..
Пришел слепой в еврейскую семью. Ему дали мацу, он пощупал ее и говорит: «К
акой кретин написал всю эту херню?» Ха-ха. Мои пальцы замирали каждый раз,
натыкаясь на малейшую неровность, но мало ли их могло быть на поверхност
и сильно подержанной «волги»! Я миновал переднюю дверь, потом заднюю и ко
гда в полном отчаянии добрался до заднего крыла, стало ясно, что Роза Куле
шова из меня не вышла. То ли я ничего не могу определить, то ли вся моя теори
я идет прахом к чертовой матери. По моим представлениям, если это была та м
ашина, которая бок о бок проехалась по моей «копеечке», на ней должна была
остаться довольно заметная вмятина. И тут я сообразил, что где-то в карман
ах у меня должны быть спички. Нашел и, уже ни на что почти не надеясь, чиркну
л сразу двумя или тремя, поднес их поближе к автомобилю и чуть не заорал от
неожиданности. Вдоль всего борта Ч от переднего крыла до заднего Ч тян
улась широкая, ладони в две, неровная белая полоса. Она явно шла на месте д
линной царапины, уже выправленной, зашпатлеванной и затертой. Осталось т
олько покрасить Ч и не останется никаких видимых следов. Как, однако, вов
ремя я сюда поспел!
Спички догорели, опалив мне кончики пальцев. Я хотел было зажечь новые, чт
обы спокойно рассмотреть все еще раз, но сделать этого не успел. За стеной
сарая послышались тяжелые шаги, кто-то по-хозяйски громыхнул замком, и ср
азу же в нем заерзал ключ. Никаких соображений, догадок и предположений у
меня в это мгновение не было. Была только острая жалость к себе: как же, одн
ако, не вовремя меня сюда занесло!
Ворота неторопливо разъехались, но, к моему счастью, в сарае сильно светл
ее не стало: на дворе уже почти стемнело. Для меня это было надеждой попыта
ться выскочить незамеченным. Высунув нос поверх крыла «волги», я увидел
в сереющем проеме ворот силуэт мужчины, который со страху показался мне
огромным. Он вошел в сарай с противоположной стороны машины, и я, как был, н
а корточках, начал потихоньку продвигаться к выходу. Шаг, шажок, шажочек...
Когда до выхода оставалось совсем немного, громко, как кнут, щелкнул выкл
ючатель, и сарай залило ярким электрическим светом. Все дальнейшее уложи
лось в какие-нибудь три четверти секунды. Я вскочил на ноги, чтобы рвануть
вон, человек на шум повернулся ко мне, и мы узнали друг друга. Это был Петри
к.
Я уже улепетывал что было мочи, а в глазах все стояла его вурдалачья морда
. Впрочем, через пару мгновений я понял, что эта рожа не только стоит в глаз
ах, но еще и вместе со своим обладателем несется вслед за мной. Надо отдать
ему должное, Петрик среагировал мгновенно. Мы ломились сквозь кустарник
, как два обезумевших зверя. Вернее, обезумевшим зверем был я. Он был охотн
иком.
Собственно, никаких шансов у меня не было. Во-первых, я совершенно не пред
ставлял, куда бежать: вокруг были сплошные кусты, деревья и густеющая с ка
ждой минутой тьма, а по всему периметру Ч непреодолимый забор. Во-вторых
, Петрик явно оказался здоровее и подготовленнее меня: его дыхание за мои
ми плечами становилось все ближе и ближе. Вдруг заросли кончились, я вырв
ался на поляну, и это, по-видимому, стало для меня роковым. На открытом прос
транстве Петрик настиг меня в несколько прыжков, сделал подсечку, и я куб
арем полетел на траву. Почти не дав мне приземлиться, он с ходу нанес по мо
ему туловищу, как по футбольному мячу, страшный удар ногой, от которого я,
несколько раз перевернувшись, упал на четвереньки. От следующего удара м
не каким-то чудом удалось увернуться и даже схватить его за ногу, но он ту
т же ребром ладони врезал по моему затылку, и я растянулся пластом.
Наверное, ему показалось, что я вырублен, и он тоже взял тайм-аут, чтобы отд
ышаться. В голове у меня все плыло, дрожало и рябило, как в плохо настроенн
ом телевизоре, но сознания я окончательно не потерял. Соображения хватал
о ровно настолько, чтобы понять: как только Петрик отдышится, он меня добь
ет. Собрав все силы, я оттолкнулся от земли и вскочил на ноги. Впрочем, возм
ожно, «вскочил» Ч это только мне казалось. С интересом глядя, как я барахт
аюсь, Петрик даже не двинулся с места. Просто дождался, пока мое тела приме
т более или менее вертикальное положение, и нанес мне удар в голову, от кот
орого я полетел куда-то во тьму. Не знаю, сколько прошло времени, прежде че
м я пришел в себя. Полагаю, примерно столько, сколько понадобилось Петрик
у, чтобы сходить за фонарем. Сам Петрик стоял на краю котлована, заглядыва
я вниз, а луч фонарика неторопливо двигался по дну, приближаясь ко мне. Как
я попал на дно котлована, я не знал, но догадывался, что мой последний поле
т во тьму был не только фигуральным, но и натуральным. Свет неумолимо приб
лижался, и мне пришлось кряхтя подниматься. Страшно ныло плечо и саднили
колени, но, как ни странно, руки и ноги все еще слушались. Когда световой кр
уг уперся прямо в меня, я уже стоял на земле, точнее, на бетонной плите.
Ч Вылезай! Ч взвизгнуло железом по железу где-то над моей головой. В отв
ет я рубанул левой ладонью по правому предплечью, ясно демонстрируя свое
отношение к этому предложению. Тогда фонарь злобно дернулся и принялся
осторожно спускаться вниз.
Видно, это оказалось не таким уж простым занятием. Склон был крут, это толь
ко мне ничего не стоило слететь по нему в бессознательном состоянии. Пет
рик же пребывал в полном сознании, и ему было боязно двигаться в темноте п
о осыпающемуся грунту. Но я не стал ждать, пока он успешно справится с этим
и трудностями. Перебежал на другую сторону котлована и принялся что есть
силы карабкаться наверх.
Ему это не понравилось: можно было предположить, что я буду вылезать с той
же скоростью, с какой он Ч слезать. Свет фонаря заметался, Петрик разверн
улся на сто восемьдесят градусов, выскочил на поверхность и побежал вокр
уг котлована, чтобы встретить меня на выходе. Но фонарь, который был его пр
еимуществом, одновременно выдавал маневры своего владельца. Я мгновенн
о оставил свои попытки выбраться здесь и вернулся к противоположному ск
лону. Увидев это, Петрик побежал туда же. Стало ясно, что наступила патовая
ситуация. К сожалению, продолжалась она недолго.
Свет фонаря ушел куда-то за край котлована, оставив меня в темноте и одино
честве с тревогой размышлять, что намерен предпринять противник. Голова
у меня болела и кружилась, но воображение еще работало. Я предположил, что
сейчас скорее всего начнется известная с древних времен игра под назван
ием «побивание камнями», и начал шарить вокруг себя в поисках укрытия: я п
омнил, что при свете дня видел на дне ямы какие-то стенки и переборки. Но да
же в страшном сне я не мог бы себе представить гнусного коварства и изуве
рской изобретательности этого упыря.
Наверху вдруг страшно взревело, залязгало, и, прежде чем я успел понять, чт
о происходит, к краю котлована подкатил экскаватор. С чудовищным визгом
лебедок в небо над моей головой взлетел хищный клюв ковша Ч и рухнул вни
з. Не знаю как, но я сумел отскочить. Однако дальше началось такое, что я, нав
ерное, буду до конца жизни вспоминать, просыпаясь ночами в холодном поту.
Снова взревели двигатели, и ковш мотнулся вправо. Я упал на холодные плит
ы Ч и как раз вовремя. Потому что он, как маятник, качнулся в другую сторон
у и пролетел прямо над моей головой.
Я не могу сказать, как долго это продолжалось. Может, несколько минут, може
т, гораздо больше. Не могу даже толком описать, что происходило. Помню толь
ко, что я закрывал голову руками, стараясь то вжаться в склон, то заползти
под плиту, пытаясь забиться хоть куда-нибудь. А кругом грохотало, визжало
и выло. Летели во все стороны осколки бетона и кирпича, которые лупили мен
я, вонзались в меня, валили меня с ног. И над всем этим носился разъяренный
оскаливший зубья ковш весом в полторы тонны.
Потом вдруг все замерло. Остановилось. Затихло. В наступившей тишине я со
вершенно отчетливо слышал, как хлопнула дверца кабины экскаватора, как с
прыгнул на землю Петрик. Я слышал его шаги, которые замерли на краю котлов
ана. Я понимал, чем он занят: шарит фонарем по дну ямы, чтобы убедиться, что д
ело сделано. Я вчуже наблюдал, как луч света остановился наконец на моем п
олузаваленном землей и битым кирпичом теле. Чувства жили, но сам я был нас
только оглушен, что казался себе парализованным. Удовлетворенно кивнув,
фонарь второй раз за этот нескончаемый вечер стал спускаться ко мне, но т
еперь я больше не ощущал в себе сил вставать, бежать, карабкаться...
Тогда я сделал все, на что силы оставались: приподнялся и сел. Однако этого
было мало, катастрофически мало. Рука моя опиралась на груду кирпичных о
сколков, и, слепо пошарив рядом с собой, я выбрал один из них. Он показался м
не страшно тяжелым, почти неподъемным. Но я все-таки постарался приладит
ь его поудобней в ладони.
Последний шанс.
Свет фонаря уже добрался до середины склона и замер, отыскивая дорогу по
удобней. Сволочь. Скотина. Сволочь! Мне кажется, я заорал что-то хриплое, ди
кое. И последним отчаянным усилием обреченного на смерть что есть мочи м
етнул кирпичину прямо в горящий гибельным для меня огнем зрак...
Вероятно, это оказалось непосильным перенапряжением. Перед глазами все
поплыло, даже ненавистный фонарь вдруг завертелся каруселью и полетел к
уда-то в сторону кувырком, после чего я не то что потерял сознание, а прост
о, удовлетворенный собственным достижением, смежил устало веки, чтобы чу
ть-чуть передохнуть.
Но тут же вздрогнул в испуге и раскрыл их снова, обнаружив, однако, что за к
раткие мгновения моего отдыха кое-что изменилось. Прежде всего заметно
посветлело небо. Слегка похолодало. Я отсидел ногу. А главное, нигде не был
о видно Петрика с его чертовым фонарем.
С трудом поднявшись, я кое-как отряхнул с себя комья земли и кирпичную пыл
ь, после чего, слегка пошатываясь, отправился на экскурсию по дну котлова
на, но уже через несколько шагов остановился, пораженный неожиданным зре
лищем. Передо мной лежал Петрик. Не вызывало сомнений, что он мертв. Видимо
, сорвавшись со склона, он спиной налетел на стальные арматурные прутья, и
они проткнули его насквозь.
Картинка была не из приятных, при виде нее тошнота подступила к горлу. Но я
пересилил себя и опустился на колени рядом с трупом. Смерть не смогла еще
больше обезобразить его лицо Ч видать, дальше было некуда. Но на лбу я при
метил свежую ссадину. Господи, уж не след ли это моего кирпича? Еще секунда
, и я бы не выдержал, рванул отсюда. Но спохватился и взял себя в руки: мне ну
жно было закончить дело, ради которого меня сюда принесло.
Петрик лежал навзничь. Превозмогая дрожь, я обшарил его карманы и во внеш
нем клапане куртки нашел то, что искал: бумажник с документами. Ибо мне для
моих дальнейших планов нужен был не просто некий Петрик, а, как значилось
в водительском удостоверении, Леонид Васильевич Петрянов. Мог мне приго
диться и оказавшийся там же техпаспорт «волги» вместе с доверенностью н
а управление, выданной Петрянову ее владелицей Фураевой Дианой Констан
тиновной. Но самая многообещающая находка ждала меня в одном из внутренн
их отделений этого довольно плотно набитого кожаного портмоне. Загляну
в туда, я увидел толстенную пачку характерных листков из отрывного блокн
ота пластмассовой красавицы Барби, розовеющих в свете наступающего утр
а. Судя по их количеству, Петрик хранил едва ли не все указания своей хозяй
ки. Но ни сил, ни желания изучать этот архив прямо сейчас у меня не было. Я су
нул бумажник себе в карман и начал кое-как выбираться из ямы, стараясь не
оглядываться назад.
Раньше провалы в памяти случались у меня разве что в связи с крепким подп
итием. Да и то в далекие студенческие времена, когда здоровье еще позволя
ло не считать рюмки в веселой компании. Теперь же выяснилось, что мое здор
овье позволяет совершать даже не все дачные прогулки. Я абсолютно не пом
ню, как выбрался с фураевского участка, как нашел свою машину и доехал до г
орода. Выпало. Потерялось где-то по дороге между Покровкой и родимым домо
м. Первое из новейших воспоминаний относится к тому времени, когда я сижу
в своей «копеечке», припаркованной по уже ставшей рефлексом привычке в о
дном из окрестных дворов. Наверное, я не просто сидел, а кемарил, причем до
вольно крепко, потому что далеко не сразу проснулся от сильного стука в в
етровое стекло, сопровождаемого громким голосом, который спрашивал с тр
евогой:
Ч Эй, ты там коньки не отбросил?
Я с неимоверным трудом разлепил ресницы и увидел перед собой девочку-се
ксапилочку Тину. Причем узнал я ее не сразу, потому что как раз сейчас в не
й ничего сексапильного не наблюдалось: застиранные джинсики, потертая х
эбэшная курточка, ни следа косметики, усталое лицо с кругами под глазами.

Ч Эй, Ч повторила она, Ч ты живой? Или мертвый?
Я живой, хотелось ответить мне, живой, хотя маленько, конечно, мертвый. Но я
зык плохо слушался, и все, что мне удалось сделать, это ухватиться за ручку
и открыть дверь машины. При этом не исключено, что я бы выпал, если бы Тина в
последний момент не подхватила меня.
Ч Ну и рожа, Ч констатировала она, изучив мое лицо с близкого расстояни
я. Ч Ты ею что, гвозди заколачивал?
Через некоторое время нам все же удалось совместными усилиями взгромоз
дить меня наверх, к ней в квартиру. Почему именно туда, не знаю: инициатива
была не в моих руках. В прихожей она прислонила меня к стенке, критически о
смотрела теперь уже с головы до ног и высказала предположение:
Ч Упал в бетономешалку?
Я кивнул. Это было довольно близко к истине. Тогда она скомандовала:
Ч Двигай в ванную.
Там Тина включила воду, после чего довольно ловко стащила с меня куртку и
рубашку. Усадив на край ванны, сдернула с меня башмаки, стянула носки и при
нялась за ремень на брюках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38