Потом покорно вздохнул и принялся за ч
тение Гаркушиной заметки.
Если оставить в стороне такие изумительные пассажи, как «падеж нравстве
нности» и «останки уважения», материал и впрямь был неординарный. В двух
комнатной коммунальной квартире на Пресне проживали две семьи. Старик с
о старухой, оба пенсионеры, и студент-заочник, перебивающийся случайным
и заработками, который, собственно, полноценной семьи из себя не предста
влял, но собирался вскорости жениться, что для сюжета немаловажно.
Старик пил вмертвую. Пенсию пропивал за три дня, дальше собирал бутылки в
округ коммерческих ларьков. У него был принцип, который он не раз громогл
асно декларировал: «Как ни крутись, как ни бейся, а к вечеру хошь не хошь, а н
апейся». Напившись, он приходил в квартиру и устраивал драку со старухой.
Старуха страдала гипертонией и после каждого скандала отлеживалась су
тками, глотая клофелин. Два-три раза в неделю она вызывала милицию. Являлс
я всегда усталый участковый, привычно грозил упечь старика на десять сут
ок и уходил. «Доведете до смертоубийства!» Ч отчаянно кричала ему вслед
старуха. И у студента-заочника родился дьявольский план. Стащив у бабки п
узырек с клофелином, он после очередного скандала подсыпал в портвейн ст
арику лошадиную дозу лекарства. К утру деда нашли на полу возле сортира у
же окоченевшим, и путь к овладению квартирой для готовившегося создать н
овую ячейку общества студента был открыт: дедушка отправлялся на погост
, бабушка в каталажку.
Все шло по задуманному, но нашелся местный Порфирий Петрович, который ра
скрутил дело, и студента раскололи на перекрестном допросе. Все получило
сь в точности до наоборот: несостоявшийся жених угодил в кутузку, а овдов
евшая старуха осталась тихо-спокойно жить одна в двухкомнатной квартир
е. Возможно, покойный Федор Михайлович и нашел бы здесь повод для романа, н
о Гаркуша ограничился тем, что изваял заметку в рубрику «Криминал». Он яв
ился минут через двадцать, по обыкновению скаредно прижимая к груди папо
чку с добытыми для меня материалами.
Вдохновение, однако, не снисходило. Я предложил было «Чисто советское уб
ийство», но сам же и отверг: старо, где-то, кажется, было. Потом пришло в голо
ву «Агата Кристи русского розлива». Это было уже лучше, но Гаркуша принял
ся ныть, что в тексте нет никакой Агаты, читатель сам не дотумкает, а встав
лять уже некуда, все заверстано... Заголовок, как часто бывает, влетел в гол
ову, как шальной голубь в форточку. Я спросил:
Ч У тебя есть, чем записать?
Он отрицательно помотал своей башкой.
Ч А чем запомнить? Ч разозлился я, но Гаркуша от страстного желания пол
учить название для заметки даже не заметил моей язвительности.
Тогда, пододвинув к себе полоску, я крупными буквами вывел на ней фломаст
ером: «НАПРАСНЫЙ ТРУП». Это даже ему оказалось доступно, и я получил вожде
ленную папку.
Содержалось в ней сильно меньше, чем мне бы хотелось.
«Старт» и «Полисигма» как таковые нигде не фигурировали. Но дотошный Гар
куша подсунул мне большую статью о книжном бизнесе, кажется, из «Комсомо
лки», в которой, в частности, уверенно говорилось, что с самого начала книж
ного бума, который приносил в первое время огромные проценты, очень мног
ие крупные коммерческие издательства и книготорговые центры попали по
д контроль организованных преступных группировок. Ступенечкин, он же Ст
упа, фигурировал в доступных архивах всего один раз, да и то давно. Летом в
осемьдесят девятого он был задержан сотрудниками МУРа за попытку рэкет
а, провел около года в следственном изоляторе и, как водится, был в конечно
м итоге отпущен: все свидетели почему-то постепенно отказывались от сво
их предыдущих показаний. Упоминаний человека по кличке Рикошет не встре
чалось.
Карымов Александр Зиновьевич ни в каких скандалах замешан не был. На пос
ледних выборах баллотировался в городскую Думу как независимый кандид
ат, но не прошел. О Валерии Фаддеевиче Раскутине даже и таких скудных свед
ений не имелось.
Как я и думал, больше всего материалов оказалось об инвестиционном фонде
«Надежда». От первых скандальных сообщений о прекращении выплат вкладч
икам до ставших уже привычными экономических и уголовных комментариев
к подобным историям. Президентом фонда был некто Василий Сатанов, предсе
дателем совета директоров Ч его жена Елена Нолле. В настоящее время неи
звестно нахождение ни этой парочки, ни трехсот миллиардов собранных у на
селения денег. О бывшем главбухе Слюсаре упоминалось глухо, следствие не
выдвигало против него обвинений, а заменившая его в последний месяц мол
оденькая девчонка, вчерашняя выпускница «плешки», умела только горько п
лакать на допросах и твердить, что ни в чем не успела разобраться. Короче,
все как будто укладывалось в схему, но «мяса», подробностей не хватало. Вр
емя было позднее, но я на всякий случай брякнул на Петровку своему старом
у знакомцу Шурику Невмянову. На мое счастье, он оказался у себя.
Ч Борешься с преступностью, не сходя с рабочего места? Ч поинтересовал
ся я.
Ч Дежурю, Ч проворчал он недовольным голосом.
Ч Ясно, Ч сказал я. Ч Значит, пытаешься обыграть компьютер в преферанс.

В ответ он неопределенно хмыкнул Ч все-таки человек при исполнении, и я з
адал ему свои вопросы.
Ч Ступа? Рикошет? Ч переспросил он. Ч Какие-то у тебя интересы нездоров
ые. На кой хрен они тебе понадобились?
Ч Для общего образования, Ч ответил я туманно.
Невмянов помолчал, собираясь с мыслями, потом начал монотонно выдавать,
словно читал давным-давно надоевшее досье:
Ч Ступа был очень крупным воровским авторитетом. Особенно у ореховской
и у солнцевской группировок. По некотором данным, контролировал часть и
горного бизнеса в городе, игральные автоматы в аэропортах, два или три ры
нка, палатки по левую сторону Ленинского и вплоть до Черемушек. Ну, еще вся
кое разное. Отличительная черта Ч ненавидел всех кавказцев, пытался объ
единить «славянские» группировки на борьбу с ними. Рикошет был его право
й рукой, ближайшим другом, но в вопросе с «черными» всегда держался более
мягкой политики, предлагал договориться. После того как Ступу сбило маши
ной, принял группировку на себя. Хватит для начала?
Ч Хватит. Ч Я еле успевал записывать.
Ч Ну, раз хватит, тогда напоследок еще кое-что полезное. Особенно тем, кто
так настойчиво интересуется Ступой и Рикошетом. Для общего образования.
Профессиональные киллеры чаще всего работают довольно стандартно. Жду
т у подъезда, когда объект выходит из машины или садится в нее. Еще могут с
тоять на площадке у лифта или около двери. Время Ч обычно утро или вечер.
Поэтому советую ставить автомобиль в стороне от подъезда, а дальше идти
пешком. Осторожненько. Да, еще. Перед тем как сесть в машину, настоятельно
рекомендую заглянуть под днище и в салон. Нет ли посторонних предметов, в
еревок, проволоки... Особенно бойся вроде бы пустых жестянок из-под пива и
ли там «Фанты». Это, впрочем, можешь и не записывать. Это сейчас каждому шк
ольнику известно...
К дому я подъехал, когда уже стемнело. Наш военно-полевой двор вдруг предс
тавился мне под новым углом зрения. Тут если захотят кого убить, то можно с
разу и закопать Ч никто даже не заметит. Очень сильно пересеченная мест
ность. А сколько великолепных снайперских точек! Да, в сущности, случись н
ужда, тут не то что снайперскую точку Ч бетонный дот можно из подручных с
редств соорудить.
Лампочка над подъездом не горела. Но в отсвете фар мне почудились очерта
ния двух человек у самой стенки в тени черемухового дерева. Страх заячье
й лапкой легко пробежался между лопатками, после чего поплыл теплым комк
ом от желудка к горлу. Очень медленно, безуспешно пытаясь разглядеть что-
нибудь в темноте, я проехал мимо своего дома и завернул в соседний двор, ос
тановившись метров через сто.
Может, показалось. А может, нет. В конце концов, нет ничего плохого в вечерн
ем моционе на свежем воздухе Ч так я оправдал для себя свою внезапно воз
никшую фобию. Тихонечко-тихонечко, по газонам вдоль стен домов, прячась з
а деревьями, я подобрался поближе к подъезду и с легким нервным смешком р
азглядел наконец то, что меня так напугало. Открытый мусорный бак, доверх
у набитый всяким хламом.
Все еще слегка трепеща, я вошел в подъезд, поднялся на свой этаж и, как ни ст
ранно, остался жив. Тем не менее зачем-то зажег свет по всей квартире, загл
янул в ванную, в стенной шкаф и даже под диван. Нервы, нервы, нервы-стервы... У
спокоившись, я прошел на кухню, зажег газ, поставил чайник, разбил над сков
ородкой пару яиц, и в этот момент грянул звонок в дверь. Дальше помню плохо
. Кажется, я чуть не опрокинул на себя сковородку с яичницей. Заметался суд
орожно по кухне, хватаясь то за деревянный ухват со стальным крючком, то з
а алюминиевый молоток для отбивания мяса. Один за другим выворотил ящики
кухонного стола, пока не вооружился огромным ножом-секачом. Позвонили е
ще раз, настойчивей, я собрал в кулак все мужество и вышел в прихожую. Тут т
олько до меня доехало, что если это те, то им ничего не стоит вышибить мою х
липенькую дверь одним ударом. От этого откровения я впал в другую крайно
сть и, даже не поинтересовавшись, кто там, просто отпер замок. За дверью, гл
ядя на меня с большим изумлением, стояла вчерашняя стриженая девица. Пох
оже, видок с этим секачом был у меня действительно не совсем нормальный.

Ч Капусту шинкуете? Ч поинтересовалась она.
Под мышкой у нее была моя куртка. Я довольно неуклюже попытался спрятать
секач за спину.
Ч Вы вот тут забыли вчера. Так я принесла. У нас и квартиры номерами почти
не отличаются: у меня сорок шесть, у вас шестьдесят четыре.
Последнее она произнесла, так широко раскрыв от удивления глаза, словно
у нас совпали не цифры в номерах квартир, а все сочетания планет в гороско
пе.
В комнате я наконец-то смог разглядеть ее. Во-первых, она была рыжая. Во-вт
орых, с длинным смешным носом, который, впрочем, не слишком ее портил. В-тре
тьих, у нее были большой рот и маленький подбородок, что лично для меня око
нчательно делало ее похожей на Буратино. В-четвертых, она вся-вся была в в
еснушках, словно кто-то в шутку обрызгал ее оранжевой краской. Сегодня на
ней было нечто вроде легкого хлопчатобумажного хитончика, державшегос
я на двух тонюсеньких бретельках. Открытая шея и худенькие плечи тоже бы
ли рыжими. Она повернулась к свету, и я увидел ее глаза. Строгий эксперт, ве
роятно, отнес бы их к разряду карих. Но я не раздумывая и их признал рыжими.

Ч Вы пригласите девушку сесть, или так и будем торчать посреди комнаты?

Я отметил про себя, что раскованности ей не занимать, и указал на кресло во
зле журнального столика. Впрочем, тут же подумалось, что для поездки глуб
окой ночью через весь город неизвестно куда, неизвестно за кем, неизвест
но на чем раскованность является определяющим качеством.
Попутно скинув легкие сандалии, она плюхнулась в кресло и закинула ногу
на ногу. Ноги были длинные, молочно-белые, с хищными, окрашенными в клюкве
нный цвет коготками. Одна бретелька съехала с плеча, хитончик плотно обт
янул ее фигуру, и стало ясно, что больше под ним ничего нет.
Ч Меня, для сведения, зовут Тина, Ч сообщила она и уточнила: Ч А вы, выход
ит, Игорь Максимов.
Я кивнул и услышал следующее признание:
Ч Жутко фанатею от вашей газеты. А статьи ваши а-а-ба-жаю.
Я испугался. Мне хорошо знакома эта порода девиц. На ежегодных праздника
х во Дворце молодежи, которые устраивает наша газета, они буквально лезу
т на любую знаменитость Ч от рок-певцов до журналистов с известными фам
илиями. К счастью, первых предпочитают больше. В массе, да еще в общественн
ом месте они не слишком опасны: в крайнем случае могут попытаться оторва
ть кусочек от твоей одежды. Но вот так, один на один, мне еще не приходилось
...
Тут я вовремя вспомнил, что она все-таки моя спасительница, взял себя в ру
ки и, как мог любезно, осведомился:
Ч Хотите чаю или, может быть, кофе?
Проигнорировав мой вопрос, Тина медленно обвела взглядом комнату и оста
новила его на диване.
Ч Значит, вот на этом вы и спите? На вид жестковат, Ч произнесла она с иро
нической усмешкой.
Это был настолько прямой намек, что я, ей-богу, растерялся. Но больше всего
меня почему-то покоробило пренебрежительное отношение к моему любимом
у дивану.
Ч Послушайте, дитя, Ч сказал я строгим голосом. Ч Сколько вам лет? Семна
дцать?
Ч Допустим, двадцать два, Ч надула она губы. Ч Но я считаю, все равно мож
но меня называть на «ты».
Ч Разумеется, ведь я тебе почти что в папочки гожусь, Ч заметил я.
Ч Ага, Ч хохотнула она, Ч я со своим папочкой тоже всегда была на «ты»! К
стати, он мне был неродной, и однажды, когда мамочка ушла в магазин, чуть ме
ня не трахнул.
Легким движением плеча она добилась того, что слетела и вторая бретелька
. Теперь хитончик держался буквально на честном слове. А лицо ее вдруг при
обрело какое-то особенное выражение. Наверное, она пыталась изобразить
что-нибудь из того, чего нагляделась по видику. Так сказать, сексапил. Выг
лядело это как раздувание ноздрей и легкое выпячивание нижней челюсти. М
не же по роли, надо думать, полагалось немедленно взять на руки ее трепещу
щее от страсти тело и впиться устами в уста.
Я не знал, смеяться или плакать. Наконец решил, что лучше смеяться, и сказа
л с серьезным видом:
Ч Милая девочка, ты меня, конечно, вчера здорово выручила и теперь предпо
лагаешь, что в благодарность за это я должен тебе отдаться. Так?
В одно мгновение позабыв про роль кинодивы, она выпучила свои рыжие глаз
а, звонко хлопнула себя ладошками по голым коленкам и залилась веселым д
етским смехом.
Ч Ты Ч мне Ч отдаться?! Что-то я торможу... Ну прикол!
Отсмеявшись, она спросила озабоченно:
Ч У тебя чего, проблемы с этим самым?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38