– спросила Роза, делая вид, что не понимает.– Я хотел сказать, ты теперь на выданье, – стараясь оставаться спокойным, продолжал Анджело.– Ну и что? – равнодушным тоном произнесла девушка.Но сердце Розы забилось учащенно, и пальцы судорожно сжали ручку утюга.Анджело задумался. Неужели Роза еще так наивна? Судя по тому, каким вниманием она окружила доктора, она все прекрасно понимает. Он видел, как она смотрела на гостя. Таким исполненным желания взглядом смотрели на Анджело женщины, которых он встречал в своих скитаниях. А Роза – натура страстная. Анджело это почувствовал, когда поцеловал сестру, а почувствовав – оттолкнул ее. Но, может, ему только чудится, может, виноват тот огонь, что сжигает его?Анджело поднял голову, чтобы заглянуть сестре в глаза. Словно по негласному уговору, взгляды их встретились.– Ничего плохого, если он тебе запал в душу… – выдавил из себя Анджело.Роза залилась краской, и глаза повлажнели. Она, казалось, вот-вот расплачется.– Может, и ничего плохого, – ответила девушка. – Только я о нем и не думала…– Лжешь! – взорвался обезумевший от ревности Анджело.– С какой стати! – возмутилась Роза.По ее нежным щекам покатились тяжелые слезы.– Потому что ты знаешь, что он мне не понравился, – заявил Анджело. – Городской щеголь, тебе такой не подходит.– Зачем ты оскорбляешь меня? Разговариваешь со мной словно с дурной женщиной…Роза взглянула на брата глазами кающейся грешницы.– О нет, нет! Я не хотел тебя обидеть.Анджело бросился к сестре, обнял ее, осушил поцелуями слезы.– Что случилось, Анджело?– Ничего, что могло случиться?– Но ты сторонишься меня, – жалобно произнесла девушка, – а обращаешься со мной, как, как…Он оборвал ее, боясь, что она скажет страшные слова.– Я виноват, виноват. Я прошел тяжелую войну, такого навидался. Со временем все пройдет. А теперь, – повелительным тоном обратился он к сестре, – теперь скажи, что ты и думать забыла об этом городском докторе.– Что тебе до него?– Нет, скажи!– Хорошо, я о нем забыла, – покорно согласилась Роза.И тут она поняла, что ее замечательный, столько повидавший брат не хотел услышать от сестры правду. Он повиновался терзавшим его душу темным желаниям, а она, Роза, ради сохранения покоя в семье подчинилась ему.– Вокруг столько хороших парней, – сказал Анджело.– Конечно, – откликнулась Роза.– Главное, найти того, кто тебе подходит.– Ты прав, – ответила девушка, вытирая слезы.Ложь Розы успокоила Анджело. Он сложил карты и убрал их в футляр.– Пойду взгляну на коров, – произнес брат.– А в остерию сегодня не пойдешь?– Нет. Ты довольна?– Очень, – солгала Роза еще раз.Ей хотелось, чтобы Анджело теперь держался подальше от коровников. Там работал сейчас Стефано Канци, а Розе так хотелось встретиться с ним.– Пока! – попрощался с сестрой Анджело.– Пока! – откликнулась Роза.Она чувствовала себя сбитой с толку. Что случилось с Анджело? Что случилось с ней? Оба ступили на неверный и опасный путь. Глава 4 Роза остановила Фьяметту совсем рядом с двуколкой Канци.– Здравствуйте, синьорина Дуньяни! – поздоровался доктор, натягивая поводья. Он спрыгнул на землю и подошел к Розе. – А я как раз еду в «Фавориту». Хочу взглянуть на скот. И поблагодарить вас за ваше очаровательное гостеприимство. Обед был чудесный.Девушка смотрела на него глазами, затуманенными страхом и любопытством. Она так разволновалась, что не могла произнести ни слова.– Могу я быть вам чем-нибудь полезен? – с улыбкой осведомился Канци.Роза спешилась и приблизилась к Стефано. Она втянула ноздрями аромат табака и лаванды. Как он замечательно разговаривает! Розе казалось, что Стефано Канци выражается как герой романа.– Я хотела спросить, как дела с эпидемией ящура?Эпидемия, конечно, была лишь предлогом. Не могла же Роза признаться, что очутилась на этой дороге в этот час только потому, что ей хотелось встретиться с ним, разговаривать, коснуться его рукой. Но глаза ее говорили лучше всяких слов. И мужчина, протянув руку, осторожно обвел указательным пальцем овал ее лица, не отрывая взгляда от девушки.Роза широко раскрыла глаза.– А вы можете еще раз так сделать? – спросила она с наивностью ребенка.Его прикосновение привело девушку в восторг, и она вся затрепетала.Наивность Розы поразила Стефано. Девушке ее возраста и ее положения никак не пристало говорить такое мужчине.– Я вас правильно понял? – спросил доктор.– Правильно, – сказала Роза, не опуская глаз.Он снова обвел рукой ее личико.– Вам действительно понравилось? – несколько растерявшись, произнес Канци.– У меня закружилась голова, – призналась Роза.Стефано Канци припомнился мрачный взгляд Анджело, его недружелюбные слова и повадки сторожевого пса.– Вас, наверное, дома ждут, – сказал он, думая не столько о девушке, сколько о себе. – И простите мою дерзость, – добавил доктор, намекая на недозволенную фамильярность в обращении.Поведение Розы не укладывалось в рамки обычных правил. Он рассчитывал получить пощечину или услышать надменный отказ. Но девушка, не скрывая, попросила его продолжить игру и, похоже, идти дальше, до конца. Не то чтобы доктору этого не хотелось, но он предпочитал подобные решения принимать сам. Такое неожиданное и полное согласие разрушило прелесть обольщения.– Я что-то сделала не так? – спросила Роза.– Нет, это я вел себя неподобающе легкомысленно, – извинился доктор.– Что вы, доктор Канци! Мне следует быть осторожней. Я никогда не знаю, что следует говорить, а что надо скрывать. Никто меня не ищет, никто не ждет, если вас это волнует. Сегодня – базарный день. Мужчины уехали в Лоди и вернутся, только когда стемнеет.Стефано несколько успокоился, вытащил из кармана светлого пальто золотой портсигар, вынул легкую сигарету, зажег ее и с наслаждением затянулся.– Может, вас жених заждался, – выдыхая дым, произнес он.Роза почувствовала себя как на допросе и занервничала. А потом, женихи были любимой темой покойной матери, темой, всегда приводившей дочь в замешательство. Канци неожиданно утратил в глазах Розы все очарование. Двое мужчин, которыми она восхищалась, Анджело и доктор Канци, вдруг разочаровали девушку. И она второй раз за эти дни ощутила горечь предательства.– Так как насчет жениха? – улыбнулся доктор.Он говорил уверенно, чувствуя, что владеет ситуацией.Роза, не ответив, взлетела в седло и умчалась галопом, оставив Стефано в полной растерянности.– Сумасшедшая девчонка! – пробормотал он. – И она сумасшедшая, и лошадь ее!В мужчине заговорила оскорбленная гордость: никак не мог он предугадать слова и жесты этого непонятного создания.Доктор сел в двуколку, схватил поводья и, нахлестывая лошадей, пустился догонять Розу. Девушка уже доскакала до моста через реку.Роза остановилась у перелеска, недалеко от запруды. Фьяметта удовлетворенно пофыркивала. Роза подумала, что скачка понравилась и ей, и лошадке. Доктор-аристократ рванул за ней вслед с тем же пылом, что и деревенские юнцы, сыновья фермеров. Им стоит дать знак, и они бросятся перед ней на колени. Стефано издали следил за ней, потом без колебаний подъехал поближе. Он спрыгнул с двуколки и подошел к Розе. Она вызывающе смотрела на него сверху вниз, не покидая седла.Мужчина заговорил, и в голосе его звучала торжествующая уверенность:– Не знаю, чего ты от меня хочешь, но знаю, что я от тебя хочу.Он обхватил девушку за талию и снял с коня.Роза уже не чувствовала себя победительницей. Мужчина не смотрел на нее просяще и униженно, как остальные воздыхатели. Погоня обратила его в хищного, агрессивного самца. У Розы подгибались ноги. Их дыхание слилось в одно белое облачко. Она закрыла глаза и острей почувствовала запах мужчины. Он заключил девушку в объятия и прижался губами к ее губам. Она наслаждалась, чувствуя прильнувшее к ней мужское тело, ей нравились сильные руки, сжимавшие ее, губы, пахнувшие табаком и лавандой. Но, даже в плену этих ощущений, Роза оставалась недвижной, как статуя. Может, она боялась нарушить очарование момента. Стефано взял лицо девушки в ладони, заставил ее раскрыть губы, и Роза познала радость первого поцелуя. Будут и другие поцелуи, и другие восторги в ее жизни, но этот поцелуй красавца горожанина морозным декабрьским утром у запруды Роза не забудет никогда. Она поняла, что впереди ее ждут новые чудесные наслаждения. И сегодня она сделала первый шаг в этот волшебный мир… Глава 5 Склонившись над кухонным столом, Пьер Луиджи чертил на листе бумаги какие-то таинственные знаки, в которых разбирался он один. Работа совершенно поглотила его. Он ловко и уверенно орудовал линейками, циркулями, остро заточенными карандашами, оставлявшими на бумаге едва заметный след. Время от времени Пьер Луиджи что-то подсчитывал в толстой тетради в черной обложке с красным обрезом. Подвешенная над столом керосиновая лампа заливала кухню желтоватым светом.Иньяцио Дуньяни оторвал взгляд от счетов и сочувственно взглянул на сына.– Устал ты, наверное, возиться с этими закорючками, – спросил отец, посматривая поверх очков на сына.– С закорючками? – переспросил молодой человек, не прекращая работу.– А как это еще назвать? – усмехнулся Иньяцио.– Это чертежи, папа, – заметил Пьер Луиджи, аккуратно вычерчивая линию.– Для той развалины, что стоит во дворе? – презрительно поморщился отец.Иньяцио намекал на военный грузовик «БЛ-18», купленный несколько месяцев назад по цене металлолома.– Из развалины выйдет трактор, – ответил сын.– Вечно ваши новые штучки, – проворчал Иньяцио, погружаясь в счета.Впрочем, уж лучше пустая возня с чертежами, чем пьянки в остерии, драки и подозрительные дружки.Анджело с недавних пор забыл дорогу в остерию и стал почти трезвенником, проводя вечера дома за чтением газет.Анджело выглянул в окно. В ясном вечернем небе вспыхнули первые звезды, и в чистом воздухе, наполненном привычными деревенскими звуками, засверкали светлячки.Распахнулась дверь, и в комнату ворвался Ивецио.– За тобой что, бандиты гонятся? – возмутился отец.– Нет, – раздраженно ответил Ивецио. – А Роза вернулась?Последнее время Ивецио был какой-то взвинченный, ел плохо, слушал вполуха, работал в поле кое-как и ночами не спал.– Ваша сестрица пока не возвращалась, – ответил Иньяцио.Он только заметил, что дочери нет дома. Анджело сложил газету, а бабушка, ворочавшая кочергой в очаге, подняла на сына и внуков усталые глаза.– Не мешайте ей, пусть живет, – пробормотала старуха, откладывая кочергу и принимаясь за четки.Но никто не прислушался к словам бабушки.– Куда она ушла? – спросил Анджело.– Тяжело-то как, тяжело… – жалобно вздохнула бабушка у очага.– Что с вами, мама? – спросил Иньяцио.– Прибрал бы меня Господь поскорей, – ответила старуха.– Не надо, не говорите так, мама, – возразил сын.– Куда она ушла? – повторил Анджело.В глазах его сверкнуло бешенство.– Роза ушла к Джанотти, – сказал отец.Семья Джанотти, бедняки бедней некуда, проживала километрах в двух от «Фавориты». Роза ходила к ним ухаживать за больной малышкой. Сегодня она понесла ей мятный сироп и пакетик сахару.– Может, стоит за ней съездить? – спросил встревоженный Анджело.– Подождем минут пять, – предложил Ивецио. Он надеялся, что сестра с минуты на минуту появится.Хотя во владениях Дуньяни было спокойно, мужчинам не нравилось, когда Роза одна возвращалась в сумерках. О разбойниках забыли уже лет пятьдесят назад, но попадались бродяги, грабившие прохожих и пристававшие к женщинам. О таких мерзавцах много рассказывали, но в окрестностях «Фавориты» много лет не случалось ничего подобного. А все-таки не пристало женщине одной возвращаться полями поздним вечером.– Пять минут подождем, – согласился Анджело, но было ясно, что дольше он ждать не намерен.Иньяцио Дуньяни закрыл гроссбух со счетами, убрал в картонный футляр круглые очки и сел рядом с матерью. Джина уже готовила ужин, и по кухне плыл аппетитный аромат овощного супа.– В воскресенье приедут Ловати из Бреши, – громко, чтобы слышали все, объявил Иньяцио.С семьей Ловати Иньяцио связывали старая дружба и прочные деловые отношения. Карло Ловати и Иньяцио Дуньяни заключали сделки на тысячи и тысячи лир, не подписывая ни одной бумажки и скрепляя договор лишь взглядом и рукопожатием.– Вот как, – откликнулась бабушка, словно дело ее не касалось.– Они приедут с сыном, – добавил Иньяцио, внимательно следя за реакцией сыновей.– Так он же еще мальчик, – сказала старуха.– Э нет, мама, годы идут. Доменико Ловати уже двадцать два. Хороший парень. Ему стоит познакомиться с Розой.– Ты хочешь Розу замуж выдать? – побледнев, спросил Ивецио.– Нечего болтать! – оборвал сына Иньяцио. – Вы слышали, что я сказал…Пьер Луиджи оторвал наконец глаза от чертежей:– Если Роза выйдет замуж, в доме не останется женщины.– Правда, правда, – вздохнула бабушка. – Я-то никуда не гожусь, просто старуха…– Не останется женщины, кроме вас, бабушка, – попытался исправить свою ошибку Пьер Луиджи.– Ты правильно сказал, – продолжала бабушка, – женщина приносит тепло в дом, порядок, любовь. А от старухи – только тоска и мрак.– Не говорите так, мама, – вмешался Иньяцио.– У меня нет ни сил ни времени на ненужные слова, – произнесла бабка, – я говорю только то, что думаю.– Хорошо, хорошо, мама, – согласился сын, не желая спорить.– Но ты все верно делаешь, – улыбнулась старуха, положив сыну на колено костлявую руку. – Пора Розе оставить «Фавориту». Твои мальчики должны привести сюда молодых женщин.Внезапно бабушка умолкла, словно ходики, у которых кончился завод, и погрузилась в молчание.– Мы едем за Розой? – нетерпеливо заметил Анджело.Ивецио с Пьером Луиджи в это время разглядывали чертеж. Ивецио только кивнул: он не вполне понимал, почему старший брат так разволновался. Ивецио привык испытывать те же чувства, что и его сестра-близнец. Сейчас он был необычайно спокоен, умиротворен и отчего-то счастлив. Обычно состояние души Розы отражалось на брате, теперь же его биологический барометр показывал «ясно, безоблачно».– Сейчас я за ней поеду, – сказал Ивецио.Джина как раз накрывала на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51