Мужчину задеть легко. Мгновенно позабыв, что мне должно быть смешно, я сов
ершенно постыдным образом стал оправдываться. Занудно разъяснять свои
взгляды на взаимоотношения полов, плести какую-то чушь про атмосферу ин
тимности. Употребил даже слово «либидо».
Ч Во-во, Ч поддакнула она, Ч я уж давно заметила: как мужику под сорок, та
к начинаются эти самые проблемы с интимностью. Как будто тяга в дымоходе
пропадает. Если только не по пьяному делу, то обязательно подавай им, пони
маешь, цирлих-манирлих, дай созреть, дойти до кондиции, а иначе Ч никак. Хо
ть фейсом об тейбл.
Я стоял перед ней, как оплеванный, совершенно не зная, что сказать или сдел
ать, и тут, на мое счастье, зазвонил телефон.
Ч Э... Игорь... простите, не знаю, как вас по батюшке... Ч услышал я в трубке гу
стой баритон с явными начальственными нотками.
Ч Владимирович.
Ч Здравствуйте, Игорь Владимирович. Моя фамилия Фураев. Я тут на автоотв
етчике прослушал сегодня ваше сообщение...
Ч Да-да, Ч подтвердил я. Ч Насчет Александра Михайловича Фураева.
Ч Саша... это мой сын, Ч при этих словах баритон слегка дрогнул. Ч Вы сказ
али, что хотите поговорить со мной относительно его гибели. Вам что, извес
тны какие-то новые обстоятельства?
Ч В некотором роде, Ч ответил я уклончиво. Ч Может, нам с вами стоит вст
ретиться, побеседовать?
Ч Когда?
Ч Зависит от вас, Ч сказал я и, кинув быстрый взгляд на раскинувшуюся в к
ресле Тину; малодушно добавил: Ч Хоть прямо сейчас.
Ч Сейчас... Ч задумался мой собеседник. Ч Видите ли, я еще на службе, бума
г гора скопилась... Если хотите, подъезжайте ко мне. Могу прислать за вами в
одителя.
Ч Спасибо, я на колесах, Ч сказал я, отметив про себя, что и ему, похоже, не
терпится меня увидеть. Ч Говорите адрес, записываю.
Ч Э... адрес? Охотный ряд знаете? Собственно, это прямо напротив Кремля. Гос
ударственная Дума. Но лучше заехать с другой стороны, через Георгиевский
переулок, к служебному входу. Охрану я предупрежу.
Пока я записывал номер подъезда, этаж и комнату, краем глаза мне было видн
о лицо Тины, которое по мере моего разговора уже без всякой игры становил
ось все более обиженно-надутым. Еще чуть-чуть, казалось мне, и она жалобно
замычит, как недоеная корова.
Когда я положил трубку, она резко поднялась из кресла, решительно нацепи
ла опавшие бретельки и сказала язвительнейшим тоном:
Ч Это уж точно: если ночью больше нечем заняться, надо хоть дров наколоть
.

14
Трудотерапия

В коридорах власти на паркетных полах лежали ковровые дорожки, было прох
ладно и пусто. В своем кабинете Михаил Анисимович Фураев при виде меня вс
тал из-за стола и вышел навстречу пожать руку. Бог знает почему, по толсто
му начальственному голосу в трубке он представлялся мне мужчиной дород
ным, даже осанистым. Оказалось, что фигура у него самая субтильная, и серый
импортный костюмчик, хоть и сидел на нем вполне элегантно, был явно подро
сткового размера. О возрасте говорило только лицо. Кто-то когда-то скомка
л бумажный клочок, потом не слишком тщательно расправил, и получилось ли
цо Михаила Анисимовича. С годами листок желтел, в складках копились тяже
лые тени, от времени бумага местами коробилась, обретала свойства картон
а, превращалась в несгибаемое папье-маше, в котором застыло нажитое за до
лгую жизнь в руководящих креслах привычное начальственное выражение. С
транно, но глаза, наоборот, были ясные, живые, смотрели открыто и приветлив
о и казались поэтому, что называется, не от той собаки.
К себе за огромный суконный стол Фураев не вернулся, жестом пригласил в к
ожаные кресла у журнального столика Ч насколько я понимаю в современно
й бюрократической протоколистике, это был знак подчеркнутого уважения
к посетителю. Предложил чаю, что-нибудь выпить. Я поблагодарил, отказался
. Стало ясно, что церемонии закончены, пора переходить к делу. Коротко изло
жив свою теорию, я закончил традиционным вопросом, чем занимался его сын.

Но Михаил Анисимович не спешил мне ответить. Прикрыв глаза ладонью, как б
удто защищаясь от яркого света, он пробормотал:
Ч Как странно, как странно...
Выдержав вежливую паузу, я спросил:
Ч Странно Ч что именно?
Фураев провел рукой по лицу в тщетной попытке разгладить давным-давно и
змятый бумажный клочок. Потом сказал:
Ч Все странно, с самого начала. Это случилось зимой. Саша поехал к какому-
то школьному приятелю. Один. Без машины. Без охраны. Когда возвращался, ста
л ловить такси. Это было поздно ночью, но милиция, кажется, отыскала каких-
то свидетелей. Он вышел на проезжую часть, поднял руку, и тут его сбила про
езжающая «волга». Ее не нашли. Первой нашей мыслью было Ч это убийство. Сл
ишком многим была нужна его смерть. Слишком выгодна. Но потом меня разубе
дили. Да и сам я себя разубедил. Он поехал к этому приятелю, никому не сказа
в ни слова, куда едет. Никто не мог знать, что он там, сколько пробудет, когда
выйдет. Мы все уговорили себя, что это случайность... И тут приходите вы. Дор
ого я бы дал за то, чтобы узнать, как было на самом деле...
Ч Чем занимался ваш сын? Ч повторил я свой вопрос.
Михаил Анисимович с силой потер ладонями лицо, и мне показалось, что я слы
шу, как оно шуршит и хрустит под его пальцами.
Ч Нефтью, Ч сказал он наконец. Ч Александр был генеральным директором
компании «Нео-Нефт». Квоты, таможенные льготы... Вы имеете об этом предста
вление?
Ч Приблизительно, Ч кивнул я.
Ч Приблизительно... Ч с горечью повторил Фураев. Ч Господи, сколько раз
я просил Сашу уйти в какой-нибудь другой бизнес! Одного его партнера подо
рвали вместе с автомобилем, банкира, который был с ним связан, застрелили
из снайперской винтовки. И вот такая странная смерть...
Ч А кто теперь стал генеральным директором компании? Ч задал я свой вто
рой сакраментальный вопрос.
Ч Что? Ч переспросил он, поднимая на меня глаза, и я увидел, как по застыв
шим морщинам стекают самые настоящие слезы. Ч Что? Кто стал директором? Д
ианочка, его жена. Но она, слава Богу, ничего больше не делает без совета со
мной. Ведь у нее двое детей, это мои внуки...
Неловко да и незачем было дальше терзать вопросами пожилого плачущего ч
еловека.
Ч Спасибо и извините, Ч сказал я, поднимаясь, но он остановил меня движе
нием руки и сказал:
Ч Это вы извините старика. Разнюнился. Я, как видите, депутат, работаю в Ду
ме, в комитете по законности и правопорядку. Если вам нужна помощь, то мои
связи...
Ч Нет-нет, Ч быстро отозвался я. Ч Пока не надо.
Не хватало только сейчас, на стадии подготовки материала, вмешать сюда о
рганизации, ведающие у нас законностью и правопорядком. Да еще на уровне
Госдумы. Полные кранты всему делу.
Машину я уже привычно загнал в чужой двор, и поэтому, подходя к своему дому
, еще издали увидел, что в моих окнах полно света. А поднявшись в квартиру, о
бнаружил, что в ней к тому же полно народу.
Стол на кухне был завален выпивкой и закуской. Табачный дым висел в возду
хе осязаемыми клочьями, как утренний туман. Во главе стола восседал Стри
хнин, одесную от него примостился на краешке стула мой верхний сосед Мат
юша Клецкин, а ошуюю громоздился мясной горой великолепный женский экзе
мпляр примерно шестьдесят второго размера. Вцепившись пальцами в край с
толешницы, откинувшись всем телом назад и прикрыв глаза, Стрихнин пел пр
отяжно и жалостно:
Весь город спи-ит, не спи-ит одна тюрьма,
Тюрьма не спи-ит, она давно-о просну-улась...
Матюша внимал пению с умильной и бессмысленной улыбкой на лице. Женский
экземпляр слушал, подперев огромным, как у молотобойца, кулаком съехавшу
ю на сторону щеку, похожую на большую несвежую подушку. Одного взгляда бы
ло достаточно, чтобы определить, насколько все трое наклюкались.
Приоткрыв слегка один глаз, Стрихнин увидел меня, открыл оба, после чего в
незапно оборвал песню, заявив:
Ч Нет, так не пойдет. Надо что-нибудь повеселей.
И неожиданно заорал:
Гоп-стоп, Зоя,
Кому давала стоя?
Начальнику конвоя,
Не выходя из строя!
Ч Охальник, Ч жеманно пробасил женский экземпляр.
Я звучно прочистил горло, так, чтобы все обратили на меня внимание, и громк
о сказал:
Ч С вашего позволения, концерт объявляется закрытым. Стрихнин, быстрен
ько объясни гостям, что пришли хозяева, которые дико устали и хотят спать.

Стрихнин покорно кивнул и, повернувшись к даме, игриво сообщил:
Ч Алевтиночка, нам пора бай-бай.
Сразу догадавшись, какой оборот примет беседа в следующее мгновение, я с
казал твердо:
Ч На мой диван можешь не рассчитывать.
Стрихнин в испуге оглянулся на узкую кухонную кушетку и буквально зашип
ел:
Ч Смерти моей хочешь? Она ж меня тут заспит!
Ч А так она заспит мой диван, Ч парировал я и жестко подтвердил: Ч Не дам
.
Он дотянулся до ее уха и принялся шептать что-то то ли страстное, то ли яро
стное. Алевтина послушала немного, после чего решительно встала. Ее слег
ка качнуло, и, чтобы не упасть, она широко расставила ноги, как матрос на па
лубе во время шторма. Шелк платья, обтягивающий ее телеса, хрустел и треща
л, как флаг на ветру. Стрихнин тоже поднялся, оказалось, что его макушка ед
ва достает ей до плеча. Он продолжал бормотать ей в ухо какие-то нежности,
но она теперь обращала на него не больше внимания, чем любое крупное парн
окопытное на жужжащих вокруг насекомых. Толстыми пальцами в бесчисленн
ых перстнях Алевтина небрежно поправила химическую завивку на голове, б
росила уничижительный взгляд сначала на хлипкую кушетку, потом такой же
на Стрихнина и, перед тем как уйти, тяжелым басом без всякого выражения пр
оизнесла единственную фразу:
Ч Меня задушил смех.
Потом она направилась к выходу, Стрихнин бросился за ней, а я ухватил за во
рот рубахи Матюшу и сказал:
Ч Все. С завтрашнего дня не пьешь, только лечишься. Курс трудотерапии. Бу
дем ставить мне железную дверь.
Ч Благодетель! Ч умильно всхлипнул Матюша и попытался меня поцеловат
ь. Ч Нинка со свету сжила с этой дурой!...
Стрихнин вернулся, когда я уже спал, и, конечно, меня разбудил: принялся хл
опать дверцей холодильника, греметь бутылками, хрупать огурцом. Минуты д
ве я лежал в темноте, зверея, потом накинул халат и пошел к нему на кухню дл
я решительного объяснения.
Ч Долго еще это будет продолжаться? Ч грозно спросил я.
Поперхнувшись недопитой водкой, он поставил рюмку на стол и вместо ответ
а полез куда-то под кушетку.
Ч Немедленно прекрати паясничать! Ч заорал я, но сам чуть не поперхнулс
я, когда он вылез обратно с газетным свертком и вывалил его на клеенку сре
ди объедков и окурков. Там оказалась толстенная пачка долларов, на глаз т
ысяч двадцать Ч двадцать пять.
Ч Осталось всего-то чуток, примерно вот столько, Ч сказал Стрихнин про
сительным тоном, при этом большим и указательным пальцами показывая мне
, на какую толщину должно увеличиться его состояние.
Ч Осталось Ч до чего? Ч спросил я, изрядно пораженный.
Ч Эх, начальник, Ч вздохнул он, небрежно сгребая доллары в сторону, став
я передо мной рюмку и берясь за бутылку, Ч сядь, выпей с рабочим человеко
м, глядишь, все и узнаешь.
Я сел и узнал.
В кичман Стрихнин угодил, по его словам, отнюдь не случайно. Но не в том смы
сле, что сколько веревочка ни вейся, а в том, что его грубо и целенаправлен
но туда окунули. Домушничество, рассказывал он, никогда не было главным д
елом его жизни. Так, хобби, легкая развлекуха время от времени. По основной
своей специальности Стрихнин был катала, профессиональный игрок. И одна
жды, как следовало из его собственного признания, он обкатал не того, кого
надо. Один крупный бизнесмен, хозяин торгово-закупочного кооператива, п
опал ему на триста тысяч рублей Ч огромную по тем временам сумму. Попал
Ч надо отдавать, таков закон. Но бизнесмен, жадный, как все фраера, пошел д
ругим путем. Когда Стрихнин понял, каким именно, под стальным полом «Стол
ыпина» уже вовсю стучали колеса.
Кооператор крутил, вертел, тянул время, отдавал какие-то крохи, а сам, оказ
ывается, вынашивал коварный план. И вот как-то к Стрихнину пришел его давн
ишний знакомец, старый скокарь по кличке Воруй-Нога. Когда-то, еще до войн
ы, он работал ширмачом в трамваях, «катался на марочке», но однажды пришло
сь из этой самой «марочки» спешно выпрыгивать на полном ходу, и это стоил
о ему изрядного куска левой нижней конечности. Пришлось переквалифицир
оваться в скокари, домушники, но и тут, оказалось, на одной ноге далеко не у
скачешь. Последний раз он откинулся из зоны, харкая кровью, и всем вокруг б
ыло ясно, что долго он не протянет.
Воруй-Нога предложил Стрихнину ковырнуть скок, быстро взять на хапок по
наводке богатую хату, пока хозяева отдыхают на ногах. Принес даже план кв
артиры, на котором крестиками было помечено, где, в каком ящике что лежит.
Говорил, что дело Ч верняк, что ни в жисть не отдал бы никому такой сладки
й кусок, но нету здоровья, зато обещал лично стоять на шухере. И уговорил. К
упился Стрихнин, как последний баклан. Повязали его на дармовой квартире
прямо с поличным. Только вещички успели упаковать, как вломились менты
Ч чуть ли не сразу вместе с понятыми. И поехал Стрихнин в тундру ждать сво
его часа.
Ч Ну просто граф Монте-Кристо, Ч заметил я с иронией.
Ч Твой граф Ч дешевка, Ч серьезно отозвался Стрихнин. Ч Ему бабки сам
и упали на голову, а мне, чтоб свое вернуть, надо еще погорбатиться.
Единственное, чем из бурной жизни страны интересовался Стрихнин во врем
я отсидки, были темпы инфляции. Картина, само собой, вырисовывалась безра
достная: за пять годков триста тысяч рублей постепенно превратились из с
уммы колоссальной в почти что мизерную. Но Стрихнин какими-то своими соб
ственными методами произвел подсчеты, и в результате у него получилось,
что на нынешний день бизнесмен должен ему все те же триста тысяч, но уже до
лларов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38