- Какого хера? - рявкнул Джейк.
Тут он увидел, что это женщина в огромной шубе из светлого меха. По
лицу у нее текли слезы. Она казалась обезумевшей от страха.
- Прошу прощения, - еле выговорила она. - Я просто не знаю, что
делать, куда бежать. Это Марк. Он так ужасно кричит. Наверное, с ним
что-уо случилось.
Только тут Джейк узнал ее. Это была Элен Кэмпбелл-Блэк.
- Где он? - спросил Джейк, повысив голос, чтобы перекрыть крики.
- Здесь. Ему только что удалили миндалины. Они велели мне пока не
приходить, но я хотела встретить его сразу после операции.
Джейк взял ее за руку.
- Войдем и посмотрим.
Марк продолжал кричать. Он был белее подушки. Его белая ночная
рубашка была забрызгана кровью. Джейк ласково потрепал рыжие волосы
мальчика.
- Он скоро заснет.
- Неужели они не могли дать ему что-нибудь, чтобы прекратить боль?
- Ему и так кололи морфий перед операцией. Сейчас каждый раз, когда
он глотает, он чувствует себя так, словно его бьют топором по голове.
Постепенно крики утихли, сменившись громкими всхлипываниями, и
наконец Марк заснул беспокойным сном.
- Теперь с ним все будет в порядке, - сказал Джейк, поправляя
покрывало.
- Точно? А п-почему он так сильно кричал?
- Пациента будят сразу после операции, чтобы убедиться, что с ним все
норамльно. Мы прошли через такую же точно историю с Дарклис и Изой. Когда
они проснулись на следующий день, они прекрасно себя чувствовали. Дарклис
к вечеру была уже веселехонька, ела мороженное и малиновое желе. А когда
проснулась, то спросила: "Когда мне будут удалять миндалины?"
Элен уставилась на него в изумлении, словно ео сих пор не
прислушивалась к его словам.
- Ч-что... Джейк? Джейк Лоуэлл? - медленно произнесла она. - Я тебя
не узнала.
- Ты вряд ли была способна кого-либо узнать.
Внезапно Элен подпрыгнула, когда из коридора донеслись такие же
ужасные вопли.
- Не переживай, - успокаивающе сказал Джейк. - Это просто еще одного
ребенка привезли с операции. Они все так кричат.
Разбуженный Марк снова стал плакать. Элен бросилась к нему.
- Не плачь, ангел мой! Ну прошу тебя!
Через пару минут Марк опять заснул. Они подождали четверть часа.
Каждый шум казался в тысячу раз громче обычного - автомобильные гудки,
доносящиеся с улицы, смех нянечки в коридоре, даже шум снега, падающего на
подоконник за окном. Но Марк не просыпался. Джейк посмотрел на часы.
- Пойдем. Тебе надо выпить.
- Я не могу его оставить.
- Можешь. Я попрошу свою знакомую, няню Джоан. Если Марк вдруг
проснется, она позвонит нам в кафе, и ты сможешь тотчас вернуться к нему.
Снаружи до сих пор падал снег - тяжелые снежинки, похожие на гусиный
пух, согнули своей тяжестью бирючины в больничном саду, садились на
воротник шубы Элен, налипали на носки ее кожаных сапожек, липли к ее
ресницам. Джейк шел медленно. Под ногами было скользко. Он не может
позволить себе упасть; нет, только не сегодня! Они дошли только до
автостоянки, и тут Элен снова впала в истерику.
- Нет, я не могу уйти. О, прошу прощения!
Джейк довел ее до своего лендровера и усадил на журнал "Верховая
езда". Снег завалил все стекла. Джейк ничего не мог придумать, чтобы
помочь Элен, он только похлопывал ее по плечу и приговаривал "Ну, не надо.
Уже все прошло".
Постепенно ее истерические рыдания утихли и перешли в отчаянные
всхлипывания, от которых она содрогалась всем телом.
- Прошу прощения, - повторяла она все время. - Я такая идиотка.
Пожалуйста, пожалуйста, извини меня.
- Если мы не хотим оба умереть от гипотермии, - сказал Джейк, - нам
придется найти это кафе.
Элен вдруг заметила, что Джейк легко одет, его туфли промокли, и он
стучит зубами от холода.
- Я прошу прощения, - снова сказала она дрожащим голосом. - Я не могу
идти в кафе в таком виде.
Джейк протянул Элен ее сумочку.
- Ну так припудри нос, и пойдем.
В кафе Джейк нашел Элен место у камина и отправился за тройными
бренди. В зеркале над баром он видел Элен, которая пустым взглядом
уставилась перед собой, ломая пальцы. О господи, подумал он, ей самой пора
ложиться в больницу. Джейк вернулся с бокалами к столику и протянул один
бокал Элен. Она не сразу взяла его.
- Я - преданный сенбернар, который с трудом прорвался сквозь снега и
принес тебе жизненно необходимые припасы, - сказал он.
Элен не ответила.
- Ну выпей же, это действительно помогает.
Джейк обратил внимание, как худы ее ноги в дорогих сапожках. И юбку
поддрживал на ней только пояс, в котором была продлана дополнительная
дырочка. Элен сделала глоток, скривилась, поперхнулась, и глотнула еще
раз. Она хотела бы, чтобы этот вкус не напоминал ей так сильно о той
последней ночи в Кении.
- Где Руперт?
- Уехал кататься на лыжах.
- Мог бы никуда не ездить. Здесь полно снега. Когда он возвращается?
Элен пожала плечами.
- Через пять дней. Или через неделю.
- А тебя оставил в одиночку справляться с этим всем?
Элен протянула худые, дрожащие руки к огню.
- Я должна вернуться к Марку, - беспокойно сказала она.
- Нет, не должна. Нам позвонят сюда, если он проснется.
- Быдный малыш, ему так больно, - сказала Элен. - Он так радовался,
что его везут в больницу. Что все дарят ему подарки и обращают внимание на
него, а не на Таб, как это обычно происходит... все, кроме Руперта,
конечно.
- Марка лучше бы перевести в общую палату. Другие дети отвлекут его
от боли в горле. Дарклис и Иза вообще не хотели возвращаться домой.
В кафе непрестанно входили люди, стряхивая с обуви снег. По другую
сторону камина пара студентов последнего курса в шарфах цветов колледжа
насыщались яйцами по-шотландски и пинтой пива. Волосы Элен блестели в
свете огня из камина; ето была единственная яркая черта в ее облике. Вдруг
из-под ее темных очков снова потекли слезы.
- О господи, - сдавленно пробормотала она.
- Ничего страшного. Не волнуйся.
- У меня нет носового платка.
Джейк собрал бумажные салфетки со всех соседних столиков и отдал ей.
Официантка, которая поддерживала столики в порядке к приходу посетителей,
неодобрительно поцокала языком, когда ей пришлось заменить салфетки.
- Дать вам меню, сэр? - подчеркнуто спросила она.
- Да. Попозже. А прямо сейчас не могли бы вы принести нам еще два
бренди? - Он дал ей банкноту в пять фунтов, добавив: - Оставьте сдачу
себе.
Официантка с любопытством поглядела на Элен. Должно быть, кто-то умер
в больнице, подумала она. Затем она повнимательнее пригляделась к Джейку.
Где-то она видела это лицо с темными задумчивыми глазами. Наверняка. Может
быть, в "Поддарк", или в "Ямайка Инн".
- Кто этот человек у камина? - спросила она барменшу. - Где я его
могла видеть?
- По-моему, он спортсмен. Ну да, точно - жокей, выступает в
состязаниях по конному спорту. Тот самый, который сломал ногу. Помнишь,
доктор Миллетт нам рассказывал? Они даже думали, что придется
ампутировать, но он боролся, как мог, и все-таки победил. Как его зовут:
Руперт Лоуэтт? Джек Лоуэтт?
- Джейк Лоуэлл, - сказала официантка, забирая сифон с содовой.
- Вот ваш заказ, мистер Лоуэлл, - сказала она, ставя бокалы с бренди
на столик. - Сколько вам содовой? Могу я попросить у вас автограф для моей
племянницы? Она в восторге от лошадей.
Джейк нацарапал подпись на обороте ее блокнота для заказов и
повернулся обратно к Элен. Он чувствовал некоторый
абстрактно-академический интерес к вопросу, почему она находится в столь
ужасном состоянии. Джейк никогда не восхищался внешностью Элен: она была
на его вкус слишком худой, слишком изысканной и великосветской, а, кроме
того, она была для него частью Руперта и потому - нечистой. Но сегодня он
почувствовал к ней симпатию, как когда-то к Маколею, и вообще ко всем, кто
пострадал от Руперта. Джейк уже почти год не ездил на соревнования, и был
не в курсе последних сплетен. Разумеется, он читал про историю с Самантой
Фрибоди - но это было слишком давно, чтобы дать такой травматический
эффект.
- Марк - прелестное дитя, - сказал Джейк.
Элен бледно улыбнулась.
- Да, и еще он очень сообразительный. Ему еще нет четырех, а он уже
начал читать.
- Руперт уже сажал его на лошадь?
- У Марка аллергия на лошадей.
- Родился не в той семье, а? Ты уверена, что у него нет аллергии на
собственного отца?
- Руперт считает его маменькиным сынком, - горько сказала Элен. - Не
может дождаться, когда уже Марка можно будет отдать в подготовительную
школу.
- Куда вы собираетесь его отдать?
- В Сент-Августин, если Руперт настоит на своем.
- О господи, только не туда! - в ужасе воскликнул Джейк.
- Какой был Руперт в школе? - спросила Элен.
- Такой же, как сейчас: Торквемада.
Элен быстро глянула на него с внезапным пониманием.
- Ты всегда его ненавидел?
- Уже двадцать лет.
- У него было ужасное детство, - сказала Элен. - Мать его не любила.
- У нее был хороший вкус, - сказал Джейк.
Появилась официантка, теперь она была воплощением приветливости.
- Вы готовы заказывать? И могу ли я попросить у вас автограф для
дочери нашего администратора?
- Да. Бифштекс, почки, жареную картошку, цветную капусту и сыр, -
сказал Джейк.
- Я ничего не хочу, - запротестовала Элен.
- Не говори глупостей. И принесите красного вина, - добавил он,
обращаясь к официантке. Минутой позже он сказал: - Я раньше часто
отказывался от еды, пока Дино Ферранти не обратил меня в свою веру. Он
всегда говорил, что 7/8 депрессии составляют усталость и недоедание.
- Мне нравился Дино, - сказала Элен. - Он милый.
- Нам всем он нравился, - сказал Джейк. - Фен ужасно по нему скучает,
но она слишком самолюбива, чтобы в этом признаться.
Принесли ленч, и Джейк взялся за нго так основательно, как умеют
только худые люди. Элен вдруг обнаружила, что она все-таки голодна после
всех переживаний. Бифштекс и почки были превосходными, а подливка была с
вином.
Джейк одобрительно кивнул, когда она принялась за еду.
- Как Роки?
- Руперт считает, что это лучшая из лошадей за всю его жизнь.
- Ну, он за него и заплатил соответственно.
- Как Маколей?
Лицо Джейка смягчилось.
- Он - совсем другое дело. После того, как умер Сейлор, я поклялся,
что больше не стану настолько привязываться к лошади. Но Маколей добрался
до моей души. Если бы он умел читать, он мог бы вести самостоятельный
образ хизни. Его нельзя назвать лошадью действительного мирового класса,
но он невероятно умен и сердечен.
- Руперт ему не нравился.
Джейк ухмыльнулся.
- Это у нас с ним тоже общее.
Элен начала хорошо, но в конце концов не одолела и половины ленча.
Она сильно раскраснелась, потому что была тепло одета, и выглядела так,
словно у нее температура.
- Мне нужно вернуться в больницу.
- Сейчас я позвоню и проверю, как там дела, - сказал Джейк.
Когда он пришел обратно, Элен за столиком не оказалось. Джейк
подумал, что она сбежала, но потом увидел на стуле ее сумку с экземпляром
"Братьев Карамазовых" и номером "Гардиан". Когда Элен вернулась, Джейк
обратил внимание, что она припудрила раскрасневшиеся щеки и привела в
порядок растрепавшися волосы. Он понимал, что это сделано не ради него.
Всего лишь инстинкты женщины, которая стремится все время выглядеть
безупречно.
- Марк в порядке, - сказал Джейк, вставая. - Все еще спит сном
младенца. Все говорят, что в ближайшие несколько часов он не проснется.
Он наполнил вином ее бокал.
- Спасибо. Ты столько сделал для меня, - медленно произнесла Элен.
Она как будто впервые обратила на него внимание, как на личность.
- Собственно говоря, а ты зачем приехал сюда?
Джейк рассказал ей.
Элен захлестнули угрызения совести.
- О, прошу прощения! Это для тебя такой критический день, а тут я со
своими проблемами. Я была так занята ими, что больше ни о ком не думала.
Ты надеешься поехать в Лос-Анджелес?
Джейк постучал по дереву.
- Да, если Джонни Баченнен даст мне сегодня зеленый свет. У меня
только шесть месяцев для того, чтобы вернуть себе прежнюю форму.
- Ты возьмешь Маколея?
- Я бы хотел, хотя Харди потенциально лучше. Харди сделал большие
успехи с Фен, но он все еще ведет себя неровно, ошибается. О господи, если
бы только у меня был год!
Глянув на Джейка, Элен вдруг увидела, в нем тот целеустремленный,
фанатичный движущий импульс, который и должен был обнаружиться: топливо
для олимпийского огня.
- Баченнен предупредил меня, что я, быть может, никогда больше не
смогу сесть на лошадь. Я пообещал, что, если он вылечит меня, я вернусь
домой с золотой медалью. Деловой разговор, верно?
Джейк вдруг умолк и покраснел. Он почувствовал, что выдал свою
истинную страсть, и ему захотелось скрыть ее.
Элен смотрела на его черные волосы, темные глаза, обрамленные густыми
ресницами, и худое, настороженно-внимательное лицо. Внезапно она
скривилась и схватилась за виски.
- Что случилось?
- Приступ боли. Она начинается, как головная боль, потом переходит в
зубную, а потом часто еще и уши болят.
- Невралгия, - сказал Джейк. - Это от перенапряжения.
Ему стало очень жаль Элен. Она напоминала ему лисицу, удирающую от
своры гончих, которая упала в траву и пытается отдышаться. Через мгновение
она снова бросится бежать, с ужасом ожидая смерти. Но Руперт не убил ее.
Он всего лишь уничтожил ее самоуважение.
Когда они вышли из кафе, все еще шел снег. За снегом почти ничего не
было видно, можно было различить лишь смутные очертания башен Оксфорда.
- Красивый город, - тихо заметила Элен. - Обиталище неудачников,
потерянных надежд, непопулярных имен и людей, верных вопреки
невозможности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69