Теория доказательств науки советского уголовного процесса исследует
закономерности процесса познания, присущие специфической сфере
познавательной деятельности, - достижению истины по уголовным делам в
соответствии с целями и задачами уголовного судопроизводства. Она имеет свой
предмет, свои проблемы, свой понятийный аппарат и формы исследования, не
растворяющиеся в теории познания, но основывающиеся на ней.
Марксистско-ленинские положения о первичности материи и вторичности
сознания, о возможности познания человеком объективного мира, об
объективной, относительной и абсолютной истине, о партийности гносеологии, о
ступенях познания, о роли общественно-исторической практики в познании и др.
полностью распространяются на познание в уголовном судопроизводстве.
Рассмотрим в связи с этим более подробно значение для теории доказательств
марксистско-ленинского учения об истине. Проблема истины в науке
диалектического материализма при знается центральной проблемой теории
познания, важнейшей стороной основного вопроса философии. Ключевое место
занимают вопросы истины и в теории доказательств, законодательном
регулировании и в практической познавательной деятельности органов
расследования и суда по уголовным делам. Проблема истины в уголовном
судопроизводстве представляет собой частный случай применения положений
теории познания к одной из многих разновидностей познавательной деятельности
с учетом ее специфических особенностей. Деятельность органов
предварительного расследования и суда по борьбе с преступностью может быть
успешной, если их решения по каждому уголовному делу будут соответствовать
тому, что произошло в действительности. Следователь и суд должны точно и
полно познать картину совершенного преступления, т. е. достичь истины.
Обязанность достижения истины - первоочередное и необходимое требование, без
выполнения которого невозможно правильное осуществление социалистического
правосуди В. И. Ленин неоднократно подчеркивал необходимость достоверного
установления обстоятельств совершения преступлени Широко известны многие
случаи, когда В. И. Ленин даже в самые трудные моменты для молодого
Советского государства запрашивал органы юстиции, ВЧК о том, установлена ли,
доказана ли виновность привлеченных к уголовной ответственности, сурово
осуждая незаконные и необоснованные аресты. Для В. И. Ленина требование
достижения истины при осуществлении правосудия было очевидным и необходимым
требованием, не знающим каких-либо исключений и полностью свойственным
социалистическому правосудию по любому делу. Как "нелепость" оценил В. И.
Ленин высказывание на страницах журнала "Красный Террор" М. И. Лациса,
"который хотел сказать, что красный террор есть насильственное подавление
эксплуататоров, пытающихся восстановить их господство, а вместо того
написал.. : "не ищите (И?) в деле обвинительных улик о том, восстал ли он
против Совета оружием или словом". Развитие советского
уголовно-процессуального законодательства, теории доказательств в советском
уголовном процессе последовательно направлено на совершенствование
процессуальных форм, средств, гарантий, обеспечивающих органам
предварительного расследования и суду наиболее благоприятные условия для
достижения истины. В этом отношении, как и в других, целенаправленность и
содержание развития советского и буржуазного доказательственного права,
теории доказательств, судебной и следственной практики принципиально,
качественно различаютс Для буржуазной правовой науки характерно отрицание
объективной истины, отрицание возможности ее достижения в области судебной
деятельности. Буржуазные юристы при этом ссылаются на особенности судебного
исследования, которые, по их мнению, позволяют установить лишь юридическую,
формальную истину или же распространяют на деятельность суда общие положения
агностицизма о невозможности познания объективной действительности.
Дореволюционный русский юрист И. В. Михайловский прямо указывал, что
"задачей всякого, а значит и уголовного, суда должно быть не стремление к
отысканию безусловной материальной истины, а стремление к истине
юридической". Другие ту же мысль выражали в иной форме: "... о полной
несомненности не может быть и речи в области судебного исследования, и в
делах судебных судья вынужден по несовершенству средств человеческого
правосудия удовлетворяться по необходимости лишь более или менее высокой
степенью вероятности".
Аналогичными суждениями, часто в еще более резких и не прикрытых
формах, пестрят и работы (посвященные как общей теории права, так и теории
уголовного процесса) многих буржуазных ученых, относящиеся к более позднему
времени. В книге "Введение в науку права" Г. Радбрух писал: "Юрист -
служитель формы, не существа, то есть справедливости" Следовательно, здесь
формальная (и только формальная) ретина выступает как цель судебного
доказывани Та же мысль, но уже специально в применении к уголовному процессу
была четко выражена другим немецким юристом - Цу Дона: "Лучше допустить,
чтобы кто-нибудь пострадал от не справедливости, чтобы какое-нибудь
преступление осталось без возмездия, чем идти к идеальной цели прогресса
ценой... неизбежной неуверенности" Английский юрист Г. Ноукс,
противопоставля научное и практическое знания, приходит к категорическому
выводу о не доступности для суда достоверного познания происшедшего в
действительности. Заменителем достоверности, по его мнению, должна быть
только вероятность Таким образом, буржуазная правовая наука в вопросах
понимания истины, ее достижимости в судебной деятельности всегда стояла на
антинаучных позициях. Философскую мировоззренческую основу ее теорий
составляли различные формы идеализма, агностицизма. От мировоззрения, как
известно, зависят подход к изучению явления, характер познания, выводы.
Характеризуя принцип партийности в науке, В. И. Ленин пи сал о реакционных
буржуазных ученых: "Ни единому из этих профессоров, способных давать самые
ценные работы в специальных областях химии, истории, физики, нельзя верить
ни в едином слове, раз речь заходит о философии. Почему? По той же причине,
по которой ни единому профессору политической экономии, способному давать
самые ценные работы в области фактических, специальных исследований, нельзя
верить ни в едином слове, раз речь заходит об общей теории политической
экономии. Ибо эта последня - такая же партийная наука в современном
общество, как и гносеология".
Буржуазная правовая наука, как партийная, классовая, не могла и не
может признать достижимость объективной истины, ибо подобное признание
оказалось бы в резком противоречии со всей практикой буржуазных судов, не-
способствовало бы убеждению народных масс в "справедливости" буржуазного
правосуди В зависимости от периодов развития буржуазного общества, от
соотношения классовых сил менялись, приспосабливались к изменившимся
условиям как философские, так и правовые теории, но суть гносеологической
позиции буржуазной теории и практики доказывания оставалась неизменной. В
период так называемой свободной конкуренции в буржуазной науке уголовного
процесса господствовала концепция буржуазной законности, как реального
средства обеспечения классовых интересов, осуществления буржуазной
справедливости. "Конечно, - указывал Ф. Энгельс, - для буржуа закон свят:
ведь он является его собственным творением, издан с его согласия для защиты
его личности и его интересов. Буржуа знает, что если один какой-нибудь закон
и причиняет ему неудобства, то все законодательство в целом направлено к
защите его интересов, а главное, что святость закона, неприкосновенность
порядка, установленного активным волеизъявлением одной части общества и
пассивным - другой, является самой надежной опорой его социального
положения" Это относилось и к цели доказывания в процессе. Поэтому взгляд Ч.
Беккариа на деятельность судьи, сущность которой он усматривал в точном
применении закона при помощи силлогизма, получил широкое распространение в
буржуазной правовой науке хотя и претерпел с того времени изменени В
частности, в после дующем господствующая доктрина буржуазной правовой науки
рассматривала деятельность судьи по применению закона прежде всего как
интеллектуально-логическую. По мнению представите лей этой доктрины,
правильность разрешения уголовных дел не подлежала сомнению, если судья
делал логический вывод из общей абстрактной посылки (истолковав ее при
необходимости) и конкретного деяни Такой взгляд на деятельность судьи
полностью соответствовал интересам буржуазии, так как позволял ее идеологам
вуалировать служебную роль судебной деятельности, определяемой классовыми
интересами буржуазии. Изображая деятельность буржуазного суда как
интеллектуальный процесс применения норм права, теоретики буржуазною права
лживо объявляли правосознание буржуазных судей "народным" правосознанием.
Классики марксизма-ленинизма до конца разоблачили этот прием идеологов
буржуазии, которые часто употребляют слова "народ", "народное", когда речь
идет о маскировке различных институтов буржуазного государства, права,
нравственности и т. п.. С переходом капитализма в стадию империализма, по
мере обострения классовых противоречий появляются различные буржуазные
философские школы, направления, теории, в задачу которых входят поиски новых
путей и средств идеологического подкрепления власти монополистической
буржуазии. Философии эмпириокритицизма, критического реализма,
эмпириомонизма, прагматизма и другие не представляют собой принципиально
новых направлений философской мысли. Для борьбы с диалектическим
материализмом - философской основой мировоззрения пролетариата - эти школы,
теории берут на вооружение все то реакционное, что было в истории философии,
облекая в новые одежды старые идеи, отрицавшие закономерности развития,
присущие природе и обществу, объективный характер истины и возможность ее
достижени Эти философские теории были положены и в основу правовых школ,
направлений, которые начали наступление против традиционных взглядов на
сущность деятельности суда, буржуазно-демократической законности и других
принципов правосуди Уже в 80-х годах XIX в. Оскар Бюлов (автор теории
процесса как юридического отношения) заявил, что закон еще вовсе не
действующее право, он только план, проект будущего желаемого правопорядка
или подготовка к осуществлению, попытка осуществления определенного
правопорядка. Бюлов принижает значение закона, ставит решение суда выше
закона. Дальнейшее развитие этот взгляд получил в работах сторонников
"свободного права" попытавшихся научно обосновать право судей судить не на
основании закона, а по своему усмотрению. Представители этого направления в
теории права последовательно выражали стремление империалистической
буржуазии "избавиться от ею же созданной и для нее ставшей невыносимою
законности... " Сторонники "свободного права" рассматривали судебное решение
не как результат точного применени закона, а как акт свободного применения
права. Это право свободно находится судьей, но только таким судьей, который
хорошо понимает, кому он служит, и возводит своим решением в норму права то,
что выгодно монополистическому капиталу. "Настоящим дл него человеком будет
лишь тот, - писал Эрлих, - который не только обладает острым взглядом на
сущность общественных явлений и быстро воспринимает потребности настоящего,
но хорошо понимает исторический ход права, только тот, кто черпает из
полного, кто как хозяин владеет народной мудростью и призван идти путем
справедливости". Если представители "классической школы права" считали, что
в основе деятельности судьи лежит интеллектуальный, формально-логический
процесс, то сторонники "свободного права" в трактовке деятельности судьи
переносят центр тяжести на психологию самого судьи (прямое влияние
эмпириокритицизма Маха и Авенариуса, толковавших вопросы познания с позиций
психологизма). Поэтому они наделяют личность судьи особыми достоинствами,
которые якобы должны обеспечить справедливость в новых исторических
условиях. Целевое назначение теории "свободного права" выразил Е. Фукс: "Для
практики должна быть создана отдушина, чтобы судья мог не применять норму
закона, несмотр на ее общий смысл, там, где она по справедливости не
подходит к данному случаю". В современный период отказ от принципа
законности, от стремления к истине в деятельности суда пропагандируется
буржуазной наукой права в виде всевозможных социологических,
естественно-правовых, нормативистских, психологических и других школ и
теорий "Монополистический капитал все явственнее обнажает свою реакционную,
антидемократическую сущность. Он не мирится даже с прежними
буржуазно-демократическими свободами, хотя лицемерно и провозглашает их" Это
положение в полной мере распространяется на сферу правовой идеологии, теории
и практики буржуазного судопроизводства. Так, в современной американской
юриспруденции наиболее широко представлено "социологическое направление",
объединяющее несколько школ (социологическая школа-О. Холме, Р. Паунд, Б.
Кардоцо, Кайнрс и др. ; реалистическая-Д. Фрэнк, К. Ллевеллин и др. ). Оно
прямо исходит из отрицания объективной истины, из права судьи решать дела по
своему усмотрению, сообразуясь с защищаемыми интересами "личности",
"общества". О том, какие интересы подразумеваются, видно уже из того, что
объявляется "правообразующей силой". Ею сторонники рассматриваемого
направления считают врожденные инстинкты, а главным и наиболее устойчивым из
них - инстинкт обладания частной собственностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111