Ему, как моей сильно по
держанной «копеечке», нечего больше терять. Стремительный бросок между
помойкой и бойлерной, короткий зигзаг среди пятиэтажек, отвратительный
проезд по напрочь разбитому переулку вдоль какого-то мрачного, немытого
, нечесаного заводика, и я недалеко от Преображенки. Теперь бы только допо
лзти до поворота на улицу Короленко, а там Сокольники, эстакада, Мещанска
я Ч и Садовое. По расстоянию дальше, по времени Ч черт его знает. Но главн
ое Ч не стоять в очередях, не маяться в заторах, а двигаться, двигаться. Не
люблю ждать. Ненавижу все очереди на свете.
Когда я свернул на Малую Бронную, Патриарший пруды жили своей заповедной
жизнью. Мамаши с колясками, отставники с шахматами, одинокий мрачный рыб
олов с безумной надеждой что-нибудь выудить. Кафе «Эдем» расположилось
внизу старинного трехэтажного особняка в стиле барокко, на фасаде котор
ого неоновая вывеска в виде облачка с фигурками из Эффелевых карикатур с
мотрелась пошло и глупо. Не доезжая метров сорока, я нашел местечко, чтобы
поставить машину в тени на противоположной стороне. И сразу увидел Артем
а. Он сидел спиной ко мне под большим полосатым тентом, за столиком, вынесе
нным на тротуар, а напротив него громоздилась огромная мясная туша, и даж
е на расстоянии было видно, какое у хозяина красной жокейской каскетки с
инюшное, оплывшее, как свечной огарок, лицо. Натюрморт из полупустой буты
лки коньяка, двух чашек кофе и черной коробочки диктофона говорил о том, ч
то работа в полном разгаре. Закрыв машину, я наискосок через улицу двинул
ся к ним, размышляя, найдется ли в этом райском заведении что-нибудь без с
пирта, но со льдом. Я брел не торопясь, мне некуда было больше спешить. Я не о
поздал, я шел расслабленной походкой человека, истомившегося от долгого
сидения в мокром и жарком, как большой компресс, водительском кресле, я от
дыхал и, наверное, поэтому слишком поздно заметил опасность. Мне оставал
ось шагов двадцать до «Эдема», до выставленных на тротуар столиков, и нах
одился я как раз посреди неширокой проезжей части, когда боковым шоферск
им зрением увидел летящий слева автомобиль. Я еще не знал, какого он цвета
, грузовой или легковой, я, в сущности, не видел его, я лишь ощущал летящую на
меня сзади и слева смерть. И, спасаясь от этой смерти, я прыгнул вперед. Я чт
о есть силы прыгнул вперед, потому что машина, летящая на тебя слева, должн
а идти по правой стороне улицы. Я сделал это не рассуждая, на давным-давно
выработанном инстинкте. И чуть не погиб.
Эта машина не подчинялась правилам. Споткнувшись о бордюрный камень, я у
пал на одно колено, и в этот миг в нескольких сантиметрах от моего плеча, о
бдав меня волной душного ужаса, пронеслось грязно-белое акулье тело. «Ше
стерка», в заднем стекле которой мелькнула копна нечесаных волос, наиско
сь пролетела по левой стороне, взметнулась на тротуар и на полной скорос
ти ударила крылом о крайний столик. Я еще видел отлетающего к стене Артем
а, видел, как огромным бесформенным кулем катится по асфальту жирный тот
ошник, видел, как закидывает зад, уходя за поворот, белая «шестерка», но я у
же ничего не слышал. Ни лязга, ни звона, ни тупых ударов тел о камни, ни истош
ных криков. Все это вошло в уши позже. А покуда вместе с обезумевшим пульсо
м бешено билась в висках мысль: я запомнил!
Я успел запомнить номер этой сволочи, этого подонка, этой акулы-убийцы.
Я приехал вовремя.
И я опоздал.

5
Делирий

Мое место было у стенки, возле водосточной трубы, на хлипком алюминиевом
стуле. Один из сыщиков в штатском, что приехали вместе с криминалистичес
кой лабораторией, высокий и широкоплечий, как голливудский герой, но с кр
углой, избитой мелкими оспинками российской физиономией, выслушав мой с
бивчивый рассказ, записал что-то в блокноте, после чего окинул меня оцени
вающим взглядом. Вероятно, мое состояние не было признано им удовлетвори
тельным, потому что он одной рукой поднял с земли опрокинутый стул, друго
й взял меня за плечи и усадил, сказав:
Ч Вот тут сиди и дыши глубже. Еще понадобишься.
И я сидел теперь на этом стуле, таком же шатком и неверном, как все происхо
дящее. Вокруг, не решаясь перейти невидимую черту, стояли молчаливые зев
аки и глядели на меня осуждающе, как на актера, который вылез на сцену, заб
ыв роль. Чтобы не видеть их бездонных разинутых рож, я опускал веки, но сей
час же перед глазами начинала мельтешить какая-то черно-красная дребед
ень, кружилась голова, тошнота подступала к горлу. Я снова открывал глаза,
и меня начинал бить озноб. Тогда, прижавшись щекой к теплой и шероховатой
поверхности водосточной трубы, я стал глядеть вверх, в бескрайнее белесо
е небо. Стало легче: изображение пропало, остался только звук.
Ч Пишешь? Освещение дневное... Профиль продольный... Покрытие асфальтовое
... Ширина проезжей части... Ну чего вы там копаетесь? Никак два на полтора не
помножите?
Голос был грубый, начальственный.
Ч Измерил? Неси сюда. Так. Внешнее окружение... Ага. Скорость транспортног
о средства перед происшествием... Аржанцев, где свидетель?
Это обо мне. Это я свидетель. Опустив глаза, я увидел перед собой рябого го
лливудского героя, который стоял, наклонившись вперед и сочувственно ме
ня разглядывая.
Ч Ну что, оклемался? Ч спросил он негромко.
Я кивнул.
Ч Можешь прикинуть его скорость?
Ч Километров сто, Ч ответил я. Язык во рту казался распухшим и плохо слу
шался. Ч Если не больше.
Ч Пиши, Ч начальственно резюмировали где-то за краем видимости, Ч тор
мозной путь практически отсутствует, со слов свидетеля, скорость пример
но...
Ч Моя фамилия Аржанцев, Ч сказал широкоплечий. Ч Ты когда в себя приде
шь, нам с тобой надо будет еще поработать. Это у тебя шок, ничего, бывает, ско
ро пройдет.
Ч Не поймали еще? Ч спросил я.
Ч Поймают, Ч его круглое лицо светилось спокойной уверенностью. Ч Уже
передали на город всем постам. А ты-то сам ничего больше не вспомнил?
Глядя перед собой в одну точку, я в который раз напряг память. Только цифры
. 87-49. Больше ничего. Не помню ни букв, ни особых примет. Грязно-белая «шестер
ка» 87-49 Ч и больше ничего.
Наверное, мучительный процесс вспоминания отразился на моем лице, потом
у что Аржанцев похлопал меня ободряюще по плечу и сказал:
Ч Не горюй, никуда он не денется. Цвет, модель, четыре цифры... Некуда ему де
ваться!
Милиционеры сворачивали свои рулетки. Мрачно что-то пришепетывая, засып
ала песком кровь на асфальте мобилизованная дворничиха в грязном халат
е на голое тело. Таяли зрители.
По словам врача, толстый тотошник умер на месте. Голова у него раскололас
ь, как арбуз, это его кровь залила всю мостовую. А на Артеме даже не было вид
но внешних повреждений. Когда его на носилках закладывали в распахнутое
нутро реанимобиля, он был без сознания, с серым землистым лицом, но дышал
Ч прерывисто, со всхлипами.
Рябой сыщик подошел ко мне и молча протянул диктофон Дашкевича. Машиналь
но потыкав кнопки, я удостоверился, что механизм сломан, а крышку заклини
ло, и сунул его в карман.
Ч Машину можешь вести? Ч спросил Аржанцев.
Я прислушался к своему организму и кивнул утвердительно. Мне и впрямь ст
ановилось легче. Не кружилась больше голова, не бил озноб. Напряжение отп
ускало.
Ч Тогда поехали потихоньку, Ч предложил он. И добавил: Ч Если ты ничего
не напутал, управимся быстро.
Уже минут сорок я маялся в коридоре управления ГАИ перед дверью в картот
еку, куда посторонним вход запрещен. За это время я успел найти в одном из
соседних кабинетов свободный телефон, связаться с конторой, известить Т
аракана о том, что случилось, и попросить его позвонить Артему домой. Разг
оваривать с Лилькой сейчас было выше моих сил.
Наконец на пороге появился Аржанцев. Увидев меня, он приветственно помах
ал листком бумаги и сообщил:
Ч Слава Богу, без вариантов. Ты пока свободен, можешь отдыхать. В городе в
сего одна белая «шестерка» с номером 87-49. Владелец Ч Головаха Евгений Сем
енович. Сейчас беру эксперта Ч и прямо к нему.
Ч Я с вами, Ч сказал я.
Он недовольно выпятил нижнюю губу, и я, набычившись, уже вытаскивая удост
оверение, упорно повторил:
Ч Я поеду с вами. Если надо получить разрешение начальства...
Аржанцев еще сильнее оттопырил губу и сказал презрительно:
Ч Плевать мне на разрешение. Ты там бузить не начнешь? Ну, тогда черт с тоб
ой, поехали!
Не знаю, какие чувства я надеялся испытать, поглядев в глаза убийце, но сде
лать этого мне не удалось. В квартире Евгения Семеновича Головахи шел, су
дя по всему, грандиозный скандал.
Уже через дверь мы услышали грохот, звон и глухие крики. На наш звонок откр
ыла худенькая женщина лет сорока двух в домашнем халате. Была она вся как
ая-то растрепанная, а поперек щеки у нее багровела длинная свежая царапи
на. Увидев в руках Аржанцева красную книжечку, хозяйка вяло кивнула голо
вой и пробормотала:
Ч Соседи вызвали... Идите посмотрите, что он вытворяет!
Вслед за ней мы прошли в гостиную и остановились на пороге. Головаха бил п
осуду. Это был тощий жилистый мужчина под пятьдесят, всю одежду которого
составляли в настоящий момент сильно несвежие сатиновые трусы. Его длин
ные седеющие волосы были распатланы, и при виде этой нечесаной шевелюры
мне сразу стало ясно, что именно она мелькнула тогда в заднем окне «шесте
рки». Волна удушливой ненависти захлестнула меня. Сжав зубы, я сделал шаг
вперед, но вовремя вспомнил про обещание не бузить и остановился. А Евген
ий Семенович между тем, не обратив на нас особого внимания, подскочил к се
рванту, выгреб оттуда новую порцию тарелок, перенес их на середину комна
ты, где уже валялась груда осколков, высоко поднял над головой и отпустил,
приговаривая:
Ч Она со мной разводится, да? Имущество делит, да?
Ч Уймись, Евгений, Ч скорбно сказала жена. Ч Люди пришли.
Головаха на одной пятке повернулся к нам, я увидел багровую оскаленную ф
изиономию, налитые кровью глаза без зрачков и понял, что он пьян в лоскут.
И снова ненависть окатила меня до помутнения в голове.
Ч Лю-юди? Ч переспросил он угрожающе. Ч Какие-такие люди? Зачем пришли?
Ч И вдруг догадался, и эта догадка перекосила его и без того искаженное л
ицо вурдалака: Ч Мебель выносить?
С этим криком он бросился к серванту, нечеловеческим рывком опрокинул ег
о на пол вместе с остатками посуды, двумя прыжками выскочил в коридор, вер
нулся оттуда с ножовкой и принялся яростно кромсать ею поверженную мебе
ль, на выдохе выплевывая:
Ч Все... делить! Все... пополам!
Ч Делирий, Ч покачав головой, поставил диагноз Аржанцев. Ч Да здесь не
милиция, здесь доктор нужен.
Ч Женечка, остановись, Женечка, умоляю! Ч рыдала теперь в голос женщина.

Аржанцев обреченно вздохнул, шагнул вперед и схватил Головаху за руку с
пилой. А когда тот вскинул на него свои злобные зенки, сказал добродушно:

Ч Не волнуйтесь, Евгений Семенович, мы не насчет мебели. Мы насчет машины
.
Ч Машины? Ч замер, как громом пораженный, Головаха. Ч Машину хотите дел
ить?!
Он ударил ножовкой в лицо Аржанцеву, но тот успел уклониться, выбил пилу и
з рук. А когда краснорожий вурдалак, шипя и брызгая слюной, бросился на нег
о опять, заехал ему со всего маха кулаком в живот. Головаха согнулся попол
ам, заверещал тоненько и грохнулся задницей на груду битых тарелок.
Жена уже стояла рядом с мотком бельевой веревки, видно было, что это дело д
ля нее не новое. Мы вдвоем связали хозяина, перетащили его на диван, и Аржа
нцев, отдышавшись, сказал женщине с осуждением:
Ч Как же вы его в таком состоянии за руль пускаете?
Ч За руль? Ч испуганно спросила она. Ч Да он неделю из дому не выходит. П
ьет вмертвую.
Ч Да? Ч сказал Аржанцев. Ч Ну-ну.
Ч Истинный Бог! Ч перекрестилась женщина. Ч Он ведь у меня запойный, по
полгода держится. А уж как уйдет в штопор, я его на люди не пускаю, сама ему в
одку ношу, отопьет свое, перебесится... А сегодня с утра решила, что хватит, д
ай, думаю, пугану! Уйду, говорю, разведусь, а он...
Ч Значит, говорите, со вчерашнего дня ваш муж из дому не выходил? Ч переб
ил ее излияния Аржанцев.
Она судорожно кивнула, глядя на нас тревожно. Очень мне хотелось сказать
ей, что она ошибается, если, конечно, не врет, что дотаскалась она своему му
женьку водочки, что не удержала его, выпустила на люди. А вернее, на людей. М
ногое хотелось мне ей высказать, но я помнил, что здесь командует Аржанце
в. Его эмоции не волновали, он спросил деловито:
Ч Где сейчас машина?
Ч Во дворе. Где ж еще! Идемте покажу.
Хрустя осколками стекла и фарфора, мы пересекли комнату и подошли к откр
ытому окну.
Ч Вон за теми кустами стоянка. Наша крайняя в первом ряду. А... А что случил
ось?
Ч Узнаете скоро, Ч пообещал Аржанцев.
Мы уже были на лестничной площадке, когда Головаха вдруг завыл. Страшно, п
о-звериному. Этот вой сопровождал нас и в подъезде, и внизу, когда мы вышли
на улицу, и все время, что мы вместе с экспертом-криминалистом осматривал
и грязно-белую «шестерку» с номером 87-49. У нее были запыленные стекла и при
спущенные шины. И никаких повреждений. Эксперт вытащил из своего чемодан
чика лупу, внимательно осмотрел оба номера, тщательно исследовал головк
и винтов и даже подлез снизу, чтобы выяснить, не откручивались ли кронште
йны. Наконец разогнулся, стряхнул грязь с колен и вынес вердикт:
Ч В сегодняшнем наезде машина не участвовала. Номера с нее Ч тоже. Их ст
о лет никто не отворачивал: все винты ржавые...
Я изо всех сил старался не встретиться взглядом с Аржанцевым. А он в упор с
мотрел на меня, и его рябое лицо было сейчас серо-свинцовым, как река под д
ождем.
Ч Все четыре цифры, говоришь? Ч медленно процедил он, крутя головой. Ч И
запомнил совершенно точно? Эх ты, мудила-мученик! Сказал бы честно: мне по
казалось! Сколько времени зря потеряли, да еще в скандал въехали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38