Он утонул в ней, ощутив те же чувства, которые испытывал мальчишкой, погружаясь в теплые воды реки своего детства. Соланж была не просто женщиной, она была мифическим существом, другом юности, за которого не страшно умереть, музой-вдохновительницей. Он знал, что Соланж не испытывает к нему такого же чувства, но скоро она будет боготворить его, ибо вдвоем они явят чудо творчества.Самолет достиг конца взлетной полосы, взревели моторы, и через тридцать секунд лайнер взлетел в небо, разорвав пелену облаков. Санджи смотрел на Соланж. Он разыскал ее на ранчо у Роберты после исчезновения Рауля. Соланж Мартинес бродила из одной комнаты в другую, спрашивая себя, что она делает среди этих сумасшедших, возглавляемых пророком, богатым, как Крез. Глава общины прибывал каждый день на роскошном «Бьюике», какого не мог себе позволить и Папа Римский. Он проводил несколько часов на лугу, в окружении молодых адептов секты, а потом уезжал. Соланж, привыкшую к суматохе большого города, пугал этот непонятный безмолвный ритуал. Она не понимала кришнаитов, а Роберта, у которой Соланж пыталась узнать что-нибудь о Рауле, хранила молчание.Что все это значило? Почему молодой человек, явно в нее влюбленный, исчез вот так, без предупреждения, не попрощавшись? Еще за несколько часов до этого он называл ее единственной женщиной в мире. Ввязавшись в эту историю, Соланж постоянно испытывала сомнения. Единственное, в чем она не сомневалась, – это в двадцати тысячах долларов, положенных на ее имя в банке Акапулько. Настоящие, реальные деньги, придававшие Соланж уверенность. Она как реликвию хранила квитанцию о переводе денег. Но все остальное казалось ей хрупким и недолговечным, словно песочный замок у кромки волны. К тому же она не знала языка, и это ей очень мешало.Помочь ей мог только Джиджи Лопес, влиятельный итальянец, который, собственно, и толкнул Соланж в лабиринт, где она окончательно запуталась. Она выполнила договор, бросившись, рискуя жизнью, под машину Рауля. Нужно было, чтобы юноша поверил в несчастный случай. Соланж знала имя Лопеса, знала, что у него есть связи, много денег, много женщин и друзей, но понятия не имела, где он сейчас находится. Что-то в задуманном плане, похоже, не получилось. Но что? Может, сыграло свою роль то, что ей пока не удалось затащить Рауля в постель, а контракт это предусматривал? Соланж просто не хватило времени. Несмотря на молодость, она достаточно точно могла определить, когда мужчина готов для постели. И друг Рауля, знаменитый модельер, тоже потерял из-за нее голову. Скольких мужчин она свела с ума?«Татуированная звезда, – подумала девушка о самой себе, – в тебя природа вложила нечто такое, перед чем ни один мужчина не может устоять».Соланж утешало лишь то, что двадцать тысяч долларов лежат на ее счету в банке Акапулько. Огромная сумма, столько у нее не было никогда, а в Мексике на такие деньги можно накупить всего. Однако она влипла в какую-то неприятную историю. Как же теперь выкрутиться? Может, появится Джиджи Лопес? А может, она никогда его больше не увидит? Чего она, собственно, ждет от этого человека, привыкшего играть деньгами, женщинами и друзьями?Она вспомнила о своей матери, умершей в жалком мотеле, где ее бросил на произвол судьбы очередной любовник. Мать звали Перла, она страшно пила, и умерла она не столько от болезни печени, сколько от обид и страданий, перенесенных в жизни.«Скорей змею поймешь, чем богача, – учила она дочку. – Богатый тебя ублажает, пока ты ничего не просишь. А потом кусает, когда должен благодарить».Деньги и чувства идут разными путями. Рауль ей нравился, и, сложись жизнь иначе, Соланж могла от него многое получить. Роль свою она разыграла: вручила свою судьбу в руки Рауля, отвергла предложение Санджи, изобразила из себя наивную влюбленную девочку. Что за странную игру затеяли эти люди, постоянно жаждущие острых ощущений и переживаний. Как говорил ей модельер? Топ-модель… Звезда, как Софи Лорен. Соланж улыбнулась. Если бы она не умела по достоинству оценить себя, давно бы сгорела. Она всегда знала, где кончаются дела и начинаются чувства. Ее нельзя было обмануть пустыми посулами. Неоднократно лжепродюсеры и лжефотографы сманивали ее, обещая золотые горы. Она не отказывала, но всегда требовала платить по договору.А что теперь? Денег у нее прибавилось, квитанция о переводе грела сердце. Она хотела попросить, чтобы кто-нибудь подкинул ее до Лос-Анджелеса, а там она отправится самолетом на родину. В конце концов, она устроила себе неплохие каникулы, посмотрела Калифорнию, заработала кучу денег и окончательно утвердилась во мнении: богачи, независимо от пола, возраста, образования и склонностей, все до одного – сукины дети.– Соланж, Соланж! – позвал ее кто-то со двора.Она выглянула с балкона второго этажа и обнаружила Санджи. Он несся навстречу ей по лестнице сияющий, счастливый. Соланж он показался живым богом, и в сердце ее возродилась надежда.Они расцеловались, словно влюбленные, встретившиеся после долгой разлуки.– Я приехал за тобой, – сказал Сильвано.– Рауль исчез, знаешь? – сказала девушка. – Никому ничего не известно. Бросил меня, не предупредив ни словом.– Рауль молод, богат и испорчен, – заявил Санджи.Он осторожно взял руку Соланж и нежно поцеловал кончики пальцев.– А разве ты не богат? И не испорчен? – не без иронии спросила она.– Душа моя, мы с тобой одной породы, – сказал Санджорджо.Они прошли в комнату, где жила Соланж, убранную просто, но не без изящества. Соланж села на кровать, а Санджи – в легкое плетеное кресло.– Мы с тобой одной породы? – с недоверием переспросила Соланж.Она не поняла его и решила, что ослышалась.– Да, мы все ногти пообломали, прежде чем взобрались туда, где находимся сейчас.– Ну ты-то взлетел на самое высокое дерево, – сказала Соланж своим бархатным голосом. – А я – просто воробышек на лугу. Таких – целая стая.– Один воробышек всегда узнает другого воробышка.– И оба они боятся ястреба, – улыбнулась Соланж.– Они завидуют ястребу, когда видят, как он кружит в небе, как бросается на жертву, убивает ее и пожирает, – сказал Сильвано.И глаза его зажглись мрачным блеском.Он сел рядом с Соланж на кровать. Они сидели рядом, словно дети, поверяющие друг другу свои секреты.Слова Санджи звучали для Соланж так же убедительно, как проповедь отца Аррупе в детстве, в прохладе церкви. Но тогда она была только невинной девочкой, душа ее напоминала чистый лист, на котором никто еще не написал ни единого грубого и гнусного слова. А теперь она иначе судила о людях. Она умела различать слова и дела. Этот великолепный, образованный мужчина, который считал себя равным ей, был, конечно, богаче Джиджи Лопеса. Может, когда-то Сильвано и относился к воробьям, но давно уже превратился в ястреба и летал на той же высоте, что и орлы. Нет, она не позволит так легко заморочить себе голову.– Отвези меня в Лос-Анджелес, – вернувшись на землю, холодно попросила девушка.– Да я тебя на край света отвезу! – обрадовался Санджи.– Только в Лос-Анджелес, в аэропорт.Санджи осторожно провел рукой по звезде, вытатуированной у нее на лбу.– Я не хочу, чтобы ты села в первый же самолет и умчалась Бог знает куда. Ты останешься со мной, сердце мое, радость моя…Он смотрел на Соланж с непритворным обожанием. Сколько же нежности в его взгляде! Соланж казалось, что она уже неплохо знает Сильвано, но он не поддавался никаким определениям.– Я тебе нужна? – спросила девушка.– Больше чем воздух, которым я дышу, – с чувством ответил он.– А ты спросил себя, нужен ли ты мне?– Нет, тебе, в сущности, никто не нужен: ни я, ни Рауль, ни Джиджи Лопес…В глазах Соланж мелькнула растерянность, но она тут же справилась с собой.– Я не сомневалась, что тебе известно про Лопеса, – произнесла она и начала снимать с себя одежду.Санджи смотрел на нее с восторгом.– Я все знаю о тебе, Соланж.– Так я и думала! – в бешенстве повторила Соланж, сбросив платье и оставшись совершенно обнаженной.Сильвано любовался высокой стройной фигурой, копной черных волос, точеным носиком, безупречной кожей.– У нас есть общие тайны, – сказал он, – тем тесней будет наш союз.– И несмотря ни на что, ты полагаешь, я нужна тебе? – с недоверием спросила Соланж.– Абсолютно уверен, – подтвердил он. – Ты как плодородная земля, на которой взойдут мои идеи. Успех, как и жизнь, зарождается от счастливой встречи.Соланж взглянула на него с подозрением.– Я видела столько счастливых встреч, которые плохо кончались, – сказала девушка.– Ты нужна мне, с тобой я добьюсь успеха, – как заклинание твердил Санджи. – Мне нужно смотреть на тебя, дотрагиваться. Я хочу видеть, как ты двигаешься, слышать твой голос.Обнаженное тело Соланж отливало слоновой костью в полутьме комнаты.– Ты должна быть моей, – заключил Сильвано.Соланж посмотрела на него серьезно и задумчиво.– Я стану твоей, если ты будешь моим.Санджи с нежностью взял ее лицо в ладони, потом его дрожащие пальцы коснулись ее губ.– Я уже принадлежу тебе, – прошептал он. – Сердце мое и мои мысли принадлежат только тебе. Моя любовь, мой талант – все в тебе.Соланж отодвинулась от него, чтобы он мог лучше ее видеть. Лучи солнца пробивались сквозь жалюзи и придавали обнаженному телу Соланж изящество статуэтки из яшмы. Санджи любовался длинными стройными ногами, маленькой грудью, мальчишески стройным, сильным станом, плоским животом, крепкими, округлыми ягодицами, темными завитками на лобке. И эта неповторимая татуированная звезда на лбу.– Знай же, я никогда не отдавалась мужчине, ничего не получая взамен, – сказала Соланж.– Но я не хочу, чтобы ты принадлежала мне в этом смысле, – растерялся Сильвано. – Пожалуйста, оденься и поедем со мной.– Нет, так я не хочу.И Соланж растянулась на кровати, заложив руки за голову.– Я стану твоей, если ты будешь моим. Здесь, немедленно.И Санджи исполнил ее желание, испытав при этом редкое наслаждение и скрепив их союз.
Именно так представляла Соланж салон «люкс» в самолете, как на страницах журналов, – с улыбающимися, любезными стюардами и стюардессами.Она слегка повернула голову, чтобы увидеть чеканный профиль Санджи. Этот мужчина был почти вдвое старше ее, имел громкую славу и собирался открыть для нее совершенно новый мир, а ведь она уже немало повидала в жизни. Немногочисленные пассажиры рейса Милан – Лос-Анджелес с любопытством поглядывали в ее сторону. Они смотрели на татуированную звезду на лбу, восхищались необыкновенной красотой девушки и спрашивали себя, что же связывает красавицу с прославленным модельером.– Шампанское? – предложила стюардесса.Соланж улыбнулась и сжала руку Сильвано, потому что он категорически приказал ей перед отлетом:– Ни с кем ни одного слова! Никто не должен знать, на каком языке ты говоришь. Никто не должен знать, кто ты и откуда. Ты должна оставаться загадкой. Да ты и есть загадка…– Синьорина ничего не желает, – ответил за нее Санджи, открыв глаза. – Мне тоже ничего не надо. Спасибо.Соланж прикрыла глаза и попыталась заснуть. Она подумала, что ей еще многому предстоит научиться, но она обязательно научится. Глава 4 Теплые солнечные лучи, почти как летом, заливали веранду. Роза смотрела на зеленый склон, пестреющий желтыми и красными весенними цветами. Вилла Имберсаго, построенная в начале прошлого века, когда-то служила летней резиденцией маркизам Литта. В далекие тридцатые годы ее купил Руджеро Летициа. На кованых железных воротах, на фасаде дома и на мраморе каминов сохранился герб знатного ломбардского рода. Роза приказала выбить рядом и свою эмблему – раковину-наутилус с цветком розы.Здесь выросли сначала ее дети, потом внуки. Они бегали по лугам, плавали в огромном бассейне, играли в теннис и в мяч. В Имберсаго родила Роза младшего сына и пережила трагические военные годы. С приходом весны она уединялась на вилле, любуясь с балкона весенним пробуждением природы.Глория сидела в бамбуковом кресле рядом с бабушкой и наслаждалась кофе со сливками, который приготовили специально для нее.– Ты очень быстро приехала, – заметила довольная Роза.– Когда бабушка зовет, лучше поторопиться, – пошутила внучка.– А как же твои дела?– Нет таких дел, которые нельзя было бы отложить.– У тебя на все готов ответ, – улыбнулась Роза.Глория знала: бабушка вызвала ее не ради пустой болтовни, но ей не хотелось выяснять настоящих причин: важные дела рано или поздно всплывут сами по себе; от них никуда не денешься.– А как твой детский сад?Роза сменила тему, собираясь заговорить о главном.– Как все дорогостоящие хобби дам-благотворительниц, – ответила внучка. – Они создают имидж филантропа без особого вреда и ущерба. Что-то вроде капли воды в море. Вместо того чтобы вкладывать сотню лир в протянутую руку бедняка, я занимаюсь детским садом. Так я чувствую себя нужной кому-то.– И сколько у тебя там детишек?– Дюжина. И я забочусь, чтобы они росли в здоровой обстановке.Глория получила разрешение открыть ясли-сад для малышей из бедных семей. Местные власти сообщали ей о самых сложных случаях, и она с помощью специалистов старалась помочь детям.– Ты хочешь сказать, я занимаюсь садиком, чтобы удовлетворить свой материнский инстинкт? – спросила Глория, ставя на стеклянный столик пустую чашку.– Это и так ясно, – ответила Роза. – Тебе не кажется, что разумней было бы завести собственных детей?– Может, и разумней, но это сложный вопрос.– Глупости! – возмутилась старая дама. – Детские глупости. За четыре года брака вполне могла бы завести одного-двух. Впрочем, ты не хочешь детей от Консалво.Князь Брандолини в последнее время, к удовольствию Глории, исчез с горизонта. Он забрал свою одежду, белье, фотоаппараты, несколько картин, а также старинный светильник муранского стекла, висевший в ванной. Слуга, получавший зарплату из рук Глории, укладывал вещи Консалво и, когда дошел до смокинга с бриллиантовыми пуговицами и блейзера с золотыми, счел нужным обратиться к хозяйке:– Княгиня, прикажете отрезать?Пуговицы были подарком Глории и стоили целое состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51