Пусть сделает ей укол. Надо, чтобы она успокоилась и заснула. Возьми ключи.
– Хорошо, папа, – кивнул Эдуардо.
Адвокат подошел к безутешной жене и сказал, взяв ее за руку:
– Ты должна подумать о ребенке, которого ждешь.
– Не могу, – рыдала Каролина.
– Постарайся взять себя в руки.
– Не могу, у меня нет сил, – качала головой женщина.
– Помоги ей, – сказал Херардо сыну. – А я позвоню Фелипе, нам понадобится его помощь.
Эдуардо обнял мать и повел ее к выходу. Херардо остался чтобы поговорить с инспектором.
Аманда встретила дочь ворчанием:
– Опять ты ревешь! Не заслуживает он твоих слез. Ох, и задам я ему, когда он вернется!
– Он не вернется, мама! – обливаясь слезами, произнесла Каролина.
– Почему? – не поняла Аманда.
– Там в полиции… Это был Рубен! – с трудом вымолвила она.
– Мы опознали его тело, – мрачно сказал Эдуардо.
Аманда стала с трудом подниматься.
– Нет, нет, не может быть, нет… Не может… Ох, нет, не верю.
Эдуардо помог ей встать. Старуха заплакала:
– Нет, нет… Господи!
В комнату вошла встревоженная Луисита:
– Что случилось? Почему вы плачете?
– Луисита! – произнесла Каролина. – Твой брат… Рубен убит!
И девочка зарыдала вместе с матерью и бабушкой. Эдуардо пошел звонить врачу…
Фелипе приехал в полицию немедленно. Запыхавшись, он вбежал в приемную и крепко пожал руку Херардо.
– Не знаю, что и говорить. Это, должно, быть ужасно для вас.
– Хуже не придумаешь, Фелипе. Не понимаю, как Рубен мог пойти на это… Где он взял пистолет? – нервы у Херардо сдали, и он заплакал.
– Возьми себя в руки. Надо все обдумать хладнокровно, – сказал Фелипе.
– Да, ты прав. Мне надо успокоиться.
– Нужно поговорить со знакомыми в министерстве юстиции. Мы там должны разузнать все.
– Что тебе сказали в похоронной конторе?
– Не думай об этом. Я обо всем договорился.
– Господи, за всю жизнь у меня не было такого ужасного дня, – снова заплакал Херардо.
Фелипе пытался утешить его, как мог. Но что можно делать в таком положении?
В лунном свете приоткрылась дверь, и в палату, бесшумно ступая, вошел Альберто. Но недобрый вихрь, ворвавшийся за ним, разбудил Монику. Увидев негодяя, она вскочила и попыталась его остановить. Но Альберто, не глядя на нее, шел дальше, к окну, у которого стояла Даниэла, прижавшая к груди младенца. Он протянул руки к ребенку и схватил его. Даниэла с отчаянным криком пыталась помешать ему, но мужчина вырвал из ее рук драгоценную ношу, ударом ноги распахнул дверь настежь и скрылся в коридоре. Оттуда донесся его злобный хохот и брошенные напоследок страшные слова:
– Вы его никогда больше не увидите!
– Нет! – закричала Моника…
Даниэла открыла глаза. Увидев яркий солнечный свет в окне и Монику, мирно спящую рядом, она поняла, что весь этот ужас ей приснился. Она встала, проверила показания медицинских приборов и, успокоенная, тихо села у кровати дочери. Этим утром Моника должна была выписываться из клиники. Они позавтракали и стали собираться. В это время в палате появились Дениз и Ромелия. Узнав, что Даниэла и Моника уже уезжают, они расстроились. Моника тоже всплакнула. За эти недели она очень привыкла к подруге и ее матери, оказавшим ей такую неоценимую поддержку, когда, казалось, весь мир отвернулся от нее.
– Доктор выписал Монику, – объясняла Даниэла. – А Моника уже очень долго не была дома.
– Все равно вам стоило бы хоть несколько дней погостить у нас, – посетовала Ромелия. – Мне так жаль, что я не сумела принять вас, как следует.
Даниэла благодарно улыбнулась и, протянув к ней руки, сказала:
– Мы обязательно увидимся. Как мне отблагодарить вас за то, что вы сделали для моей дочери?
Две женщины тепло посмотрели друг другу в глаза. Дениз с улыбкой обвела всех взглядом и сказала:
– Ну ладно, ваш самолет летит вечером, так что мы успеем пообедать в каком-нибудь красивом месте.
– С удовольствием, – ответила Даниэла. – Только мне надо заехать в отель за вещами.
Дениз подняла чемодан Моники, Даниэла взяла ребенка, Ромелия обняла Монику, и они все вместе пошли к выходу.
Горе объединяет людей. На похоронах Рубена собрались все, кого судьба и страсти, казалось, навсегда развели. Каролина, Луиса, Аманда, Хуан Антонио и Моника, Мануэль, Федерико, Эдуардо, Херардо, Фелипе и Джина стояли рядом. Женщины плакали. Священник произнес молитву над урной с прахом Рубена. После напряженной паузы Эдуардо взял урну – сердце у него при этом сжалось от горя – и пошел к стене, в которой уже была приготовлена ниша. Федерико отодвинул подставку для цветов, и Лало водрузил свой печальный груз на место, где ему предстояло упокоиться навеки. Каролина, вся в черном, подошла и молча поцеловала урну. Херардо обнял жену и отвел ее в сторону. Двое рабочих закрыли нишу плитой, на которой золотом блестела надпись: «Рубен Сауседо. 1975–1989». Положив цветы и постояв еще немного в тягостном молчании, все направились к выходу. Каролина, плача, сказала:
– Не могу поверить, что мой Рубен стал горсткой пепла.
– Я тоже, – всхлипывая, произнесла Аманда.
– Ничего уж тут не поделаешь, – отозвался Херардо. Он держал себя в руках, но глаза у него были красные от едва сдерживаемых слез.
– Как же мне теперь жить без моего сорванца! – причитала Аманда.
– Мне его будет так не хватать! – прошептала Луиса.
– В детстве он был таким красивым, – сказала Каролина. – Помнишь? – спросила она Херардо.
– Да, моя любимая, – кивнул головой адвокат.
Эдуардо и Федерико шли немного поодаль.
– Спасибо, что пришел, – сказал Лало. – Я знаю, тебе не слишком приятно было видеть Хуана Антонио.
– Я не мог не прийти, Лало, – ответил Фико. – Мы – одна семья.
Эдуардо покачал головой:
– И как бедного Рубена угораздило попасть в такую передрягу?
Моника держалась ближе к отцу и Мануэлю. Она смотрела на Каролину и думала: «Что было бы со мной, если бы я потеряла своего сына?»
– Бедняжка Каролина, – сказала Моника. – Она безутешна.
– Еще бы, – отозвался Мануэль.
– Мы с Даниэлой ужасно страдали, когда умер наш Хуан Мануэль, а он был еще младенцем. Как же, должно быть, ужасно потерять ребенка, которого растишь долгие годы! – сказал Хуан Антонио.
Фелипе приблизился к Джине. Она внутренне сжалась, мрачно посмотрела на него и открыла рот, чтобы по привычке сказать что-нибудь язвительное, но адвокат остановил ее:
– Прошу тебя, Джина, сейчас не время ругаться.
– Ты прятался от меня? – спросила она.
– Мне незачем прятаться, тем более от тебя, – устало произнес он.
– Ты уверен? – подняла брови Джина. – Ты по мне не скучал?
Фелипе вздохнул.
Из крематория Джина поехала с Моникой. Ей не терпелось посмотреть на младенца. Даниэла с радостью встретила подругу. Та пришла в восторг от ребенка:
– Ой, я его съем, просто съем! – говорила она, глядя на розовощекое улыбающееся существо. – Какие у него глазищи!
– Он такой чудный! – смеялась Мария, с гордостью глядя на сына Моники, будто это был ее собственный ребенок.
– Он принес радость в этот дом, – говорила Даниэла, её нежный взор не отрывался от внука.
– Пора подумать, как его назвать, – сказала Моника.
– Назови его Хансом. Очень сексуально звучит, – проказливо предложила Джина.
Даниэла погрозила ей пальцем. Моника засмеялась:
– Нет, Джина, его имя должно сочетаться с фамилией Мендес Давила.
– Он должен гордиться такой фамилией, – сказала Даниэла.
– Ну что ж, – пожала плечами Джина.
Мария с очень серьезным видом оглядела трех женщин.
– Не считаете ли вы, что надо позвать сеньора Хуана Антонио? Он, наверное, хочет познакомиться со своим внуком.
Моника посмотрела на Даниэлу. Та опустила голову. Все замолчали. Мария вздохнула и пошла на кухню. Скоро она вернулась с подносом, на котором стояли чашки крепкого ароматного кофе.
– Спасибо, Мария, – сказала Даниэла.
Мария поставила поднос на стол. Раздался звонок в дверь.
– Пойду посмотрю, кто это, – проговорила служанка и вышла.
– Завтра надо навестить Каролину, – покачала головой Даниэла. – Что она пережила, бедняжка!
– Да, – кивнула Моника. – Я бы умерла, если бы что-нибудь случилось с моим сыном.
Мария вернулась, не говоря ни слова. За ней вошел Хуан Антонио. Даниэла встала.
– Здравствуй!
Даниэла в волнении не находила слов. Моника заговорила первая:
– Папа, вот твой внук.
Она взяла младенца на руки и поднесла к отцу. Тот с улыбкой оглядел крохотного человечка и сказал:
– Настоящий Мендес Давила.
Даниэла вздохнула и протянула ему руку:
– Здравствуй, Хуан Антонио.
– Как дела, Джина? – спросил он.
– Спасибо, хорошо, куманек, – улыбнулась та в ответ.
– Мы оставим вас вдвоем, – сказала Даниэла и увела за собой Джину.
Хуан Антонио обнял дочь:
– Ах ты, негодница! Сделала меня дедом!
Моника засмеялась.
За дверью Джина с упреком сказала:
– Что с тобой? Ты просто убежала оттуда!
– Им надо поговорить наедине. У них есть, о чем побеседовать.
– Вам надо разговаривать втроем, вернее, вчетвером. Пора вам снова стать нормальной семьей.
– То же самое могу сказать о вас с Фелипе, – ответила Даниэла.
– Мы с ним только что виделись на похоронах. Он все такой же невыносимый. Но ничего, я заставлю его снова влюбиться в меня…
Мария унесла ребенка: ему пора было спать.
– Я так рада, что снова дома, – сказала Моника.
– А я все никак не могу вернуться, – вздохнул Хуан Антонио. – Даниэла не хочет простить меня. Может быть, она и права.
– Не мне судить тебя, папа. Я поступила гораздо хуже, чем ты.
– Давай не будем вспоминать об этом.
– Ты будешь любить моего сына? – спросила Моника.
– Я его уже люблю, – ответил ее отец.
– А я люблю тебя, – сказала молодая мать и обняла его.
– И я тебя. Знаешь, как странно я себя чувствую, – усмехнулся вдруг Хуан Антонио. – Я почти одновременно становлюсь отцом и дедом.
Моника покачала головой и еще крепче обняла отца. Она жалела его, но чувствовала, что все в конце концов будет хорошо.
В доме Херардо и Каролины было тоскливо. Чувство невосполнимой потери владело всеми. Проделки непослушного мальчишки были забыты или казались милыми шалостями. Рубен, в действительности, был славным юношей, и у всех в голове не укладывалось, как с ним могло случиться такое. Каролина корила себя за то, что не обращала внимания на предупреждения Аманды. Та была в отчаянии. Херардо думал, как ему найти отгадку этой трагедии. Эдуардо с грустью смотрел на сестру. Луиса молча плакала. За этим их и застали два подростка, вошедшие в гостиную и растерянно остановившиеся у дверей. Они оказались приятелями Рубена.
– Мы хотели пойти на похороны, но не решились, – сказал один из них.
Херардо поглядел на него и подумал, что эти юнцы наверняка что-то знают о тайной для него жизни Рубена.
– Вам было известно, что он занимается чем-то нечистым?
– Нет, нам и в голову не приходило, что он способен на такое, – покачал головой второй подросток.
– Как же так, вы ведь были друзьями? – спросила Каролина.
– Он часто пропадал, но мы думали, что он гуляет с Лорной, – оправдывался один из пришедших.
– С Лорной? А это еще кто? – подозрительно сказала Аманда.
И тут выяснилось, что Рубен связался с женщиной намного старше его, которая вытягивала из мальчика деньги. Взрослые с изумлением переглядывались. Оказывается, они совсем ничего не знали о жизни Рубена.
– Вы сами виноваты, сеньор, – сказал один из подростков Херардо. – Вначале вы давали ему много денег, а потом, когда он к этому привык, вдруг перестали.
– Я давал ему много денег? – поразился Херардо.
– О чем вы? – в недоумении спросила Каролина.
– Рубен всегда платил за нас в ресторане и в других местах, – пояснил один из юношей.
– Он говорил, что деньги дает ему отец, а ведь его отец – вы, верно? – спросил другой.
Наступило молчание. Взрослые обменялись выразительными взглядами.
– Это Альберто, – произнесла Каролина. – Больше некому.
– Будь он проклят! – стукнула палкой об пол Аманда.
Херардо подошел к неожиданным гостям и положил им руки на плечи:
– Спасибо, ребята, за то, что вы пришли. Клянусь вам, что никогда не давал Рубену денег. И прошу вас, не вставайте на его путь.
Он проводил подростков и вернулся.
– Это была его месть мне, – убитым голосом сказала Каролина. – Альберто даже не остановило то, что Рубен – его сын.
– Гореть ему в аду, мерзавцу! – крикнула Аманда.
– Я этого так не оставлю, – произнес Херардо, метаясь по комнате. – Я этого так не оставлю! Мы найдем его.
– Где? – пожал плечами Эдуардо.
Херардо задумался.
– Думаю, он должен быть с этой женщиной, как ее… Иренэ! – вспомнил он.
– Все равно до утра нам их не найти, – сказал Лало.
– Проклятье! – сквозь зубы произнес адвокат. – Но когда я его увижу, не знаю, что сделаю с ним.
– Я тоже, – в тон ему сказал юноша. – Мне тошно думать, что я появился на свет благодаря такому выродку.
Глава 42
Вернувшись домой с дочерью и внуком, Даниэла вернулась и к заботам о своей новой коллекции одежды. И снова мысли о чужой злобе, грозящей погубить дело ее жизни, стали отравлять ее существование. Ей казалось, что бедам не будет конца. Хорошо еще, что рядом была Джина, взбалмошная и талантливая.
– Я не позволю Иренэ отбить у нас клиентов, – решительно сказала Даниэла, когда они разговаривали у нее в комнате. – Если она думает, что я буду сидеть сложа руки, то ошибается.
– Еще чего! – воскликнула Джина. – Мы объявим ей настоящую войну. Что она сможет сделать с нами? У нее нет ни твоего престижа, ни таланта – ничего!
Даниэла сжала кулаки.
– Как они мне надоели! В один прекрасный день я окончательно выйду из себя, и тогда они поймут, с кем имеют дело.
Джина презрительно прищурилась и сказала:
– Забудь об этой швали. Представляю себе, как все будут хохотать, увидев тот кошмар, который она покажет на своей презентации. Попомни мои слова, подружка!
Даниэла улыбнулась. Джина заражала своей убежденностью. И все же Даниэла не могла чувствовать себя совершенно спокойной. Иренэ предлагала более низкие цены за свой товар, и постоянные партнеры Даниэлы могли польститься на более дешевые модели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61