже слишком.
"Чертовы бюрократы," завопила она. "Вы даже не знаете с какой стороны
подойти к лошади. Дайте ей какое-нибудь лекарство. С ней все будет в
порядке. У нее часто немеют ноги по утрам."
Уязвленный американский ветеринар обвинил Фэн в том, что она
обращается со своей лошадью как с машиной.
Джейк и Сара стали на сторону Фэн, и, в результате, разгорелся
недостойный, перешедший в вопли скандал, который с ликованием слушали
собравшиеся вокруг конюхи и наездники, с ненормальным усердием переводя
друг другу.
В конце концов, Мэлис взял Фэн за загривок и поволок выпить кофе в
спокойный уголок английского клуба болельщиков.
"Ты должна взять себя в руки," сказал он ей.
"Уже нечего брать в руки," всхлипнула Фэн. "С Дездемоной все в
порядке. Она моя лошадь. Я должна знать."
"Когда ты увидишь завтрашний скаковой круг," мягко сказал Мэлис, "то
поймешь. Возможно, ты проскочила бы Национальном Кубке или Гран При, но
преимущество Дездемоны это скорость, а не огромные устрашающие
препятствия, преодолевая которые ей приходится действительно напрягаться.
Я знаю, ты любишь эту лошадку, но я не могу позволить тебе выступать на
ней, если тебе придется понукать ее каждый дюйм круга."
"Все постоянно твердят, что главное не победа, а участие. А мне не
дают даже участвовать."
"У тебя впереди годы."
"Но возможно, у меня никогда не будет такой хорошей лошади, как Дез."
"Если ты не погубишь ее завтра, то, вероятно, во время Олимпиады у
нее появится еще пара трещин. Как ты примиришься с тем, что будешь прыгать
на ней и потеряешь ее из-за благих намерений, как бедный Дино?"
При упоминании его имени, Фэн уронила голову на стол и безудержно
разрыдалась. "Я пытаюсь, действительно пытаюсь, пытаюсь быть веселой. Я
три раза возила Айвора в Диснейленд. Но я надеялась встретиться с Дино.
Однажды мы были близки."
Мэлис похлопал ее по плечу. "Я знаю, как ты ждала встречи с ним, а
теперь еще и это. Это ужастное несчастье."
"Можно мне улететь домой?"
Мэлис покачал головой. "Это не выход. Ты по-прежнему в запасе. Если с
кем-нибудь что-нибудь случится, тебе придется прыгать на его лошади. Мне
завтра понадобится твоя помощь, твой совет, как лучше проехать этот круг,
твоя энергия. Гризел совсем не умеет этого делать. Она все еще сердится
из-затого, что я не выбрал ее."
"Вы, наверное, смеетесь," сказала Фэн. "Последние несколько месяцев я
энергична, как покойник."
"А еще я хочу, чтобы ты присматривала за Джейком, успокаивала его.
Полагаю, он скучает по Тори?" Мэлис поднял бровь. Фэн вдруг почувствовала,
что пытается что-то выведать.
"Да," сказала она. "Конечно, скучает."
В тот же день Руперт устроил верховые соревнования с Людвигом и Гаем,
а Джейк нарушил свое обещание и, подчинившись мольбам Хелен, повез ее в
горы. Собирая полевые цветы, он вспомнил пикник, который они устроили с
Тори и детьми накануне Чемпионата Мира. Тогда он нашел приносящее счастье
соцветие пижмы. Теперь же, зло отражала золотая пижма Хелен, лежащая в
нагрудном кармане его рубашки.
Хелен видела, что Джейка одолевает навязчивое чувтсво беспокойства за
Фэн.
"Она еще очень молода. У нее еще появятся другие возможности."
"Ты не думала так, когда была молода," сказал Джейк, "а с ней так
много всего произошло в последние два года. Потеряла Билли, потом ее
послали в Ковентри, потом потеряла Дино, а он не приехал и на Игры, а
теперь и это. Она очень храбрая и не суетится попусту."
Ты нужен мне гораздо больше, чем ей, хотелось завопить Хелен. Она
была уже сыта по горло всей семьей Ловеллов. Она ревновала к Фэн, ей уже
надоела Сюзи, продолжавшая рассказывать, какой Джейк привлекательный и
высказывавшая предположения, что он, должно быть, просто безумно влюблен в
Тори, если не поддался ее, Сюзи, чарам.
Многие дни не имевшая возможности встречаться с Джейком наедине, она
хотела сейчас излить все свои беды. А теперь она столкнулась с полной
отчужденностью. Казалось, он отгородил себя от всего внешнего мира. Его не
интересовали ни новости, ни пьесы, ни концерты, на которых она побывала в
Чаше Голливуда, или даже ужасающее поведение Руперта. Ей не хотелось
верить, что то сочуствие, с которым он выслушивал ее, и то, что он спал с
ней летом, было всего лишь легкомыслием, связанным с расшатанными нервами,
и повышенной ранимостью из-за напряжения перед крупными соревнованиями.
В конце концов, устав идти, они повалились на траву, он лежал,
положив голову ей на живот и ничего не говоря, просто вглядываясь в
снежные вершины на фоне предвещающего бурю потемневшего неба, блаженствуя
в прохладном воздухе, пока наконец не заснул. Не в состоянии вытерпеть
потерю драгоценного времени, в течение которого они могли бы заняться
любовью, Хелен разбудила его.
"Джейк, ты действительно любишь меня?"
"Конечно люблю."
"Что-то сейчас по тебе это не очень заметно."
Джейк приподнялся на локте, его глаза на загорелом лице окружали
глубокие тени.
"Неужели ты не можешь понять, что кипение чувств на Олимпиаде или
помогает или вредит тебе? Я не могу позволить себе отвлекаться." Он взял
ее руку и положил на нагрудный карман, дав ей почувствовать золотую пижму,
"Но ты всегда возле моего сердца."
"Надеюсь, я воодушевляю тебя," печально произнесла она.
"Воодушевляешь," сказал Джейк, а потом, вспомнив Дублин, добавил, "но
и отвлекаешь. Я не хочу завтра, вместо того, чтобы сконцентрироваться на
победе, беспокоиться о том, что могу сделать какую-нибудь ошибку или
выдать себя перед Рупертом."
"Ты даже не хочешь, чтобы я там была?"
"Конечно, хочу. Просто не жди, что я буду махать тебе и улыбаться
весь день. Говорят, что я груб и раздражителен. Но я просто хочу
состедоточиться перед выступлением. Если мне придется беспокоиться и том,
счастлива ли ты, это только увеличит напряжение."
Видя ее непонимающее лицо, он добавил, "ставка слишком высока, все
наше будущее."
"Я чувствую себя такой одинокой на больших соревнованиях," обидчиво
сказала Хелен. "Я даже рада, что завтра приезжает мама."
Она прижала Джейка к себе. "Пожалуйста, поцелуй меня, я так тебя
хочу."
Но поцелуй оказался единственным, что он смог сделать, и это крайне
обеспокоила ее. Когда в прежние времена Руперт был еще безумно влюблен в
нее, они занимались любовью и до, и после, а часто и в фургоне во время
соревнований.
Возвращаясь вечером с тренировки, Руперт заглянул в Олимпийскую
Деревню, чтобы забрать почту, и обнаружил письмо, отправленное из
Пертшира. Крайне предусмотрительная Аманда и на этот раз, как всегда не
употребляла в письме имен, но просила извинения за то, что так "чертовски
рассердилась" из-за зеркала и призналась, что очень по нему скучает,
писала, что все они будут смотреть его завтра и желала ему удачи.
Она вернется в Лондон в сентябре. Будучи столь же осторожным, Руперт
порвал ее письмо и хотел уже выбросить в урну, но потом снова собрал его
по кусочкам, чтобы убедиться, действительно ли все так. Он чувствовал себя
до смешного обрадованным и удивлялся, почему, черт побери, завел любовную
интрижку с мисс Румынией. Лучше вернуться в Аркадию и лечь спать. Они
выезжали на скаковой круг в пол-восьмого.
Мэлис Гордон не был религиозен, но ночью перед индивидуальными
соревнованиями он молился. Он должен попытаться и суметь проиграть
достойно и не заставлять никого из тркх наездников слишком расскаиваться в
случае неудачи, попытаться и суметь поддержать их спокойствие, не
передавая своих страхов и волнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69