Вы задаёте типичный вопрос: а не сильнее ли у неё поля? А на с
амом деле мы отличаемся друг от друга в более тонких деталях Ц наскольк
о они по-другому промодулированы или насколько чувствительность выше. Э
то не большая амплитуда или меньшая амплитуда, а это то, чем отличается ма
ляр от арта. Маляр ведь может и краской красить очень такой насыщенной и в
сё такое, а разница в деталях.
Э.Г. И, кроме того, можно ведь натренироваться. Скажем, есть тако
й приём аутогенной тренировки. Вот человек говорит себе, «у меня рука наг
ревается» и при этом смотрит на экран тепловизора. И обратная связь при о
пределённой тренировке может привести к тому, что вы сможете силой воли
немножко менять температуру своих рук.
Но мы составили программу, которая была рассчитана вообще на измерение ф
изических полей излучения человека, тех полей излучения, которые могут б
ыть промодулированы функциями организма. То есть могут нести какую-то и
нформацию о том, что происходит внутри организма.
Вы понимаете, какая ситуация, никто не будет отрицать, что одним из самых к
рупных достижений медицины последних десятилетий является изобретени
е компьютерной томографии. То есть методов, которые позволяют видеть то,
что происходит внутри организма, не раскрывая организм. Это рентгеновск
ая томография. Рентгеновские лучи под разными углами проходят через орг
анизм, измеряется рассеянное излучение, и с помощью решения так называем
ой обратной задачи можно восстановить расположение органов и их патоло
гии. Или, например, ядерно-магнитная томография. В постоянном и переменно
м поле оказывается человек, и, поворачивая его к направлению переменного
поля можно тоже восстановить расположение органов. Позитронно-эмиссио
нная томография. Человеку вводят вещество, которое испускает позитроны.
Позитроны аннигилируются электронами. Значит, возникают гамма-кванты, э
то гамма-излучение фиксируется, и можно восстановить то, что происходит
внутри. Но большинство этих методов дают морфологию. То есть, рентгеновс
кая томограмма фактически одна и та же для живого человека и умершего. Та
м видны органы.
Э.Г. Свежеумершего.
Ю.Г. Да, свежеумершего. А есть проблема другая Ц как увидеть не
только расположение органов, но и их функционирование. Вот в чём задача. С
кажем, позитронно-эмиссионная томография даёт такую возможность. Но каж
дая установка позитронно-эмиссионной томографии стоит порядка 5 миллио
нов долларов. И это, кроме того, инвазивная вещь Ц вам вводят в кровь что-т
о. Поэтому мы, занимаясь приёмом слабых сигналов, в частности из космоса, п
одумали о том, нельзя ли применить именно эти методы так называемого дис
танционного зондирования к человеку.
Э.Г. Причём пассивно.
Ю.Г. То есть, измерять те поля излучения, которые исходят от сам
ого человека и от его органов. И по пространственно-временному располож
ению этих полей по картинке восстановить, что же происходит с органами. И
это же страшно важно, потому что болезнь и патология, как правило, никогда
не приходят так сразу. Конечно, если вы попали там в аварию Ц это одно. А об
ычно сначала начинается некая дисфункция органов. То есть неправильное
функционирование. Это всё накапливается, и в конце концов приводит к пат
ологии.
Так вот, очень важно уже на самой ранней стадии определить, что данный орг
ан в своём функционировании отклоняется от своего динамического диапа
зона.
Э.Г. Меняется функциональный портрет.
А.Г. Простите, я вас перебью на секунду, потому что хочу всё-таки
от печки плясать. Мы ещё поговорим о том, как это можно использовать в мед
ицине. Но всё-таки, когда вы начинали эту работу, насколько было ясно, что ч
еловек является излучателем, какие именно поля он излучает, и какие сюрп
ризы ожидали вас в самом начале вашей работы?
Ю.Г. Как раз не всё было ясно. Во-первых, не было ясно, какую инфор
мацию эти поля излучений несут.
Э.Г. Мы знали, какие величины мерить.
Ю.Г. И это первое. Второе: можно ли это измерить? Может, они столь
слабые, что невозможно измерить? Два вопроса было сразу: можно ли измерит
ь? И нужно ли это? То есть, какую информацию, если можно измерить, можно полу
чить? Так что ответы на эти вопросы мы не знали. Хотя кое-что, конечно, было.
Термометр обычный использовался издревле, правильно. Но есть куча болез
ней, где в среднем температура человека не повышается, а где-то внутри ест
ь область повышенной температуры, например, рак. Так что найти трехмерно
е распределение температуры внутри человека Ц это проблема.
А.Г. Но всё-таки вернёмся к первой экспериментальной стадии. Т
о есть надо было измерить сверхслабые поля и излучения, надо было понять,
как это сделать…
Э.Г. Как это сделать не было проблемой. Но, когда Юрий Васильеви
ч меня пригласил в это дело…
Ю.Г. Я теоретик, он Ц экспериментатор.
Э.Г. Я Ц экспериментатор. И у меня интереса к биофизике не было.
У меня был интерес к биофизикам, моя жена биофизик. Это очень хорошо. А ког
да я подключился как экспериментатор, я очень был скептичен. Я уважал вел
иких учёных, но всё, за что я брался, я должен был мерить. Я должен был тратит
ь свою жизнь и включать своих сотрудников.
Поэтому всё началось с листка бумажки, и более того, это началось, я помню,
в пятницу, когда он меня в коридоре встретил и сказал: приди на некое совещ
ание. Это было решающее совещание, когда нужно было подготовить конкретн
ый план, что будем измерять. И в какие сроки. И я ещё подготовил бумажку Ц з
а какие деньги, потому что аппаратуру-то нужно было строить. Поэтому всё п
роисходило так: мы написали, какие физические поля и излучения мы собира
емся мерить. Причём всё было совершенно детерминировано. Мы собирались м
ерить только то, что мы можем мерить. То есть инфракрасное излучение. Мы зн
али, там будет картинка, что инфракрасное излучение вынь да положь. Тело с
комнатной температурой, это вынь да положь с квадратного сантиметра Ц д
есять милливатт, и мы должны были с определённой точностью…
Ю.Г. Человек как стоваттная лампочка излучает.
Э.Г. Да, да, светится. Вот если человека в абсолютно тёмную комна
ту ввести и сделать, чтобы глаза видели средний инфракрасный диапазон, м
ожно газету читать.
И это мы всё знали, это не есть наше открытие. Тут разговор шёл, с какой точн
остью нужно получить динамику температуры, чтобы углядеть какие-то особ
енности. Второе Ц это поверхность тела. Теперь радиотепловое излучение
. Это микроволновое тепловое излучение.
Оно выходит с глубины, это и сантиметровый диапазон, и миллиметровый диа
пазон. Мы все это положили на бумажку. Глубинное распыление температуры,
отражающее метаболизм.
Ю.Г. Если мы принимаем радиоизлучение на длине волны 20 сантиме
тров, то, значит, оно идёт с глубины, примерно, 3 сантиметра. Потом мы начинае
м принимать, скажем, излучение на длине волны 30 сантиметров, получается 4 с
антиметра глубины. А потом решается математическая задача, очень сложны
е процедуры решения, и в результате мы находим излучение от тонкого слоя,
который находится на глубине, скажем, 3 сантиметра. То есть, мы фактически
делаем срез человека. Температурный срез.
Так что мы это положили, инфракрасное излучение, радиотепловое излучени
е. И это давало фактически трехмерный портрет процесса.
Затем акустическое, акустотепловое излучение. Такой же планк, но акустич
еский. Когда при тепловом движении не меняется гиплоидный момент. Затем,
естественно, информацию об организме несут электрические поля на повер
хности тела.
Ю.Г. Карты, электрокардиограммы.
Э.Г. Это всё карты магнитные были. Мы развили их потом. На бумажк
е нарисовали магнитную кардиографию. Наше тело для электрических полей
практически непрозрачно. То есть токи искажают картину источника, потом
у что текут по неоднородной среде.
Ю.Г. Ну, потому что один человек толстый, у него жира много. А вот
другой худой. И поэтому сердечный ток миокарда по электрокардиограмме т
рудно восстановить, можно судить очень косвенно.
Э.Г. Поэтому мы и развили магнитную кардиографию.
Ю.Г. А магнитное поле не экранируется, оно идёт прямо, прямо даё
т ток миокарда. Но оно, конечно, очень маленькое. То есть магнитное поле, ск
ажем, сердца в пике примерно в 10 миллионов раз меньше магнитного поля Земл
и. Тем не менее, его удаётся изменять.
Э.Г. Это надёжно регистрировалось в центре Москвы, не где-нибу
дь. В начале это было только ночью, а потом мы так научились…
Ю.Г. И эти приборы мы делаем у нас в институте. Вот такие у нас ес
ть замечательные учёные.
Э.Г. Но не просто делаем. А теперь эти приборы расплодились, и их
продают многие.
Ю.Г. А когда-то Эдуард Эммануилович, так сказать, имел рекорд. На
пример, измерение магнитного поля мозга при переходе человека с одной мы
сли на другую. Это, это примерно одна пикотесла. Причём, чувствительность
такая, что повышать эту чувствительность уже не надо. Потому что, когда у н
ас мысли бегают, мы ни о чём не думаем, не сосредоточились…
А.Г. Шум стоит.
Ю.Г. Шум стоит 30 фемтотесла. А у нас чувствительность Ц десять.
То есть мы уже ниже шума. Поэтому даже некуда уже увеличивать чувствител
ьность.
Э.Г. Это делает товарищ Матлашов, который сейчас доблестно тру
дится в Лос-Аламасе, да?
Ю.Г. Лучшие силы уехали в Соединённые Штаты.
Э.Г. В результате, мы наметили к изучению инфракрасные, микрово
лновые, электрические, магнитные, акустические поля. И более того, оптиче
ское свечение поверхности тела. Мы всё это нарисовали, какие диапазоны, э
то было в пятницу, а в понедельник они с Велиховым поехали к Марчуку.
Там мы просто написали, какие нужно иметь чувствительности, чтобы об это
м не разговоры вести, а мерить.
Ю.Г. Чтобы делать уже реальные приборы.
Э.Г. Мы просто взялись за профессиональное дело, и подход был т
акой. Мы ничего не ловили. Мы, вместо того чтобы диковинных животных ловит
ь, которых кто-то видел, или кому-то они приснились, прочесали весь лес под
названием «физические поля и излучения вокруг человека».
На самом деле, люди говорили об ауре. Я очень потом очень сильно общался с
медиками, психофизиологами, к нам привели очень интересных партнёров. Та
к вот нужно сказать, что мы начали с чисто физической ауры. А вот та аура, о к
оторой говорят, «я вижу там человека в каком-то цвете»…
А.Г. Фотографируют даже, да.
Ю.Г. Это совсем другое.
Э.Г. Совсем другое. Это тоже интересно.
Ю.Г. Это эффект Кирлиан, это вот что такое.
У человека, это естественно, через пору кожи испаряются разные вещества,
имеется микроатмосфера. Каждый из нас пахнет по-особому, выделяет что-то
. Если его поместить в конденсатор, а обкладки покрыть фотоплёнкой, то воз
никнет разряд. И этот разряд, естественно, светится. И фотография даёт био
люминесценцию тех веществ, которые мы выделяем. Вы испугались, у вас выде
ляется адреналин, значит ясно, что он тут будет тоже виден и цвет изменитс
я, вот. То есть это, это физика…
Э.Г. Но это не интересная, я бы сказал, физика, потому что мерить
через газоразрядную фотографию… Газоразрядная фотография вообще прим
еняется в промышленности, например, когда надо определить хорошо приста
ла или нет краска к крылу самолёта. Это нормально, без экзотики.
А когда смотрят кирлианом влажность на кончиках пальцев, так влажность ж
е можно как угодно визуализировать. Нужно только отдать себе отчёт. Да эт
о всё есть нормально. Понимаете, это использование физики для… Но на этом
деньги лучше делаются.
А.Г. Так вы начали с физической ауры.
Э.Г. Мы начали с физической ауры. И я хочу сказать, что на самом д
еле аура психофизиологическая не имеет отношения к физической ауре. Это
интереснейшая штука, что человек способен, вот так своё мнение о другом ч
еловеке окрасить. Но тут физика ни при чём. Это другая наука, очень интерес
ная наука, но это не наша наука. Мы выделили ту часть, которую мы можем сдел
ать.
Ю.Г. Это для психиатра.
Э.Г. С психиатрами очень интересно говорить, но это другое.
Ю.Г. Психиатрия Ц это очень интересная область медицины, очен
ь.
Э.Г. Поэтому, мы сделали фактически не свою работу. Мы фактичес
ки прочесали лес, в котором видели экзотических животных, и дальше мы поз
вали медиков и тех, кто понимает, что вокруг человека может быть. Показали
им, что мы можем видеть, и всё Ц мы дальше работу вели с медиками. Причём, я
вам скажу, что в начале мы были в большом гоноре. Я постепенно нашёл среди
медиков выдающихся экспертов, и мы получили партнёров очень хороших, пот
ому что они были заинтересованы в нашей аппаратуре. И то, что нам удалось п
олучить очень интересные результаты о том, как эти поля отражают функцио
нирование организма, это только благодаря тому, что мы работали с самыми
лучшими и кардиологами, и пульмонологами, и онкологами. И мы гордились эт
им.
А, надо сказать, что с такими феноменами мы довольно прилично разобралис
ь. «Наука против религии»: видение лбом, кожное зрение, телекинез.
Ю.Г. Была такая дама, Карабельникова, которая могла делать вот
что. Карточки Зенора, это такой кусочек белой бумаги, на котором тушью нар
исован, допустим, квадрат, или круг, или треугольник. Этот листок закладыв
ается в конверт, даже можно из металлической фольги. И все они перемешаны,
она берёт, прикладывает ко лбу и через какое-то время говорит: круг. Откры
ваем. Да, круг. Треугольник и так далее.
Ю.Г. Мы взяли этот конверт, приложили его ко лбу Эдуарда Эмману
иловича…
Э.Г. Аккуратно приложили.
Ю.Г. Да, аккуратно, и направили на объектив нашего тепловизора.
Кстати, у нас созданы тепловизоры, которые в инфракрасном свете видят с о
громной точностью, до одной сотой доли градуса. А для периодических проц
ессов, как дыхание и биение сердца, и до одной тысячной, то есть почти как г
ремучая змея, которая видит на огромном расстоянии кролика по теплу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47